Уважаемый господин Федеральный канцлер!
В продолжение наших бесед посылаю вам дополненный проект советско-германского договора о партнерстве, добрососедстве и сотрудничестве. В нем учтены те соображения, которые были переданы вами во время нашей беседы в Москве 15 июля.
Сравнение тех соображений, которыми обменялись стороны, показывает, что мы достаточно близки друг к другу. Это вселяет уверенность в то, что нам удастся прийти к договоренности в сжатые сроки и в таком же деловом духе, как были решены вопросы во время наших встреч в Москве и на Северном Кавказе. Нет нужды говорить, что для нас по многим соображениям важны положения договора, регулирующие вопросы безопасности, а также создающие реальные предпосылки для преференциального развития экономических связей между СССР и Германией. Думаю, что они важны и для вашей стороны, поскольку речь идет о новом качестве от ношений.
Поскольку договор о партнерстве, сотрудничестве и добрососедстве является важнейшей составной частью общей суммы урегулирований, которая имеется в виду в связи с германским объединением, было бы хорошо прийти к согласию по его содержанию еще до Московской встречи «шестерки», а затем закрепить взаимопонимание, как и было условлено, путем обмена письмами. Это способствовало бы ускорению работы по всем направлениям.
Ваши соображения в этой связи я просил бы передать через наше го посла в Бонне. Мы готовы приступить к согласованию в Бонне или в Москве – по вашему выбору
Как договорились, я исхожу из того, что по срокам и условиям дальнейшего пребывания наших войск в Германии будет оперативно выработан и подписан отдельный договор. Он будет внутренне взаимосвязан с соглашением, регулирующим вопросы, которые вытекают из установления финансового и экономического единства Германии, включая и материально-финансовую сторону пребывания наших войск. Важно начать обмен мнениями по этому комплексу вопросов, разумеется, с привлечением ГДР, чтобы иметь полную ясность в течение ближайших месяцев.
Будет правильным также не откладывать в долгий ящик составление обновленного долгосрочного договора об экономическом, промышленном и научно-техническом сотрудничестве.
С удовольствием вспоминаю о наших беседах. Сделано большое дело для будущего советско-германских отношений, для строительства новой Европы.
От взаимодействия и взаимопонимания между нашими странами всегда зависело очень многое. Тем более это справедливо на нынешнем действительно переломном этапе.
С дружеским приветом
М. ГОРБАЧЕВ
Архив Горбачев-Фонда. Фонд № 2, опись № 1
М.С. ГОРБАЧЕВ. В Европе многое развивается так, как мы предвидели. Откровенно говоря, мы уже тогда понимали, что столкнемся с такими процессами в Европе, особенно связанными с объединением Германии, которые приобретут большой динамизм.
Чрезвычайно важно, несмотря на все трудности, – это канализировать. Не думаю, что все нам удалось, как хотелось, но главное в том, что у всех европейцев – и у Миттерана, и у Тэтчер, и, естественно, у нас с вами – сохраняется такое понимание. В нынешней обстановке это дает нам возможность как-то удерживать события «в узде».
Конечно, у г-на Коля есть определенное состояние эйфории. Но это лишь часть его подхода. Есть еще другая часть: то, что он получил большие авансы от администрации США. Я это почувствовал и во время встречи с ним, и в Кэмп-Дэвиде. Наши партнеры в Вашингто не все время беспокоятся, что кто-то, мол, собирается их сдвинуть с европейского континента. Как я уже говорил в ходе наших предыдущих бесед с вами, мы понимаем, что это была бы нереалистическая политика. В ходе своего последнего визита в США я говорил об этом и американским руководителям и даже публично заявил, что мы рассматриваем американское присутствие на нашем континенте, даже военное как фактор стабильности. Эта фраза их настолько удивила, что они даже переспросили, правильно ли она переведена. Я ответил: да, правильно. Специально формулирую эту мысль так резко, чтобы быть правильно понятым. Я не представляю себе, чтобы общеевропейский процесс мог идти вперед, если США будут чувствовать себя чем-то ущемленными, а такое ощущение у них все же есть. С подозрительностью относятся они к интеграционным процессам в Запад ной Европе. Пытаются «подстегивать» в связи с этим процессы объединения Германии, полагая, что особые отношения с ней могут открыть им необходимые механизмы воздействия.
Суммируя, можно сказать, что беспокойство у всех нас есть. Это нормальное состояние политиков. Вспоминаю, сколько времени мы с вами посвятили анализу того, как двигать вперед общеевропейский процесс, выходить на новые европейские структуры безопасности, на создание общеевропейского экономического, правового, культурного пространства. Все это надо рассматривать во взаимосвязи, поэтому беспокойство есть в то же время и проявление ответственности.
Надо сказать, что и у г-на Коля стало больше реализма. И хотя он по-прежнему торопится, с ситуацией ему приходится считаться. Он сам мне все время повторял одно и то же: мол, не столько он торопит события, сколько развивающиеся в ГДР процессы торопят его. Если, говорит он, не предпринимать никаких действий в валютно-финансовой области, то будет нарастать отток немцев в западную часть Германии. Целые территории окажутся брошенными. Что же делать потом? Завозить в эти районы население? Он утверждал, что начнется распад экономики. И мы с вами могли видеть, что после перехода на расчеты в западногерманских марках в ГДР стало проявляться беспокойство о судьбе предприятий, о занятости.
Но время выдвигает новые проблемы и задачи. Наверное, встанет вопрос об интегрировании объединенной Германии в европейский рынок. Думаю, все мы, насколько возможно, должны постараться, чтобы связать это развитие с общеевропейским процессом, поставить вопрос о трансформации НАТО и Варшавского Договора, о переход ном периоде. В этой связи встает вопрос о пребывании наших войск на какое-то время на территории ГДР, об уровне войск бундесвера, о взаимосвязи этой проблемы с венскими переговорами – с Веной-1 и, в перспективе, Веной-2, со встречей на высшем уровне всех европейцев с участием США и Канады. Думаю, очень важно, что эту взаимосвязь нам удалось пока не разрывать.
Скажу прямо, нам было бы трудно на встрече с Колем выйти на пакет достигнутых соглашений, если бы не три или даже не четыре элемента.
Во-первых, из Дублина со стороны ЕС, а затем из Лондона от НА ТО последовали очень серьезные сигналы. Без того, чтобы все было взаимосвязано, нам было бы очень трудно формировать новую позицию. Не скажу, что мы согласны со всем, что там было сказано. Но главное – началось движение.
Во-вторых, мы чувствуем понимание ответственности со стороны Германии, готовность осмыслить отношения, сложившиеся у нас с ФРГ и ГДР, таким образом, чтобы они получили продолжение, Советское общественное мнение относится к этому с большим пристрастием: велика психологическая ранимость.
В-третьих, мы пытаемся совместить новый процесс, связанный с объединением Германии, с общеевропейским процессом.
И еще. Большое значение имеет тот факт, что в Хьюстоне европейцы заявили о своей твердой позиции в поддержку перестройки, хотя мне известны и все перипетии состоявшихся там обсуждений. Для нашего общества это важно, и нам легче идти на продвижение, согласование, сближение позиций. Надо было реагировать и сохранить тот главный позитив, который мы общими усилиями сформировали в мировой и европейской политике. Этот позитив перевешивает многие частные вопросы и проблемы. Вот что значит сотрудничество и понимание в мировой политике. Откровенно говоря, без тех интенсивных встреч, переговоров, дискуссий, которые у нас состоялись с нашими партнерами, было бы трудно справиться с новой ситуацией. Исходя из всего этого, я смотрю и на нашу сегодняшнюю встречу как на возможность обсудить нынешнюю ситуацию, заглянуть в ближайшее будущее, «сверить часы»,
Дж. АНДРЕОТТИ. Германская проблема. Нам прекрасно понятны психологические трудности, которые вам пришлось преодолеть. Несколько лет назад развернулась активная полемика в связи с моим высказыванием насчет того, что существуют две Германии и две Гер мании должны сохраняться в существовавшей на тот момент ситуации. В новой политической ситуации есть и определенная новая логика. Она требует, чтобы были очень точно расставлены акценты. Единая, более сильная Германия не будет вызывать озабоченности, если она будет прочно включена в Европейское сообщество, в сильно трансформированную НАТО, в общеевропейский процесс, который должен активно идти вперед.
Моя личная точка зрения в том, что скачок в экономическом развитии Советского Союза отвечал бы общим интересам европейских государств, способствуя тем самым сбалансированию ситуации. Мы с большим удовлетворением отметили реализм и фантазию, которые вы проявили при постановке этих вопросов перед немцами. Идея переходного периода, во время которого на территории нынешней ГДР останутся советские войска, – это гениальная формула, позволяющая избежать резких перемен, дающая время для пересмотра деятельности НАТО, что должно привести к коренному изменению ситуации в Европе.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Я говорил о том, что объединенную Германию на какое-то время необходимо поставить «на два якоря». Таким образом, создается новая ситуация.
Дж. АНДРЕОТТИ. Это очень точная политическая, юридическая, дипломатическая формула. В Европейском сообществе мы с большим вниманием следили за германскими делами, которые развивались более быстрым темпом, чем предполагал Гельмут Коль. Быть может, свою роль здесь сыграло телевидение. Когда люди увидели многотысячные манифестации в Дрездене и Лейпциге, это внушило народу уверенность в том, что они сами могут ускорить развитие событий.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Это точно, мы можем это подтвердить на собственном опыте.
Дж. АНДРЕОТТИ. Хочу обратить внимание и на такую сторону вопроса. Нам в Европейском сообществе представляется, что более тесное вовлечение Германии в различные институты: ЕС, НАТО, общеевропейский процесс – позволит сохранить и «демократическую чистоту» Германии. Кстати, на встречу в Дублине мы пригласи ли де Мезьера с целью показать, что мы не ведем дело таким образом, как будто Германия уже объединилась.
У части нашего общественного мнения, прежде всего интеллигенции, было немало озабоченности, связанной с германским объединением. Но должен сказать, что последние соглашения, которые вам удалось заключить, эти озабоченности в значительной степени сняли. [...]
Архив Горбачев-Фонда. Фонд N9 1, опись № 1
М.С. ГОРБАЧЕВ. Я очень доволен, что вы приехали к нам в это время. Это еще раз подчеркивает особый характер наших отношений.
Надеюсь, что вам с Шеварднадзе удастся найти решение еще не урегулированных проблем. Было бы полезно, чтобы вы с ним обдумали, как будут выглядеть советско-французские отношения, какова будет их роль. Как вы знаете, мы ведем переговоры с немцами по целому ряду направлений, определяющих весь комплекс наших взаимоотношений. У вас также накоплен богатый потенциал связей с ФРГ. Надо эти потенциалы использовать. Видимо, сложится целая система, опирающаяся на такие надежные опоры. Нужно обеспечить их состыковку в интересах строительства новой Европы...
Р. ДЮМА. Я хотел как раз затронуть вопрос о Германии. Рад, что мы имеем возможность встречаться и обсуждать эту проблему. Мы должны обсуждать ее и в дальнейшем. Она имеет как исторические корни, так и новые моменты. Сейчас я не имею в виду те исторические особенности, которые относятся к истории пятидесятилетней давности.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Количество перерастает в качество.
Р. ДЮМА. Если говорить о современности, то Германия сейчас активно участвует в интеграции в рамках Европейских сообществ. Это тот элемент, который мы с вами должны вместе обсуждать. Пока Гер мания переживает эйфорию объединения. Но немцы скоро столкнутся со сложным периодом. Мы это видим на примере ГДР. У них будут политические, экономические, психологические проблемы.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Вы правы.
