Главная   Фонд   Концепция   Тексты Д.Андреева   Биография   Работы   Вопросы   Религия   Общество   Политика   Темы   Библиотека   Музыка   Видео   Живопись   Фото   Ссылки  

Итальянские народные сказки



Размещение в сети: http://www.rodon.org/other/ins.htm
Дата написания: не выяснена;  файла: 16.03.2008
Тексты приведены по изданиям:
«Итальянские народные сказки» в пересказе Н. В. Гессе и З. М. Задунайской, Ленинград, 1959 г.
«Волшебный мир», СП «Юнисам», 1993. Перевод Л. Капалет, Н. Вишневской, З. Потаповой, И. Скрягина.


СОДЕРЖАНИЕ


Генерал Фанта-Гиро


Рассказывают и пересказывают удивительную историю, что случилась в давние времена.

Жил король, у которого не было ни одного сына, зато было три дочери.

Старшую звали Бьянка, среднюю – Ассунтина, а о младшей стоит поговорить отдельно. Только она родилась на свет и открыла черные-пречерные глаза, все так и ахнули – такая она была красавица. И решили ее назвать самым красивым именем, которого никто никогда на свете не слыхивал, – Фанта-Гиро.

 

Кроме трех дочерей, у короля было три трона. Один голубой, другой черный, а третий пурпурный. На голубом троне король восседал, когда был весел, на черном – когда был чем-нибудь недоволен, а на пурпурном никогда не сидел.

Вот однажды утром дочки прибежали поздороваться с отцом и увидели, что он сидит на черном троне и смотрит в окно.

– Чем вы недовольны, отец? – спросили дочки и тоже посмотрели в окно.

 

Ничего нового они не увидели. Перед дворцом расстилался луг, немного подальше блестела река, потом поднималась роща, за рощей стояла гора.

А за горой начиналось соседнее королевство, только его не было видно.

 

– Чем же вы недовольны, ваше величество? – опять спросили дочки.

– Как мне быть довольным, если в соседнем королевстве солнце встает на целых полчаса раньше. И все из-за проклятой горы! Я прожил семьдесят лет и никогда этого не замечал. Но сегодня я это заметил и теперь ни за что не сойду с черного трона.

Дочки опечалились. Они знали, что во дворце не будет балов, ни праздников, пока отец не пересядет на голубой трон.

Поэтому старшая, немного подумав, сказала:

– Если перетащить дворец на триста шагов правее, гора не будет загораживать солнце.

Король молча покачал головой.

Тогда средняя дочь сказала:

– Если вы не хотите перетащить дворец направо, можно перетащить его налево.

 

Тут король чуть не заплакал от огорчения.

– Вот и видно, что вы девчонки! – сказал он. – Ваш брат, мой сын, которого никогда и не было, не стал бы давать такие глупые советы. Он ведь прекрасно знает, то есть знал бы, что королевский дворец не собачья будка, которую можно перетаскивать с места на место. Там, где жил мой пра-прадед, мой прадед, мой дед, мой отец, должен жить и я.

– Есть о чем печалиться, дорогой отец, – весело сказала Фанта-Гиро. – Раз нельзя перенести дворец, прикажите срыть гору.

– Ах, дочь моя, – закричал обрадованный король, – ты почти так же умна, как твой брат... Если бы он был.

Король тут же отдал приказание срыть гору.

Конечно, срыть гору нелегко, но возможно. Потому что, как говорит пословица, нельзя разрушить только тот дом, который нарисован на бумаге. Гора, правда, не дом, однако скоро или не скоро, а дело было сделано, и дочки пришли поздравить отца.

Что же они увидели! Отец сидел не на черном троне, но и не на голубом.

Король сидел на пурпурном троне. Такого с королем еще ни разу не бывало.

 

– Что случилось, синьор отец? – спросили дочери.

– Мне грозит война, – ответил он. – Соседний король недоволен тем, что у него пропало эхо.

– А куда же оно делось, дорогой отец, и при чем тут вы? – воскликнули дочери.

– Да вот, видите ли, гора, которую я повелел срыть, стояла на нашей земле и принадлежала нам. А эхо, которое отдавалось от горы, было собственностью соседнего короля. Когда срыли гору, куда-то пропало и эхо. Соседний король собрал войско и требует, чтобы ему вернули его королевское эхо, иначе он объявит войну. Вот я и сел на пурпурный трон – трон войны.

– И вы будете воевать? – спросили дочери.

– Уж не знаю, как и быть, – ответил, вздыхая, король. – Во-первых, я ни разу не воевал и не знаю, как это делается. Во-вторых, я стар и немощен.

А в-третьих, у меня нет генерала. Вот если бы у вас был брат, он и был бы генералом.

– Если вы разрешите, – сказала Бьянка, старшая дочь, – генералом буду я. Неужели я не сумею командовать солдатами!

– Не женское это дело, – проворчал король.

– А вы меня испытайте, – настаивала Бьянка.

– Испытать, пожалуй, можно, – согласился король. – Но помни, если ты в походе начнешь болтать о разных женских пустяках, – значит, ты не генерал, а просто королевская дочка. Изволь тогда немедленно возвращаться домой вместе со всем войском.

Так и порешили. Король велел своему верному оруженосцу Тонино ни на шаг не отходить от королевны и слушать, что она говорит.

Вот Бьянка и Тонино поскакали на войну, а за ними все войско. Миновали луг и подъехали к реке, поросшей тростником.

– Что за чудесный тростник! – воскликнула Бьянка. – На обратном пути с войны обязательно нарежем его побольше и наделаем прялок.

– Мелеете резать тростник хоть сейчас, – сказал Тонино, – потому что вы уже возвращаетесь.

Он подал команду, и все войско сделало налево кругом. Так и не удалось Бьянке стать генералом.

– Теперь испытайте меня, – сказала королю средняя дочь, Ассунтина.

Войско выступило во второй раз. Впереди скакали Ассунтина и верный оруженосец короля.

Проехали тростник. Ассунтина не сказала ни слова. Въехали в рощу. Ассунтина заговорила:

– Что за чудесные каштаны! Каких жердей можно нарубить для веретен!

– Стой! – скомандовал войску Тонино. – Поехали домой.

И все войско – кавалерия, артиллерия, пехота и обоз – двинулось в обратный путь.

Тогда к отцу прибежала младшая дочь – Фанта-Гиро.

– Нет, нет, – сказал король, – ты слишком молода.

– Дорогой отец, неужели вы любите меня меньше, чем сестер?

Король не устоял. Он издал третий указ и назначил генералом Фанта – Гиро.

 

– Если уж быть генералом, так настоящим, – сказала себе девушка.

Она надела доспехи, подобрала длинные косы под шлем, опоясалась мечом да еще прибавила два пистолета. Генерал получился хоть куда.

Двинулись походом в третий раз. Проехали тростник – Фанта-Гиро ни слова; проехали каштановую рощу – ФантаГиро будто воды в рот набрала. Вот и граница, а по ту сторону границы стоит вражеское войско. Перед войском разъезжает на вороном коне молодой король, красивый и статный.

Тут Фанта-Гиро остановила свои полки и сказала Тонино:

– Прежде чем начать сражение, я поговорю с соседом. А ты скачи туда, где стояла гора, и спрячься в кустах. Если я подъеду к тому месту и заговорю, повторяй за мной каждое мое последнее слово. Да погромче, – слышишь?

Будь Фанта-Гиро, как раньше, младшей королевской дочерью, Тонино, может, попробовал бы с ней спорить. Ведь он не кто-нибудь, а верный оруженосец самого короля. Ему ли, словно зайцу, прятаться в кустах. Но теперь Тонино стоял перед генералом. Поэтому он сделал налево кругом и отправился в кусты.

А Фанта-Гиро подъехала к вражескому королю и сказала.

– Ваше королевское величество, мое войско готово к бою. Кони сыты, пушки заряжены, ружья начищены, сабли наточены. Но давайте поговорим – из-за чего мы будем воевать? Ведь король, мой повелитель, мог делать со своей горой все, что ему угодно.

– С горой да, – возразил молодой король, – но ведь он посягнул на чужую собственность – на мое эхо.

– Ах, ваше величество, я уверен, что вам это показалось, Поедем к тому месту, и вы убедитесь, что эхо никуда не исчезло.

– Поедем, – согласился король.

Они пришпорили коней и скоро очутились там, где еще недавно возвышалась гора. Тут они остановились, и генерал Фанта-Гиро запел нежным голосом:

 

Жило долго маленькое эхо На горе высокой и крутой.

Слыша песню, людям на потеху Отвечало песенкой простой...

– ...Простой-ой-ой! – завопил из кустов Тонино, да так, что король вздрогнул.

 

Но он тут же забыл про эхо, потому что генерал продолжал свою песенку:

 

Говорят, теперь пропало эхо, Больше нет ни песенок, ни смеха...

Только правды в том ни капли нет.

Спой лишь звонче – эхо даст ответ.

– Ого-го! – заревел оруженосец. – Да еще как да-аст!

– О, пресвятая мадонна! – воскликнул король, затыкая уши. – И из-за этого я, безумец, хотел воевать!

– Я могу спеть еще, – любезно предложил генерал.

– Только не здесь, – поспешно сказал король. – Мне очень нравится ваше пение, но эха я не желаю больше слышать. Забудем все наши раздоры и станем друзьями. Не согласитесь ли вы погостить в моем замке?

– Охотно, ваше величество, – сказал генерал.

Едва они приехали в королевский замок, король побежал в покои своей матери.

