[...] М.С. ГОРБАЧЕВ. У меня складывается впечатление, что мы с вами с пониманием относимся к проблемам, которые поставила сама жизнь. В наших разговорах присутствует и философский момент, важный для отношений Советского Союза с Германией, и прагматический момент. То, что мы делаем, направлено на то, чтобы совместить эти два подхода и сформулировать на них базу наших отношений о XXVIII съезде, который только что завершился. Баталии были жаркие. У Джона Рида есть книга «10 дней, которые потрясли мир». Так вот мы прошли через 11 дней, имевших не менее важное значение, чем 1917 год.
Съезд высказался за продолжение процессов перестройки, отклонив наскоки как слева, так и справа. Мы пришли к пониманию приоритетности коренных преобразований – развития сельского хозяйства и решения продовольственной проблемы, разработки и заключения нового союзного договора, улучшения положения на потребительском рынке, радикализации экономических программ с целью перехода к рынку. Уже на следующей неделе собираемся провести заседание Президентского совета и Совета Федерации. Обсудим вопрос, как нам двигать дальше правительственную программу перехода к рынку, как перестраивать на основе Союзного договора наше государство. Нас ждут глубочайшие перемены.
Пользуясь тем, что здесь присутствуют члены правительства ФРГ, скажу, что мы ценим развитие в последние месяцы и недели двусторонних контактов по самым разным направлениям, складывающиеся экономические отношения на основе далеко идущих идей. В частности, есть хорошая идея – создание малых и средних форм. Когда я был на Урале, там рассказали, что одна из западногерманских фирм добралась до местного оборонного предприятия. Были найдены очень интересные формы сотрудничества на основе конверсии.
Хочу выразить признательность за предоставленные нам кредиты, за выступление Федерального канцлера на совещании «семерки» в Хьюстоне в пользу оказания экономической и финансовой помощи Советскому Союзу Мы делаем сейчас очень крупный маневр в экономике. Такой кредит и помощь облегчат нам решение ряда важных задач. Надеюсь, что нынешняя встреча углубит взаимопонимание на всех направлениях, что обе наши страны выйдут на новый виток сотрудничества.
Г. КОЛЬ. Спасибо за оказанный прием, гостеприимство, конструктивную беседу Уверен, что итог двухдневных переговоров будет положительным.
Наступил исторический момент в мировой политике. Начало 90-х годов может приобрести огромное значение для будущего. Ряд процессов требует таких решений, которые окажут длительное и позитивное влияние на последующее развитие. Важно не упустить шанс.
Я точно знаю, что участники встреч представителей западных стран в Дублине, Лондоне и Хьюстоне видят наличие таких уникальных шансов. Мы с большим вниманием следим за развитием в Советском Союзе. Большой интерес вызвал XXVIII съезд КПСС. Хотели бы поздравить вас с подтверждением на съезде линии на продолжение перестройки, с избранием Генеральным секретарем партии. До конца года «семерка» и ЕС дадут ответ на ваше обращение к Президенту Бушу по вопросу об экономическом и финансовом сотрудничестве Запада с Советским Союзом. Возможно, ответ будет дан в начале декабря, после промежуточных американских выборов. В целом на Западе произошли серьезные позитивные изменения в отношении сотрудничества о СССР. Президент Буш прямо заявил в Хьюстоне: «Мы хотим, чтобы Горбачев имел успех». Что касается ФРГ, то мы намерены оказать практическую помощь уже в ближайшее время, без задержки. О германских делах. К концу года Германия будет воссоединена. Принципиально важно, что в отличие от 1870 года воссоединение Гер мании происходит в совершенно иных условиях, не на основе противопоставления ее другим странам, а в согласии с соседями и со всеми, кого оно затрагивает.
Надо иметь в виду и то, что и Европа становится иной. При этом мы не забываем историю. Кто не помнит ее, тот не сможет проводить правильную политику, нацеленную в будущее. Во время войны мы были слишком молоды, чтобы воевать, но достаточно взрослыми, чтобы понять все ужасы войны. Нами уже немало сделано для того, чтобы не допустить повторения столь трагических событий. Эту эстафету мы передадим новым поколениям, но кое-что придется еще сделать и самим.
Одну из ближайших задач мы видим в том, чтобы Советский Союз и объединенная Германия заключили в течение, скажем, года всеобъемлющий договор, который учел бы все ценное в существующих договорах СССР с двумя германскими государствами и, конечно, внес бы много нового. Такая возможность тем более реальна с учетом того, что намечается подписание совместной декларации ОВД и НАТО о ненападении. Было бы хорошо, чтобы Советский Союз и Германия активно помогли реализации этого намерения.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Хочу поблагодарить за сказанное. Нам придется еще солидно поработать, но можно с уверенностью сказать, что будут найдены подходы, устраивающие обе страны.
Архив Горбачев-Фонда. Фонд N5 1, опись № 1
(В беседе приняли участие с немецкой стороны Г.-Д. Геншер и Т. Вайгель, с советской – Э.А. Шеварднадзе, Ю.А. Квицинский и С.А. Ситарян)
М.С. ГОРБАЧЕВ. Рад приветствовать вас, г-н Коль, и всех членов вашей делегации в Архызе. Здесь мы можем спокойно и свободно поговорить. Вы – мой гость, и поэтому вам слово.
Г. КОЛЬ. Вчера в Москве мы уже приступили к обсуждению наиболее важных вопросов повестки дня нашей встречи. Сейчас хотел бы начать с всеобъемлющего договора между Советским Союзом и объединенной Германией. К его проработке надо приступать уже сейчас. Мы видим связанные с этим проблемы, но они разрешимы.
Я сейчас говорю об этом от имени ФРГ, а не Германии. Проработка договора тоже пойдет по линии ФРГ-СССР. Во избежание каких-либо недоразумений и недопонимания у других стран, думаю, было бы целесообразно сказать о нашем намерении подготовить договор уже на сегодняшней совместной пресс-конференции. Не вдаваясь в детали, можно было бы сообщить, что этот договор призван охватить все основные аспекты политических, экономических, культурных и гуманитарных отношений, создать надежную основу для дальнейшего взаимопонимания и сотрудничества между советским и германским народами.
Такой информации будет вполне достаточно, чтобы удовлетворить потребность в новостях как в журналистских, так и в политических кругах. А затем наши представители могли бы уже в конфиденциальной обстановке заняться конкретной проработкой этого договора.
Я думаю, и это моя цель, что такой договор мог бы быть заключен уже через год с правительством объединенной Германии.
М.С. ГОРБАЧЕВ. В этом есть логика, здесь учитываются как уроки истории, так и существующие реальности. Среди западных стран у Советского Союза самые разветвленные связи во многих областях с ФРГ, а среди восточноевропейских государств – с ГДР. Отсюда и договор с объединенной Германией должен быть адекватного объема и характера. Это честная, открытая позиция. Думаю, ее все поймут, имея в виду намерение Советского Союза и его будущего партнера объединенной Германии – выйти на качественно новый уровень отношений друг с другом.
Г. КОЛЬ. С договором у нас никаких проблем не будет. Мне просто хотелось бы избежать впечатления, что нынешнее Федеральное правительство выступает в роли правительства будущей объединенной Германии. Это важный пункт, прежде всего по психологическим мотивам.
Хотел бы повторить, что мы настраиваемся на заключение на основе далеко идущих идей – всеобъемлющего договора между Советским Союзом и объединенной Германией, который учел бы все достойное в существующих договорах СССР с двумя германскими государствами и, конечно, внес бы много нового. Надо будет посмотреть, что нам взять в будущее из ранее заключенных договоров и соглашений. Документ должен быть масштабным и впечатляющим, достойным таких двух государств, как Советский Союз и Германия.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Главное в том, чтобы договор был сориентирован на длительную перспективу Для советского народа очень важно почувствовать, что его ждет взаимовыгодное добрососедское сотрудничество, налаживание качественно новых связей и контактов с немецким народом.
Г. КОЛЬ. Это очень важный пункт с прицелом на будущее, гарантирующий придание нового качества нашим отношениям.
Э.А. ШЕВАРДНАДЗЕ. Было бы желательно согласовать основные положения договора к ноябрю. Нам трудно будет пропустить документы, связанные с объединением Германии, через Верховный Совет СССР, если не будет договора. Это очень существенный момент.
Г. КОЛЬ. У нас могут возникнуть, как мне кажется, некоторые проблемы с Польшей. Они будут касаться границ, но не по существу, а по форме. Что нужно для Верховного Совета?
М.С. ГОРБАЧЕВ. Обмен письмами.
Г.-Д. ГЕНШЕР. Письмами типа заявления о намерениях.
Г. КОЛЬ. Я не вижу здесь проблемы. Можно будет договориться о том, что я пришлю вам письмо, содержание которого мы согласуем в предварительном порядке. Это письмо будет содержать перечень положений, которые мы совместно разработаем.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Понадобятся, наверное, соответствующие консультации с ГДР.
Г. КОЛЬ. Здесь нет никаких проблем. Мы вступим в контакт с ГДР Премьер-министр ГДР, возможно, напишет вам письмо, в котором он поддержит идею заключения договора между Советским Союзом и объединенной Германией и выразит согласие с тем, что будет сказано в моем письме.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Понятно, что договор будет подписываться правительством объединенной Германии, но очень важно прийти к определенному промежуточному решению. Наши соображения по содержанию договора мы вам передали.
Г. КОЛЬ. Чтобы все было ясно, дело должно выглядеть следующим образом. Между Советским Союзом и ФРГ идет обсуждение рамок будущего договора. Разговор идет не о самом договоре, а о его рамках. В ходе этих бесед будет подготовлен проект письма, адресованного советской стороне. Мы, ФРГ, согласуем это письмо с ГДР это будет уже наше двустороннее дело. Думаю, что такой подход удовлетворит все стороны, которых будет затрагивать будущий договор.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Хорошо.
Г. КОЛЬ. Очень важна работа механизма «2 + 4». Главная цель, которая должна быть там достигнута, – обретение Германией полно го суверенитета без каких-либо ограничений после своего объединения. В этой связи нам предстоит обсудить целый ряд очень важных пунктов.
Я уже говорил об излишних, на наш взгляд, требованиях Польши в вопросе о границах. Есть известное решение Народной палаты ГДР, есть такое же решение бундестага ФРГ, где о границах все сказано ясно, просто и окончательно. Поляков это, однако, не устраивает. У нас с ними предстоят переговоры.
Три недели назад я говорил Мазовецкому, что во взаимных интересах было бы желательно заключить всеобъемлющий польско-германский договор. Он занял уклончивую позицию. Поляки и раньше уходили от ясного ответа на наше предложение в ходе со ответствующего зондажа. Судя по всему, после объединения Германии с поляками придется заключить прежде всего договор о границах поскольку на всеобъемлющий договор они пока идти не хотят.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Как вы представляете себе завершение работы механизма «2 + 4»?
Г-Д. ГЕНШЕР. Принятием соответствующего заключительного документа. Очень важно разработать его до встречи СБСЕ в верхах и потом подписать. Важнейшим результатом деятельности «шестерки» должна стать полностью суверенная Германия, не обремененная какими-либо открытыми вопросами.