Р. ДЮМА. Но нельзя недооценивать немецкую динамику В пред стоящий трех-, пятилетний период, когда они будут решать свои многочисленные проблемы, им надо дать время глубоко обдумать будущую организацию Европы.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Но надо, чтобы они не только обдумывали, но и предпринимали какие-то шаги.
Р. ДЮМА. Да, я высказался более осторожно.
Говоря о пользе советско-французского взаимодействия, отмечу, что СССР и Франция вовремя обратили внимание на две проблемы, не ожидая истечения пятилетнего периода. Я имею в виду вопрос о границах, а также об изменении военно-политического статуса, унаследованного от Второй мировой войны. Думаю, что здесь мы с вами хорошо поработали. Хотелось бы, чтобы мы с моим другом Эдуардом сумели, завершить в Москве этот процесс. Можно сказать, что никакие другие страны не знают лучше эту проблематику, чем мы, и никто больше, чем мы, не заинтересован в решении этих вопросов.
Я помню, как на первоначальном этапе американцы испугались единого рынка, который вырисовывался на горизонте 1992 года. Поэтому они стали весьма энергично подталкивать Германию к объединению, и оно пошло быстрее, чем нужно.
Как показывает общение с американцами, в краткосрочной перспективе они всегда отдают приоритет прагматизму. В результате у них скоро будут сложности в европейской политике. Но при этом я убежден, что без взаимодействия с американцами на европейском направлении не будет продвижения вперед на всех других направлениях мировой политики. Американцам еще многое предстоит обдумать и осмыслить.
США наконец-то поняли, что Европа может действовать сама по себе. Особенно ярко это проявилось в Хьюстоне.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Они должны пережить этот этап. Ведь речь идет о появлении новых центров.
Архив Горбачев-Фонда. Фонд № 1, опись № 1
М.С. ГОРБАЧЕВ. Добрый день, г-н канцлер!
Г. КОЛЬ. Рад приветствовать вас, г-н Президент. Насколько могу судить, так же, как и в период, прошедший с нашей последней встречи, вы сохраняете неизменно отличающее вас настроение человека, уверенно идущего по своему боевому пути.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Спасибо. Что касается перемен, то, полагаю, мы оба достигли того возраста, когда поздно менять свои убеждения. Но, конечно, там, где это необходимо, следует менять тактику, избираемую для выполнения поставленных задач.
Г. КОЛЬ. Это так. С вашего разрешения, возвращаясь к нашим встречам в Москве и Архызе, хотел бы отметить, что они имели для меня весьма важное значение – не только в политическом, но и в личном плане.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Согласен, это был самый крупный разговор из состоявшихся между нами. Поставленные в нашем диалоге задачи имеют огромное значение, связаны с весьма большой ответственностью.
Г. КОЛЬ. Но и соответствующими шансами.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Абсолютно справедливо. И надо сделать все, чтобы использовать их в полной мере.
Г. КОЛЬ. Обязательно. И в этой связи позвольте затронуть не сколько вопросов.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Хорошо. Слушаю.
Г. КОЛЬ. В первую очередь хотел бы подтвердить, что все условленное нами в Москве и Архызе сохраняет обязательную силу и действует. Так, я очень удовлетворен работой по согласованию «большого договора», как этот документ был назван в Архызе. И, если таково и ваше желание, мы могли бы подписать этот договор после воссоединения, то есть после 3 октября, еще в текущем году.
М.С. ГОРБАЧЕВ. В общем плане разделяю вашу оценку Дело в движении вперед в этой очень важной области.
Г. КОЛЬ. Думается, нами найден общий язык в этом отношении. Что касается договора об условиях пребывания и вывода советских войск, то переговоры идут, и, полагаю, тут также можно рассчитывать на скорое завершение.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Как мне докладывают, здесь не все идет гладко.
Г. КОЛЬ. Именно связанные с этим вопросы и хотел бы с вами об судить. Основную проблему представляет Соглашение о переходных экономических мерах – она лежит в области расходов. И здесь можно выделить четыре позиции: расходы в связи со строительством жилья для военнослужащих в СССР, расходы на содержание советских войск в период до их вывода, стоимость переподготовки (но этот аспект не представляется важным, поскольку речь идет не об очень большой сумме) и возникшая в последнее время новая позиция – транспортные расходы.
Как я говорил, мы хотели бы оказать советской стороне содействие в области строительства жилья для военнослужащих из группы войск, выводимой из Германии. Мое мнение в этом плане неизменно. Но возникают проблемы в частностях. Мы считали бы правильным осуществить строительство жилья для возвращающихся в СССР военнослужащих совместно с советскими организациями. Мы готовы предоставить определенную сумму, материалы и все, что потребуется для решения этой задачи. Однако реализация данного плана вряд ли будет возможна, если с советской стороны не будут назначены ответственные лица, которые обладали бы практически диктаторскими полномочиями для решения на месте всех возникающих вопросов.
И, г-н Президент, у меня возникает вопрос: не будет ли разумней после достижения согласия по сумме собрать для обсуждения деталей реализации этого проекта наших представителей, действительно компетентных в плане решения всех частных вопросов?
И, поскольку мы оба заинтересованы в успехе в этой области, хо тел бы отметить в целом, что достичь его можно будет только в том случае, если вся работа по данному проекту будет организована с чет костью генерального штаба.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Хотел бы выделить политический аспект этой проблематики – весьма важно решить все вопросы в комплексе. Это принципиальный момент. Мы вышли на очень значительные исторические решения, и, надеюсь, г-н канцлер окажет содействие тому, чтобы были найдены развязки и по практическим вопросам, ибо это весьма важно для сохранения той атмосферы, благодаря которой ста ли возможными идущие сейчас процессы. Обсуждаемые в настоящее время вопросы практического характера не столь масштабны в сравнении с объединением Германии. Подчеркну и то, что мы не крохоборы, не торгуемся – все расчеты, представленные нами, поддаются проверке. Немцы хорошо умеют считать, и почему бы совместно не проверить правильность этих расчетов? А после определения адекватной суммы, видимо, было бы целесообразно, как вы предложили, образовать форум, в рамках которого велось бы согласование деталей. Но на этой стадии необходима политическая воля к решению над лежащим образом всего комплекса вопросов в связи с германским урегулированием.
Г. КОЛЬ. Такая воля, вы знаете, есть, я ее доказал. Хотел бы сказать и о том, что уже до конца года, после того, как будет готов пакет ваших реформ, ФРГ не только со своей стороны, но и совместно с союзниками изучит возможности содействия в финансовом измерении реформам в СССР.
Конечно, мы очень детально изучаем финансовые вопросы. Мы знаем, сколь политически важно решение проблемы обеспечения жильем возвращающихся в СССР военнослужащих. Но я предложил бы временно отставить в сторону расчеты обеих сторон, сначала определиться по паушальной сумме, а потом решать вопрос, на что ее распределять. Конечно, это в первую очередь дело советской стороны: определить приоритеты – жилищное строительство или содержание войск – в использовании выделяемых средств. Для нас представляется реалистической общая сумма в 8 млрд марок. И, как мне кажется, оптимальным было бы сделать основной акцент на строительство жилья.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Должен сказать, что названная вами цифра ста вит нас в тупик. Только расходы на строительство жилья с необходимой инфраструктурой – детскими садами, школами, поликлиника ми – составляют 11 млрд марок. Но есть и другие суммы – стоимость содержания войск, расходы по их выводу. Как в этом контексте реагировать на предложенную сумму в 8 млрд марок? Эта цифра буквально взрывает всю проделанную нами работу, а ведь она велась в атмосфере хорошего взаимопонимания и доверия.
Ваши специалисты оценивают стоимость интеграции ГДР в новые структуры в 500 млрд марок, исходя из срока 10 лет, то есть 50 млрд марок в год. Это значит, что при сокращении срока ежегодно выделяемая сумма еще более увеличится. Но ведь речь должна вестись не только о ГДР, поскольку все элементы этого процесса взаимосвязаны. Повторюсь, наши расчеты составлены открыто. Отмечу, что сумма, о которой идет речь, распределенная на срок в четыре года, не так велика.
Благодаря доброй воле и взаимопониманию, стало возможным достичь согласия по окончательному документу, регулирующему объединение Германии. При этом было определено, что практические вопросы, связанные с пребыванием и выводом войск, не войдут в политический документ, составят предмет самостоятельного документа. И сейчас, когда, благодаря этому документу, открыта дорога к политическому документу, вопросы, находящиеся в органической связи с этим документом, имеющие определяющее значение для судьбы наших войск, не решаются. Как быть? Не ставится ли под сомнение атмосфера доверия и доброй воли, сделавшая возможным весь этот процесс?
Г. КОЛЬ. Не думаю. Мы оба имеем добрую волю. Не сомневаюсь, что дорога к решению будет найдена. Однако хотел бы заметить, что суммы, сейчас называемые с советской стороны, значительно выше тех, о которых велась речь раньше. Так, мы говорили о строительстве жилья, а теперь еще готовится вопрос и об обеспечении инфраструктуры, а это совершенно новый момент.
Скажу прямо, что и у нашей стороны есть проблемы в связи с раз личными, весьма значительными финансовыми обременениями, которые возникли для нас в последнее время. И все же я думаю, что эти вопросы решаемы. Полагаю, нам обоим следовало бы в ближайшее время еще раз взвесить имеющиеся возможности и уже сейчас договориться о том, когда мы могли бы вновь обменяться мнениями. Может быть, я позвонил бы вам в понедельник, очень рано утром?
М.С. ГОРБАЧЕВ. В это время я еще буду находиться в Финляндии.
Г. КОЛЬ. Я готов был бы позвонить и в Финляндию.
М.С. ГОРБАЧЕВ. В понедельник я возвращаюсь в Москву, буду здесь не позднее 14 часов по московскому времени.
Г. КОЛЬ. Если вас устраивает, мы могли бы поговорить в 14.30 по среднеевропейскому времени.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Хорошо. Хочу еще раз отметить, что испытываю очень большую озабоченность в связи со складывающейся ситуацией.
Г. КОЛЬ. Согласен. Нам надо приложить усилия, чтобы найти решение.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Двенадцатого сентября в Москве состоится встреча министров иностранных дел «шестерки». Какие директивы давать министру иностранных дел СССР? Ситуация очень тревожная. Получается, что мы оказываемся в политической ловушке.
Г. КОЛЬ. Никак нет. Вы знаете, что я не хочу развития нашего диалога в таком ключе.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Но есть реалии.
Г. КОЛЬ. Да, и мы будем говорить о реалиях. Однако реалии есть на обеих сторонах. И нам обоим предстоит поработать над решением.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Это очень важный вопрос – от того, как мы раз вяжем этот узел, будет очень многое зависеть.
Г. КОЛЬ. Обязательно развяжем. Разрешите теперь затронуть дру гой вопрос. Наши представители ведут сегодня переговоры в Москве о поставках мяса и других продуктов, в том числе сигарет. Думаю, с обеих сторон сделаны разумные предложения. Речь идет о сумме в общей сложности почти 600 млн марок. У нас есть впечатление, что переговорные позиции сблизились и что наше предложение представляет для советской стороны интерес. Однако с нашей стороны возникает проблема сроков. Ведь речь идет о поставках товаров из ГДР. Пока мы можем свободно обсуждать эту проблематику Однако после 3 октября возникнут сложности в связи с теми обязательствами и нормами, которые действуют в ЕС и ГАТТ (78). Ведь как правительство ФРГ мы можем сделать СССР данное предложение, но правительство объединенной Германии уже не будет иметь такой возможности, ибо это будет связано с обязательствами в рамках ЕС и ГАТТ. Просил бы вас обратить внимание ваших сотрудников на это обстоятельство. Наш представитель, прибывший в Москву, статс-секретарь Киттель имеет все необходимые полномочия для заключения соответствую щей договоренности.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Хорошо, я дам соответствующее указание незамедлительно.