 

– Матушка, я привез с собой в гости неприятельского генерала. Но он совсем не похож на усатого вояку. Ах, какие глаза, какой ротик, какой нежный голос! Сдается мне, что это не генерал, а переодетая девушка. Вы мудрая женщина, посоветуйте, как мне узнать правду.

– Сведи генерала в оружейную палату, – ответила королева. – Если генерал и впрямь девушка, она и внимания не обратит на оружие.

Молодой король послушался совета матери. Но, едва генерал переступил порог оружейной палаты, он вскрикнул от восхищения. Он хвалил длинноствольные пищали, пробовал, хорошо ли наточены мечи, заострены ли шпаги. Он схватил саблю и принялся размахивать ею перед самым носом короля.

Тогда король снова поспешил к королеве.

– Матушка, – сказал он, – генерал ведет себя, как настоящий мужчина, но я еще больше, чем раньше, уверен, что это девушка. И девушка с каждой минутой нравится мне все больше.

– Что ж, сынок, – ответила королева. – Поведи генерала в сад. Если это девушка, она сорвет розу или фиалку и приколет к груди. Если это мужчина, он сорвет веточку жасмина и заложит ее за ухо.

Молодой король пригласил Фанта-Гиро погулять в саду. Он глаз не спускал с генерала. А тот и не глянул ни на пышные розы, ни на стыдливые фиалки.

Зато, проходя мимо цветущего куста жасмина, генерал небрежно сорвал веточку и сунул себе за ухо.

Король в третий раз постучался в покои старой королевы.

– Матушка, по всем вашим приметам генерал – мужчина, а сердце мое говорит, что это девушка. Что же мне делать?

– Вот тебе мой последний совет. Пригласи генерала к обеду. Да смотри повнимательней. Женщина отрезает ломтики, прижимая хлеб к груди, мужчина же режет хлеб на весу.

Начался обед. Генерал взял нож и на весу отхватил большой ломоть хлеба.

 

А после обеда мать сказала сыну:

– Теперь ты окончательно убедился, что генерал – мужчина.

– Нет, матушка, это девушка. И я сам испытаю ее.

Подойдя к Фанта-Гиро, молодой король сказал:

– Я так подружился с вами, генерал, что хочу познакомить вас с моей невестой.

Сейчас мы немного отдохнем, а в вечеру, если вы согласны, велим оседлать коней и поедем в ней в гости.

Ох, что сделалось с генералом! Он побледнел, потом покраснел и ответил дрожащим голосом:

– Охотно, ваше величество. Увидеть вашу невесту будет для меня самым большим удовольствием.

Потом король проводил генерала в отведенные ему покои. Когда же часа через два он пришел снова, генерала и след простыл. Молодой король, не медля ни минуты, вскочил на коня и поскакал в соседнее государство.

А Фанта-Гиро в это время обнимала своего отца, сидевшего снова на голубом троне.

– Ах, дорогой отец, – говорила она, горько плача, – я поехала на войну, а привезла с собой мир.

– Так о чем же ты плачешь, милая дочь? – спросил ее отец.

– Я потеряла там свое сердце! – отвечала она, заплакав еще жалобней.

 

Вдруг под окнами дворца послышался топот копыт, а через минуту в тронный зал вбежал молодой король. Он подошел прямо к Фанта-Гиро и сказал:

– Генерал, прошу вас стать моей женой.

– А ваша невеста? – спросила девушка.

– Милая Фанта-Гиро, когда я вам рассказывал о невесте, вы были генералом.

А неприятельского генерала обмануть, право же, не грешно. Никакой невесты у меня нет, кроме вас, если вы на то согласны.

– Согласна, она согласна, – ответил старый король за свою дочь.

Скоро сыграли свадьбу. Фанта-Гиро, забросив боевые доспехи, надела платье с длинным шлейфом и приколола к груди розу. Молодой король весь сиял, глядя на свою красавицу жену. А старый король и старая королева так отплясывали тарантеллу, что любо-дорого было смотреть.




Кола-рыба


В Мессине, на самом берегу голубого Мессинского пролива, стояла хижина. Жила в ней вдова рыбака с единственным сыном, которого звали Кола.

Когда маленький Кола появился на свет, его приветствовал шум моря. Когда он впервые засмеялся, он засмеялся солнечным зайчикам, прыгавшим на волнах.

Едва мальчик научился ходить, он побежал прямо к морю.

Игрушками его были высохшие морские звезды, выкинутые приливом на берег, да обкатанные водой блестящие камешки.

Что же удивительного, что для мальчика море было роднее редкого дома!

 

А мать боялась моря. Ведь оно унесло ее отца, брата, а потом и мужа.

Поэтому стоило мальчику отплыть хоть немного от берега, мать выбегала из дому и кричала:

– Вернись, Кола! Вернись, Кола!

И Кола послушно поворачивал к берегу.

Но вот однажды, когда она звала его, Кола засмеялся, помахал ей рукой и поплыл дальше.

Тогда мать рассердилась и крикнула ему вслед:

– Если тебе море дороже матери, то и живи в море, как рыба!

Ничего дурного она не желала своему сыну, просто крикнула в сердцах, как многие матери, когда их рассердят дети. Но то ли этот день был днем чудес, то ли услышал ее слова злой волшебник, только Кола и впрямь навсегда остался в море. Между пальцами у него выросла перепонка, горло вздулось и сделалось как у лягушки.

Бедная мать, увидев, что натворили ее необдуманные слова, заболела с горя и через несколько дней умерла.

Хижина, в которой уже никто не жил, обветшала и покосилась. Но раз в год, в тот самый день, когда у матери вырвалось нечаянное проклятие, Кола подплывал к берегу и с грустью смотрел на дом, куда ему уже больше не вернуться.

В эти дни мессинские рыбаки, их жены и дети не подходили близко к этому месту. И вовсе не потому, что они боялись человека-рыбу. Кола был их большим другом. Он распутывая рыбачьи сети, если их запутывал морской черт-скат, показывал, какой стороной идут косяки рыб, предупреждал о вечно меняющихся коварных подводных течениях. Рыбаки не подходили к старой хижине, чтобы не помешать Кола одолеть свое горе в одиночку. Они ведь и сами так поступали – радость старались встретить вместе, горем не делились ни с кем.

Как-то услышал о Кола-Рыбе король. И захотелось ему посмотреть на такое чудо. Король велел всем морякам зорко глядеть, когда они выходят в море, не покажется ли где Кола. Если увидят его, пусть передадут, что сам король желает с ним говорить.

На рассвете одного дня матрос с парусной шхуны заметил в открытом море, как Кола играет в волнах, словно большой дельфин. Матрос приставил ко рту ладони и закричал:

– Эй, Кола-Рыба, плыви в Мессину! С тобой хочет говорить король!

Кола тотчас повернул к берегу. В полдень он подплыл к ступеням дворцовой лестницы, что уходила прямо в воду.

Начальник береговой стражи доложил об этом привратнику, привратник – младшему лакею, младший лакей – старшему камердинеру, а уж старший камердинер осмелился доложить королю.

Король в мантии и короне спустился до половины лестницы и заговорил:

 

– Слушай меня, Кола-Рыба! Мое королевство богато и обширно. Все, что находится на суше, я знаю наперечет. А что скрыто в моих подводных владениях, не ведомо никому, даже мне. Я хочу, чтобы ты узнал это и рассказал своему королю.

– Хорошо, – ответил Кола и ушел в морскую глубь.

Когда Кола вернулся, он рассказал много удивительного. Рассказал, что видел на морском дне долины, горы и пещеры. Рассказал о рощах из разноцветных кораллов, о холодных течениях и горячих ключах, что бьют из расселин морских гор. Рассказал о диковинных рыбах, которых никто никогда не видел, потому что они живут далеко внизу, в вечных зеленых сумерках. Только в одном месте Кола не мог достичь дна – у большого Мессинского маяка.

– Ах, какое огорчение! – воскликнул король. – Мне как раз больше всего хотелось знать, на чем стоит Мессина. Прошу тебя, спустись поглубже.

 

Кола кивнул головой и снова нырнул – только легонько плеснула волна.

 

Целый день и целую ночь он пропадал в пучине. Вернулся измученный, усталый и сказал королю:

– Слушай, король, я опять не достиг дна. Но я увидел, что Мессина стоит на утесе, утес покоится на трех колоннах. Что будет с тобой, Мессина!

Одна из колонн еще цела, другая дала трещину, а третья вот-вот рухнет.

 

– А на чем стоят колонны? – спросил король. – Мы непременно должны это узнать. Кола-Рыба.

– Я не могу нырнуть глубже, – ответил Кола. – Вода внизу тяжела, как камни. От нее болят глаза, грудь и уши.

– Прыгни с верхушки сторожевой башни маяка, – посоветовал король. – Ты и не заметишь, как опустишься на дно.

Башня стояла как раз в устье пролива. В те давние времена на ней, сменяя друг друга, несли свою службу дозорные. Когда надвигался ураган, дозорный трубил в рог и разворачивал по ветру флаг. Увидев это, корабли уходили в открытое море, подальше от земли, чтобы их не разбило о прибрежные скалы.

 

Кола-Рыба поднялся на сторожевую башню и с ее верхушки ринулся в волны.

 

На этот раз Кола пропадал три дня и три ночи. Только на рассвете четвертого дня голова его показалась над водой. Он с трудом подплыл к дворцовой лестнице и сел на первую ступеньку.

– Горе тебе, Мессина, настает черный день, и ты обратишься в прах! – заговорил он, едва отдышавшись.