М.С. ГОРБАЧЕВ. По нашему мнению, это должен быть документ, охватывающий все принципиальные вопросы, относящиеся к внеш ним аспектам немецкого объединения:
– создание новой Германии в границах ГДР, ФРГ и Берлина;
– отказ Германии от ядерного, химического и бактериологического оружия;
– отношение к четырехсторонним правам и ответственности, Итогом будет восстановление полного суверенитета. В этой связи на до констатировать наличие некоторых проблем, в отношении которых должен быть найден выход из положения.
Г.-Д. ГЕНШЕР. Какие проблемы имеются в виду, г-н Президент?
М.С. ГОРБАЧЕВ. Прежде всего нераспространение на территорию ГДР военных структур НАТО и сохранение там на определенный согласованный период советских войск. Мы с Федеральным канцлером вчера взвешивали идею заключения отдельного договора об условиях пребывания наших войск в Германии. В заключительном документе «шестерки» должна быть принципиальная констатация на этот счет. Одним словом, нужна правовая основа, так как в противном случае пребывание наших войск как бы повисало в воздухе.
Г.-Д. ГЕНШЕР. Соответствующий документ «шестерки» мы намерены понимать таким образом, что объединенная Германия в соответствии с Заключительным актом Хельсинки будет иметь право выбора входить ей или не входить в тот или иной союз. Вы знаете, что мы за то, чтобы она входила в НАТО. Между нами должна быть ясность на этот счет.
Г. КОЛЬ. Хотел бы предложить следующее, чтобы у нас не было путаницы. Давайте по порядку пройдемся по всем вопросам, а в конце окажем, что и где должно быть реализовано. Полный суверенитет государства, разумеется, подразумевает свободу выбора в отношении вступления в тот или иной союз.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Это понятие охватывает все. Надо, однако, договориться о том, чтобы была взаимность.
Г. КОЛЬ. Политический суверенитет означает для Германии возможность принять решение о том, в каком союзе ей быть. Между нами могло бы быть достигнуто взаимопонимание об этом, но записывать это было бы необязательно.
Об отказе Германии от ядерного, химического и бактериологического оружия я уже говорил. Здесь у нас никаких проблем нет.
Встает вопрос об оформлении соответствующего урегулирования для советских войск, находящихся на территории ГДР. Мы понимаем это таким образом, что будет разработан соответствующий двусторонний договор между Германией и Советским Союзом. Его надо начать готовить уже сейчас. Предлагаю воспользоваться той же процедурой, которую мы наметили по всеобъемлющему советско-германскому договору: ФРГ и СССР вступают в переговоры, а ФРГ по своей линии осуществляет необходимые согласования с ГДР.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Это один из центральных пунктов. Нам не уйти в ходе наших бесед от темы пребывания советских войск на территории объединенной Германии. Это связано с основной принципиальной позицией о нераспространении на территорию ГДР структур НАТО Будет складываться такая ситуация, когда в восточной части Германии будут дислоцированы советские войска. Разумеется, что на нее структуры НАТО распространяться не могут. Это не ставит под вопрос суверенные права Германии. Нужен, конечно, отдельный двусторонний договор об условиях пребывания наших войск после объединения Германии.
Г.-Д. ГЕНШЕР. Объединенная Германия будет суверенным государством, но на определенное время на ее территории, там, где раньше находилась ГДР, будут размещены советские войска. Это должно быть отрегулировано отдельным соглашением.
Г. КОЛЬ. Разработать его надо будет, видимо, также до ноября это го года.
Г.-Д. ГЕНШЕР. Канцлер выскажет вам свои соображения по содержанию такого договора.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Мы также выскажем свои соображения.
Г. КОЛЬ. Со своей стороны мы проработаем необходимые вопросы с ГДР.
М.С. ГОРБАЧЕВ. По сути дела, речь пойдет как бы о совмещении вашей и нашей позиций. Германия является членом НАТО, но на ГДР сфера действия НАТО не распространяется.
Г. КОЛЬ. Пока там остаются советские войска?
М.С. ГОРБАЧЕВ. Посмотрим, как пойдет развитие. Нам и вам нужно все обдумать. Развитие идет в направлении восстановления суверенитета объединенной Германии. Поддерживаю предложение канцлера о том, что должен быть новый договор о пребывании советских войск.
Новая суверенная Германия сообщит нам, что понимает нашу озабоченность и что страны НАТО не будут двигаться на территорию ГДР со своим ядерным оружием.
Г. КОЛЬ. До тех пор пока там находятся советские войска?
М.С. ГОРБАЧЕВ. Когда будем говорить о выводе войск, то и обсудим этот момент. К этому времени могут быть подвижки в Вене, воз никнет новое качество в отношениях между ОВД и НАТО, и все будет выглядеть иначе. Сейчас нас интересует ближайшее будущее.
Если с вашей стороны последуют какие-то заявления о распространении сферы НАТО на территорию ГДР, то у нас возникнет мощное движение противодействия. Это надо учитывать.
Г.-Д. ГЕНШЕР. Нужна ясность во избежание сомнений относительно суверенитета Германии. Если нас спросят, то мы скажем, что вопрос будет решаться в соответствии с реально складывающейся обстановкой, но суверенитет Германии при этом не затрагивается.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Суверенитет мы не ставим под вопрос. Все остальное – тактика. Когда спросят, что будет после ухода советских войск, то мы ответим, что при наступлении такой ситуации мы ее рас смотрим.
Г.-Д. ГЕНШЕР. В рамках суверенитета?
М.С. ГОРБАЧЕВ. Да.
Э.А. ШЕВАРДНАДЗЕ. Вопрос о войсках является принципиальным и потребует обсуждения. Если после ухода советских войск на территорию ГДР войдет НАТО и там появится ядерное оружие, то произойдет взрыв, и все, что мы сделали, будет похоронено.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Речь идет о совмещении двух принципиальных вопросов – суверенных прав объединенной Германии и того, что делать в будущем. Жизнь меняется очень быстро, и когда наступит следующая стадия, тогда и надо будет выходить на соответствующие решения. Забегать здесь вперед было бы чревато самыми опасными последствиями.
Г. КОЛЬ. Для самоконтроля попробую суммировать все обсуждавшееся еще раз.
Полный суверенитет Германии восстанавливается сразу же после ее объединения. Между объединенной Германией и Советским Союзом заключается договор об условиях пребывания в течение определенного срока на ее территории советских войск. Это будет договоренность об урегулировании всего необходимого и, конечно, нацеленного на перспективу их ухода, постепенного свертывания такого пребывания.
Таким образом, советские войска будут находиться на территории объединенной Германии на основе нового договора, который мы начнем сейчас готовить по линиям СССР-ФРГ и ФРГ-ГДР
Суверенная Германия сама решает, в какой союз ей входить. Мы говорим, что она станет членом НАТО. Одновременно формулируем, что на период пребывания советских войск структуры НАТО на Восток не распространяются. Правом суверенной Германии будет также принятие решения о том, что делать после вывода советских войск оттуда, где они сейчас находятся.
Обо всем этом надо четко договориться, с тем чтобы не оставалось никакого бремени на будущее. Иначе действительно может пострадать большой договор.
Э.А. ШЕВАРДНАДЗЕ. Разумнее всего было бы четко и ясно зафиксировать, что после ухода советских войск на территории бывшей ГДР не появятся иностранные войска и ядерное оружие, что эта территория не будет использоваться против Советского Союза.
М.С. ГОРБАЧЕВ. В договоре должна присутствовать мысль, что уход советских войск не будет использован для создания угрозы безопасности Советскому Союзу. У нас будет взаимопонимание, что Германия является членом НАТО, но уход советских войск не подорвет безопасности Советского Союза. Об этом надо совершенно четко договориться.
Г.-Д. ГЕНШЕР. Не следует создавать впечатления, что Германия станет суверенной только после ухода советских войск. Должно быть ясно, что она будет суверенной, но будет условлено, что структуры НАТО не распространяются на Восток, хотя вовне все должно выглядеть так, чтобы не возникало сомнений в отношении членства объединенной Германии в НАТО. То есть мы говорим, что суверенная Германия принимает свое решение на основе политического суверенитета, а вы говорите о том, что НАТО не распространяет свои структуры на бывшую ГДР.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Будет подтверждение, что остающиеся войска не затрагивают суверенитета.
Г.-Д. ГЕНШЕР. Необходимо выяснить вопрос о том, будут ли к тому времени еще чьи-то войска на территории ГДР. Речь может пойти о немецких войсках, не подчиненных НАТО.
Г. КОЛЬ. Это будут солдаты бундесвера, не находящиеся в подчинении НАТО.
Г.-Д. ГЕНШЕР. Сейчас в Берлине находятся войска США, Франции, Великобритании и Советского Союза. Их пребывание там регулируется особыми договоренностями, которые будут отменены после получения Германией полного суверенитета. Мы заинтересованы в том, что, пока советские войска будут находиться на территории ГДР, эти контингента останутся в Большом Берлине, но на новой договорной основе, а не по четырехсторонним правам. Численность их не должна быть больше, чем сейчас.
Ю.А. КВИЦИНСКИЙ. В Берлине будут сохраняться также совет ские войска. При этом, согласно договоренности 1945 года, союзнические войска не должны размещать в Берлине ядерного оружия.
Г.-Д. ГЕНШЕР. Позволю себе подвести промежуточный итог. Объединенная Германия будет суверенной. Имеется взаимопонимание, что она будет входить в НАТО, но это не будет публиковаться. Структуры НАТО не распространяются на территорию ГДР, пока там находятся советские войска. Относительно их пребывания будет заключен соответствующий договор, который должен быть подготовлен до объединения Германии. Кроме советских войск на территории нынешней ГДР будут дислоцированы войска ФРГ, не подчиняющиеся НАТО. Эти войска называются войсками территориальной обороны.
Войска четырех держав на территории Большого Берлина будут оставаться после восстановления немецкого суверенитета на основе соответствующих двусторонних договоренностей до тех пор, пока советские войска не уйдут с территории бывшей ГДР. Численность войск не должна превышать нынешнюю. Вооружение их остается таким, каким оно было до сих пор.
Чтобы не возникало недоразумений, затрону еще один пункт. Пребывание войск четырех держав на основе двусторонних соглашений не явится препятствием для того, чтобы в Берлине были дислоцированы подразделения бундесвера.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Еще раз затрону очень важный для нас пункт, Необходимо найти подходящую форму – обязательство, заявление или что-то другое, чтобы нам быть уверенными в том, что после ухода советских войск НАТО с ядерным оружием и своими складами не войдет на территорию бывшей ГДР. Иначе будут взорваны все наши договоренности, поставлена под вопрос ваша политика, тем более что в это время будет продолжаться процесс разоружения и не только мы, но и западные державы будут сокращать свои воинские контингента.
Г.-Д. ГЕНШЕР. Мы придерживаемся того правила, что в одной стране не должно быть зон пониженной безопасности. Статьи 5 и 6 Договора НАТО недвусмысленно говорят о том, что союзники обязаны защищать друг друга в случае нападения на них. Это положение распространяется на всю территорию всех государств – членов НАТО. Оно, конечно, распространится и на территорию ГДР.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Суверенным правом Германии будет решение вопроса о принадлежности к НАТО. Но и мы имеем право на полную, а не ущемленную безопасность. Поэтому мы должны быть уверены в том, что после нашего ухода страны НАТО не войдут на территорию ГДР с ядерным оружием.