Г. КОЛЬ. Вчера я говорил с Джорджем Бушем по другому вопросу. Разрешите – совершенно вне протокола – спросить: были бы вы заинтересованы в том, чтобы руководители СССР, США, Великобритании и Франции прибыли в Берлин 3 октября для участия в торжествах в связи с объединением Германии? Я не буду официально ставить вопрос об этом, не узнав вашего мнения. Скажу откровенно, мне хотелось сначала переговорить с вами и Бушем и лишь потом обращаться в Париж и Лондон. Если вы согласны с этой идеей, то, вероятно, ее можно было бы обсудить с Бушем в Хельсинки, а мы с вами вернулись бы к ней при нашем следующем разговоре.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Думаю, если удастся сохранить сложившуюся атмосферу взаимопонимания и доверия, благодаря которой стало возможным выйти на этот исторический процесс, следовало бы обеспечить его завершение на должном уровне. Таково мое предварительное мнение. Но важно приложить все усилия для сохранения этого конструктивного духа в наших отношениях.
Г. КОЛЬ. Хорошо. Я вас понял. Уверен, что эта позитивная атмосфера будет сохранена взаимными усилиями.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Хорошо. Подчеркну, что надлежит сделать все необходимое для того, чтобы не создать препятствий на заключительном этапе этого исторического процесса, которые могли бы взорвать не только позитив, накопленный за последние годы, но и наши долгосрочные планы.
Г. КОЛЬ. Да, совершенно с вами согласен. Здесь у нас нет никаких расхождений. Признателен вам, г-н Президент, за беседу
Архив Горбачев-Фонда. Фонд № 1, опись N5 1
(На встрече присутствовали Б. Скоукрофт и А.С. Черняев)
[...] М.С. ГОРБАЧЕВ. Вопрос стоит так: сумеем ли мы действовать в том же духе и на новом этапе мировой политики, в который мы вступили после окончания «холодной войны», а главное – как конкретно мы будем действовать? Это серьезный вопрос, о котором надо много думать. Фактически мы стоим перед глобальным выбором. Вы говорите о новом порядке. Действительно, мы должны жить по-новому, по-новому строить отношения. Цена очень велика. Как я говорил, если бы не было Мальты, если бы не было нового уровня отношений и между нами, то процессы, которые развернулись в Восточной Европе и в связи с объединением Германии, создали бы ситуацию похлеще кризиса в Персидском заливе.
Дж. БУШ. Совершенно верно.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Учитывая уровень военного противостояния, имеющийся в Европе, могла бы завариться такая каша, которую мы, пожалуй, не расхлебалибы. И вот сейчас мы стоим перед не менее сложным испытанием.
Вы, наверное, согласитесь, что события в Восточной Европе, германские дела были более трудными для нас, чем для США. Я вам скажу откровенно, что потребовались колоссальные усилия, огромное напряжение политической воли для того, чтобы буквально перешагнуть через себя, преодолеть старые подходы, казавшиеся незыблемы ми, действовать так, как того требовали изменившиеся реальности. Мне до сих пор приходится на различных форумах у нас в стране разъяснять эту нашу позицию, доказывать необходимость нового мышления, новых подходов к тому, что происходит в мире, убеждать людей в правильности наших политических шагов внутри страны и за рубежом. Это не всегда легко, тем более что на Западе есть люди, которые подбрасывают анализ событий, основанный на старом мышлении, и это осложняет наше положение. Тем не менее в подавляющем своем большинстве наше общество понимает позицию советского руководства.
Дж. БУШ. Канцлер Коль пригласил меня приехать в Германию для того, чтобы вместе с вами принять участие в церемонии 3 октября по случаю объединения Германии. Я сказал Колю, причем совершенно искренне, что мне было бы очень трудно выполнить его просьбу. Дело в том, что это будет всего за месяц до выборов в Конгресс, а мне уже пришлось отменить поездку в Южную Америку, которую и я, и южноамериканцы рассматривали как весьма важную. Насколько важным считаете вы это мероприятие? Я знаю, что оно важно дли Коля. Но сам я поеду вряд ли. Если я не буду участвовать, это вызовет какие-то проблемы для вас?
М.С. ГОРБАЧЕВ. Нет. Я сам сейчас чрезвычайно занят дома. Предстоит большой бой по вопросам перехода на рыночную экономику. Кроме того, мне придется сейчас возглавить разработку Союзного договора. Как видите, решается будущее нашей страны, и мне было бы очень трудно оторваться. Когда Коль пригласил меня, то я сказал, что считаю это событие очень важным, знаменующим завершение целого этапа истории. Но что касается уровня участия, то я сказал, что посоветуюсь с вами и другими.
Дж. БУШ. Если вы не попросите меня изменить свое решение, скажу ему, что, к сожалению, не могу приехать.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Я не поеду
Дж. БУШ. Я отнесу это решение на свой счет.
М.С. ГОРБАЧЕВ. В этом вопросе нам с вами не надо иметь рас хождений.
Архив Горбачев-Фонда. Фонд № 1, опись № 1
Михаил Сергеевич!
Сегодня в 16.30 (по московскому времени) состоится ваш повторный разговор с Колем. Где подготовить телефон и переводчика?
Он, конечно, спросит у вас окончательный ответ, приедете ли вы 3 октября. По логике вашего предыдущего разговора и если Коль пой дет на «новые уступки», ответ, видимо, должен быть положительный. Однако Бушу вы сказали, что если он не поедет, то и вы не поедете.
Я рассказал об этом разговоре Квицинскому. Мы порассуждали. Он считает (и я согласен с этим), что у американцев тут своя политика. Дело, конечно, совсем не в том, что Буш на сутки не может прилететь в Европу из-за выборов, которые состоятся через месяц. Он, видимо, не хочет санкционировать наше сближение с Германией. Американцы очень подозрительно смотрят на перспективу заключения нами с Германией «Большого Договора».
Не уверен я, что Тэтчер и Миттеран поддержат отказ Буша приехать.
Думаю, что в любом случае нам выгоднее согласиться с приглашением Коля – даже в том случае, если никто из западников не поедет. Они, кстати, поставят себя в очень глупое положение и еще сильнее толкнут немцев в нашу сторону
Если вы поедете, это будет демонстрацией нашей твердой политики и того факта, что именно от вас немцы получили единую Германию со всеми вытекающими, как говорят, последствиями для отношений между двумя великими нациями в Европе на долгие, долгие годы вперед.
Черняев
Архив Горбачев-Фонда. Фонд № 2, опись № 1
Г. КОЛЬ. Хотел бы поздравить вас в связи с успешными результатами встречи с американским Президентом Бушем в Хельсинки. Завтра я буду разговаривать с Бушем по телефону, и он поделится своими впечатлениями.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Я удовлетворен встречей с Бушем. Мне кажется, что она ему поможет в дальнейшем. У него появилась дополнительная опора, которая позволит ему еще более действенно противостоять оказываемому на него давлению...
Г. КОЛЬ. С момента нашего последнего разговора 7 сентября я все обдумал. Вы мне помогаете, и я хочу помочь вам.
Хотел бы предложить вам обменяться сейчас мнениями об общей сумме, которую советская сторона от нас ожидает. Я надеюсь, что вы согласитесь с моим предложением. Мы хотим оказать вам содействие в строительстве 36 тыс. квартир. Мы все тщательно взвесили и про считали. Ситарян в беседе с нашим министром финансов Вайгелем назвал цифру в 16-18 млрд марок. На наш взгляд, эта цифра слишком щедра. Наши расчеты показывают, что все расходы можно будет по крыть суммой 11–12 млрд марок.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Вы затронули очень важную проблему, которую необходимо решать. Мне бы не хотелось, чтобы на достигнутое нами была брошена тень, чтобы появились препятствия, мешающие нашему продвижению по пути сотрудничества. У вас, конечно, есть трудности, но вы должны попытаться войти и в нашу ситуацию. Вы движетесь, однако не в тех масштабах, как нам хотелось бы. Нам не хоте лось бы, чтобы эта проблема решалась с каким-то деляческим подходом. Перед нами большая цель – развернуть мощное сотрудничество, достойное наших государств.
Вы знаете, ситуация у нас в стране весьма непростая. Нам необходимо решительно выправлять экономическое положение. Мы не можем ждать три–пять месяцев. Уже с 1 октября должен быть начат переход на рыночную экономику. Я нахожусь в очень жестком положении и не могу торговаться. Просил бы вас к этому отнестись с пониманием.
Думаю, что все-таки найдутся 15-16 млрд марок. В наших запросах мы очень скромны. Вы же представляете себе, какую махину нам надо будет привести в движение. Речь идет о весьма значительной группировке, судьба которой должна быть определена к взаимному удовлетворению.
Недавно я разговаривал с Рыжковым, и он тоже подтвердил мне, что в своих запросах мы весьма скромны. Должна быть уверенность в том, что в будущем все будет возвращено с лихвой. Сейчас же полу чается, что мы ведем себя подобно торгашам. Вопрос очень сложный, и я вынужден настаивать на том запросе, который был сделан.
Г. КОЛЬ. Я не хочу торговаться. Мое предложение является разумным и реальным.
Необходимо также видеть ту цель, которую мы поставили перед собой на конец года. Западные промышленно развитые страны будут готовы поддержать Советский Союз в переводе экономики на рыночные рельсы. Осенью мы будем говорить о большом кредите. Я вам в свое время сказал, что ФРГ намерена в этой связи внести свой весомый вклад. Я дал вам слово, и я его сдержу. Для меня это ответственный вопрос. Просил бы вас с пониманием отнестись к тому, что я не могу два раза делать одно и то же дело. Если сейчас мы дадим вам больше, то тогда осенью будем вынуждены дать меньше. А ФРГ хотела бы сделать осенью достойный вклад.
Поэтому просил бы вас принять мое предложение. Оно вполне разумно и открывает возможность немедленно приступить к строительству жилья. А до Рождества будет сделан еще один, второй вклад. Я действительно хочу вам помочь. И хорошо понимаю, в чем у вас проблемы.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Скажу вам откровенно, что речь идет не о какой-то помощи в одну сторону. Вы помогаете себе. Мы хотим, чтобы вы почувствовали суверенитет. Скажу прямо, что ваше предложение меня разочаровало.
Г. КОЛЬ. Мне бы не хотелось, чтобы вы были разочарованы. 12 месяцев тому назад мы начали отсчет нового времени в наших отношениях, вышли на новый уровень. Поэтому надо сделать все, чтобы этот процесс не был заторможен. Я знаю, что должен вам помочь как чело веку. Вы тоже мне помогаете. В июле мы обсудили все проблемы и наметили необходимые меры. Осенью мы окажем вам содействие в реализации программы реформ. Нужно сохранить атмосферу взаимной выручки в наших отношениях.
Наше содействие вскоре приобретет зримые очертания. Мы готовы употребить все силы на строительство жилья, включая предоставление техники. Новый этап наших отношений должен наполняться хорошим материальным содержанием.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Не знаю, что вам ответить. Может быть, нам подумать о том, чтобы вернуться к первоначальному положению или растянуть временные сроки.