– Расскажи же скорей, что ты увидел! – нетерпеливо воскликнул король.

– Что делается на дне?

Кола покачал головой.

– Не знаю. Я и теперь не добрался до дна. Откуда-то снизу поднимаются дым и пламя. Дым замутил воду, от огня она стала горячей. Никто живой, ни рыба, ни морские звезды, не могут спуститься ниже, чем спустился я.

 

– Раньше я тебя просил, а теперь приказываю: что бы ни было там, внизу, ты должен узнать, на чем стоит Мессина.

Кола-Рыба усмехнулся.

– Слушай, король! Ветер и волны не поймаешь даже самой частой сетью.

А я сродни ветру и волнам! Мне приказывать нельзя. Прощайте, ваше величество.

 

Он соскользнул со ступенек в воду и собирался уплыть прочь.

Тут король со злости затопал ногами, сорвал с головы корону и бросил ее в воду.

– Что ты сделал, король! – воскликнул Кола. – Ведь корона стоит несметных сокровищ!

– Да, – согласился король, – второй такой короны нет на свете. Если ты не достанешь ее со дна, мне придется сделать то, что делают все короли, когда им нужны деньги. Я обложу податью всех рыбаков Сицилии, и рано или поздно мои сборщики выколотят из них новую корону.

Кола-Рыба опять присел на ступеньку лестницы.

– Будь по-твоему, король! Ради детей рыбаков я постараюсь достать до дна. Но сердце говорит мне, что я никогда не увижу больше родного сицилийского неба над головой. Дайте мне горсть чечевицы, я возьму ее с собой. Если я погибну в глубинах, вы узнаете об этом.

На серебряном блюдечке принесли чечевицу. Кола зажал ее плоские зерна в руке и бросился в море.

Король поставил часовых у того места, где погрузился в воду Кола-Рыба.

Семь дней часовые не спускали глаз с морской глади, а на восьмой день вдруг увидели, что по воде плывет чечевица. Тут все поняли, что Кола больше уже не вернется.

А вслед за покачивающимися на волнах зернами вынырнула удивительная рыба, какой никто никогда не видывал. Верно, одна из тех придонных рыб, о которых рассказывал Кола.

В зубастой пасти она держала драгоценную королевскую корону. Рыба высунулась из воды, положила корону на нижнюю ступеньку лестницы и, плеснув хвостом, исчезла в море.

Никто не знает, как погиб человек-рыба, который пошел на смерть, чтобы избавить бедняков от беды. Но рассказы о нем передавались от деда к отцу, от отца к сыну.

И вот вправду настал черный день Мессины. Все кругом загудело и затряслось.

Горы раскалывались на куски и с грохотом рушились вниз. Земля расступалась, и там, где было ровное место, зияли пропасти.

Вмиг цветущий город превратился в груду развалин. Сбылось пророчество Кола.

Однако люди не ушли из Мессины. Ведь каждому дороже всего край, где он появился на свет и прожил всю жизнь. Оставшиеся в живых выстроили новый город, еще прекраснее прежнего. Он и сейчас стоит на самом берегу голубого Мессинского пролива.




Три апельсина


По всей Италии рассказывают историю о трех апельсинах. Но вот удивительно – в каждой местности ее рассказывают по-своему. Но Генуэзцы говорят одно, неаполитанцы – другое, сицилийцы – третье. А мы выслушали все эти сказки и теперь знаем, как все случилось на самом деле.

Жили когда-то король и королева. Был у них дворец, было королевство, были, конечно, и подданные, а вот детей у короля и королевы не было.

Однажды король сказал:

– Если бы у нас родился сын, я поставил бы на площади перед дворцом фонтан.

И била бы из него не вино, а золотистое оливковое масло. Семь лет приходили бы к нему женщины и благословляли бы моего сына.

Скоро у короля и королевы родился прехорошенький мальчик. Счастливые родители выполнили свой обет, и на площади забили два фонтана. В первый год фонтаны вина и масла вздымались выше дворцовой башни. На следующий год они стали пониже. Словом, королевский сын, что ни день, становился больше, а фонтаны – меньше.

На исходе седьмого года фонтаны уже не били, из них по капле сочилось вино и масло.

Как-то королевский сын вышел на площадь поиграть в кегли. А в это самое время к фонтанам притащилась седая сгорбленная старушонка. Она принесла с собой губку и два глиняных кувшина. По каплям губка впитывала то вино, то масло, а старуха выжимала ее в кувшины.

Кувшины почти наполнились. И вдруг – трах! – оба разлетелись в черепки.

Вот так меткий удар! Это королевский сын целился большим деревянным шаром в кегли, а попал в кувшины. В тот же миг иссякли и фонтаны, они уже не давали ни капли вина и масла. Ведь королевичу как раз в эту минуту исполнилось ровно семь лет.

Старуха погрозила скрюченным пальцем и заговорила скрипучим голосом:

 

– Слушай меня, королевский сын. За то, что ты разбил мои кувшины, я положу на тебя заклятье. Когда тебе минет трижды семь лет, на тебя нападет тоска.

И станет она тебя терзать, пока ты не найдешь дерево с тремя апельсинами.

А когда ты найдешь дерево и сорвешь три апельсина, тебе захочется пить.

Тогда-то мы и посмотрим, что будет.

Старуха злорадно засмеялась и поплелась прочь.

А королевский сын продолжал играть в кегли и через полчаса уже забыл и о разбитых кувшинах, и о старухином заклятье.

Вспомнил о нем королевич, когда ему исполнилось трижды семь – двадцать один год. Напала на него тоска, и ни охотничьи забавы, ни пышные балы не могли ее развеять.

– Ах, где найти мне три апельсина! – повторял он.

Услышали это отец-король и мать-королева и сказали:

– Неужели мы пожалеем для своего дорогого сына хота три, хоть три десятка, хоть три сотни, хоть три тысячи апельсинов!

И они навалили перед королевичем целую гору золотистых плодов. Но королевич только покачал головой.

– Нет, это не те апельсины. А какие те, что мне нужны, и сам не знаю.

Оседлайте коня, я поеду их искать Королевичу оседлали коня, он вскочил на него и поехал Ездил, ездил он по дорогам, ничего не нашел. Тогда свернул королевич с дороги и поскакал напрямик. Доскакал до ручья вдруг слышит тоненький голосок:

– Эй, королевский сын, смотри, как бы твой конь не растоптал моего домика!

 

Посмотрел королевич во все стороны – никого нет. Глянул под копыта коню – лежит в траве яичная скорлупка. Спешился он, наклонился, видит – сидит в скорлупке фея. Удивился королевич, а фея говорит:

– Давно у меня в гостях никто не бывал, подарков не приносил.

Тогда королевич снял с пальца перстень с дорогим камнем и надел фее вместо пояса. Фея засмеялась от радости и сказала:

– Знаю, знаю, чего ты ищешь. Добудь алмазный ключик, и ты попадешь в сад. Там висят на ветке три апельсина.

– А где же найти алмазный ключик? – спросил королевич.

– Это, наверно, знает моя старшая сестра. Она живет в каштановой роще.

 

Юноша поблагодарил фею и вскочил на коня. Вторая фея и вправду жила в каштановой роще, в скорлупке каштана. Королевич подарил ей золотую пряжку с плаща.

– Спасибо тебе, – сказала фея, – у меня теперь будет золотая кровать.

За это я тебе открою тайну. Алмазный ключик лежит в хрустальном ларце.

 

– А где же ларец? – спросил юноша.

– Это знает моя старшая сестра, – ответила фея. – Она живет в орешнике.

 

Королевич разыскал орешник. Самая старшая фея устроила себе домик в скорлупке лесного ореха. Королевский сын снял с шеи золотую цепочку и подарил ее фее. Фея подвязала цепочку к ветке и сказала:

– Это будут мои качели. За такой щедрый подарок я скажу тебе то, чего не знают мои младшие сестры. Хрустальный ларец находится во дворце. Дворец стоит на горе, а та гора за тремя горами, за тремя пустынями. Охраняет ларец одноглазый сторож. Запомни хорошенько: когда сторож спит – глаз у него открыт, когда не спит – глаз закрыт. Поезжай и ничего не бойся.

 

Долго ли ехал королевич, не знаем. Только перевалил он через три горы, проехал три пустыни и подъехал к той самой горе. Тут он спешился, привязал коня к дереву и оглянулся. Вот и тропинка. Совсем заросла она травой, – видно, в этих краях давно никто не бывал. Пошел по ней королевич. Ползет тропинка, извиваясь, как змея, все вверх да вверх. Королевич с нее не сворачивает. Так и довела его тропинка до вершины горы, где стоял дворец.

 

Пролетала мимо сорока. Королевич попросил ее:

– Сорока, сорока, загляни в дворцовое окошко. Посмотри, спит ли сторож.

 

Сорока заглянула в окошко и закричала:

– Спит, спит! Глаз у него закрыт!

– Э, – сказал себе королевич, – сейчас не время входить во дворец.

Подождал он до ночи. Пролетала мимо сова. Королевич попросил ее:

– Совушка, сова, загляни в дворцовое окошко. Посмотри, спит ли сторож.

 

Сова заглянула в окошко и проухала:

– Ух-ух! Не спит сторож! Глаз у него так на меня и смотрит.

– Вот теперь самое время, – сказал себе королевич и вошел во дворец.