Г.-Д. ГЕНШЕР. Когда Германия станет суверенной, то на всю ее территорию будут распространяться статьи 5 и 6 Договора НАТО.
Г. КОЛЬ. Эти задачи может решить бундесвер. Для ясности повторю еще раз.
Мы хотим быть справедливыми друг к другу, уверенными в том, что и мы, и вы являемся надежными партнерами. Германия получит полный суверенитет без каких-либо ограничений и станет членом НАТО. Статьи 5 и 6 будут действовать в отношении всей Германии. На время пребывания советских войск на территории бывшей ГДР будет находиться также бундесвер. Но это будут войска территориальной обороны, а не те, которые интегрированы в НАТО. Одновременно достигается договоренность о сохранении французских, английских и американских войск в Берлине до тех пор, пока советские войска будут оставаться в ГДР. Войска трех держав не будут иметь ядерного оружия, а численность их не будет превышать нынешнюю.
Ваша озабоченность заключается в том, что наступит день «X», советские войска уйдут, и что будет после этого? Появится ли ядерное оружие на территории бывшей ГДР?
Скажу откровенно, что пока этот вопрос не обсуждался. Однако развязку необходимо найти. Мы это чувствуем. Но, во-первых, гарантии безопасности дает уже то, что к этому времени мы будем иметь пакт о ненападении. Не должно быть так, чтобы заключался договор, а через несколько лет появлялось ядерное оружие. Мы за то, чтобы быть честными по отношению друг к другу Если есть противоречия, то их надо обсудить, подумать о путях их преодоления. Новое качество отношений не возникнет, если мы не договоримся. Сейчас я не могу предложить никакой формулировки, но она обязательно будет найдена.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Германия объединится, получит политический суверенитет, будет членом НАТО, будет действовать статья 5.
Может быть, будет предложена соответствующая формулировка в письме канцлера о намерениях, о котором шла речь.
Г. КОЛЬ. Пока я не знаю, как лучше сформулировать это предложение. Еще раз хотел бы уточнить, что вы исходите из того, что после вывода советских войск на территории бывшей ГДР не будет, например, ни американских солдат, ни ядерного оружия. Или имеется в виду только ядерное оружие?
М.С. ГОРБАЧЕВ. Ни иностранных войск, ни ядерного оружия.
Г. КОЛЬ. Войска территориальной обороны – до тех пор, пока советские войска будут находиться на территории бывшей ГДР. Но немецкие войска вообще – это уже другое дело. Это же не иностранные войска.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Пока присутствуют советские войска, рядом с ними могут быть войска территориальной обороны. Потом, после вывода наших войск, может появиться бундесвер, те части, которые интегрированы в НАТО, но без ядерного оружия.
Ю.А. КВИЦИНСКИЙ. И без носителей ядерного оружия.
Г. КОЛЬ. Очень хорошо. Еще раз попробую сформулировать все ясно и твердо.
Полный суверенитет Германии означает, что после вывода советских войск на территории бывшей ГДР могут быть размещены любые германские войска, но их вооружение не должно иметь носителей ядерного оружия. На территории бывшей ГДР не будут размещены иностранные войска.
Э.А. ШЕВАРДНАДЗЕ. В заключительном документе «шестерки» надо отразить в какой-то форме положение о советских войсках. Ведь этот документ будет опубликован, а отдельного договора между СССР и Германией по войскам еще не будет.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Речь идет о том, что после подписания заключительного документа «шестерки» мы должны его ратифицировать. Ситуация такова: возникает суверенная Германия, союзники отказываются от своих прав и ответственности, а договора о пребывании советских войск еще нет. Западная группа советских войск оказалась бы в трудном положении. Поэтому до появления двустороннего договора следовало бы в заключительном документе записать строку о советских войсках, имея в виду, что условия их пребывания в Германии будут определяться в договоре между правительствами объединенной Германии и СССР.
Г. КОЛЬ. Нет вопроса. Но надо бы конкретизировать и, наверное, уже сегодня на пресс-конференции сказать о приблизительных сроках их пребывания, а также о численности.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Если американцы не откажутся от договоренности, то численность известна – 195 тыс. Правда, недавно американцы стали говорить о 225 тыс.
Г.-Д. ГЕНШЕР. На этот счет будут действовать венские договоренности.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Конечно, потребуется время, чтобы выйти на 195 тыс. Сокращение войск – дело непростое, вам это хорошо известно. По нашим оценкам, на это потребуется пять-семь лет, некоторые говорили даже о десяти годах.
Г. КОЛЬ. Это долго. Вчера речь шла о трех–четырех годах. Это вполне реальный срок.
Скажу совершенно откровенно, что мы не хотим осложнений в наших взаимоотношениях и не хотим, чтобы у вас возникали проблемы. Удлинение сроков пребывания войск может вызвать проблемы, причем не у нас, а у вас. В ГДР сейчас резко меняется экономическая обстановка, картина становится иной. Ваши солдаты все видят, делают из этого соответствующие выводы и принимают какие-то решения. Скажу совершенно честно: мы можем согласиться и на четыре года. Но лучше три, причем как раз для вас. Три года соответствовали бы вашим интересам.
Мы знаем о тех проблемах, которые могут у вас возникнуть в связи с возвращением в Союз войск. Мы вчера об этом говорили. Еще раз хотел бы подтвердить, что ФРГ готова оказать содействие в обучении демобилизующихся советских военнослужащих гражданским специальностям.
Мы с пониманием относимся и к весьма остро стоящей у вас проблеме обеспечения возвращающихся военнослужащих жильем. Здесь мы могли бы оказать содействие. Главное – избежать впечатления, будто бы ФРГ строит квартиры для советских солдат. Все должно выглядеть таким образом, что мы помогаем вам в решении жилищного вопроса в общесоюзном масштабе. Кого вы будете вселять в это жилье – ваше дело. Но надо только создавать специальные военные поселения или какие-то солдатские гетто.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Мы не только приветствуем, но и с удовлетворением воспринимаем такие соображения, господин Коль. Надо еще иметь в виду, что мы сокращаем у себя внутри армию на 500 тыс. человек. Страна наша большая, и мы сможем сделать все так, чтобы у вас не было никаких опасений. Три-четыре года пребывания военнослужащих за рубежом – приличный срок, а экономическая среда будет меняться очень быстро. Просил бы Ситаряна и Вайгеля рассмотреть весь этот комплекс вопросов.
Т. ВАЙГЕЛЬ. Мы обсудили о господином Ситаряном проблемы, возникающие для советских войск в свете введения в ГДР марки ФРГ. Для 1990 года, как уже известно, мы нашли особое урегулирование, выделили в рамках госдоговора о ГДР 2 млрд марок ФРГ. Сейчас мы внимательно изучаем ситуацию на предприятиях ГДР, которые завязаны на поставке своих изделий в Советский Союз. Мы думаем о том, как помочь этим предприятиям функционировать и дальше. Исходим при этом не из степени риска для нас, а из желания содействовать развитию отношений в будущем между объединенной Германией и Советским Союзом. Мы даем этим предприятиям необходимые кредиты, оказываем другое содействие. Хорошо было бы осенью, в сентябре, рассмотреть все эти вопросы в комплексе.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Вчера в Москве было условлено, что Рыжков напишет соответствующее письмо Колю.
Г. КОЛЬ. Важно, чтобы продолжался диалог на руководящем уровне. Мы готовы подключить к этой работе своих министров. То, что было сделано до сих пор, оказалось, на наш взгляд, весьма эффективным.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Необходимо попытаться найти формы для интеграции предприятий ГДР в наши связи. Это удовлетворит и вас, и нас. В ГДР хорошо знают советских партнеров, советскую промышленность, имеют прямые связи с предприятиями. Это надо использовать в интересах дела.
С.А. СИТАРЯН. Обрисовались четыре группы вопросов, которые предстоит обсудить.
– Финансирование советской группы войск по мере сокращения и вывода. Если раньше в пересчете на нефть оно обходилось в 6 млн тонн, то завтра, после введения марки ФРГ, это будет составлять 17 млн тонн. То есть плюс 11 млн тонн, что равно объему наших поставок в ГДР. Значит, не остается ресурсов на решение других задач.
– Имущество Министерства обороны СССР. Надо подумать, что делать с ним дальше. Может быть, выкупить или найти какой-то другой путь, использовать совместные формы хозяйствования.
– Недопущение нарушений кооперационных связей с Советским Союзом в ходе объединения Германии. Этот вопрос можно решить с учетом предложения Рыжкова о создании трехсторонней комиссии. Нельзя затягивать этот вопрос до ноября, так как предприятиям предстоит заключить контракты на будущий год.
– Заключение крупного экономического, торгового и научно-технического соглашения между Советским Союзом и объединенной Германией на длительную перспективу
Т. ВАЙГЕЛЬ. В последние недели и месяцы была проделана большая работа по решению экономических проблем в свете создания валютного союза между ФРГ и ГДР. Мы считаем достижением, что в соответствующем договоре была сделана защитная оговорка в отношении стран – членов СЭВ и торговли с государствами Восточной Европы. Трудности есть, но мы с большой надеждой смотрим на торговлю с Восточной Европой.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Вы, конечно, в курсе того, что в отношениях с государствами Восточной Европы мы собираемся 1 января 1991 года выходить на мировые цены и свободно конвертируемую валюту?
Т. ВАЙГЕЛЬ. Проблемы с размещением войск связаны с переменами в системе трансферта рубля. Многое будет зависеть от того, как скоро Советский Союз сможет расширить возможности своей экономики, номенклатуры поставляемых товаров. Можно было бы увеличить поставки газа на 3 млрд куб. м. Это помогло бы, кстати, решить проблему окружающей среды в ГДР. Я имею в виду бурый уголь.
На встрече «семерки» в Хьюстоне удалось заручиться поддержкой всех участников в плане оказания немедленной технической помощи Советскому Союзу
М.С. ГОРБАЧЕВ. Мы поняли сигнал из Хьюстона. Мы знаем также, что означает 4 ноября и начало декабря (77). Речь идет об одном пакете и может сказаться на позициях, которые мы сейчас обсуждаем. Я помню письмо канцлера Коля, там все увязано в один пакет. Но как бы не получилось так, что пакет этот будут заклеивать в Вашингтоне или в Международном валютном фонде. Надеюсь, что канцлер не уклонится от своей роли в формировании консорциума для реализации крупной идеи, связанной с финансовыми вопросами.
Мы провели огромную работу, чтобы подготовить программу перехода к рынку. Для нас это не менее актуальный вопрос, чем другие, обсуждаемые сегодня. Решать его надо сейчас, а не через два года. Ясен нам и второй сигнал, касающийся желательности иметь к осени программу нашего перехода к рынку.
Учтен будет и третий сигнал, касающийся работы с европейскими сообществами. Я встречусь с Делором. Возможно, удастся встретиться в ближайшее время и с Андреотти. Очень надеюсь, что будут приложены все усилия для того, чтобы реализовать весь пакет договоренностей, не разрывая его...