Мы сейчас составляем перечень стабилизирующих мер. Предусматриваются, в частности, жесткие меры по отношению к внутренним процессам. У меня непростая ситуация, и вы должны ее видеть.
Г. КОЛЬ. Именно здесь мы и хотим вам помочь. Наши расчеты свидетельствуют о том, что мы в состоянии оказать эффективную помощь.
М.С. ГОРБАЧЕВ. После боев, которые нам пришлось выдержать с правительством, финансистами и военными, я не вижу возможности опускаться ниже 15 млрд марок; 3 млрд необходимо найти.
Г. КОЛЬ. Может быть, подумать о следующем. Мы были бы готовы предоставить вам беспроцентный кредит сроком на пять лет. Надо, чтобы наши компетентные представители поскорее встретились.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Кто будет таким представителем со стороны ФРГ?
Г. КОЛЬ. Я был бы готов направить в Москву статс-секретаря министерства финансов ФРГ. Он мог бы вылететь завтра или после завтра.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Я вас правильно понял, что имеется в виду сделать два шага. Вы предоставляете 12 млрд марок сроком на четыре го да на содержание и вывоз войск, и плюс к этому несвязанный кредит.
Г. КОЛЬ. О беспроцентном кредите сроком на пять лет размером в 3 млрд марок уже шел разговор с г-ном Ситаряном.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Может быть, это поможет развязать узел?
Г. КОЛЬ. Я за то, чтобы найти развязку по всем вопросам. Между нами не должно быть никаких недоговоренностей. Все должно быть ясно. Я имею в виду ясность как раз лично между нами, а не между правительствами. Для меня это крайне важно.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Я тоже за то, чтобы сохранить все достигнутое, нарастить сотрудничество, закрепить наши дружеские отношения.
Г. КОЛЬ. Для меня крайне важно иметь именно дружеские от ношения.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Жму вашу руку, г-н канцлер. Желаю вам всей доброго.
Г. КОЛЬ. Последний вопрос. Вы с Президентом Бушем не определились в отношении приезда в Берлин 3 октября?
М.С. ГОРБАЧЕВ. Мы договорились поразмышлять над этим.
Г. КОЛЬ. Буду ждать от вас ответа. Желаю вам всего доброго.
Архив Горбачев-Фонда. Фонд № 1, опись №
М.С. ГОРБАЧЕВ. Рад приветствовать вас в этот знаменательный день. В Москве сегодня свершилось историческое событие, нашел свое логическое завершение давно идущий объективный процесс (79). Открывается новая страница советско-германских отношений. И, думаю, у нас есть основания с оптимизмом смотреть в будущее.
Л. де МЕЗЬЕР. Я думаю, что происходящее можно только приветствовать. Процесс, который завершается, берет свои истоки в марте 1985 года. Люди в ГДР очень внимательно следили за развитием, которое было начато перестройкой. Это было не безучастное наблюдение, а аналитический подход. Делались соответствующие выводы, прикидки, формировались различные течения, и в результате мы пришли к тому, что сейчас имеем.
С 1985 по 1989 год вы были для нас в ГДР абсолютным носителем надежд. Мы никогда не забудем в объединенной Германии ни вас, ни ваших сподвижников.
Что касается меня, то я, видимо, останусь в политике, в руководящих эшелонах будущей Германии и не смогу вернуться к своей адвокатской деятельности.
Мне бы хотелось по-прежнему оставаться в контакте с вами. Надеюсь, что мы сможем продолжить с советским послом доверительные и полезные связи, которые между нами установились.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Контакты позволяют лучше знать друг друга, и мы их приветствуем. Это особенно будет касаться, конечно, руководства будущей объединенной Германии.
Л. де МЕЗЬЕР. Сейчас многие говорят, что объединенная Германия будет чем-то вроде увеличившейся ФРГ. Но это не так. Это будет нечто другое, и не все пойдет гладко, как кое-кому кажется.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Я тоже так считаю. Речь идет не о присоединении нескольких миллионов человек, а о включении уже состоявшихся жизней и судеб. Упрощать это ни в коем случае нельзя.
Л. де МЕЗЬЕР. Нас меньше, и мы слабее. А их больше, и они сильнее. Но мы не хотим быть просто младшим братом. У нас своя сформировавшаяся психология, и многие граждане ГДР, пожалуй большинство, заявляют, что не могут и не хотят жить без прошлого.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Мы тоже не зачеркиваем своего прошлого, а критически его переосмысливаем. Отвергаем сталинщину, другие пороки системы, но не замазываем все черной краской.
Л. де МЕЗЬЕР. Ни один человек не может и не имеет права сказать, что его жизнь прошла впустую.
Сейчас у нас наступают трудности в связи с введением рыночной экономики. Приходится идти на решительные меры. В первые недели после назначения на пост премьер-министра я пытался осуществлять реформы шаг за шагом. Однако из этого ничего не вышло. Поэтому приходится кое в чем идти на ломку, на кардинальное размежевание с прошлым.
М.С. ГОРБАЧЕВ. У нас все намного сложнее. Человеку свойственно опасаться нового, особенно если оно непонятно. Приходится многое преодолевать, многому учиться заново. Не всегда все идет гладко.
Л. де МЕЗЬЕР. Я в последние месяцы очень часто повторяю поговорку, что лучше ужасный конец, чем ужас без конца.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Как у вас обстоит дело с жизненным уровнем населения, с дотациями?
Л. де МЕЗЬЕР. Сейчас все непросто, но мы надеемся на стабилизацию, дотируем мы в основном на персональной основе, по социальному признаку Люди, прожившие жизнь или вступающие в нее, не должны страдать от того, что оказались в эпохе радикальных перемен.
Позвольте теперь затронуть один важный вопрос специфического характера. В течение многих лет я был адвокатом представителей еврейской общины. Будучи христианином, считал своим долгом защищать тех, кто подвергался гонениям и преследованиям. У меня сложились хорошие контакты с еврейской общиной США, а также с руководителем Всемирного еврейского конгресса Бронфманом.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Мы его знаем.
Л. де МЕЗЬЕР. Я его видел некоторое время тому назад. Он про сил меня передать, что хотел бы по возможности в ближайшее время лично встретиться с Президентом СССР.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Мы обдумаем эту просьбу На днях у меня будет встреча с министром финансов Израиля.
Л. де МЕЗЬЕР. Американские евреи видят большие возможности оказать весомое финансовое содействие советской стороне параллельно с той помощью, которая осуществляется по государственной линии.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Для более гибкого маневра нам необходим кредит, который мы, разумеется, через несколько лет вернем.
Л. де МЕЗЬЕР. Я готов выполнять в этой связи роль почтальона. Можете на меня рассчитывать.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Мы учтем ваше обращение. Желаю вам всего доброго на будущее.
Архив Горбачев-Фонда. Фонд № 1, опись № 1
(В беседе принял участие Э.А. Шеварднадзе)
[...]М.С. ГОРБАЧЕВ. Мы прошли большой путь. И, я надеюсь, вы это хорошо понимаете. Были ситуации, которые порой приобретали ост рый характер и могли иметь тяжелые последствия. Теперь все позади, и надо смотреть в будущее.
Первое, что хотел бы сказать: надо подумать о том, куда мы вы шли. Объединение Германии не произошло бы без соответствующе го вклада Советского Союза и руководства ФРГ. Теперь можно уже посмотреть, в каком месте мы остановились и кто является главными действующими лицами. Ими являются прежде всего ФРГ и Советский Союз. Это не подлежит никакому сомнению.
После войны прошли десятилетия. Обе стороны проявили терпение и государственную мудрость. Совершенно очевидно, что если бы не было глубоких внутренних преобразований в Советском Союзе и в ФРГ, то все могло бы остаться по-старому, ничего не произошло бы. И ФРГ, и Советский Союз менялись с течением времени. Был пройден долгий путь поисков взаимопонимания и взаимного доверия. Стали возможными договоры, среди которых на первом месте стоит, конечно, Московский договор 1970 года. Возможной стала перестройка в Советском Союзе. Поэтому все свершившееся имеет свое вполне логичное объяснение.
Я присоединяюсь к мнению Федерального канцлера Коля, что мы прошли сложный путь, достойный обеих стран. То, что было сделано, и то, что будет сделано в наших отношениях, является делом первостепенной важности не только для двух наших государств, но и для Европы, а также для мира в целом. Мы недавно разговаривали с канцлером по телефону. Вы, конечно, в курсе дела. Речь шла в основном о финансовых делах. Я выразил разочарование тем, как этот вопрос решается. Для нас это вопрос первостепенной важности. Надеемся на соответствующий подход и понимание. Порой у нас возникает впечатление, что идет какой-то торг. Мы не хотим чувствовать себя в роли торгашей или вымогателей.
Канцлер подтверждал готовность оказать нам содействие, предоставить соответствующую помощь. Но надо же видеть, что тем самым ФРГ помогает не столько нам, сколько себе. Ведь речь идет о суверенитете будущей Германии. Иначе войска останутся, и вопрос о суверенитете затянется. Процесс очень сложный, и на это нельзя закрывать глаза.
Советские люди, общественность поймут, что политический процесс объединения Германии окончательно завершен. И, естественно, встанет вопрос: а что же делается с остальными договоренностями, касающимися прежде всего пребывания и вывода наших войск? Если на это не будет ясного ответа, то может возникнуть ситуация, чрева тая взрывом.
Естественно, что все не просто. Однако, когда знаешь, что согласована сумма «12 + З», то ситуация представляется адекватной складывающемуся положению. Это более или менее приемлемо, в том числе и для вас, поскольку очевидно, что из 3 млрд марок определенная, а может быть, и значительная часть вернется в ФРГ в оплату за поставки.
Наши отношения на будущее должен характеризовать солидный и ответственный подход. Завтра будет парафирован всеобъемлющий договор, который закрепит курс добрососедства, партнерства и сотрудничества в отношениях Советского Союза и единой Германии. Этот договор уже прошел Президентский совет. Мы его тщательно рассмотрели и одобрили. Путь для него открыт.
Э.А. ШЕВАРДНАДЗЕ. Мы с г-ном Геншером этот договор завтра парафируем. Сейчас завершается работа над договором об экономическом сотрудничестве. Движутся дела в согласовании договоров о пребывании войск и об их материальном обеспечении.
М.С. ГОРБАЧЕВ. По-моему, все складывается неплохо. Еще раз поздравляю вас, г-н Геншер. В свершившемся мы видим и ваш большой личный вклад.
Советский Союз хочет видеть в лице ФРГ, в лице будущей Германии надежного партнера. С вашей стороны чувствуем аналогичное стремление.
Однако не всем это нравится. По мере того как наши отношения все более и более вступают в новую фазу, множатся и суждения, отдающие специфическим запахом. «Сочувствующих» хватало во все времена как внутри, так и вовне. Однако самым действенным ответом в таких случаях было подтверждение своей ответственности, своей исторической роли. А то, что говорят, не должно смущать.
Г.-Д. ГЕНШЕР. От всего нашего руководства и от себя сердечно благодарю вас за все, что было сделано. Без всякой патетики хотел бы сказать, что немецкий народ знает и никогда не забудет, что обретением своего единства он обязан прежде всего вашему личному вкладу, а также вкладу г-на Шеварднадзе. Ваши смелость и прозорливость сыграли в процессе объединения решающую роль. Всем ясно, что все произошло благодаря вашей политике последних лет.