 

Там он увидел одноглазого сторожа. Около сторожа стоял трехногий столик, на нем хрустальный ларчик. Королевич поднял крышку ларчика, вынул алмазный ключик, а что открывать им – не знает. Стал он ходить по дворцовым залам и пробовать, к какой двери подойдет алмазный ключик. Перепробовал все замки, ни к одному ключик не подходит. Осталась только маленькая золотая дверка в самом дальнем зале. Вложил королевич алмазный ключик в замочную скважину, он пришелся, как по мерке. Дверца сразу распахнулась, и королевич попал в сад.

Посреди сада стояло апельсиновое дерево, на нем росли всего-навсего три апельсина. Но какие это были апельсины! Большие, душистые, с золотой кожурой.

Словно все щедрое солнце Италии досталось им одним. Королевский сын сорвал апельсины, спрятал их под плащ и пошел обратно.

Только королевич спустился с горы и вскочил на коня, одноглазый сторож закрыл свой единственный глаз и проснулся. Он сразу увидел, что в ларце нет алмазного ключика. Но было уже поздно, потому что королевич скакал во весь опор на своем добром коне, увозя три апельсина.

Вот перевалил он одну гору, едет по пустыне. День знойный, на лазурном небе ни облачка. Раскаленный воздух струится над раскаленным песком.

Королевичу захотелось пить. Так захотелось, что ни о чем другом он и думать не может.

Да ведь у меня есть три апельсина! – сказал он себе. – Съем один и утолю жажду!

Едва он надрезал кожуру, апельсин распался на две половинки. Из него вышла красивая девушка.

– Дай мне пить, – попросила она жалобным голосом.

Что было делать королевичу! Он ведь и сам сгорал от жажды.

– Пить, пить! – вздохнула девушка, упала на горячий песок и умерла.

Погоревал над ней королевич и поехал дальше. А когда оглянулся, то увидел, что на том месте зеленеет апельсиновая роща. Королевич удивился, но назад возвращаться не стал.

Скоро пустыня кончилась, юноша подъехал к лесу. На опушке приветливо журчал ручеек. Королевич бросился к ручью, сам напился, вволю напоил коня, а потом сел отдохнуть под раскидистым каштаном. Вынул он из-под плаща второй апельсин, подержал его на ладони, и стало томить королевича любопытство так же сильно, как недавно томила жажда. Что скрыто за золотой кожурой? И королевич надрезал второй апельсин.

Апельсин распался на две половинки, и из него вышла девушка. Она была еще красивее, чем первая.

– Дай мне пить, – сказала девушка.

– Вот ручей, – ответил королевич, – вода его чиста и прохладна.

Девушка припала к струе и мигом выпила всю воду из ручья, даже песок на дне его стал сухим.

– Пить, пить! – опять застонала девушка, упала на траву и умерла.

Королевич очень огорчился и сказал:

– Э, нет, уж теперь-то я и капли воды в рот не возьму, пока не напою третью девушку из третьего апельсина!

И он пришпорил своего коня. Проехал немного и оглянулся. Что за чудо!

По берегам ручья стеной встали апельсиновые деревья. Под густой зеленью их веток ручей наполнился водой и опять запел свою песенку.

Но королевич и тут не стал возвращаться. Он поехал дальше, прижимая к груди последний апельсин.

Как он страдал в пути от зноя и жажды, – и рассказать невозможно. Однако, рано или поздно, доскакал королевич до реки, что протекала у границ его родного королевства. Здесь он надрезал третий апельсин, самый большой и спелый. Апельсин раскрылся, словно лепестки, и перед королевичем появилась девушка невиданной красоты. Уж на что были хороши первые две, а рядом с этой показались бы просто дурнушками. Королевич взора не мог от нее отвести. Лицо ее было нежнее цветка апельсинового дерева, глаза зеленые, как завязь плода, волосы золотые, словно кожура спелого апельсина.

 

Королевский сын взял ее за руку и подвел к реке. Девушка наклонилась над рекой и стала пить. Но река была широка и глубока. Сколько ни пила девушка, воды не убывало.

 

Наконец красавица подняла голову и улыбнулась королевичу.

– Спасибо тебе, королевич, за то, что дал мне жизнь. Перед тобой дочь короля апельсиновых деревьев. Я так долго ждала тебя в своей золотой темнице!

Да и сестры мои тоже ждали.

– Ах, бедняжки, – вздохнул королевич. – Это я виноват в их смерти.

– Но ведь они не умерли, – сказала девушка. – Разве ты не видел, что они стали апельсиновыми рощами? Они будут давать прохладу усталым путникам, утолять их жажду. Но теперь мои сестры уже никогда не смогут превратиться в девушек.

– А ты не покинешь меня? – воскликнул королевич.

– Не покину, если ты меня не разлюбишь.

Королевич положил руку на рукоять своего меча и поклялся, что никого не назовет своей женой, кроме дочери короля апельсиновых деревьев.

Он посадил девушку впереди себя на седло и поскакал к родному дворцу.

 

Вот уже заблестели вдали дворцовые башенки. Королевич остановил коня и сказал:

– Подожди меня здесь, я вернусь за тобой в золотой карете и привезу тебе атласное платье и атласные туфельки.

– Не надо мне ни кареты, ни нарядов. Лучше не оставляй меня одну.

– Но я хочу, чтобы ты въехала во дворец моего отца, как подобает невесте королевского сына. Не бойся, я посажу тебя на ветку дерева, вот над этим прудом. Тут тебя никто не увидит.

Он поднял ее на руки, посадил на дерево, а сам въехал в ворота.

В это время хромоногая, кривая на один глаз служанка пришла к пруду полоскать белье. Она наклонилась над водой и увидела в пруду отражение девушки.

 

– Неужели это я? – закричала служанка. – Как я стала прекрасна! Верно, само солнце завидует моей красоте!

Служанка подняла вверх глаза, чтобы посмотреть на солнце, и заметила среди густой листвы девушку. Тут служанка поняла, что видит в воде не свое отражение.

– Эй, кто ты такая и что тут делаешь? – со злобой крикнула служанка.

 

– Я невеста королевского сына и жду, когда он приедет за мной.

Служанка подумала: Вот случай перехитрить судьбу .

– Ну, это еще неизвестно, за кем он приедет, – ответила она и принялась изо всех сил трясти дерево.

 

Бедная девушка из апельсина старалась, как могла, удержаться на ветвях. Но служанка раскачивала ствол все сильнее и сильнее. Девушка сорвалась с ветки и, падая, превратилась опять в золотистый апельсин.

Служанка живо схватила апельсин, сунула за пазуху и полезла на дерево. Только успела она примоститься на ветке, как подъехал королевич в карете, запряженной шестеркой белых коней.

Служанка не стала дожидаться, пока ее снимут с дерева, и спрыгнула на землю.

Королевич так и отшатнулся, увидев свою невесту хромоногой и кривой на один глаз.

Служанка быстро сказала:

– Э, женишок, не беспокойся, это все у меня скоро пройдет. В глаз мне попала соринка, а ногу я отсидела на дереве. После свадьбы я стану еще лучше, чем была.

Королевичу ничего другого не оставалось, как везти ее во дворец. Ведь он поклялся на своем мече.

Отец-король и мать-королева очень огорчились, увидев невесту своего любимого сына. Стоило ездить за такой красоткой чуть не на край света! Но раз слово дано, надо его выполнять. Принялись готовиться к свадьбе.

Настал вечер. Весь дворец так и сиял огнями. Столы были пышно накрыты, а гости разряжены в пух и прах. Все веселились. Невесел был только королевский сын. Его томила тоска, такая тоска, будто он и не держал никогда в руках трех апельсинов. Хоть снова садись на коня да поезжай неведомо куда, неизвестно за чем.

Тут ударили в колокол, и все сели за стол. А во главе стола посадили молодых. Слуги обносили гостей искусно приготовленными кушаньями и напитками.

Невеста попробовала одного кушанья, попробовала другого, но каждый кусок так и застревал у нее в горле. Ей хотелось пить. Но, сколько она ни пила, жажда не унималась. Тогда она вспомнила про апельсин и решила его съесть.

Вдруг апельсин выкатился у нее рук и покатился по столу, выговаривая нежным голосом: Кривая кривда сидит за столом, А правда с нею проникла в дом!

Гости затаили дыхание. Невеста побледнела. Апельсин прокатился вокруг стола, подкатился к королевичу и раскрылся. Из него вышла прекрасная дочь короля апельсиновых деревьев.

Королевич взял ее за руки и подвел к отцу и матери.

– Вот моя настоящая невеста!

Злую обманщицу тотчас прогнали прочь. А королевич с девушкой из апельсина отпраздновали веселую свадьбу и прожили счастливо до глубокой старости.




Преццемолина


Жила в одном селении бедная крестьянка с дочкой. А возле их дома был огород, в котором росли салат, помидоры, петрушка, укроп. Но больше всего дочка бедной крестьянки любила лакомиться петрушкой. Каждое утро забиралась в огород, набирала полный передник петрушки и потом за обедом всю её съедала.

А называется в наших местах петрушка – преццемоло; поэтому девушку и прозвали в селении Преццемолина-петрушечка. Преццемолина не знала, не ведала, что хозяйкой огорода была злая ведьма. А ведьма вскоре заметила, что кто-то рвет у неё в огороде петрушку. Однажды ведьма спряталась в кусты и стала ждать.

Преццемолина, как обычно, пришла в огород за петрушкой. Вдруг ведьма быстрее молнии выскочила из-за кустов и крючковатыми пальцами крепко схватила девушку за локоть.

– Ага, воровка, попалась! Теперь я с тобой расплачусь за все сразу.