Г. КОЛЬ. На 15–16 декабря планируется вторая встреча ЕЭС в Риме. Обе эти встречи, обе эти даты, а также промежуток между ними чрезвычайно важны. Надо приложить максимум усилий для того, чтобы в этот интервал было сделано многое. Хотелось бы, г-н Горбачев, в этот период поддерживать с вами регулярный контакт, например, по телефону и путем обмена письмами. Наши министры иностранных дел тоже должны быть в постоянном контакте друг с другом.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Попытаюсь резюмировать.
1. Мы договорились по вопросу вступления в переговоры в связи с возникновением новой ситуации для группы советских войск в Германии.
2. Рыжков направляет письмо канцлеру Колю по финансово-экономическим проблемам, возникающим в связи с объединением Германии, в том числе о судьбе предприятий ГДР, имеющих тесные кооперационные связи с СССР.
3. Вопрос об имуществе Министерства обороны СССР после ухода из Германии советских войск.
4. Советская концепция перехода к рыночной экономике.
Г.-Д. ГЕНШЕР. Из чего состоит имущество Министерства обороны?
М.С. ГОРБАЧЕВ. Этот вопрос требует прояснения так же, как и внешние аспекты.
Г. КОЛЬ. Три–четыре года? Решим этот вопрос сейчас или позже?
М.С. ГОРБАЧЕВ. Может быть, прямо сейчас не стоит?
Г. КОЛЬ. Нам не избежать упоминания временных рамок. На прессконференции или где-нибудь еще об этом обязательно спросят.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Три-четыре года и переговоры о соответствующем соглашении.
Г.-Д. ГЕНШЕР. Вопрос о том, когда уйдет последний солдат, весьма проблематичен. Его нужно прояснить.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Кто это сейчас может сказать?
Г. КОЛЬ. Мне придется нелегко. Сложность заключается в том, что я в парламенте должен буду сказать, когда будут уходить советские войска, а также выкручиваться в вопросе о том, для кого будет строиться жилье.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Надо сказать обо всем в комплексе. Налаживается сотрудничество, в Советском Союзе осуществляется выход на рынок, мы заняты решением вопросов о приеме наших военнослужащих, об их переквалификации, размещении и т. д. Все это, естественно, требует времени, должна быть подведена соответствующая правовая база.
Г.-Д. ГЕНШЕР. Важен не первый солдат, а тот, который будет уходить последним.
Г. КОЛЬ. Это важно для ведущих переговоры, так как перед ними должна быть поставлена определенная цель.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Необходимо прояснить обе части комплекса; вывод войск и сотрудничество, здесь тоже нужна конкретность.
Г.-Д. ГЕНШЕР. Следует обменяться мнениями о численности бундесвера после объединения. У меня следующие соображения на этот счет.
1. Страны – участницы венских переговоров должны договориться о том, что на последующих переговорах будут согласованы национальные потолки для сухопутных и военно-воздушных сил всех 23 участников.
2. До момента вступления соответствующей договоренности в силу никто не должен увеличивать их нынешнюю численность.
3. Мы, немцы, готовы сделать заявление, касающееся как численности вооруженных сил объединенной Германии – сухопутных и военно-воздушных, так и заявления по немецким военно-морским силам, чтобы картина была полной. Такое заявление будет иметь международно-правовую силу и действовать вместе с соглашением о сокращениях войск всех участников переговоров в рамках «Вена-2». Сейчас мы делаем примерно такое заявление: «В ожидании, что будет «Вена-2», мы начнем сокращение своих вооруженных сил сразу же после «Вены-1».
Сокращение будет осуществляться таким образом, чтобы одновременно с полным выводом советских войск с территории бывшей ГДР мы достигли своей цели сокращения. Таким образом, все начинается с «Вены-1», затем начинается вывод советских войск, а мы начинаем приближаться к своей цели сокращения.
Г. КОЛЬ. Здесь заложена взаимосвязь с формулой «2 + 4».
Г.-Д. ГЕНШЕР. Если советские войска уйдут за три года, то и мы сократим свои за три года. Если вы уйдете через четыре года, то и мы закончим свое сокращение через четыре года. Но в отличие от Советского Союза мы начнем сокращаться сразу же.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Надо подумать о том, чтобы на период пребывания наших войск в Германии в течение трех–четырех лет были согласованы соответствующие финансово-экономические условия, по крайней мере на тех же принципах, что и для 1990 года. Г. КОЛЬ. В отношении 1991 года надо будет взвесить все экономические аспекты. Так было договорено.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Сейчас мы вырабатываем новую договоренность. Если решаем вопрос о наших войсках, о сроках ухода последнего солдата, то с такой же ясностью надо сказать, что условия будут определены на той же основе, что и для 1990 года.
Г. КОЛЬ. Исходя в конечном счете из 195 тыс.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Пока реальности другие. 195 тыс. – это цель.
Г.-Д. ГЕНШЕР. Ясность будет внесена в письме Федерального канцлера. Однако урегулирование 1990 года нельзя автоматически распространять на 1991 год. Федеральный канцлер выскажется о строительстве жилья и переквалификации военнослужащих на гражданские специальности. На это пойдут средства.
Мы видим ваши финансовые проблемы, в том числе касающиеся жилья. Но чего мы не хотим, так это заключения договора с упоминанием расходов на размещение войск. Здесь вопрос не в сумме, а в наименовании. У нас стоят другие войска, где мы не несем расходов по размещению. Мы хотим решить вопрос размещения, то есть прав, обязательств и финансов, однако избежать того, чтобы это называлось расходами на размещение.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Название мы найдем, как только услышим, что правительство объединенной Германии с пониманием относится к тому, что изменение условий содержания войск требует новых рас ходов и финансовых ресурсов.
С.А. СИТАРЯН. Тут возникает вопрос курсовой разницы, приме нения того же коэффициента, что и в 1990 году.
Г. КОЛЬ. Мы заинтересованы в том, чтобы советские войска были выведены в согласованные сроки. Но при этом мы не хотим, чтобы у вас возникла досада. Найдем путь помочь. Мы говорим о строительстве жилья, об обучении гражданским профессиям. Но я очень не хочу, чтобы в Германии разгорелась дискуссия под лозунгом «Германия суверенно но в то же время несет расходы по содержанию советских войск».
Практическим примером для решения вопроса могли бы служить отношения у нас между федерацией и землями. Конституция не по всем вопросам дает разъяснения, делегируя часть их в земли, В противном случае все земли были бы завязаны на федерацию, что было бы чревато большими сложностями. Там, где возможно, мы помогаем из центра, но во многих случаях земли решают вопросы сами. Поэтому просил бы вас не называть это расходами на размещение или дислокацию.
Можете исходить из того, что мы найдем удовлетворительное решение. Мы также заинтересованы в том, чтобы не возникали трудности. Трудности для ваших войск в ГДР – это и наши трудности.
М.С. ГОРБАЧЕВ. С 1 января 1991 года ситуация будет иной. Мы, разумеется, должны видеть, что появится дополнительная нагрузка на содержание войск. Это увеличит круг проблем, касающихся их вывода, возвращения, обустройства и переквалификации. В наших условиях это огромная дополнительная нагрузка на и без того перегруженную экономику. Как оформить – это дело техники. Должна быть ясность по существу. Через различные формы сотрудничества выйти на решения, обеспечивающие сносные условия содержания Западной группы войск.
Г. КОЛЬ. Может быть, подумать о заключении переходного договора?
Г.-Д. ГЕНШЕР. Заключить такой договор, скажем, на 1991, 1992 и 1993 годы. В названии не должны упоминаться войска. Оно могло бы звучать примерно так: «Переходный договор для урегулирования последствий введения на территории ГДР немецкой марки». Этот договор включал бы в себя и расходы, о которых сейчас идет речь, но без их конкретного упоминания. Там могли бы быть затронуты и другие вопросы экономического характера. Появились новые экономические реальности, поэтому возникла необходимость в таком договоре дать им новые оценки.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Такой договор, видимо, будет полезен. Он должен определить, что те расходы, которые мы несли до сих пор, остаются за нами, а новые вы берете на себя.
Т. ВАЙГЕЛЬ. Да, это так.
Г.-Д. ГЕНШЕР. Необходимо установить временные рамки для договора в соответствии со сроками пребывания войск, то есть он будет рассчитан на три–четыре года.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Таким образом, получается, что наряду с договором об условиях пребывания на территории нынешней ГДР советских войск будет еще один договор, связанный с введением на этой территории немецкой марки. Нам придется здесь работать одновременно на двух направлениях.
Г. КОЛЬ. Для нас это не проблема.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Когда мы объявим о предстоящей после объединения численности бундесвера?
Э.А. ШЕВАРДНАДЗЕ. Не все ясно с вашим заявлением о сокращении численности бундесвера. Вы связываете это с «Веной-2». Однако на этот счет ничего еще не решено. Не думаю, что сокращение бундесвера надо увязывать с выводом советских войск.
Г. КОЛЬ. Мы не видим здесь проблем. Может, назвать как период сокращения четыре года. Объявить об этом можно сегодня на пресс-конференции.
Э.А. ШЕВАРДНАДЗЕ. Это решение должно найти отражение в рамках переговоров «2 + 4».
Г.-Д. ГЕНШЕР. Мы сделаем на переговорах в Вене заявление о том, что за четыре года вооруженные силы объединенной Германии будут сокращены до 370 тыс. Такое сокращение мы начнем с момента вступления в силу «Вены-1». Затем мы скажем, что на «Вене-1» мы будем выступать за то, чтобы на «Вене-1А» или на «Вене-2» все 23 государства взяли бы на себя обязательство не повышать потолки своих вооруженных сил. Наше обязательство по сокращению вооруженных сил будет касаться «Вены-2», хотя начать или, может быть, завершить это сокращение мы, видимо, сможем раньше. Наше обязательство будет иметь международно-правовую силу
Не будет также проблем, если «2 + 4» примут это заявление к сведению.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Где у нас еще могут возникнуть трудности?
Г.-Д. ГЕНШЕР. Завтра, 17 июля, в Париже состоится встреча министров иностранных дел «шестерки». Мы намерены придерживаться уже согласованной на предыдущих встречах линии по вопросу о границах будущей Германии. Поляки выдвинули в этом контексте три дополнительных требования. Согласно одному из них, нам следовало бы согласиться с тем, что Германия станет суверенной только после заключения германо-польского пограничного договора. Мы с этим не можем согласиться, поскольку есть соответствующее заявление бундестага и Народной палаты ГДР. Из будущего заключительного документа также будет ясно, какими станут границы объединенной Германии.
Поляки потребовали от нас также изменить внутригерманское законодательство. На переговорах «2 + 4» мы уже говорили об изменениях Конституции ФРГ, сказали, каких положений не будет в Конституции объединенной Германии. Но наша внутренняя правовая структура – это дело суверенной Германии. Третье требование Польши сводится к тому, что границы объединенной Германии и Польши должны именоваться принципиальными элементами мирного урегулирования в Германии.
Мы готовы заключить пограничный договор, но без создания особого статуса для польско-германской границы. Это будет нежелательным прецедентом. У нас много соседей, но никому из них – ни датчанам, ни голландцам, ни французам, ни другим – не приходило в голову требовать особый статус для своей границы с нами. Если так дело пойдет дальше, то поляки и польско-советскую границу могут потребовать наделить особым статусом.