Теперь дело за тем, как нам лучше организовать свое будущее. На согласовании находятся различные точки зрения и мнения, которые идут, однако, в позитивном и конструктивном направлении.
Стержневым, отправным пунктом является крупномасштабное развитие европейских процессов, требующее всестороннего сотрудничества между Советским Союзом и ФРГ. От нас зависит многое, это знают все. И это налагает на нас большую ответственность, которую мы должны оправдать.
То, что было сделано сегодня, явилось для советской стороны самым сложным вопросом. Не думайте, что мы не понимаем, насколько нелегко вам это далось. Доверие, которое вы оказали немцам, будет оправдано. Советский народ никогда не будет разочарован. Времена изменились, уроки истории мы запомнили и видим будущее лишь в добрососедстве и сотрудничестве. Советский Союз и единая Германия – гораздо более перспективное уравнение, нежели Советский Союз – и две разные Германии.
Я не сентиментальный человек, но скажу откровенно: сегодня сбылась мечта моей жизни. Моя родина стала единой, и мой родной город будет теперь принадлежать государству, которое я представляю. Многие говорят, что немцы были разделены 45 лет, то есть с 1945 года. На самом же деле к единому демократическому государству мы приходим через 57 лет, и отсчет надо вести именно от 1933 года.
Очень хорошо, что завтра мы парафируем Большой договор. Это не дает, однако, нам повода для того, чтобы сидеть сложа руки. Вся работа еще впереди. Мы прошли один этап, закончили одну главу и сейчас открываем другую главу наших отношений. Естественно, что на до сознавать свою ответственность. Большой договор, другие намечающиеся соглашения будут нас объединять, мы будем жить и сотрудничать в условиях нарастающей взаимной зависимости. Это можно только приветствовать. Одно государство не может быть счастливым и довольным, зная, что другие государства сталкиваются с трудностями, принимая вызов, брошенный им судьбой. Надо помогать друг другу. Есть много общих проблем, касающихся экономического взаимодействия, охраны окружающей среды, других вопросов. Эти проблемы нас объединяют.
Много времени прошло с момента нашей первой встречи, г-н Горбачев, четыре годе тому назад, летом 1986 года. Тогда мы действительно и говорили друг с другом по-другому, и видели будущее по-разному Сейчас многие проблемы сняты, и это можно только приветствовать.
Рад и горжусь тем, что у нас сложились честные и доверительные от ношения. Вы и г-н Шеварднадзе всегда можете на меня рассчитывать.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Исходите из того, что мы будем отвечать вам взаимностью. Это предъявляет нам и вам очень высокие требования.
Г.-Д. ГЕНШЕР. Очень надеюсь, что со временем, в недалеком будущем, вы сможете посетить мой родной город Галле. Там много друзей вашей страны, причем искренних и верных.
Чем больше друзей, тем спокойнее жить. Меня очень волнует в этом смысле судьба ваших солдат в Германии. Мы хотим, чтобы за оставшиеся три-четыре года они стали нашими друзьями, вернулись бы в Советский Союз с добрыми чувствами, с тем чтобы советский народ знал, что они оставили в Германии друзей.
Я готов повторить свое пожелание вместе с г-ном Шеварднадзе посетить несколько гарнизонов советских войск в Германии. Пусть солдаты увидят, что мы можем быть друзьями. Пусть они станут при возвращении домой посланцами германо-советской дружбы.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Я бы приветствовал осуществление этой идеи. Вопрос с войсками очень сложный, и его надо облегчать любыми способами.
Надо подумать о том, как прекратить развертывающуюся в отношении наших военнослужащих подстрекательскую, провокационную кампанию. Надо как-то в закрытой форме довести это до руководства средств массовой информации. Я сегодня читал телеграмму, где говорится, что печать, а также телевидение, в частности программа ЦДФ, публикует адреса и телефоны, по которым военнослужащие могут обратиться в случае, если захотят сбежать.
Г.-Д. ГЕНШЕР. Думаю, мы сможем отреагировать на вашу просьбу, г-н Горбачев. Инциденты нам не нужны.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Желаю вам всего доброго. Прошу передать привет и наилучшие пожелания канцлеру Колю.
Архив Горбачев-Фонда. Фонд № 1, опись № 1
(На встрече присутствовал А. С. Черняев)
М.С. ГОРБАЧЕВ. Мы рассматриваем диалог с Великобританией, с г-жой Тэтчер как диалог привилегированных партнеров. Нет причин для того, чтобы этот диалог не продолжался, не получал новые стимулы для развития отношений сотрудничества между нами и для решения многочисленных проблем, которыми мы занимаемся вместе.
Я очень ценю то, что зародилось в наших отношениях с Великобританией, контакты с госпожой Тэтчер и ее коллегами. В этом духе рассматриваю Ваш нынешний визит.
Чтобы завершить эту мысль, скажу, что вижу особую необходимость в том, чтобы расширять возможности для нашего диалога и сотрудничества с учетом происходящих в Европе событий. [...]
Думаю также, что в эту новую ткань отношений следует органически включить и объединенную Германию и сделать это путем объединения усилий и сотрудничества с ней. Мы это делаем, но при этом не теряем из виду необходимость и значение нашего сотрудничества с вами. [...]
Я глубоко верю, что и американцы тоже должны чувствовать себя активными участниками европейского процесса. Это важная константа, которая, безусловно, будет способствовать развитию и углублению европейского процесса. Если это удастся в Европе, то, думаю, удастся удержать позитивные процессы в международных отношениях в целом. [...]
Архив Горбачев-Фонда. Фонд № 1, опись N5 1
Уважаемый председатель!Уважаемые депутаты!
Считаю необходимым проинформировать Верховный Совет СССР о характере и значении подписанного 12 сентября в Москве министрами иностранных дел СССР, США, Великобритании, Франции, ФРГ и ГДР Договора об окончательном урегулировании в отношении Германии.
Все документы, которые были подписаны в этой связи на много сторонней и двусторонней основе, будут представлены на рассмотрение Верховного Совета страны для ратификации.
Вижу свою задачу в том, чтобы предварить это представление и вы сказать точку зрения Министерства иностранных дел СССР на то, что дает этот Договор нашей стране, насколько он отвечает нашим государственным и политическим интересам.
Нас отделяет менее двух недель от того дня, когда станет свершившимся фактом образование единой Германии. Политическая карта Европы меняется основательно. Хочу подчеркнуть, что подписанный в Москве Договор решает, причем решает своевременно, две стратегически важные для нашей политики задачи. Он определяет положение новой Германии в Европе с должным учетом интересов всех сторон, в том числе, разумеется, и наших интересов. Он открывает путь для самого активного взаимодействия между нашей страной и этой ведущей европейской державой на весь обозримый период.
Единая Германия возникла буквально на глазах в результате бурных и стремительных процессов. Происшедшее все еще остается для многих непривычным, требует осмысления, переоценки многих устоявшихся представлений. Но с каждым днем мы все яснее сознаем, что других вариантов развития не было.
И сегодня как никогда уместно еще раз напомнить о том, что раз дел немцев не был естественным состоянием. Неслучайно, что ни в 40-е, ни в 50-е годы, да и позднее, вплоть до наших дней, мы не закрывали путь к немецкому единству, хотя по-разному на различных этапах представляли себе пути и сроки его достижения. Вот почему с самого начала, когда нахлынули события осени 1989 года, мы твердо встали на позиции признания права немцев на собственный выбор пути. Принять такое решение было непросто. Но оно было единственно правильным и дальновидным.
На протяжении всех послевоенных десятилетий «германский воп рос», необходимость его окончательного урегулирования оставались центральной проблемой мировой и европейской политики.
В условиях «холодной войны» и конфронтации решить ее было не возможно. Более того, именно Германия была фокусом «холодной войны» и конфронтации. Именно здесь противостояли и противостоят еще друг другу мощные группировки вооруженных сил двух сторон.
Не раз здесь возникали острейшие ситуации, ставившие мир на грань войны. Вечно так продолжаться не могло и не должно. Не для того советский народ принес невероятные жертвы, заплатил немыслимо высокую цену за победу, чтобы жить в постоянной угрозе, что придется отразить новую военную опасность с немецкой земли. Надо смотреть правде в глаза: эта угроза была реальной и значительной, пока существовала разделенная Германия, пока в центре Европы сохранялось массированное военное присутствие и противостояние.
С полной ответственностью я могу сказать, что эта угроза перестает существовать с 12 сентября 1990 года, когда в Москве была подведена черта под Второй мировой войной и окончательно урегулированы внешние аспекты германского единства.
В этом – главный смысл Договора в отношении Германии.
Меня могут упрекнуть в наивности. Но спорить надо не со мною, а с положениями Договора, с теми реальностями, которые он создает.
Они таковы.
– Стороны выводят из непосредственного соприкосновения свои вооруженные силы, и через три-четыре года наших солдат не будет в Германии.
– Германия обязалась сократить свои вооруженные силы до уровня в 370 тыс. человек.
– Германия отказалась иметь ядерное, химическое и бактериологическое оружие.
– Восточная часть Германии получает особый военно-политический статус. Там не будут размещаться никакие иностранные вооруженные силы, иностранное ядерное оружие, а немецкие войска не будут иметь носителей ядерного оружия.
– Признаются окончательными границы Германии, ими являются нынешние внешние границы ФРГ и ГДР, Германия не будет иметь территориальных претензий к кому бы то ни было.
– Подготовка к ведению наступательной войны будет рассматриваться как антиконституционное и наказуемое деяние.
Получены гарантии того, что объединенная Германия не будет допускать возрождения нацизма и его идеологии. Она не будет подвергать сомнению правомерность решений четырех держав в 1945– 1949 годах по имущественным и земельным вопросам. Обеспечиваются сохранность мемориальных сооружений, других памятников, воздвигнутых на немецкой земле в память о жертвах, принесенных народами в деле разгрома фашизма, а также военных захоронений наших граждан и надлежащий уход за этими объектами.
Новая Германия подтверждает также защиту доверия в отношении тех договоров и соглашений, которые были заключены ГДР и ФРГ в прежние годы, т.е. решается вопрос о правопреемстве.
Думаю, что уже только эти элементы договоренностей дают ясный ответ на вопрос о том, достаточны ли гарантии, полученные нами.
Подчеркиваю это, потому что в последнее время в той или иной форме задается вопрос, насколько подписанные о Германии документы гарантируют интересы и прежде всего безопасность Советского Союза.
Со всей ответственностью повторяю, что подписанные нами документы в полной мере отвечают интересам Советского Союза, всех на родов, всех республик. Они идут в русле укрепления европейской и международной безопасности.
Вместе с тем не могу не сделать одного отступления: никакие соглашения, какими бы хорошими они ни были, не могут гарантировать безопасность государства, если такая безопасность не подкрепляется изнутри. Если негативные, разрушительные тенденции в нашей стране сохранятся, если будет продолжаться раздел экономических, финансовых и иных государственных структур, то никакие международные соглашения не смогут обеспечить нам надежной безопасности, спокойной жизни. Внешняя политика – это продолжение внутренней политики, и об этом мы всегда должны помнить.
Что позволило за такое короткое время и сравнительно безболезненно выйти на такие крупные, принципиальные решения? Здесь сыграл роль целый комплекс факторов, среди которых я хотел бы выделить прежде всего такой, как устойчивое и постоянно углубляющееся оздоровление советско-американских отношений. Это создает ту базу, тот зримо и незримо присутствующий во всех делах фон, который позволяет шаг за шагом удаляться от периода противоборства и входить в эпоху все более объемного и интенсивного сотрудничества во всех измерениях международной жизни.