Напрасно Преццемолина, чуть живая от страха, просила у старухи прощения, обещала никогда больше даже близко к огороду не подходить. Ведьма притащила Преццемолину В свой дом и бросила на голую лавку.

Стала Преццемолина у ведьмы служанкой. Но как ни мучила её ведьма непосильной работой, Преццемолина с каждым годом становилась всё красивее и красивее.

У ведьмы от зависти и злобы совсем пропал аппетит.

Однажды зовёт ведьма Преццемолину и говорит ей:

– Вот тебе корзина, иди к колодцу и набери в неё воды. Если не исполнишь моего приказания, я тебя убью.

Пошла Преццемолина к колодцу, опустила корзинку раз, другой, поняла, что только попусту время теряет: вся вода из дырявой корзины выливается.

Прислонилась девушка к колодцу и горько-горько заплакала. Вдруг слышит, кто-то тихо зовёт её:

– Преццемолина, Преццемолина, почему ты плачешь?

Она повернулась, видит: стоит перед ней красивый юноша и приветливо улыбается.

– Кто ты и откуда знаешь моё имя?

– Я внук ведьмы, а зовут меня Бенсиабель. Бабушка хочет погубить тебя, но я спасу тебя, Преццемолина. Поцелуй меня, и я наполню твою корзинку.

– Нет, не поцелую, ведь ты внук ведьмы.

– Что ж, я всё равно наполню твою корзину.

Вернулась Преццемолина домой и принесла ведьме корзину воды. Ведьма от злости вся побелела и говорит девушке:

– Признавайся, тебе помог Бенсиабель?

– Нет, – ответила Преццемолина.

– Ну, хорошо же, посмотрим, кто кого одолеет.

Утром зовёт ведьма Преццемолину и говорит ей:

 

– Возьми этот мешок с зерном. Я выйду минут на десять погулять, а когда вернусь, чтоб был готов хлеб. Если не испечёшь его, знай, я тебя убью.

Ведьма заперла бедную Преццемолину на ключ и пошла гулять. Принялась Преццемолина за работу, да видит – не успеть ей за такое короткое время растолочь мешок зерна и испечь хлеб. Села Преццемолина на мешок и заплакала в голос. Тут подошёл к Преццемолине Бенсиабель и говорит ей ласково:

– Не плачь, Преццемолина, я спасу тебя и на этот раз, только поцелуй меня.

– Нет, не поцелую, ведь ты внук ведьмы.

Но Бенсиабель опять помог Преццемолине. Когда ведьма вернулась, хлеб уже стоял на столе.

– Ты видела Бенсиабеля? Это он испёк хлеб? – спрашивает ведьма у девушки.

– Нет, – отвечает Преццемолина.

– Ну, хорошо же, посмотрим, кто кого одолеет.

На следующий день зовёт ведьма Преццемолину и говорит ей:

– Сходи к моей сестре, она живёт вон за тем лесом. Возьми у неё мою шкатулку и принеси мне.

Ведьма ещё раньше сговорилась с сестрой, что как только Преццемолина к ней придёт, та её убьёт.

Девушка пустилась в дорогу, не зная, не ведая, что ждёт её верная смерть.

По дороге встречается ей Бенсиабель.

– Куда идёшь, Преццемолина? – спрашивает Бенсиабель.

– За шкатулкой к сестре моей госпожи.

– Ах! Бедная Преццемолина, твоя госпожа посылает тебя на смерть, а ты ничего и не подозреваешь. Поцелуй меня, и я тебя спасу.

– Нет, ведь ты внук ведьмы.

– Всё равно я спасу тебя, потому что люблю тебя больше жизни. Вот тебе бутылочка с оливковым маслом, кусок хлеба, верёвка и метла. Когда придёшь к дому ведьмы, смажь этим маслом дверные петли, а этот кусок хлеба брось сторожевой собаке. Потом ты увидишь бедную женщину, которая достаёт воду из колодца, привязав к ведру свои косы. Подари ей эту верёвку. В кухне ты увидишь другую женщину, которая языком очищает печь от золы. Подари ей эту метлу. Шкатулка лежит на шкафу, возьми её и сразу беги из дому.

Послушаешься меня, останешься в живых.

Преццемолина сделала всё, как ей сказал Бенсиабель. Когда она пришла в дом ведьмы, то увидела на шкафу шкатулку, схватила её и со всех ног кинулась прочь. Сестра ведьмы заметила бегущую Преццемолину, подскочила к окну и закричала:

– Эй, ты, там, в кухне! Убей скорей эту воровку!

– Нет, она подарила мне метлу, а вы заставляли меня чистить печь языком.

– Эй, ты, там, у колодца, брось скорей в воду эту воровку!

– Нет, она подарила мне верёвку, а вы заставляли меня доставать воду косами.

– Собака, разорви её!

– Нет, она дала мне хлеба, а вы меня ни разу не покормили, и я умирала с голоду.

– Дверь, захлопнись!

– Не стану! Эта девушка смазала мои петли, а без неё они совсем заржавели.

Так и спаслась Преццемолина.

Бежала Преццемолина, бежала, смотрит: перед ней незнакомая деревня, а вокруг – ни души. Присела она на траву отдышаться, отдохнуть. И тут стало её любопытство разбирать, что же внутри шкатулки? Раскрыла Преццемолина шкатулку, вылетела оттуда песня и растворилась в воздухе. Заплакала Преццемолина.

В тот же миг подбежал Бенсиабель, поймал песню и снова посадил в шкатулку.

Только и в этот раз не согласилась девушка поцеловать Бенсиабеля.

На другой день пришла Преццемолина к своей госпоже – старой ведьме и принесла ей шкатулку. Как увидела ведьма Преццемолину, живую и красивую, чуть от досады не лопнула.

– Ты не встречала по дороге Бенсиабеля? – спросила она.

– Нет, – ответила Преццемолина.

– Ну, хорошо же, – говорит ведьма, – мы ещё посмотрим, кто кого одолеет.

Слушай же. В курятнике у меня три петуха: красный, чёрный и белый. Этой ночью, когда один из петухов запоёт, ты мне скажешь, какой из них пел.

Если ошибёшься, я проглочу тебя, как кусок хлеба.

А надо вам сказать, что комната Бенсиабеля была рядом с комнатой Преццемолины, и Бенсиабель всё слышал.

Настала полночь, и один из петухов пропел своё ку-ка-ре-ку. Ведьма сразу спрашивает у Преццемолины:

– Ну, какой из петухов пел?

Преццемолина, конечно, не знает, что ответить; задрожала она от страха и тихо-тихо, так, чтобы ведьма не услышала, говорит:

– Бенсиабель, Бенсиабель, скажи мне, какой из петухов пел?

– Поцелуй меня, и я скажу.

– Нет.

– И всё-таки я тебе скажу: пел красный петух.

Ведьма, увидев, что девушка медлит с ответом, подошла к ней и закричала:

– Отвечай, не то я тебя убью!

Преццемолина отвечает:

– Красный петух пел.

Ведьма от злости только зубами заскрипела.

Немного погодя снова запел петух.

– Ну, а теперь какой петух пел? – спрашивает ведьма.

Опять помог Бенсиабель девушке, и та ответила:

– А теперь пел чёрный петух.

Ещё через час опять запел петух, и ведьма сразу к Преццемолине с вопросом:

– Ну, какой петух сейчас пел?

– Белый, – радостно ответила Преццемолина.

Злая ведьма с досады так хлопнула дверью, что та треснула. Ведьма бросилась искать Бенсиабеля, чтобы с ним за всё рассчитаться.

Бенсиабель спрятался за колодцем. Увидела его ведьма, хотела схватить, да споткнулась и свалилась в колодец. А Преццемолина вышла замуж за своего спасителя. И прожили они в любви и счастье много-много лет.




Находчивая девушка


Жил-был бедный рыбак. Была у него жена да двое детей – дочь и сын. Сколько раз ни забросит он сеть, ничего, кроме плотвы, в неё не попадает.

Однажды, когда в доме нечего было есть, даже кукурузной похлёбки не осталось, рыбак сказал жене:

– Схожу ещё раз закину сеть. Может, поймаю хоть немного рыбы. Тогда вам не придётся есть одну кукурузную похлёбку.

Отправился рыбак к реке, закинул сеть, сидит на берегу, ждёт.

Вот стал рыбак тянуть сеть, чувствует – тяжело идёт.

"Похоже, большая рыба попала , – подумал рыбак, потянул что было сил, вытащил сеть.

Смотрит, попала в сеть не рыба, а золотая ступка. Обрадовался рыбак, побежал скорее домой. Позвал он жену, сына и дочь.

– Смотрите, что я поймал!

– А дочь ему и говорит:

– Что же ты будешь делать с золотой ступкой? От голода рыба куда лучше помогает.

– Ничего ты не понимаешь! – рассердился рыбак. – Я подарю эту ступку королю, и он щедро вознаградит меня.

– Иди, – отвечает дочь, – но только король скажет тебе: "Что я буду делать со ступкой, если нет пестика?

Пошёл рыбак к королю во дворец, принёс ему в подарок золотую ступку.

Рассердился король и говорит рыбаку:

– Глупец, что я буду делать с твоей ступкой, если нет пестика?

Бедняга не знает, что ответить, стоит в растерянности посреди королевского двора, чешет за ухом и бормочет:

– Видно, права была дочка.

Услыхал король, как рыбак что-то бормочет себе под нос, нахмурился и грозно так спрашивает:

– Что ты там бормочешь, невежда?

– Я говорю, что права была моя дочь, предупреждала меня: "Зря идёшь, отец . Она в точности угадала, как вы мне ответите.