Г. КОЛЬ. С границами проблем нет. Но у нас есть внутриполитические проблемы. Если германо-польская пограничная проблематика, возникшая из-за позиции Польши, станет стандартом для подхода к европейским границам в целом, то это будет иметь весьма нежелательные последствия. Такой подход неприемлем, и мы об этом говорим прямо.
Г.-Д. ГЕНШЕР. Несколько уточнений об армии объединенной Германии, которая, судя по всему, сохранит наименование «бундесвер». В Вене обсуждаются сухопутные и военно-воздушные силы. Для нас само собой разумеющейся вещью является включение в 370 тыс. и военно-морских сил объединенной Германии, однако такое включение не должно создавать прецедента для повестки дня «Вены-1».
М.С. ГОРБАЧЕВ. Надо подумать, что мы скажем журналистам. Видимо, надо исходить из того, что состоявшиеся переговоры были частью процесса «2 + 4» и были посвящены обсуждению вопросов, возникающих в связи с объединением Германии в широком международном контексте.
Архив Горбачев-Фонда. Фонд № 1, опись № 1
Во вступительном слове Г. Коль сказал:
Эта пресс-конференция завершает двухдневную встречу между Президентом Горбачевым и мной, между министрами иностранных дел и министрами финансов обеих стран, а также нашими делегациями. Встреча, я полагаю, будет новой вершиной в истории германо-советских отношений – по плотности и интенсивности наших переговоров в Москве, в самолете, здесь, на родине Президента Горбачева. Я понимаю приглашение на его родину как особый жест. Особый климат отношений между всеми участниками переговоров способствовал еще большему углублению взаимного доверия.
Наши переговоры отличались высочайшей искренностью, взаимопониманием, личными симпатиями. Этому также способствовали условия, в которых мы оказались. Сердечные встречи с жителями Ставрополя, а также с крестьянами на хлебном поле, на котором мы оказались во время промежуточной посадки вертолета. Но особое значение нашей встречи заключается в ее результатах. Мы согласны с тем, что в центральных вопросах удалось сделать большой шаг вперед.
Этот успех стал возможным потому, что обе стороны сознают: в настоящее время в Европе, Германии и Советском Союзе совершаются исторические перемены, которые возлагают на нас особую ответственность. Это верно в отношении политической деятельности в каждой из этих стран, а также в развитии связей между двумя нашими странами, это верно в отношении будущего всей Европы. Президент Горбачев и я согласны в том, что мы должны взять на себя эту историческую ответственность. И мы постараемся вместе справиться с ней. Мы понимаем эту задачу прежде всего как особую обязанность нашего собственного поколения, которое было сознательным свидетелем войны и ее последствий, но получило важный и, быть может, даже единственный в своем роде шанс формировать будущее наших стран и наших континентов в условиях мира, безопасности и свободы.
Президент Горбачев и я хорошо понимаем, что германо-советские отношения приобретают особое значение для будущего наших народов, а также для судеб Европы. Мы хотим выразить это и договорились о том, чтобы сразу после объединения Германии заключить всеобъемлющий и основополагающий двусторонний договор, который на долгий срок и на основе добрососедства будет регулировать наши отношения. Такой договор должен охватывать все области отношений – не только политические, но также вопросы взаимной безопасности, экономики, культуры, науки и техники, молодежного обмена и многое другое. Цель заключается в том, чтобы поставить наши отношения на основу стабильности, предсказуемости и доверия, а также взаимодействия в нашем общем будущем.
Наши переговоры послужили выяснению важных вопросов, которые обсуждаются в рамках переговоров по формуле «2 + 4». Мы имеем договоренность, которая была решительно подтверждена на встрече шести министров иностранных дел, состоявшейся в июне в Берлине, а именно договоренность: переговоры по формуле «2 + 4» должны быть завершены своевременно для того, чтобы их результаты можно было на встрече глав государств и правительств стран СБСЕ, которая состоится в ноябре в Париже. Я могу сегодня с удовлетворением и с согласия Президента Горбачева констатировать следующее.
Во-первых, объединение Германии охватит ФРГ, ГДР и Берлин.
Во-вторых, когда объединение состоится, права и ответственность четырех держав будут полностью отменены. Таким образом, единая Германия к моменту своего объединения получит полный и неограниченный суверенитет.
В-третьих, объединенная Германия во исполнение своего неограниченного суверенитета сможет свободно и самостоятельно решить, будет ли она входить в какой-то блок и если будет, то в какой. Это соответствует Заключительному акту СБСЕ. Разъясняя точку зрения правительства Федеративной Республики Германия, я заявил, что объединенная Германия хотела бы быть членом Атлантического союза, и я уверен, что это также соответствует мнению правительства ГДР.
В-четвертых, единая Германия заключит с Советским Союзом Двусторонний договор о выводе войск из ГДР, который должен быть завершен в три–четыре года. Одновременно с Советским Союзом будет заключен военный договор о последствиях введения западногерманской марки в ГДР на этот же срок – в три-четыре года.
В-пятых, до тех пор пока советские войска будут еще размещаться на бывшей территории ГДР, структуры НАТО не будут распространяться на эту часть Германии. Это с самого начала не будет касаться немедленного применения статей 5 и 6 Договора НАТО. Войска бундесвера, не входящие в военную организацию НАТО, то есть подразделения территориальной обороны, могут быть размещены на территории сегодняшней ГДР и Берлина сразу же после объединения Германии. Войска трех западных держав, по нашему мнению, должны будут оставаться в Берлине после объединения в течение всего периода присутствия советских войск на бывшей территории ГДР. Федеральное правительство будет просить об этом три западные державы и на основе договора урегулирует вопрос о размещении их войск с соответствующими правительствами.
В-шестых, Федеральное правительство заявляет о своей готовности уже в ходе проходящих сейчас Венских переговоров сделать заявление о своем обязательстве сократить вооруженные силы объединенной Германии за три-четыре года до 370 тыс. человек. Это сокращение должно начаться одновременно со вступлением в силу первого вен ского соглашения.
В-седьмых, объединенная Германия откажется от производства, владения и распоряжения атомным, биологическим и химическим оружием и останется членом Договора о нераспространении ядерного оружия.
Дамы и господа! Эта совместная договоренность представляет собой очень хорошую исходную позицию, чтобы теперь можно было своевременно и успешно договориться о внешних аспектах германского объединения в рамках переговоров по формуле «2 + 4». Сразу по возвращении я установлю необходимые контакты с правительством ГДР и уверен в том, что оно разделит нашу оценку. Одновременно мы информируем три западные державы о сегодняшних результатах. Министр иностранных дел ФРГ Ганс-Дитрих Геншер уже завтра во время своей встречи в Париже информирует трех западных министров иностранных дел.
Мы, прежде всего коллега Вайгель со своим коллегой Ситаряном, вели подробные переговоры о дальнейших возможностях экономического и финансового сотрудничества в рамках как двусторонних, так и многосторонних отношений. При этом я хочу сказать, что г-н Президент Горбачев горячо поблагодарил также ФРГ за конструктивную позицию в прошлом. Мы договорились продолжать и еще больше конкретизировать наши переговоры на всех уровнях...
М.С. Горбачев. Я воспользуюсь тем, что г-н канцлер очень много сказал о совместно проделанной работе, об итогах этого важного – мы оба так считаем – визита. Перед тем как перейти к оценке некоторых конкретных вопросов, хочу подчеркнуть два момента. Прежде всего думаю, что такая работа по такому очень большому комплексу вопросов затрагивает коренные интересы не только наших двух народов, но и всех европейцев и всего мирового сообщества. Мы смогли плодотворно работать потому, что за последние годы прошли большой путь в развитии наших отношений. Сегодня их характеризуют и высокий уровень политического диалога, и определенная степень доверия, и интенсивные обмены на высшем уровне. С господином канцлером мы используем различные формы – личные встречи, визиты, телефонные разговоры, обмениваемся письмами. Это очень активный диалог.
Плодотворно и интенсивно работают наши внешнеполитические ведомства, возглавляемые Г.-Д. Геншером и Э.А. Шеварднадзе, участвуют представители других ведомств, правительств обеих стран.
Атмосфера, которая характеризует отношения, позволила нам на этом трудном этапе глубоких перемен действовать эффективно, в духе взаимопонимания, в поисках ответов на самые жгучие вопросы. И, надо сказать, мы далеко продвинулись за последние месяцы, особенно в ходе этой встречи, которой предшествовала интенсивная работа. Это вопервых.
Думается, вряд ли мы могли выйти на договоренности, о которых сообщил г-н канцлер, если бы не имели нынешнего контекста, в котором проходил этот рабочий визит канцлера к нам. Я имею в виду, что в последние месяцы прошли десятки встреч на высшем уровне, в центре которых были все главные проблемы, связанные с фундаментальными переменами в европейской и мировой политике, в отношениях между странами. Мы уходим от одной эпохи развития международных отношений и вступаем в другую. Как мы полагаем, это будет эпоха длительного мира.
Но значение имеют не только встречи. Мы ожидали, что адекватными будут перемены в такой организации, как НАТО. В Варшавском Договоре в этом плане происходят перемены. Как известно, еще ранее была изменена доктрина этого военного союза. А последняя встреча ОВД – по сути дела это призыв к строительству новых отношений, к трансформации военных организаций в военно-политические, к налаживанию прямых связей между ними.
И вот мы услышали импульс из Лондона, где на последнем заседании НАТО были сделаны очень важные позитивные шаги, откликаясь на вызовы времени и на приглашения со стороны стран Варшавского Договора, других европейских государств. Не скажу, что мы аплодируем всему, что прозвучало из Лондона, далеко не так. Но все же начало движения я бы назвал историческим поворотом в развитии НАТО. Таким образом, мы подчеркиваем важность контекста нашей нынешней встречи с канцлером.
Надеемся, сказанное в Лондоне позволит выйти на составление и утверждение декларации, которая будет принята обоими союзами, окажет огромное воздействие на европейскую и всю мировую политику. Так что повторяю: без всего того, о чем я сейчас сказал, нам было бы трудно вчера и сегодня с г-ном канцлером эффективно работать и выйти на то, о чем он уже сказал.
Мы действовали в духе известного немецкого выражения «реаль-политик». Реальная политика требует учета всего сложнейшего комплекса изменений, которые происходят в нашей сегодняшней действительности, в европейском пространстве, в мировой политике. Идет процесс сближения. Мы чувствуем себя хотя и разными, но органичными частями человеческой цивилизации, чувствуем взаимозависимость перед глобальными вызовами. Мы должны действовать совместно, взвешенно, в духе реализма, ответственности за судьбу европейских народов и всего мирового сообщества. Это присутствовало на нашей встрече.
Я бы сказал так: итоги встречи интегрируют и позиции ФРГ, и позиции Советского Союза. Наверное, западногерманская сторона не получила «в чистом виде» то, на что рассчитывала. «В чистом виде» и мы не получили того, на что рассчитывали в свое время. Но мы были реалистами, оценили направленность перемен, сопоставляли, постоянно вписываясь в европейский контекст, пытались органично совместить все эти процессы. И хотя визит канцлера называется рабочим, я бы отнес его к крупнейшим визитам нашего времени.