Германское объединение, выработка связанных с этим многосторонних и двусторонних урегулирований происходили не в вакууме, а в тесной политической и логической взаимосвязи с целым рядом важнейших событий, которые коренным образом меняли обстановку в Европе, характер отношений между существующими блоками, создавали иное видение процессов сегодняшнего дня и перспектив на будущее. В ходе переговоров наша позиция чутко реагировала на происходящие изменения, учитывала их, адаптировалась к новым условиям.
Судите сами. На переговорах Двадцати трех в Вене заканчивается разработка соглашения о крупных сокращениях обычных вооруженных сил – танков, бронетранспортеров, боевых машин пехоты, артиллерии и других видов вооружений. Там же на переговорах Тридцати пяти вырабатываются новые меры доверия в военной области, которые резко увеличат прозрачность всей военной деятельности на континенте.
На следующем этапе Венских переговоров будут обсуждаться сокращения личного состава армии и ВВС всех европейских государств, войск США и Канады в Европе.
Новая Германия возникает уже в другой системе европейских политических и военных координат. Нам было бы трудно изменить свое отношение к участию Германии в НАТО, если бы Запад не выразил готовность к установлению новых взаимоотношений между двумя военно-политическими союзами.
Готовится декларация, в которой участники союзов заявят, что они не рассматривают друг друга как противников, не применят первыми силу
Идет глубокая трансформация Варшавского Договора. НАТО пересматривает свою доктрину и стратегию, в том числе такие концепции, как «оборона на передовых рубежах», «стратегия гибкого реагирования». Будет понижена боеготовность войск блока, уменьшены количество и масштабы военных учений.
В перспективе НАТО и Варшавский Договор станут составными частями, элементами общеевропейских структур безопасности, а за тем, видимо, и растворятся в них. Политические институты СБСЕ в возрастающей степени возьмут на себя решение задач, связанных с укреплением стабильности и предсказуемости, с предотвращением и урегулированием кризисных ситуаций и конфликтов. С этой целью будет функционировать специальный общеевропейский центр. Решение о его учреждении ожидается на встрече лидеров европейских стран в Париже уже осенью этого года.
Нельзя не учитывать и то, что на всей европейской территории разрешена широкая инспекционная и проверочная деятельность. Ни в Германии, ни где-либо еще на континенте нельзя будет осуществлять в значительных масштабах какую-то скрытную военную активность. Значение этого трудно переоценить. Совместными усилия ми создана объективная основа для взаимного доверия, партнерства в вопросах обеспечения безопасности и надежного мира.
В этих новых условиях нельзя больше подходить к германскому вопросу, в том числе и его военным аспектам, со старыми мерками. Обстоятельства переменились. Изменились и сами немцы. Они заслуживают после того, что произошло за все прошедшие после войны годы, другого к себе отношения и доверия. Возможно, у Договора в отношении Германии будут критики. Я даже не сомневаюсь в этом. Когда совершаются великие перемены, они связаны и с великими тревогами и заботами. Однако я убежден в том, что мы достигли оптимального результата.
К тому же, если говорить об общем балансе интересов, достигну том в связи с объединением Германии, то он, разумеется, не исчерпывается постановлениями заключительного документа «шестерки». Многие существенные элементы этого баланса лежат как бы за скобками этого документа. Однако они образуют тот общий пакет договоренностей, который был сформирован в ходе переговоров Президента СССР М.С. Горбачева с канцлером ФРГ Колем в июле во время встречи в Москве и на Северном Кавказе.
Это прежде всего парафированный на этих днях в Москве широкоформатный Договор о добрососедстве, партнерстве и сотрудничестве Советского Союза с объединенной Германией, который выводит нас на качественно новый уровень отношений и взаимодействия с этим вторым после СССР по величине и значению европейским государством.
В Договор включены, помимо положений о регулярных политических консультациях, разностороннем сотрудничестве: в области экономики, науки, культуры, экологии, гуманитарной и иных сферах, принципиально важные положения военно-политического порядка: о ненападении, об отказе от применения первыми вооруженных сил друг против друга или против третьих государств, о неоказании поддержки агрессору в случае, если одна из сторон станет объектом нападения. Эти положения станут существенной прибавкой к договоренностям по военно-политическому статусу объединенной Германии.
Восстановление исторической справедливости в отношении немцев позволяет поставить наши связи с Германией на долговременную, не подверженную конъюнктурным колебаниям основу Впереди у нас нечто большее, чем просто сумма отношений СССР с ФРГ и ГДР. Впереди – возникновение новой категории межгосударственного общения в Европе, опирающегося на более совершенную договорную базу, прежде всего в общеполитической и экономической областях.
Меняются не только характер и масштабы взаимных обменов и сотрудничества. Резко расширяется сам круг его участников, который будет охватывать практически весь спектр советских и германских политических и общественных сил, начиная с углубленных межпарламентских контактов. Цель ставится так, чтобы ни одна политическая, общественная, профсоюзная, экологическая или женская организация не осталась в стороне от этого важнейшего процесса.
Найдется место в таком сотрудничестве и средствам информации, и органам здравоохранения и социальной сферы, и представителям церкви. Особую роль стороны отводят углублению взаимопонимания, контактов и сотрудничества молодежи двух стран, школьников, студентов, которым уже завтра придется самим нести прямую ответственность за наполнение жизнью достигнутых договоренностей, за реальное продвижение по пути единения Европы.
Сотрудничество с Германией будет быстро набирать размах и темп. Дело не ограничится Договором о добрососедстве, партнерстве и сотрудничестве. На подходе (он практически уже согласован) новый весомый договор о развитии широкомасштабного сотрудничества в области экономики, промышленности, науки и техники. Очевидно, что будущее единое немецкое государство с предположительным совокупным общественным продуктом в 1,5 триллиона дол ларов явится мощным и надежным партнером для нашей страны. Обе стороны готовы сделать все для того, чтобы выйти в этом деле на новый уровень и качество взаимодействия.
Заканчивается выработка соглашения, определяющего условия пребывания и планомерного вывода наших войск, а также связанно го с ним урегулирования, о некоторых переходных мерах. Считаю необходимым отметить в этой связи проявленную немецкой стороной, в том числе канцлером Г. Колем, министром иностранных дел Г.-Д. Геншером, готовность приложить усилия для того, чтобы наши военнослужащие на остающийся срок пребывания имели нормальные условия, в том числе в материально-финансовом смысле, и мог ли покинуть немецкую землю с добрыми чувствами, как друзья немецкого народа. Немецкая сторона внесет свой вклад в осуществление специальной программы гражданского жилищного строительства на территории европейской части СССР для выводимых советских войск в объеме 4 млн кв. м жилой площади. Будут созданы также четыре домостроительных комбината мощностью по 100 тыс. кв. м в год. Будут осуществлены и другие меры по оказанию технической помощи и содействия, по предоставлению транспортных услуг и переподготовке наших военнослужащих в целях интеграции их в гражданскую трудовую деятельность. Думаю, что сам по себе такой подход немецкой стороны к вопросам, связанным с нашими войсками, говорит о многом. Он заслуживает высокой оценки не только в межгосударственном, аморальном, нравственном плане.
В общем мы вступаем в период по-настоящему новых отношений с Германией. И мы должны научиться полной мерой и смело черпать открывающиеся возможности сотрудничества с этим великим европейским народом. У нас были черные страницы в истории. Но сейчас пришло время решительно обратиться к живительным и мощным истокам традиций мирного, взаимовыгодного взаимодействия, которыми характеризовались многие века нашей совместной истории. Уверен, что именно эти традиции будут определять наше будущее, да и будущее во всей Европе.
Советско-германское сотрудничество ни против кого не направлено. Время игры в альянсы и интриги одних европейских государств против других должно уйти в прошлое. Наша цель – Европа доверия, единения и сотрудничества. За советско-германскими договорами уже проглядываются не менее весомые и значимые договоры о взаимопонимании и сотрудничестве с Францией, о дружбе и сотрудничестве с Италией, новые документы, определяющие характер советско-английских отношений. Созревает пакет крупных соглашений с Испанией, другими западноевропейскими государствами. Перестройка начинает приносить не только отдельные внешнеполитические успехи. Намечается общий сдвиг, образно говоря, почти тектонического характера.
Опыт решения одной из сложнейших и острых внешнеполитических проблем послевоенного времени – германского вопроса – самым наглядным образом демонстрирует реальность создания новой Европы, в которой Советский Союз займет подобающее ему место как один из архитекторов общеевропейского дома, активный член со дружества миролюбивых, демократических государств.
Вестник Министерства иностранных дел СССР. № 20.
31.10.1990. С. 32-35
Доклад тов. Шеварднадзе Э.А. и первое ознакомление с подписанным в Москве 12 сентября 1990 года министрами иностранных дел СССР, США, Великобритании, Франции, ФРГ и ГДР Договором об оконча тельном урегулировании в отношении Германии позволяют сделать вывод о том, что Договор надежно и полно регулирует внешние аспекты объединения двух германских государств. В основе Договора лежит баланс интересов участвующих в нем сторон. По своему содержанию, масштабности решаемых Договором вопросов он представляет собой крупный шаг на пути строительства Европы мира и сотрудничества.
Важным является то, что Договор четко и ясно определяет границы объединенной Германии, устанавливает их окончательный характер, фиксирует отказ Германии от выдвижения территориальных претензий.
Наряду с постановлениями о границах для Советского Союза особое значение имеют положения Договора по вопросам безопасности. В документе торжественно подтверждены обязательства ФРГ и ГДР о том, что с немецкой земли будет исходить только мир. Эти обязательства подкрепляются отказом Германии от производства, владения и распоряжения оружием массового уничтожения, договорно установленным пределом для численности немецких вооруженных сил в 370 тыс. человек, созданием особого военно-политического статуса территории нынешней ГДР.
Договор об окончательном урегулировании в отношении Германии, а также связанные с ним документы содержат необходимые гарантии и обязательства, обеспечивающие интересы нашей страны и отвечающие реальной обстановке в Европе. Это позволяет Со ветскому Союзу совместно с США, Англией и Францией отменить четырехсторонние права и ответственность в отношении Германии.
Комитет Верховного Совета СССР по международным делам принимает к сведению информацию Э.А. Шеварднадзе о содержании Договора о добрососедстве, партнерстве и сотрудничестве между СССР и ФРГ, парафированного 13 сентября 1990 года. Комитет отмечает, что Договор открывает благоприятные возможности для вы хода на новое качество сотрудничества и взаимодействия между обо ими государствами в области политики, экономики, а также в других сферах.
Комитет Верховного Совета СССР по международным делам считает необходимым:
– рекомендовать Правительству СССР представить Договор об окончательном урегулировании в отношении Германии на ратификацию;
– подготовить заключение Комитета по Договору с привлечением соответствующих специалистов;
– поручить МИД СССР и Министерству обороны СССР в ближайшее время отрегулировать вопросы, связанные с необходимостью пересмотра с учетом объединения Германии, существующей системы советских дипломатических и консульских представительств в этой стране, а также предпринять необходимые шаги, связанные с прекращением действия четырехсторонних соглашений, решений и практики;
– соответствующим ведомствам СССР в контакте с союзными республиками принять все необходимые меры для обеспечения планомерного вывода советских войск с территории Германии, их обустройства в Советском Союзе, решения социальных вопросов военнослужащих и членов их семей. Периодически заслушивать на заседаниях Комитетов Верховного Совета СССР информацию о состоянии дел в этом вопросе.