– Умная, должно быть, у тебя дочка, если так хорошо угадывает чужие мысли.

Скажи ей, чтобы принесла мне завтра салат "Ой! ой! . Если не выполнит моего приказания, велю казнить вас обоих.

Несчастный рыбак поплёлся в родное селение, низко опустив голову и проклиная себя за неосторожность.

Дома он со слезами на глазах сказал дочери:

– Какой же я был глупец, что не послушал тебя! Теперь нам с тобой не избежать казни.

И он рассказал дочери о прихоти короля.

По лицу его одна за другой катились крупные слезы. Но девушка не испугалась и спокойно сказала:

– Не бойся, отец, всё будет хорошо.

Она пошла в огород, нарвала побольше салату, положила его в корзинку, а между салатными листьями набросала иголки.

На другой день девушка отправилась с корзинкой к королю. Придя в королевский зал, девушка протянула королю закрытую корзинку и сказала ему:

– Вот вам салат "Ой! ой! .

Король открыл корзинку, дотронулся до салата и больно укололся об иголку.

Отдёрнул король руку и невольно вскрикнул: «Ой! ой!»

Когда боль в руке утихла, король сказал девушке:

– А ты и правда хитрая. Это настоящий салат «Ой! ой!». Только так легко ты от меня не отделаешься. Завтра ты должна явиться ко мне ни одетой, ни раздетой, не касаясь ни дороги, ни тропинки, ни пешком, ни на лошади и остановишься ни внутри моего дворца, ни снаружи.

Вернулась девушка домой и рассказала отцу про приказания короля. Бедный отец чуть с ума не сошёл от горя. Он бегал по комнате и как безумный кричал:

– Теперь моя дочь погибла, теперь моя дочь погибла!

– Не печалься, отец, – успокоила его дочь. – Увидишь, как хорошо я выполню все приказания короля.

Она одолжила у соседей овцу, разделась, накинула на себя рыбачью сеть и верхом на овце поехала к королю во дворец.

Приехав во дворец, она так остановила овцу, что та только наполовину переступила порог королевской залы. Когда король увидел девушку, он удивлённо спросил, что всё это значит.

Девушка ему в ответ:

– А то, что я исполнила все ваши приказания. Видите, я не одета и не скажешь, что и раздета, я не касалась ногой ни дороги, ни тропинки, явилась сюда ни пешком, ни на лошади, а моя овца стоит ни внутри, ни снаружи вашей залы.

Ещё сильнее удивился король находчивости девушки. Но и на этот раз он не сдался. Велел слугам позвать отца, мать и брата девушки. Потом приказал подать ему жареного петуха. Разрезал король петуха и голову отдал отцу девушки, спинку – матери девушки, ноги – брату девушки, а ей самой дал крылья.

– Теперь скажи мне, почему я так разделил петуха? – с насмешливой улыбкой спросил король.

Девушка ничуть не смутилась и смело отвечала королю:

– Голову вы отдали отцу, потому что он – глава семьи; спинку вы отдали матери, потому что на её плечи ложатся все домашние заботы; ноги отдали моему младшему брату, потому что он должен быстро исполнять поручения родителей, а крылья отдали мне, потому что я скоро должна улететь из дома.

Тогда король, восхищённый ответами девушки, сказал:

– Признаюсь, ты победила.

Так простая девушка оказалась умней и находчивей могущественного короля.




Лежебока


Жил в одной деревне крестьянин по имени Бастиано. И была у него жена, ленивая-преленивая.

Однажды утром собрался Бастиано в лес дров нарубить и говорит ей:

– Лина, я знаю, ты не очень-то любишь работать, но уж посмотри, пожалуйста, чтобы куры не склевали зерно.

– Не беспокойся, муженёк. Я этих кур и близко к полю не подпущу.

Лина и в самом деле поудобнее устроилась на краю поля под фиговым деревом и стала глядеть в оба. Но куры и не думали подходить к полю. Солнце припекало всё сильнее, и Лина решила, что ничего плохого не случится, если она подремлет минутку. Всего одну минутку. Только она успела так подумать, как уже заснула.

Тут цикада, сидевшая на фиговом дереве, запела:

– Лина, Лина, Следи за полем. Если не уследишь, Куры поклюют зерно. Вернётся Бастиано, Достанется тебе.

Но Лина видела чудесные сны и, понятно, не знала, что куры забрались в поле и жадно клюют зерно. Когда же она наконец проснулась, куры до того наелись, что и шагу не могли сделать.

– Ах, ах, пропал весь урожай! – в отчаянии закричала Лина. Но быстро утешилась: – Зато теперь куры у меня будут большие, жирные.

Она загнала кур в курятник и снова улеглась спать под фиговым деревом.

И опять запела цикада:

– Лина, Лина, следи за курами. Если не уследишь, их съест лиса. Вернётся Бастиано, достанется тебе.

Но Лина устала после тяжёлой работы – шутка ли: загнать всех кур в курятник, – она спала крепким сном и ничего не слышала. Зато, когда проснулась, сразу побежала к курятнику. И что же увидела! Лиса доедала крылышко последней курицы.

– Ах ты, рыжая воровка! – крикнула Лина и мгновенно захлопнула окошко, через которое лиса пролезла в курятник.

"Дела мои не так уж плохи, – подумала Лина. – Правда, лиса съела кур.

Но когда я продам красивую лисью шкуру, то смогу купить молоденьких цыплят.

Да ещё двух-трёх гусей в придачу. Даже хорошо, что всё так получилось .

Вскоре она совсем успокоилась и вернулась к своему любимому фиговому дереву, улеглась в тени и тут же заснула.

И опять запела неугомонная цикада:

– Лина, Лина, следи за лисой. Если не уследишь, Её разорвёт собака. Вернётся Бастиано, Достанется тебе.

Но Лине снилось, что она покупает на рынке цыплят, и она ничего не слышала.

Разбудил её ужасный шум, доносившийся из курятника. Она со всех ног бросилась туда. Подбежала, заглянула в окошко и видит: большой серый пёс гоняется за лисой. Пока Лина спала, собака, учуяв лисий запах, подкралась к курятнику, прорыла лапами ход и забралась внутрь.

"Ну погоди же, скверный пёс! – подумала Лина, тихонько отперла дверь и... хвать собаку за шиворот. Лиса, понятно, времени даром терять не стала, шмыгнула в открытую дверь и была такова. Но Лина и теперь не слишком-то огорчилась. ,,Ничего, пойдёт муж с этой собакой на охоту, не одну, а десяток лисиц подстрелит .

Лина привязала собаку к забору и как ни в чём не бывало улеглась под фиговым деревом.

И снова запела цикада:

– Лина, Лина, Следи за собакой. Если не уследишь, мальчишки её утащат.

Вернётся Бастиано, достанется тебе.

Только зря она пела: Лина крепко спала и ничего не слышала.

Наконец вернулся из лесу Бастиано. Лина встретила его радостная, довольная.

– Ну как, жёнушка, цела пшеница у нас на поле?

– Понимаешь, муженёк, я только на секунду отвернулась, а эти противные куры поклевали всё зерно. Зато они стали большими и жирными.

– Ничего не поделаешь, – вздохнул Бастиано, – придётся продать кур и купить зерна.

– Милый муженёк, кур уже нет. Их съела лиса. Но, знаешь, я поймала разбойницу и заперла её в курятнике.

– Ну что ж, тогда продадим лисью шкуру, – сказал Бастиано.

– Конечно, мы бы её обязательно продали, да только лиса убежала. В курятник забралась большая собака и чуть её не загрызла. Всю шкуру ей попортила!

Но ты не огорчайся, зато я поймала собаку. Сходишь с ней на охоту, много лисиц настреляешь.

– Уж ладно, пойдём посмотрим на твою собаку.

Пришли они – нету собаки. Пока Лина крепко спала, устроившись под фиговым деревом, проходившие мимо мальчишки отвязали её и убежали вместе с ней.

Только их и видели.

Что же тут сделал Бастиано? Не догадываетесь?! Так вот, Бастиано очень рассердился!




Веселый Монаккио


Жил – был в маленьком итальянском городке Грассано... нет, не злой волшебник.

Жил в Грассано весёлый дорожный рабочий Марио Коста. Целыми днями работал он под палящим южным солнцем, прокладывая шоссейную дорогу в селение Ирсина.

А в воскресенье Марио садился на свой старый велосипед и поднимался высоко в горы.

Однажды ночь застала Марио у самой вершины горы, и он решил переночевать в маленьком гроте на берегу речушки Билиозо.

С аппетитом поужинал он краюхой домашнего хлеба, запил хлеб стаканом белого виноградного вина и сразу заснул крепким сном. Проснулся Марио оттого, что кто-то больно дёргал его за волосы. Он провёл рукой по волосам...

Никого. Вдруг прямо в ухо ему угодил маленький камешек, и Марио услышал тихий смех.

– Хи, хи, хи! – тоненьким, как у комарика, голоском заливался невидимый шутник.

В предутреннем тумане мелькнула ярко-красная шапочка, и снова никого...

– Что за чудеса! – удивился Марио и в ту же секунду оглушительно чихнул.

– Будь здоров, Марио! – пропищал кто-то совсем рядом.

Теперь Марио отчётливо увидел странного человечка. Огненно-красная шапочка почти совсем закрывала его лицо. На ногах у него были маленькие деревянные башмачки.

– Ведь это весёлый гном Монаккио! – догадался Марио. -Недаром старый Дженнаро клялся, что сам видел Монаккио. А тогда я вместе с другими ребятишками и верил и не верил ему.