Главное, как я уже заметил, сказано канцлером. Мы исходим из того, что через заключительный документ международного правового характера выходим на прекращение прав и ответственности четырех держав, которые вытекали из соответствующих международно-правовых решений по итогам войны. То есть объединенная Германия получает полный суверенитет. Она вправе распорядиться этим суверенитетом, сделать свой выбор. Это касается и социального развития, и в каких союзах она захочет участвовать, какие связи поддерживать, с кем будет налаживать или обновлять отношения. Это все признаки полного суверенитета, который получает государство.
Мы детально обсудили эту часть вопроса. Помнится, когда-то я уже говорил, что хотим мы или нет, но наступит время, когда объединенная Германия будет присутствовать в НАТО, если таков выбор ее народа. Но, даже если ее выбор будет таким, она в какой-то мере, в каких-то взаимосвязях, оформленных в правовом порядке, будет сотрудничать с Советским Союзом, тем самым со значительной частью Варшавского Договора. Что-то такое ассоциативное появляется. Таким образом, возникает важная проблема, которую мы тщательно обсудили в конструктивном плане, – это проблема пребывания, сроков, правового положения, условий и т. д. группы войск, которые уже сокращаются и будут сокращаться. Внесена ясность, снята взаимная обеспокоенность. Все это не должно затрагивать суверенитет объединенной Германии, но вместе с тем должны быть учтены интересы Советского Союза.
На встрече «2 + 4» мы будем высказывать соображения о том, что структуры НАТО не должны распространяться на территорию бывшей ГДР.
Возникает вопрос: а что дальше? Мы рассчитываем на то, что после того, как наши войска будут планомерно выведены за какой-то срок (говорили с канцлером о трех–четырех годах, и этот вопрос, конечно, будет еще прорабатываться, взвешиваться), на территории, которая естественно полностью окажется под суверенитетом объединенной Германии – и она вправе будет там располагать свои войска, бундесвер, – не появится, однако, ядерное оружие, не появятся иностранные войска. Это предпосылка сохранения доверия, которое сложилось, ответственности, которая присутствует в наших действиях по отношению друг к другу и другим европейцам.
Г-н канцлер высказался в свое время за необходимость выхода на новые отношения Советского Союза и объединенной Германии и развил эту идею на нашей встрече. Сейчас невозможно говорить за объединенную Германию, так что речь идет о мыслях, суждениях на будущее. Я приветствую его высказывания, такой его подход. Почему? Сегодня ФРГ – самый наш крупный партнер среди западных стран, ГДР – самый крупный наш партнер среди восточноевропейских стран. Нашим народам надо осмыслить уже происходящее на новом уровне и с ориентацией на новую эпоху оформить и закрепить соответствующими международно-правовыми документами новый характер, новые импульсы советско-германских отношений. Все это было предметом широкого обсуждения и вчера, и сегодня. В этой части переговоров участвовал и глава нашего правительства Н.И. Рыжков. Они условились с г-ном канцлером обменяться мыслями и важными документами на этот счет.
Таким образом, как вы видите, на этой встрече мы действовали конструктивно, ответственно, в первую очередь перед нашими народами, в интересах наших стран и в духе ответственности перед всем миром. По-моему, нам есть что сказать партнерам по дальнейшим переговорам.
А теперь мы с господином канцлером постараемся ответить на ваши вопросы.
Корр. советского радио. В прошлом году во время государственного визита в Бонн вы сказали, что подводится черта под: военным прошлым между народами. Как вы оцениваете то, что сделано в этом плане за прошедший год?
М.С. Горбачев. Я постарался как раз в своем вступительном слове сказать об этом. Мы не вышли бы на те результаты, на которые вышли во время нынешней встречи, если бы весь прошлый год, и особенно в последние месяцы, интенсивно и конструктивно не сотрудничали. Именно в этом отношении, я считаю, есть продвижения, и значительные.
Наверное, вы имеете в виду и то, что после моего визита в Бонн произошли большие изменения на немецкой земле. Мне кажется, благодаря всему этому, образовался запас прочности как раз к началу известных событий – бурных процессов на немецкой земле. И он помог нам действовать ответственно и конструктивно в это сложное время. Это очень важно. Мне кажется, то, что было сделано сейчас вместе с г-ном канцлером, подтверждает такой вывод.
Западногерманский корр. Вопрос Президенту Горбачеву и канцлеру Колю. Вчера вы вместе посетили ставропольских крестьян и беседовали с ними. Какие совместные действия в аграрном секторе были обсуждены и запланированы Советским Союзом и Германией?
Планируется, в первую очередь, поддержка семейных аграрных хозяйств или же имеется в виду также сотрудничество с колхозами и совхозами? Правительство ФРГ оказывает поддержку в реализации проекта создания совместной германо-советской аграрной школы вблизи Москвы. Какие ожидания, г-н Президент, связываете вы с этой школой?
Г. Коль. Прежде всего я хочу отметить, что проблема аграрной политики не являлась центральной темой наших дискуссий. Мы говорили о развитии двусторонних и многосторонних экономических связей. И, как я уже говорил, г-н Вайгель проделал здесь большую работу с советскими коллегами в том, что касается интенсификации экономических отношений. В рамках общей концепции, разумеется, возможно, что мы будем развивать деятельность и в названной вами области. Но специальной темой это не являлось, а что касается второй части вопроса, то факт, о котором вы говорите, мне, к сожалению, неизвестен.
М.С. Горбачев. Нам было приятно встретиться с крестьянами и почувствовать запах земли, которая нынче обещает богатый урожай. Это нам придало силы – мы должны думать об этой земле, о людях, выращивающих урожай, об их будущем. Это была вдохновляющая встреча.Это во-первых.
Во-вторых. Г-н канцлер прав: вопросы экономического сотрудничества, в том числе на направлении аграрном и легкой промышленности, обсуждались г-ном Вайгелем и тов. Ситаряном. Сегодня, когда мы собрались в полном составе, Ситарян выдвинул в качестве одной из важных сфер сотрудничества аграрную проблему. Речь идет о возможном взаимодействии, особенно в области технологий, перерабатывающей и пищевой промышленности. Если бы мы сегодня смогли все, что выращиваем, убрать, сохранить и переработать, у нас прибавилось бы продовольственных продуктов не меньше чем на 30%. Вот сфера приложения капитала и того опыта и технологий, которыми располагает немецкая экономика.
И, наконец, вы затронули вопрос о том, кому мы будем помогать, если будем сотрудничать. Как известно, и в колхозе, и в совхозе, и на агроферме, и в индивидуальном хозяйстве работает крестьянин. Другое дело, он использует различные формы хозяйствования. Мы за равенство всех форм собственности и экономической деятельности в аграрном секторе: пусть они соревнуются и доказывают, какая из них эффективнее. Когда с вертолета мы с канцлером смотрели на поля Ставрополья, подумалось: вряд ли кому-нибудь в голову придет начать эти поля «резать» и портить, вместо того чтобы продумать, как здесь эффективно использовать удобрения, новые технологии, высокопроизводительные машины, максимально сохранять и убирать урожай. Вот о чем надо думать.
И в труд колхозников можно внести стимул. В Ставрополье многие колхозы уже несколько лет назад перешли на хозрасчет и самоокупаемость и на аренду, создают мелкие кооперативы внутри больших, чтобы использовать всю инфраструктуру больших колхозов и совхозов. Было бы глупостью все разрушать, создавать какие-то мелкие хозяйства, потом заново создавать инфраструктуры. Так что будем сотрудничать, исходя из реальностей. Это самый верный путь.
Корр. АПН. Михаил Сергеевич, крупные результаты переговоров являются, несомненно, проявлением большого доверия с обеих сторон. Возникает, очевидно, новая ситуация по вопросам, связанным с будущим военно-политическим статусом объединенной Германии. Не могли бы вы прокомментировать еще несколько подробнее ваш подход к этому острому вопросу, и что требуется в дальнейшем, чтобы взаимное доверие действительно было полностью оправдано?
М.С. Горбачев. Нынешняя, я бы сказал, комплексная, позиция по этому вопросу как бы интегрирует и гармонизирует интересы и объединенной Германии, и Советского Союза. Настолько, насколько это возможно. Я думаю, если кто будет искать противоречия в этой позиции, он их может обнаружить. Но политика – искусство возможного, и в данном случае, мне думается, мы исходим из того, что объединенная Германия, получая на основе прекращения прав четырех государств свой полный суверенитет, должна все обдумать в рамках вновь избранного парламента, правительства и сделать свой выбор, где ей находиться. Мы признаем право выбора за всеми народами, мы не можем отказать в этом великому немецкому народу на новом этапе существования его государства. Но мы рассчитываем, что немцы, за плечами которых уроки прошлого, тяжелые, трагические уроки, сделали и в том и в другом государстве выводы, доказали всей своей послевоенной историей, что они открыты процессам демократии, что они вносят вклад в реализацию такой политики, чтобы с немецкой земли больше не исходила угроза воины, что они готовы к сотрудничеству с другими народами. Это важная предпосылка. Без этого ничего не могло состояться. Во-вторых, есть переходные моменты. Я имею в виду то обстоятельство, что на территории Германии присутствует большая группировка войск. И мы должны отнестись к этому реалистически. Отсюда наша твердая установка: на территорию бывшей ГДР структуры НАТО не распространяются. Более того, мы заключим договор с объединенной Германией об условиях пребывания, сокращения и постепенного вывода этих войск в определенный временной промежуток. Мы взаимодействуем, нормализуя наши отношения, понимая, что мы должны в какой-то мере разделять, насколько это возможно, затраты, чтобы развязать все узлы. Со стороны наших партнеров мы встретили на этот счет понимание как в политическом, так и в экономическом плане.
Далее мы условились о том, что, после того как на обоюдной основе реализуем идею прекращения пребывания советских войск, решим все вопросы, связанные с их выводом, на территории бывшей ГДР, которая, естественно, будет уже находиться в суверенной объединенной Германии, под властью одного правительства, не будет ядерного оружия и иностранных войск. Это очень важный элемент. Продвижения в этом смысле «на восток» не должно быть.
Ну и, наконец, самое главное. Давайте не будем забывать, в какое время мы живем. В иное время, я думаю, мы не вышли бы на договоренности, на все то, что произошло сегодня и что приводит к объединению Германии. Ведь мы одновременно разворачиваем европейский процесс, выходим на Венские договоренности. Руководство ФРГ высказалось за то, что будущий бундесвер должен быть сокращен по численности в общем почти наполовину – 42-45% общей нынешней численности армий двух немецких государств. Это тоже характеризует ответственную позицию руководства ФРГ, и я надеюсь, что это будет трансформироваться в политику тех, кто будет действовать уже в объединенной Германии. Это тоже очень важный элемент. И, наконец, меняется характер НАТО. Появится совместная декларация двух союзов. Они открываются друг другу навстречу, идут на контакты, создаются соответствующие институты, начинается взаимодействие также и по контролю. То есть мы уже имеем совершенно другую ситуацию.
Я бы сказал, что это переходная ситуация к будущим европейским структурам безопасности. Думаю, только так можно понять всю сложность и диалектичность процессов. Мы с партнерами из ФРГ в этих условиях действуем ответственно и взвешенно, уважая интересы и учитывая озабоченности друг друга.