Вестник Министерства иностранных дел СССР. № 20.
31.10.1990. С. 35-36
(В беседе приняли участие с советской стороны В.М. Фалин, с немецкой – Э. Бар, X. Эмке, К.-Х. Хирземан)
М.С. ГОРБАЧЕВ. Сегодняшнюю встречу я рассматриваю как продолжение уникальных отношений между нашими партиями. Не думаю, что их значение будет со временем уменьшаться. В контексте про исходящего на нас лежит совместная ответственность за сохранение социалистической идеи, причем не где-то «в погребе», а в плане ее продвижения в жизнь.
Многие хотели бы выдать происходящее сейчас в Восточной Европе, в Советском Союзе за крах социалистической идеи. Я придерживаюсь другого мнения: рухнула утопическая, волюнтаристская, навязанная версия претворения этой идеи в жизнь. Мы осмысливаем перспективу движения в рамках социалистического выбора, в контексте мировой цивилизации, отходя от модели двухлагерного мира.
Приветствую вашу миссию как в контексте событий, происходящих в Германии, так и в плане советско-германских отношений. Цен тральная идея на всех переговорах с немецким руководством заключалась в том, что два наших народа, две страны должны не противостоять, а сотрудничать. Уверен, таково мнение всех политических сил и в Германии, и в нашей стране.
Поворот сейчас происходит крупный. Не все на практике идет так, как замышлялось. Важно, что послевоенные десятилетия прожиты не зря. Идет трудный процесс возрождения советско-германских отношений на тех исторических корнях, которые питали их издавна. Одним словом, я вижу логику и перспективы вашей миссии в Москве.
Нелегкая задача стоит перед нынешним советским руководством и Горбачевым лично. Только что с трибуны перечисляли, что Горбачев успел уничтожить КПСС, социализм. Союз ССР, Восточную Европу, марксизм-ленинизм. Что еще?
В.М. ФАЛИН. Пролетарский интернационализм. Называли еще армию.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Не надо ничего преуменьшать. Мы из одной эпохи вступаем в другую. Судьба распорядилась так, что в центре перестройки ее инициаторами стало нынешнее руководство. Я остаюсь приверженцем социалистической идеи. Это мое внутреннее убеждение, суть. Будучи демократом, выступаю за социальную справедливость, за власть, не отчужденную от человека труда, за миролюбивую политику, международное сотрудничество.
Весь процесс реформ в обществе идет под воздействием именно этих взглядов. Думаю, ни одна нация, ни один народ не проходили через столь трудную историю. Если бы все происходящее было всего лишь придумано Горбачевым и его коллегами, это было бы очередное насилие над реальностью в собственной стране и за ее пределами.
Все мы – СССР, Европа, мир – приходим к пониманию необходимости перестраивать жизнь. В нашей истории было заведено так: если есть политический противник, то его надо уничтожить, и не политически, а физически. Вот уже шесть лет в этой стране мы движемся вперед в рамках демократического, политического процесса.
Кстати, немцы тоже умеют решать политические проблемы. Кажется, у вас в последнее время основательно прибавилось демократии.
О. ЛАФОНТЕН. Благодарим вас за то, что, несмотря на занятость, нашли возможность встретиться с нами. Хотел бы также поблагодарить за то, что вы сделали для немецкого единства. Не секрет, что благодаря вашей политике были созданы решающие предпосылки для этого. Спасибо также за ободряющее письмо, направленное мне после покушения. Такие жесты очень помогают в трудные времена.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Мы были все потрясены тем известием.
О. ЛАФОНТЕН. Хотел бы продолжить диалог о социалистической идее. По прошествии времени она трансформируется, однако основной смысл и цели остались прежними. Приняв на последнем съезде СДПГ новую программу – а я руководил редакционной комиссией, – мы многое изменили, но не отказались от целей.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Я знаком с этой программой, читал ее еще в проекте.
О. ЛАФОНТЕН. В нее введено новое понятие труда. Оно трактуется по-новому, более широко, включая в себя не только промышленных рабочих, но и весь оплачиваемый наемный труд в целом. За это нам основательно досталось от наших профсоюзов.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Наверное, от металлургов, шахтеров. Но, конечно, если брать информатику, высокие технологии, там трудно провести грань между рабочим, наладчиком, инженером, техником.
О. ЛАФОНТЕН. Здесь наблюдается то, что можно определить как сопротивление мышления. Маркс отмечал, что традиции прошлых поколений тяготеют над последующими. Скончавшийся недавно социолог Норберт Элиас разрабатывал идею о том, что действительность всегда опережает развитие сознания.
Сейчас наблюдаются особенно сильные импульсы, толчки в сторону интеграции, и нациям нужно учиться думать по-новому. В Гер мании тоже идет перестройка, хотя и иного, чем у вас, характера. В ее ходе сталкиваемся с большими проблемами. Важно не повторить ошибки прошлого. Процесс европейской интеграции должен идти в рамках СБСЕ вместе с Советским Союзом.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Полностью согласен. Видимо, вы подозреваете, что я об этом на каком-то этапе забыл. Поясню: я был сторонником более постепенного объединения. А вы – внутри – не справились. Было много спонтанного. Нам нужно было делать выбор, и выбор непростой. Поскольку не все удалось канализировать, пришлось принимать решение в пользу поворота всего процесса в международные рамки. Думаю, мы поступили правильно, не заняв негативную позицию. При всех перипетиях процесс немецкого объединения идет по главному руслу, в чем-то даже подталкивает европейский процесс, выводит отношения между нашими народами на новую фазу. Наша политика в целом остается прежней в том, что касается общеевропейского контекста.
На первом этапе сделано многое, однако, взрослея, организм, воз можно, захочет пошевелить не только головой, но и мускулами. Прав да, надеюсь, что и немцы другие, и международная среда стала иной. Вы ведь понимаете, что в нашем обществе очень внимательно смотрят, как там немцы, чем они живут.
О. ЛАФОНТЕН. В свое время была издана книга под названием «Запоздалая нация»: немцы, мол, создают единое национальное государство в то время, когда все большие компетенции приобретает Европейское сообщество, растворяя в известном смысле национальные разграничения. Мы делаем ставку на европейское единение, создание европейской общности с участием Восточной Европы и Советского Союза. Возникают противоречивые мысли. Например, недавно было высказано предложение о том, чтобы Германия стала постоянным членом Совета Безопасности ООН. А может быть, лучше, чтобы такой статус приобрело ЕС?
М.С. ГОРБАЧЕВ. А что скажут на это Франция и Великобритания?
О. ЛАФОНТЕН. Пусть и там заново осмыслят собственную роль. )особенно непросто это будет сделать англичанам, да и французам тоже.
X. ЭМКЕ. Любопытно, что, отвечая Андреотти на такое предложение, Геншер тоже предложил ему поговорить сначала в Париже {Лондоне.
О. ЛАФОНТЕН. Несмотря на сопротивление, процесс европейского единения идет вперед. Видимо, это также вопрос смены поколений.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Наш выбор сделан – двигаться к европейской общности. Мир сильно меняется, и хорошо, что процесс переосмысления ускорился и в США. Представьте себе, что персидский кризис разразился бы лет семь назад. Американцы быстро позаботились бы о наведении порядка в известном имперском, жандармском стиле: как «придавили» Панаму, Гренаду.
И такие настроения в Америке присутствуют. Президенту Бушу нелегко проводить нынешнюю линию при таких акцентах в общественном мнении США. Так распорядился Всевышний, что на самом первом этапе новых советско-американских отношений они подверглись серьезному испытанию.
Казавшаяся уже почти рутинной ООН вдруг активизировалась. Этот институт как бы ждал своего часа. Я говорил американцам, что перестройка в СССР нужна не только нам самим, но и им, причем в не меньшей степени. Изменения пошли и в США, там заговорили о своей перестройке. То, что происходит сейчас в Европе, как в Восточной так и в Западной, во многом определяет дальнейшее развитие и вне нашего континента. Опыт, интеллектуальный потенциал, исторические корни, политическая культура Европы могут дать положительные импульсы. Особенно, если удастся объединить наши ресурсы. Я – русский, советский, все сильнее чувствую себя европейцем.
О. ЛАФОНТЕН. Без сомнения, ваша политика многое изменила в Европе и Америке. Достаточно обратить внимание на вывод войск, сокращение военных потенциалов с западной стороны, что было не мыслимо в прежние времена. Нашлась личность, которая смогла раз рубить узел противоречий, основанных на логике «паритетного» мышления. Буш понимает, что ему не устоять перед общественным мнением, и поэтому ищет международного сотрудничества.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Вы недавно были в США?
О. ЛАФОНТЕН. Да, накануне Хельсинки.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Значит, вы готовили Хельсинки? По крайней мере, участвовали в этом.
О. ЛАФОНТЕН. Здесь есть и экономическая подоплека. Политика в области вооружений, проводившаяся Рейганом, нанесла большой ущерб американской экономике. Дефицит госбюджета там все еще очень велик. Хотел бы подчеркнуть, что и правительство ФРГ совершило фундаментальную ошибку в процессе объединения Гер мании. Вопреки рекомендациям экспертов оно сразу ввело на территории ГДР немецкую марку.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Здесь были и политические расчеты.
О. ЛАФОНТЕН. Как и в шахматах, в политике правильность первых двух шагов не гарантирует, что последний ход тоже будет верным. В сравнении с первоначальными оценками, затраты, связанные с объединением Германии, уже сейчас оказываются в десять раз выше. Ежегодно будет требоваться свыше 150 млрд марок, или половина нашего госбюджета. При этом не учитываются частные капиталовложения. Финансовым возможностям ФРГ нанесен сильный ущерб.
Будучи в Америке, я сказал, что объединение с ГДР обойдется нам во много раз дороже, чем американцам – затраты в связи с события ми вокруг Персидского залива.
М.С. ГОРБАЧЕВ. К тому же, там платят другие.
О. ЛАФОНТЕН. Был установлен неверный обменный курс марки. Это сказывается, в том числе, и на наших отношениях с Восточной Европой и с вами. Поток товаров на Восток на три четверти держится на дотациях. Например, продажа автобуса производства ГДР в Венг рию вследствие этого обходится венграм вчетверо дороже, чем прежде. Реальный курс западной и восточной марки 1:4 и дает такой объем дотаций.
X. ЭМКЕ. Для сравнения: то же самое произойдет, если вы будете продавать нефть по мировым ценам.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Важно, чтобы на нынешнем переходном этапе, характерном для обеих наших стран, мы теснее сотрудничали друг с другом. Это будет положительно сказываться на динамике и масштабах перемен.
Мы в Советском Союзе вплотную подошли к рынку Это видно и по бурным дискуссиям. Не хватает только, чтобы премьер разошелся с Президентом. Мы будем вводить рыночные механизмы, пойдем в сторону приватизации. Последнее означает для нас не замену тотального господства государственной собственности на тотальное господство частной собственности, а замену собственника. Имеем в виду возникновение свободных ассоциаций производителей. Формы могут быть разные: акционерные, кооперативные, арендные. Социалистическую идею соединяем таким образом с частным интересом производи теля. Предстоят меры по демонополизации, созданию новых инфра структур, предполагаем улучшить законодательство об иностранных капитальных вложениях. На выходе закон о предпринимательстве. Видимо, приблизим подход и к решению проблемы конвертируемости рубля, с тем чтобы поставить сотрудничество на здоровую основу Ваши предприниматели умеют считать.