Маленький Монаккио ни на минуту не оставлял Марио в покое.

Ловкий, как кошка, хитрый, как лиса, неутомимый Монакиккио то бросал в лицо Марио пригоршни песку, то обрызгивал его студёной водой из реки.

Напрасно Марио пытался схватить своего мучителя за ногу или за руку.

Легко, словно горная козочка, Монаккио перепрыгивал через голову Марио, оглушительно хлопая деревянными башмачками.

И тут на помощь Марио опять пришёл старый Дженнаро. Вспомнил Марио совет старика.

,,Есть всего один способ обуздать Монаккио, – говорил Дженнаро. – Надо изловчиться и схватить его за красную шапочку. Стоит только снять с головы Монаккио шапочку, и он станет твоим верным слугой. Почти всю свою жизнь Монаккио проводит в реке или под землёй, и ему известны потаённые места, в которых разбойники прятали награбленные сокровища. Только не отдавайте Монаккио его красную шапочку, пока он не доведёт вас прямо до места, где спрятаны сокровища. Если поверите хитрому Монаккио на слово и раньше времени отдадите ему красную шапочку, то маленький обманщик лишь посмеётся над вашей простотой .

Марио сделал так, как советовал Дженнаро.

Осмелевший Монаккио совсем было подобрался к его пиджаку, как вдруг Марио быстро протянул руку... И не успел коварный гномик отпрыгнуть в сторону, как красная шапочка оказалась у Марио.

Напрасно Монаккио, плача, умолял Марио вернуть красную шапочку, напрасно обещал ему никого больше не обижать: Марио был неумолим.

Пришлось неосторожному Монаккио вести Марио в лес, прямо к тому дубу, в дупле которого разбойник Нанко Нанко спрятал часть своих богатств.

Возвратившись домой, Марио немного отдохнул с дороги, а потом поехал в большой город Потенцу и привёз оттуда много игрушек детворе своего родного Грассано. Старому Дженнаро он подарил чудесную трубку, а себе купил новый велосипед.

С тех пор прошло немало лет. Старый Дженнаро давно уже умер. Марио Коста сам стал дедушкой и по вечерам, сидя на завалинке, рассказывает мальчишкам про свою встречу с Монаккио. А мальчики тоже, как и он когда-то, верят и не верят ему.

Очень жалеет Марио, что не снял он с ноги Монаккио деревянного башмачка: тогда даже самые недоверчивые ребятишки убедились бы, что он говорит правду.




Волшебное кольцо


Жил-был на свете бедный юноша. Вот однажды говорит он своей матери:

– Пойду-ка я, мама, странствовать по свету. В нашей деревне за меня и сухого каштана не дают. Что из меня здесь путного выйдет? Отправлюсь искать свое счастье! Глядишь, и для тебя, мама, настанут радостные дни.

Сказал – и отправился в путь. Добрался он до какого-то города и стал бродить по улицам. Видит, плетется в гору старушка, несет на коромысле два больших ведра с водой, а сама еле дышит. Подошел юноша к старушке:

– Дайте, бабушка, я донесу воду, не годится вам таскать такую ношу.

Подхватил он ведра, донес их до старушкиного дома, поднялся по лестнице и поставил ведра на кухне.

А на кухне было полным-полно собак и кошек. Стали они тереться у ног своей хозяйки, повизгивают, мурлычат.

– Чем же тебя отблагодарить? – спросила старушка.

– Спасибо, – говорит юноша. – Ничего мне не надо. Мне просто хотелось услужить вам.

– Подожди меня здесь, сынок, – сказала старушка, вышла из кухни и вернулась с колечком в руке. С виду оно не стоило и четырех сольдо. Старушка надела его юноше на палец и говорит: – Кольцу этому нет цены. Если ты пожелаешь чего-нибудь, поверни его вокруг пальца, тут все и сбудется. Только смотри не потеряй его, не то худо будет. А для верности дам я тебе кота и собаку, они пойдут за тобою повсюду. Животные они сильные и не сегодня, так завтра тебе пригодятся.

Поблагодарил юноша старушку и пошел своей дорогой. Но по правде сказать, не поверил он ни единому ее слову, а потому и подарки в грош не ставил. Болтает старушка , – решил он про себя. И даже не подумал повернуть колечко, хотя бы для пробы.

Вышел он из города, а кот и собака бежали следом. Юноша очень любил животных и был рад, что у него появились кот и песик. Он играл с ними, а они бегали и прыгали. Так они и не заметили, как вошли в лес. Настала ночь, юноша лег отдохнуть под деревом, а кот и собака пристроились рядышком. Но юноша никак не мог уснуть, потому что очень проголодался. Тут он вспомнил про колечко: А ну-ка испробую, попытка – не пытка . Повернул он кольцо вокруг пальца и сказал:

– Хочу есть и пить!

Едва вымолвил он эти слова, как перед ним появился стол и три стула, а на столе полным-полно всяких яств да напитков.

Юноша сел, повязал себе на шею салфетку, усадил кота с собакой, им тоже повязал салфетки, и все трое давай уплетать еду за обе щеки. Теперь-то юноша поверил в свое колечко!

Поели они, юноша растянулся на земле и размечтался о чудесах, которые он теперь может делать. Но труднее всего было выбрать: то он хотел пожелать себе груды серебра и золота, то ему больше по душе были кони и кареты, то замки и земли. Все новые желания приходили к нему на ум.

Да так и спятить недолго, – решил он наконец, когда не смог уже ничего больше придумать. – Сколько раз я слышал, что люди теряют голову, когда им привалит много денег. Ну, а я хочу свою голову на плечах сохранить. На сегодня довольно, а завтра видно будет .

Тут он повернулся на бок и крепко уснул. Собака легла у него в ногах, кот – в изголовье, и так они всю ночь сторожили хозяина.

Проснулся юноша, а солнышко уже сияет над зелеными деревьями, дует свежий ветерок, пташки поют, и усталость его как рукой сняло. Вздумал он было пожелать резвого коня, да так хорошо и привольно было в лесу, что юноша решил идти пешком; вздумал пожелать завтрак, да кругом росла такая вкусная земляника, что ничего другого ему и не захотелось; пожелал пить, но неподалеку протекал ручей с такой прозрачной водой, что решил он напиться из пригоршни.

Так шел он по полям и лугам и наконец добрался до большого дворца. А там у окна сидела красавица. Увидела она юношу и ласково ему улыбнулась. Юноша поднял глаза... Хоть колечко-то он и сохранил, но сердце потерял в тот же миг.

Вот и настало время попросить помощи у кольца , -подумал он. Повернул кольцо и пожелал:

– Пусть напротив этого дворца встанет другой дворец, еще прекраснее, и пусть в нем будет все, что душе угодно.

Не успел он и глазом моргнуть, как дворец вырос словно из-под земли, а сам юноша очутился внутри, будто век там жил; собака сидела в своей конуре, а кот умывался у окна.

Подошел юноша к окну, распахнул его – а напротив у окна сидит его красавица. Улыбнулись они друг другу, повздыхали, и юноша решил, что теперь самое время попросить ее руки. Девушка была очень рада, родители тоже, и через несколько дней сыграли свадьбу.

В первый же вечер молодая жена и спрашивает:

– Скажи мне, как это твой дворец сразу вырос из-под земли, словно гриб?

Задумался молодой: сказать или не сказать? А потом решил: Ведь она моя жена, а от жены таиться нечего . И рассказал ей о волшебном кольце. Потом оба заснули.

А посреди ночи злая женщина потихоньку сняла кольцо с пальца спящего мужа, потом встала, позвала слуг и приказала:

– Скорее уходите из этого дворца! Вернемся в дом моих родителей!

Дома она повернула кольцо и сказала:

– Пусть дворец моего мужа вознесется на высокую скалистую вершину вон той горы!

Дворец тут же исчез, будто его вовсе не бывало; посмотрела молодая на гору и увидела, что взлетел он на самую вершину.

Проснулся поутру юноша, а жены нет как нет. Отворил он окно и увидел под собой пропасть. Протер глаза, глядит – глубоко-глубоко, на самом дне, трещины да бугры, а кругом – снежные вершины. Хотел он повернуть кольцо, а кольца на руке нет как нет! Позвал слуг – никто не откликнулся. На зов прибежали лишь кот и собака; они остались во дворце, потому что юноша про кольцо жене рассказал, а про кота с собакой слова не вымолвил.

Сперва юноша ничего не понимал, но потом догадался, что во всем виновата его жена – коварная изменница. Только не очень-то это его утешило. Стал смотреть он, нельзя ли как-нибудь спуститься с горы, но все окна и двери были над самой пропастью. Еды во дворце оставалось всего на несколько дней, и юноша в страхе подумал, что придется ему умереть голодной смертью.

Увидели кот и собака, как печалится юноша, подошли поближе, собака и говорит:

– Не горюй, хозяин, мы с котом отыщем себе дорожку вниз среди скал, а спустимся – добудем и колечко.

– Дорогие вы мои зверюшки, – сказал юноша, – на вас вся моя надежда. Ведь лучше броситься со скалы, чем умирать с голоду.

Отправились кот с собакой в трудный путь: цеплялись за камни, скользили вниз, прыгали с кручи на кручу, со скалы на скалу и в конце концов спустились к подножию горы. В долине текла река, надо было через нее переправиться. Собака посадила кота на спину и переплыла на другой берег.