К тому, что мы совместно обсуждаем и решаем, огромный интерес проявляет немецкий народ. Огромен интерес со стороны советского народа. Люди следят за ходом событий, и поэтому особенно важно быть на высоте требований времени. Надо добавить, что мы хотим подготовить такой разворот нашим отношениям с уже объединенной Германией, который отвечал бы интересам и наших двух народов, и всех европейских народов. Это тоже говорит о том, что мы здесь думаем не только о сегодняшнем, но и о завтрашнем дне. Вот в каком контексте надо рассматривать занятую нами позицию, которая интегрирует весь комплекс обсуждавшихся здесь вопросов.
Западногерманский корр. Вы говорили об экономических и финансовых перспективах будущего германо-советского сотрудничества. Не могли бы вы, г-н канцлер, назвать в этой связи несколько основных направлений? Не могли бы вы, г-н Президент, сказать, было бы для вас желательно усиление оказания помощи на многосторонней основе?
Г. Коль. Как вы знаете, в последние недели эта тема весьма интенсивно обсуждалась на целом ряде международных конференций, в том числе во время встречи на высшем уровне стран Европейского сообщества в Дублине и несколько дней назад на Международной экономической встрече в Хьюстоне. Президент Горбачев направил Президенту Бушу, председательствовавшему на встрече в Хьюстоне, письмо, на которое уже отправлен ответ.
В ближайшее время состоятся переговоры между Советским Союзом и различными международными организациями, а также многочисленные двусторонние переговоры. В связи с этим я хотел бы указать на то, что в начале ноября в Риме состоится первая встреча на высшем уровне стран Европейского сообщества под председательством представителя Италии, и уже в Дублине мы договорились о том, что к тому времени заслушаем доклады по этому вопросу
Решающим обстоятельством – и об этом много говорилось во время нашей встречи здесь – является то, что советское руководство, и в первую очередь сам Президент, будет развивать инициативы в направлении создания рыночной экономики. В связи с этим в ближайшие недели представляется возможным проведение различных бесед. Мы обсуждали также наше предложение предоставить любую помощь экспертов. И, когда перед нами уже будет лежать готовый проект реформ, мы приложим наши силы как на двусторонней, так и на многосторонней основе, чтобы создать общую концепцию, используя для этого возможности НАТО, «семерки» и всех других проявляющих к этому интерес. Наша, точнее говоря, моя цель состоит в том, чтобы оказать необходимую помощь Михаилу Горбачеву и его стране в этот переходный период.
М.С. Горбачев. К тому, что сказал г-н канцлер, я хочу добавить, что эти вопросы мы обсуждали. Может показаться, что речь идет о частностях, что кому-то нужно бросить спасательный круг и т. д. Нет, речь идет о далеко идущих и масштабных переменах, по сути дела – о вопросе высшей стратегии. То, что происходит в Советском Союзе, то, что он в результате перестройки, революционных пре образований разворачивается к интересам человека на принципах демократии и свободы, ищет новые формы и экономической, и политической, и духовной жизни, – все это имеет не только внутреннее значение. Одновременно Советский Союз разворачивается в сторону всей мировой цивилизации. И это уже не просто идея, многое в этом отношении изменилось. Именно поэтому мы встречаемся уже в другой атмосфере, ведем глубокие и перспективные переговоры, вышли на решение многих актуальных вопросов.
То, что мы делаем в Советском Союзе, очень нужно, для того что бы в этой стране, располагающей огромными возможностями, стра не, где живет многомиллионный народ со столетней, тысячелетней культурой, были найдены выходы к демократическому, широкому, поступательному прогрессивному развитию. Для того и перестройка. Но в силу этой мировой роли, огромных масштабов страны, в силу ответственности, которая на ней лежит, за всеобщую безопасность, очень желательно было бы для нас и для остального мира органичное включение нашей мощной экономики в мирохозяйственные связи. Это выгодно, целесообразно и необходимо для других стран. В момент глубокого поворота в наших преобразованиях, в ходе структурных сдвигов, естественно, возникают и напряжение, трудности. Мы сейчас подходим вплотную к очень глубоким переменам. И нужно воспользоваться возможностями международного разделения труда, использования каких-то финансовых ресурсов для того, чтобы пере бороть данный момент, преодолеть его, пройти через самый трудный этап. Но мы не ждем подачек, нам не нужна милостыня. Речь идет о взаимовыгодных договоренностях и переговорах. Нам нужно, в частности, как-то пролонгировать возврат наших долгов на наиболее подходящих условиях. Вот для чего также нужно и важно то, о чем мы здесь говорили.
Мы ставим эти вопросы прямо, открыто, как вопросы большой политики, которые задевают всех. И мы с канцлером были откровенны на этот счет: такое сотрудничество отвечает интересам не только наших двух стран, но и интересам всей Европы, всей мировой экономики. Ставропольское краевое телевидение. Михаил Сергеевич, мы очень рады видеть вас на родной земле, где вас хорошо знают и верят вам. Хотелось бы спросить, что вы испытали, когда вступили на родную землю?
М.С. Горбачев. По-моему, я нахожусь в положении того знаменитого древнего героя, который, соприкасаясь с родной землей, получает новые силы.
«Зюддойче цайтунг», Мюнхен. У меня два вопроса: один – г-ну Федеральному канцлеру; другой – г-ну Президенту
Г-н Федеральный канцлер, Советский Союз под руководством Горбачева предоставил немцам полный суверенитет. Речь идет о новой эпохе, о новых структурах безопасности в Европе, и я уже представляю себе завтрашние заголовки в некоторых западных газетах типа: «Крупнейшая экономическая держава Европы за более тесное сотрудничество со сверхдержавой СССР». Как бы вы сумели развеять опасения, связываемые с понятием «Рапалло»?
И вопрос Президенту. Г-н Горбачев, в каком плане вами обсуждалась проблема советских немцев и как вы намереваетесь исправить совершенную в отношении этой национальной группы несправедливость, не предоставляя ей автономной территории?
Г. Коль. Что касается первой части вашего вопроса, то я, конечно, не в состоянии препятствовать кому-либо в написании глупых комментариев. Но те, кто имеет представление об истории, знают, что сравнение с Рапалло абсолютно неуместно. Тогда имела место совершенно иная историческая ситуация, и это проще всего понять, сравнив Советский Союз начала 20-х годов с Советским Союзом 1990 года. Такое сравнение просто неверно в любом смысле.
Но есть более важный аспект этого вопроса. Объединенная Германия – а именно о такой Германии идет речь – как часть НАТО и часть Европейского сообщества, по моему глубокому убеждению, и при общегерманском правительстве будет продолжать курс, который по общей договоренности приведет к созданию к 31 декабря 1992 года большого общеевропейского рынка, европейского сообщества с населением в 336 млн человек. На встрече ЕС на высшем уровне в конце этого года в Риме планируется проведение двух правительственных конференций: одна – по вопросам экономического и валютного союза Европейского сообщества, а другая, выражаясь общими формулами, – о создании государственного единства Европы.
Это означает, что объединенная Германия пойдет по пути, пролегающему не рядом с западным сообществом, а станет неотъемлемой частью этого западного сообщества. Это одна сторона. Кроме того, я не думаю, что то, что Президент Горбачев и я обсуждали в прошлом году в Бонне и особенно здесь, и то, что мы имеем в виду, говоря об этом договоре, который укажет путь в будущее, может содержать в себе нечто направленное против третьих стран. Наоборот, все европейцы страстно желают, чтобы немцы и Советский Союз имели хорошие отношения, мирные отношения. Если отношения между немцами и Советским Союзом хорошие, если они интенсивно развиваются, если они развивают лучшие главы в истории наших отношений, а мы имели немало таких глав, то мы все извлечем из этого пользу Геополитическое положение Германии предполагает нашу позицию в центре Европы. Во времена войн через нас пролегали пути военных походов с Востока на Запад и с Запада на Восток. Но одновременно мы являемся, если хотите, «мостом идей и убеждений». Немецкая культура немыслима без такого оплодотворения. Возьмите математику, философию, живопись – я мог бы привести много примеров. И то, что движет нами, Президентом и мной, обеими делегациями на этих переговорах, – это стремление продолжить эти главы. Как я уже говорил в своем заявлении вначале, в беседах с глазу на глаз мы долго говорили о том, какую большую ответственность мы испытываем по отношению к поколению сегодняшних детей. Нам было 14-15 лет, когда закончилась война. И мы чувствуем себя ответственными в том, чтобы использовать этот тяжелый опыт, обратить его на службу добру и начать новую разумную главу в нашей истории. Осталось 10 лет до конца этого столетия, так почему бы нам в конце этого столетия не извлечь уроки из некоторых ошибок? Это, собственно, и есть та формула, которая необходима. Она никому не угрожает, она идет на пользу всем. В первую очередь, разумеется, немцам и советским людям.
М.С. Горбачев. Вы задали очень важный вопрос. Приветствуя развернутый ответ г-на Коля, со своей стороны хочу сказать вот что. Когда мы в Ставрополе возложили венки к Вечному огню, у нас с Г. Колем была короткая, но очень запоминающаяся встреча с ветеранами войны. Это были люди решительные, среди них – Герои Советского Союза. И вот мы услышали от них: общий урок состоит в том, что нам нужно все сделать, чтобы наши народы сотрудничали, чтобы наши отношения были дружественными, чтобы мы были партнерами и чтобы никогда больше ничего подобного не повторилось. Вот наказ людей, которые прошли через все испытания той страшной войны, в которую нас толкнул гитлеризм и которая потрясла до основания наши народы. Г-н канцлер за последние годы, особенно последние месяцы, постоянно обращается к теме сотрудничества, развития отношений между нашими народами, выступает за новый масштаб сотрудничества не только в сфере экономики и торговли, но и в сфере человеческих контактов, молодежных обменов, связей между учеными, литераторами. Я за этим вижу ответственность, которую выражает канцлер, за будущее отношений между нашими народами. И это вызывает у нас, у советских людей, понимание, а у меня лично, как у руководителя государства, удовлетворение.
Должен еще раз подчеркнуть, что нынешние и визит, и состоявшиеся переговоры были пронизаны пониманием необходимости того, что перед нашими народами открывается новое – лучшее – будущее. Мы учли уроки пережитого. И очень важно, что развитие нынешних наших отношений с Германией идет в связи с европейским процессом. Вы видите также, что действует формула «2 + 4», в которой участвуют шесть государств. А в европейском процессе участвуют представители всех государств нашего континента, плюс США и Канада. Так что нельзя сказать, что мы замышляем какие-то тайны Бонна Кремля, в которых таятся потенциальные опасности для европейцев, для других народов. Мы с ними со всеми сейчас сотрудничаем и хотим вместе строить новое будущее – ту самую новую Европу, те самые новые отношения, которые были бы на пользу всем и обеспечивали бы прочную безопасность в Европе. А это центральный пункт мировой политики и опорный пункт безопасности во всем мире. Что касается вопроса о судьбе советских немцев, то мы затрагивали его в беседе один на один. Я приветствую спокойную, реалистическую его постановку Проблема есть. Она в поле зрения наших высших органов. Верховного Совета СССР. Мы хотим, чтобы она нашла решение с учетом интересов всех советских людей. Кстати, должен сказать, что к немцам Поволжья, к советским немцам, где бы они ни проживали, где бы они ни работали, в стране существует уважительное отношение. Но есть проблемы, которые порождены определенным временем, и от них нельзя уйти. Мы хотим подойти к их решению на основе инициативы самих советских людей. И такие инициативы уже появляются. Мы сочувствуем таким инициативам и будем думать вместе, как выйти на спокойное, уважительное, устраивающее всех решение. Тут у нас, я надеюсь, должно быть понимание, что все мы заинтересованы в справедливом решении.