О. ЛАФОНТЕН. Не все!
М.С. ГОРБАЧЕВ. ГДР и ФРГ – два наших самых крупных внешнеторговых партнера.
X. ЭМКЕ. Важное значение для будущих советско-германских связей будет иметь отношение немецкого населения к советским военнослужащим в Германии в переходный период.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Геншер заявил, что наши войска будут рассматриваться как представители дружественной страны. Надеюсь, позиция социал-демократов будет по крайней мере не хуже. Поддерживаю г-на Эмке в постановке этого крайне важного вопроса. Многое будет зависеть от того, не будут ли наши войска рассматриваться как оккупационные.
X. ЭМКЕ. Нужны прямые контакты населения с военнослужащими и членами их семей. Просим проинформировать ваше командование о наших намерениях, поскольку реакция бывает весьма неодинаковой.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Это будет сделано. Более того, мы условились, что во время предстоящей поездки Шеварднадзе к вам он вместе с Геншером выедет в войска, и будет дан сигнал.
Хотел бы обратить внимание и на следующее. Как я уже сказал Геншеру, западногерманская телекомпания «ЦДФ» допустила при съемках сюжетов и интервью с нашими военными в ГДР и членами их семей провокационные вещи. Я имею в виду стимулирование обращений наших военнослужащих с просьбой о предоставлении политического убежища. Конечно, бывают разные случаи. Но если они и происходят, нельзя допускать никаких спекуляции.
О. ЛАФОНТЕН. Думаю, что общая атмосфера в нашей стране в связи с беженцами будет блокировать подобные действия. ХДС очень боится увеличения потока беженцев. В прошлом году в ФРГ приехали около миллиона человек, в нынешнем ожидается примерно 600 тыс. Проблемы с жильем, рабочими местами оказывают сильное давление на предвыборную борьбу Никто не может позволить себе заманивать людей.
К.-Х. ХИРЗЕМАН. В данном случае мы вместе в обиде на «ЦДФ».
О. ЛАФОНТЕН. Правовая ситуация в нашей стране такова, что в случае обращения о предоставлении политического убежища возможности его отклонить весьма ограничены. Сейчас мы думаем над тем, каким образом исключить предоставление убежища гражданам тех стран, где нет политических преследований.
Э. БАР. Со своей стороны, мы могли бы предложить для ваших военнослужащих, других советских граждан программы обучения по тем гражданским профессиям, которые вам могут понадобиться.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Поддерживаю эту идею. В рамках подготавливаемого договора об условиях пребывания советских войск в Германии предусматривается решение многих конкретных вопросов.
X. ЭМКЕ. Здесь можно рассчитывать на помощь немецких предпринимателей.
О. ЛАФОНТЕН. Хотел бы затронуть и вопрос о переселенцах из СССР немецкой национальности.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Вопрос о советских немцах в поле нашего зрения. Отношение к ним в обществе неплохое. Надо только взаимоприемлемо решить проблему автономии. «Сверху» не получается. Территория бывшей немецкой автономии сейчас густо заселена. Хотя в Ульяновской области два района уже пригласили к себе немецких переселенцев. Рассчитываем на инициативу «снизу», так сказать, взаимное согласие. Специальная комиссия Совета Национальностей Верховного Совета постоянно занимается этой проблемой.
О. ЛАФОНТЕН. Кстати, ваш военнослужащий немецкого происхождения может в случае обращения автоматически получить наше гражданство, соответствующую финансовую и прочую поддержку.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Мне известен ваш «имперский» закон (оживление). Действует ли у вас еще постановление о запретах на профессию?
О. ЛАФОНТЕН. Приходя к власти в федеральных землях, социал-демократы отменяют это постановление. Так было в Сааре, в Нижней Саксонии. СДПГ теперь имеет большинство в бундесрате, и Коль не может делать все, что захочет.
М.С. ГОРБАЧЕВ. По секрету скажу, что написал письмо канцлеру Колю. Обращаю его внимание на то, что нельзя допустить преследований в Германии бывших членов СЕПГ Если это начнется, возник нут подозрения, привкус прошлого. Налицо и антисоветская направленность таких тенденций. Если мы смотрим в будущее, этого не должно быть.
Э. БАР. Очень хорошо! Пусть «друзья» в ХДС задумаются. До сих пор члены компартии не могли у нас стать почтальонами. Скоро члены ПДС смогут стать офицерами бундесвера.
В.М. ФАЛИН. Очень сомнительно. Среди офицеров Национальной народной армии распространяют анкеты, где спрашивают не только о членстве в партии, но и о том, занимался ли опрашиваемый спортом вместе о членами СЕПГ.
О. ЛАФОНТЕН. Восточный ХДС входил при Хонеккере в правительство ГДР, а теперь, по мнению руководства ФРГ, «достоин» участия в новом правительстве. С этой партией объединяется ХДС Ко ля. Не секрет, что условием профессиональной карьеры в ГДР было членство в СЕПГ иди другой блоковой партии. Пусть Коль относится к другим партиям хотя бы наполовину так же тепло, как к восточному ХДС.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Если бы мы заняли в этом вопросе нейтральную позицию, это имело бы опасные последствия и в связи с тем, что в на шей стране в процессе плюрализации общества также кое у кого появилось желание взять политический реванш.
О. ЛАФОНТЕН. Есть и исторический аргумент. После краха гитлеровского рейха бывший член нацистской партии мог стать даже Федеральным канцлером. Почему в таком случае бывшие члены СЕПГ не имеют права стать государственными чиновниками? Говорил на эту тему с Гонсалесом. После свержения Франко в Испании смотрели только вперед.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Это достойный подход. Закончили с одним – пошли вперед. И памятники Франко никому не помешали.
О. ЛАФОНТЕН. Доведите это ваше мнение до сведения Коля.
К.-Х. ХИРЗЕМАН. Было бы важно обратиться к канцлеру с тем, чтобы он, следуя духу нового мышления, отменил запреты на профессии в целом по стране. Этого добиваются социал-демократы. Пони маю, что это внутриполитический вопрос, однако ваше обращение будет иметь особый вес.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Мы были тесно связаны со многими людьми в ГДР. Если в этом вопросе будут чувствоваться, мягко говоря, деформации, пойдет «охота за ведьмами», то у нас в стране, в обществе это произведет очень неблагоприятное впечатление. Я не думаю, что Хонеккер был действительно замешан в злоупотреблениях. Не из того теста он сделан. Я ведь был свидетелем всей этой трагедии. Одно дело политические просчеты, другое – злоупотребления.
О. ЛАФОНТЕН. Он был просто очень стар. Я с ним тоже часто встречался. Выходец из антифашистского Сопротивления, Хонеккер не смог со временем пересмотреть прежние взгляды, воспринять но вые идеи. Поговорите с Колем насчет него. Если это сделаем мы, на нас все набросятся.
Э. БАР. Михаил Сергеевич, что будет с ядерным оружием, размещенным на территории ФРГ? Кажется, этот вопрос остался за рамка ми бесед с Колем. Мы хотим создания на территории всей Германии первой безъядерной зоны.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Этот вопрос обсуждался. Кстати, кажется, министр обороны ГДР Эппельман – а он «ваш» – почти забыл об этом.
Э. БАР. Я не могу нести ответственность за все, что он делает. Мы будем настаивать на том, чтобы одновременно с выводом из Германии последней единицы советского ядерного оружия было выведено и последнее американское ядерное оружие. Пока что западные державы готовы говорить лишь о наземных ядерных вооружениях, но не об оружии воздушного базирования. Это был бы подрыв соглашения о ракетах средней дальности.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Достигнуто взаимопонимание о том, что по окончании Вены-1 встанет вопрос о ядерном оружии. У нас с вами здесь большое совпадение позиций. Видел телерепортажи о выводе американского химоружия из ФРГ. Воистину, заходя в дом, думай, как из него выйти!
О. ЛАФОНТЕН. Не хотим злоупотреблять вашим временем в момент принятия важных политических решений. Надеемся на продолжение контактов, может быть, в нашей стране. Когда вы собираетесь в Германию?
X. ЭМКЕ. На Рождество?
М.С. ГОРБАЧЕВ. Многое будет зависеть от того, как пойдут дела у нас. Думаем подписать советско-немецкий «Большой» договор. Не знаю, правда, как буду расплачиваться по векселям. Обещаний да но много, в частности Франции, с которой собираемся подписать крупный договор.
Рад был всех вас здесь видеть. Высоко оцениваю тот диалог, который мы ведем и лично, и на партийном уровне. Будем продолжать. Передайте приветы моему старому другу Вилли Брандту, председателю Хансу-Йохену Фогелю. Желаю вам успеха. Передайте привет и канцлеру Колю.
О. ЛАФОНТЕН. С удовольствием. Еще раз спасибо за встречу Передаю вам приветы и пожелания успехов от Брандта и Фогеля.
Архив Горбачев-Фонда. Фонд № 1, опись № 1
Михаил Сергеевич!
Представляю проект письма Колю по поводу гонений в ГДР, о чем вы говорили и Лафонтену.
Основу подготовил Фалин.Я, редактируя и убирая все словесные изыски, сократил более чем вдвое.
С уважением, А. Черняев
ФЕДЕРАЛЬНОМУ КАНЦЛЕРУ г-ну ГЕЛЬМУТУ КОЛЮ
Уважаемый г-н Федеральный канцлер! Откровенно говоря, после Архыза я не предполагал, что вскоре возникнет необходимость обращаться к вам по вопросу, который, казалось бы, закрывался самой логикой подведения черты под прошлым. Но достижимо ли оно, если начать сводить счеты за поведение и за политику в другом государстве, которое жило по своим законам.
Вы, наверное, догадываетесь, что я имею в виду обвинения и уже начавшиеся преследования против членов СЕПГ и ее руководства в духе примитивного антикоммунизма.
Не возьмусь оценивать, насколько верна цифра 8 тыс. человек, которых будто бы собрались судить в федеральных судах за «национальную измену», за «преступления против человечности» и, не в последнюю очередь, за «подрывную деятельность в интересах иностранного государства». Был бы человек – параграф сыщется, а из архивов при желании можно извлечь все что угодно. Как дети «холодной войны», мы-то с вами ведаем, сколько неправедного ей сопутствовало на обеих сторонах. Федеративная Республика и ГДР, конечно, не были здесь исключением.
Теперь вместо двух укладов жизни, двух суверенитетов возникает один уклад. Но кое-кому этого, видно, мало. Хотят заставить бывшего противника испить горькую чашу до дна.
Что же касается «услужения иностранному государству», то не будем игры играть – метят в Советский Союз, пренебрегая его вкладом в восстановление единства Германии. Советская общественность и Верховный Совет, которому еще предстоит ратификация, внимательно следят за ходом объединительного процесса. Они, несомненно, не оставят без реакции попытки выдать за криминал то, что до недавнего времени в ГДР вытекало из союзнических обязательств. Открытая или даже скрытая проповедь антисоветизма и антикоммунизма не вяжется с принципами добрососедства, которым мы с вами присягнули.
Вот почему, г-н Федеральный канцлер, я хотел бы пригласить вас изыскать способ охладить усердие тех, кто не прочь продлить «холодную войну» на антигерманском фронте. Великий исторический по ворот, которому мы вместе дали старт, должен увенчаться гражданским миром и у вас дома, а не быть омраченным «охотой за ведьмами». Это лишь прибавило бы вам симпатий и доверия.
Архив Горбачев-Фонда. Фонд № 2, опись № 1