Телевидение ФРГ. Г-н Федеральный канцлер и г-н Президент, существуют ли еще расхождения между вами в вопросе статуса объединенной Германии в рамках НАТО? Вы только что сказали, что после вывода советских войск структуры НАТО будут распространены на остальную часть Германии, в то время как Президент Горбачев решительно заявил, что на этой территории не должно быть иностранных войск и атомного оружия. Не могли бы вы это разъяснить и как вы представляете себе в будущем атомное вооружение Германии в целом? Г. Коль. Что касается первой части вашего вопроса, то никакого противоречия нет. Мы договорились, что объединенная Германия в период пребывания советских войск на территории нынешней ГДР не будет размещать там натовских формирований общегерманского бундесвера, там будут располагаться только территориальные под разделения и что позднее, после вывода Советских вооруженных сил, разумеется, там могут быть размещены любые формирования обще германского бундесвера. Это вопрос суверенного решения немцев. Другое дело, что я исхожу из того, что и общегерманский бундесвер не будет размещать ядерное оружие на территории ГДР. Кроме того, мы согласились с тем, что после вывода советских войск на этой тер ритории не будут размещаться негерманские части. Западногерманский корр. Г-н Президент, если я правильно понял Федерального канцлера, советские войска и войска союзников, оста ющиеся пока, в переходный период, в Берлине, не обладают правами, которые бы затрагивали или ущемляли суверенитет Германии. Как бы вы охарактеризовали статус советских войск? Это что – гости?
Г. Коль. Г-н Президент, думаю, я должен первым ответить на этот вопрос. Возможно, я недостаточно ясно разъяснил, что при полном суверенитете мы исходим из того, что объединенная Германия заключает договоры о пребывании войск в Берлине. Это касается как советских войск, так и американских, французских и английских частей. Мы согласились также с тем, что численность этих частей ни в коем случае не будет превышать нынешнего уровня и, возможно, будет даже меньшей. То есть речь идет о нормальном процессе с точки зрения международного права: суверенная Германия заключает эти договоры.
М.С. Горбачев. Если возникают неясности, я хочу дополнить, С прекращением прав и ответственности четырех держав возникает полный суверенитет объединенной Германии. Но в связи с этим, видимо, уже в первом – всеобъемлющем – договоре будет ссылка на то, что между правительствами Советского Союза и объединенной Германии будет заключен отдельный договор о нахождении и о правовом статусе группировки советских войск в объединенной Германии. И, наконец, есть вопросы, связанные с переходом на новые расчеты в связи с изменениями в валютной сфере. Поэтому будет заключен еще один договор, относящийся именно к этой сфере. Так что все это будет урегулировано на основе двух договоров между объединенной Германией и правительством Советского Союза. Думаю, что мы не можем допустить ситуации, при которой группировка советских войск в объединенной Германии осталась бы в подвешенном состоянии. Это очень важный вопрос, хорошо, что вы его задали.
Всесоюзное радио, программа «Маяк». Как говорили вы, Михаил Сергеевич, и как говорил г-н Коль, отношения между СССР и ФРГ характеризуются углублением человеческих связей. Как вы оцениваете человеческий фактор в международных отношениях?
М.С. Горбачев. В политике очень много существенных элементов, важных составных частей. Мне думается, для того чтобы политика была успешной, она должна сотрудничать с наукой. И политика, как бы это ни казалось парадоксальным, – а я вижу в этом императив времени, – должна все более опираться на нормальные «нравственные» основы. Я вижу новый элемент – это демократизация внешней политики: она уже дело не только одних политиков, а и широких кругов общественности.
Наконец, в условиях, когда мы стоим перед решением поворотных задач, по сути дела – перехода в новую фазу международных отношений, особенно возрастает значение сотрудничества и личных отношений между политиками, личного взаимного доверия. Это очень важный фактор. С этой точки зрения я должен отметить, что наши отношения с канцлером Колем прогрессируют, и это один из важных элементов, благоприятствующих решению нами крупных проблем. То же можно сказать об отношениях между нашими министрами, г-ном Геншером и г-ном Шеварднадзе, и, в свою очередь, об отношениях между мной и г-ном Геншером, об отношениях между г-ном Шеварднадзе и г-ном Колем, другими представителями ФРГ. Я придаю большое значение личному фактору, здесь складывается необходимая степень доверия, а доверие – самая лучшая среда, в которой можно выходить на прорывы в международных отношениях.
Г. Коль. Я хотел бы присоединиться к сказанному Нельзя устранить проблемы только за счет личных отношений. Но совсем другое дело, когда понимаешь язык партнера, когда существует доверие, когда можно исходить из простой жизненной практики, при которой другого не подозреваешь в том, в чем не должны подозревать тебя. Если это берется за рабочий принцип и если к тому же имеется чувство юмора и схожие интересы, то я нахожу это очень положительным. Я нахожу весьма отрадным и хотел бы здесь это подчеркнуть, что мы за последние годы достигли таких личных отношений, которые даже при различии мнении, впрочем неизбежных, не только облегчают жизнь, но и облегчают нахождение решений.
«Франкфурте рундшау». Г-н Федеральный канцлер, какое значение вы придаете планируемому двустороннему договору и какие договоры могут вытекать из него в дальнейшем?
Г. Коль. Это должен быть всеобъемлющий договор, и мы намерены вскоре начать интенсивно над ним работать. Я уже назвал основные области этого договора. Президент и я осознаем, что наша цель должна состоять в том, чтобы самое позднее через год заключить такой договор.
М.С. Горбачев. Что же, мы, наверное, подходим к концу нашей встречи. Я благодарю г-на канцлера за эту пресс-конференцию. Она завершила нашу совместную работу в эти дни. Хочу откликнуться по-человечески на приглашение г-на канцлера посетить Германию, его родные места. Думаю, это состоится. Спасибо, дамы и господа, товарищи.
«Правда». 18.07.1990
Дж. БУШ. Поздравляю вас с результатами визита в вашу страну канцлера ФРГ Коля. Я только что говорил с ним по телефону, и он очень доволен результатами встречи. По его мнению, достигнутые договоренности благотворно скажутся на отношениях СССР с Германией и США, а также на отношениях всех западных стран с Советским Союзом. Мы рады вашему заявлению о праве объединенной Германии самой делать выбор относительно ее членства в союзах. Это свидетельство большой государственной мудрости с вашей стороны.
В целом у нас вызывают удовлетворение результаты этой встречи. Надеюсь, что в предстоящие месяцы будет достигнут подобный же прогресс и на переговорах по сокращению обычных вооружений в Европе, а также на переговорах по сокращению стратегических ядерных вооружений.
Основная цель этого разговора – кратко сообщить вам о результатах встречи «семерки» в Хьюстоне. Позже я направлю вам письменное послание на эту тему.
Как вы, очевидно, знаете из принятого на встрече коммюнике, а также из того, что уже рассказал вам канцлер Коль, мы все подчеркнули нашу готовность помочь Советскому Союзу..
Теперь о том, что касается НАТО. Я понимаю, что вы уже получили мое послание на эту тему. У нас вызывает удовлетворение та оценка, которую вы и министр Шеварднадзе дали тем мерам, которые были согласованы на сессии Североатлантического совета в Лондоне. Я помню, как во время вашего визита в США вы говорили о том, что будете внимательно следить за ходом совещания в Лондоне. Мы пошли по пути преобразования Североатлантического союза, и, таким образом, сейчас открывается эра сотрудничества между Востоком и Западом. Я надеюсь, что в Советском Союзе именно так и были восприняты результаты этой встречи. Мы также постарались учесть те озабоченности, которые вы высказывали в беседах со мной и с другими. Мы сделали это следующим образом:
-предложили государствам – членам Организации Варшавского Договора принять совместную декларацию о ненападении;
-пригласили вас прибыть в Брюссель и выступить в Североатлантическом совете;
-согласились открыть НАТО для установления регулярных дипломатических связей с СССР и другими государствами Восточной Европы;
-выступили с искренним предложением дать заверения относительно численности вооруженных сил будущей объединенной Германии (как я понимаю, вы обсудили этот вопрос с канцлером Колем);
-в военной области объявили о радикальном изменении в нашем подходе как к обычным, так и к ядерным вооружениям; – предложили расширить и укрепить процесс СБСЕ, предусмотрев создание новых организационных структур, в рамках которых СССР мог бы принять участие в процессе обновления Европы;
-мы попытались в принятом документе расставить акценты таким образом, чтобы указать на наше стремление иметь такую Европу, где ни одна держава не чувствовала себя в изоляции. Вы знаете о том, что я рассматриваю НАТО как стабилизирующий фактор, особенно если объединенная Германия не окажется в изоляции и станет полноправным членом этой организации...
М.С. ГОРБАЧЕВ. В моих беседах с канцлером нам удалось сблизить позиции. По сути дела результаты встречи учитывают наши общие интересы, интересы Германии, наши и ваши интересы. Хочу сказать, что без Вашингтона, Кэмп-Дэвида, без встречи в верхах Северо-атлантического союза и Лондонской декларации, без наших с вами усилий, усилий наших внешнеторговых организаций было бы трудно прийти к сближению точек зрения. Но благодаря ответственности, пониманию, учету интересов друг друга мы пришли к вполне позитивным результатам.
Надеюсь, что Шеварднадзе и Бейкер более конкретно и предметно будут говорить об этом – как о том, о чем мы с вами сейчас говорили, так и по отдельным конкретным вопросам, которые не для телефонного разговора. Я считаю, что если эти договоренности будут выполнены, то это даст позитивные результаты. Согласен с вами в том, что такое течение процесса позволит надеяться на успешное развитие переговоров в Вене, работы по всему комплексу общеевропейских вопросов.
В заключение хочу сказать, что наш разговор укрепляет мою уверенность в том, что сотрудничество между нами будет крепнуть.
Дж. БУШ. Давайте продолжать подобный обмен мнениями.
В наших сообщениях для прессы можно было бы сказать, что в ходе этого разговора мы провели конструктивное обсуждение результатов хьюстонской встречи и встречи в верхах Североатлантического союза.
М.С. ГОРБАЧЕВ. Да, я думаю, так и скажем. И по этим темам тоже.
Архив Горбачев-Фонда. Фонд № 1, опись № 1
Михаил Сергеевич.
Представляем проект советско-германского договора о партнерстве, добрососедстве и сотрудничестве. В нем учтены те соображения, которые передал вам Коль на беседе в Москве 15 июля, а также внесены небольшие дополнения.
Было бы целесообразно передать Колю этот доработанный проект через совпосла в Бонне с вашим посланием, в котором высказаться за скорейшее начало переговоров – по возможности еще до Московской встречи «шестерки», где, судя по всему, должны быть в основном решены все внешние аспекты германского объединения.
Кроме того, важно закрепить взаимопонимание о необходимости скорейшей выработки договора о сроках и условиях пребывания в Германии наших войск в сочетании с соглашением по финансовым вопросам, а также обновления долгосрочного договора об экономическом, промышленном и научно-техническом сотрудничестве с Германией.
Шеварднадзе