Пришли они к дворцу коварной жены уже поздней ночью, когда все спали глубоким сном. Потихоньку прокрались кот с собакой через лаз в подворотне. Кот и говорит собаке:

– Ты останься здесь и карауль. А я пойду посмотрю, что дальше делать.

Украдкой пробрался он по лестнице к комнате, где спала обманщица. Но дверь была заперта, и кот никак не мог войти. Пока он раздумывал, как быть, мимо шмыгнула мышь. Кот цап – и схватил ее. Это была здоровенная жирная мышь. Стала она просить кота помиловать ее.

– Ладно, – говорит кот. – Только прогрызи дыру в этой двери, чтобы я мог войти.

Мышь тотчас принялась за работу. Уж она грызла-грызла, все зубы сточила, а дырка вышла маленькая: не то что кот – даже сама мышь пролезть в нее не могла.

– Есть у тебя мышата? – спрашивает кот,– А то как же? – отвечает мышь. – Не то семь, не то восемь, и один шустрее другого.

– Приведи поскорее мне одного, – говорит кот. -Да не вздумай меня обмануть, все равно поймаю тебя и съем.

Мышь убежала и вернулась с мышонком.

– Слушай, малыш,-говорит ему кот.– Коли ты ловок, спаси жизнь твоей матери. Пролезь в спальню, взберись на постель и сними кольцо, что у женщины на пальце.

Мышонок пролез в дырку, но вернулся ни с чем:

– Нет у ней на пальце никакого кольца. Но кот не растерялся:

– Значит, она его для верности во рту держит! Живо ступай да пощекочи хвостом ей в носу. Она чихнет и раскроет рот. Кольцо выпадет, ты хватай его и беги скорей сюда.

Как сказал кот, так оно и вышло. Не успел он и глазом моргнуть, как мышонок вернулся с колечком. Схватил его кот и помчался вниз по лестнице. Выскочили они с собакой из подворотни – и наутек!

Но в душе собака позавидовала коту: ведь кольцо-то добыл он!

Прибежали они к реке. Собака и говорит:

– Отдай мне кольцо, а то не перевезу на тот берег.

Но кот отдавать кольца не хотел. Стали они ссориться, кот выронил колечко, оно упало в реку, а тут как раз проплывала рыба – и проглотила его. Ухватила собака рыбу зубами и завладела-таки кольцом. На радостях перевезла она кота на тот берег. Но они все продолжали браниться между собой, пока не добрались до дворца и не пришли к хозяину.

– Принесли кольцо? – спрашивает он в тревоге.

Собака выплюнула рыбу, а рыба выплюнула кольцо.

Но тут кот говорит:

– Это не собака добыла кольцо, а я! Собака у меня его отняла! А собака в ответ:

– Не схвати я рыбу, кольцо бы пропало! Тогда юноша погладил обоих и сказал:

– Дорогие мои, не ссорьтесь, оба вы мне милы и дороги, обоих вас я люблю.

И целых полчаса он гладил и ласкал одной рукой собаку, а другой – кота, пока они не помирились и не стали друзьями, как прежде. Потом он встал у окна, повернул кольцо на пальце и сказал:

– Хочу, чтобы мой дворец опять опустился на прежнее место, а жена моя со своим дворцом пусть летит за тридевять земель.

Оба дворца тут же снялись с места. Дворец юноши встал посреди цветущей долины, а дворец обманщицы взлетел под облака – громко визжала она со страху.

Юноша привез во дворец свою мать, и зажила она счастливо на старости лет, Собака и кот тоже остались во дворце, жили они мирно, хоть, случалось, и ссорились. Юноша иногда пользовался кольцом, но не часто, потому что справедливо думал: Не годится человеку без труда получать все, чего он ни пожелает.




Ленивая Бручолина


Жила в одном селении девочка, которая не любила ходить ножками. Звали эту ленивую девочку Бручолина. И была у нее бабушка, старенькая, седая.

Вот однажды пошла бабушка с внучкой на лужок цветы собирать. Нарвали они большой букет ромашек и одуванчиков и не спеша отправились домой. Но очень скоро Бручолине надоело идти самой, она остановилась и захныкала:

– Хочу на ручки, хочу на ручки! Стала ей бабушка выговаривать:

– И не стыдно тебе! Ведь ты уже совсем большая! Не возьму тебя на руки! – повернулась и ушла. Села Бручолина на землю и заплакала:

Кто меня отнесет домой?

Бабушка моя ушла...

Прибежал зайчик:

– Садись, я тебя отнесу.

Уселась Бручолина зайцу на спину, и косой поскакал по тропинке. Но ведь зайцы – народ пугливый. Вот и наш зайчишка при каждом шорохе спешил спрятаться в лесок. Лежит за пеньком; не шелохнется, только усики еле заметно подрагивают. Устала Бручолина ждать, пока у трусишки страх пройдет. Стоит она у пенька и зовет:

Кто меня отнесет домой?

Бабушка-моя ушла,Заяц всего боится...

Тут подползла к ней улитка:

– Я тебя отнесу. Влезай на крышу моего домика. Домик хоть и маленький, но крепкий; влезай, не бойся.

Бручолина взобралась на крышу домика, и улитка тронулась в путь. Пригревало солнышко, и девочка не заметила, как заснула. Проснулась она через час, а может, и через два, смотрит – а улитка еще от одного куста до другого не доползла. Ничего не поделаешь, пришлось Бручолине распрощаться и с улиткой. Прислонилась Бручолина к дереву, стоит пригорюнившись, вот-вот расплачется. Очень ей себя стало жалко. Она и в самом деле заплакала:

Кто меня отнесет домой?

Бабушка моя ушла,Заяц всего боится,Улитка еле ползет...

Подбежала козочка:

– Садись, я тебя отнесу.

Села Бручолина к ней на спину, и коза поскакала вперед.

Ой, сейчас упаду! – испугалась Бручолина. И только она об этом подумала, как и вправду свалилась на землю.

Встала она, отряхнулась, смотрит – а козочки и след простыл. Тут уж Бручолина не на шутку испугалась. Закричала она что было силы:

Кто меня отнесет домой?

Бабушка моя ушла,Заяц всего боится,Улитка еле ползет,Коза убежала...

Подскакала к ней лошадка:

– Я тебя отнесу.

Лошадка опустилась на колени, подождала, пока Бручолина взобралась к ней на спину. Потом поднялась и поскакала.

Бручолина обеими руками уцепилась за лошадиную холку, но все-таки не удержалась и упала прямо в траву. Лежит в траве и горько плачет:

Кто меня отнесет домой?

Бабушка моя ушла,Заяц всего боится,Улитка еле ползет,Коза убежала,Лошадка скачет во весь опор...

Прилетел голубь:

– Я тебя отнесу. Только крепче держись за шею. – И взмыл в небо. Он поднялся так высоко, что у Бручолины голова закружилась.

– Милый голубь, поскорее спусти меня на землю! – попросила девочка.

Внизу тоненькой светлой полоской тянулась речушка. Голубь покружил над водой и плавно опустился на песчаный берег.

– Прощай, девочка, меня дома детки ждут, – сказал он. Взмахнул крыльями и полетел дальше.

Снова Бручолина одна. Смотрит – мимо лодка плывет. Подбежала она к воде и тихонько так спрашивает:

Кто меня отнесет домой?

Бабушка моя ушла,Заяц всего боится,Улитка еле ползет,Коза убежала,Лошадка скачет во весь опор,Голубь летает слишком высоко...

Пристала лодка к берегу:

– Садись, я тебя отвезу.

Села Бручолина в лодку, и они поплыли. Но лодка была старая, рассохшаяся. Скоро она начала протекать. Бедняжка Бручолина промочила ноги и платье. Вода в лодке все прибывала и прибывала. Счастье еще, что берег был близко. Только Бручолина успела выскочить на берег, как лодка захлебнулась и потонула. Стоит Бручолина у Речки и плачет навзрыд:

Кто меня отнесет домой?

Бабушка моя ушла,Заяц всего боится, Улитка еле ползет,Коза убежала,Лошадка скачет во весь опор,Голубь летает слишком высоко,Лодка потонула...

Мимо пролетала пчела.

– Ж-ж-ж-ж! Попробуй лучше идти ножками,– посоветовала она Бручолине. И улетела.

Никто больше не хотел помочь ленивой девочке. Пришлось ей самой добираться до дому. Сначала она шла медленно, потом все быстрее и быстрее. Когда она вбежала в дом, бабушка уже накрывала на стол. Ничего не сказала она внучке. Стояла и, улыбаясь, смотрела, как Бручолина с аппетитом ест.




Розина в печи


У одного бедняка умерла жена и оставила ему хорошенькую дочку по имени Розина. Бедняк с утра до ночи работал, а присматривать за девочкой было некому. Вот он и решил снова жениться. Вторая жена тоже родила ему дочку, и назвали ее Ассунтой. Была она дурнушкой и скверного нрава. Девочки вместе росли, вместе ходили в школу, но всякий раз Ассунта возвращалась домой злая-презлая.

– Мама,– говорила она,– не хочу я больше ходить с Розиной! Кто нас ни встретит, всяк только ее и хвалит: и красивая она, и приветливая, а мне говорят, что я бука и черна, как головешка.

Мать души в Ассунте не чаяла. Видит, что она от зависти чуть не лопается, и спрашивает однажды:

– Ну как же мне помочь твоему горю?

– Пошлите Розину пасти коров,– отвечает Ассунта.– И велите ей спрясть моток пеньковой кудели. А если вернется она домой без пряжи да с голодными коровами, надавайте ей колотушек. Сегодня колотушки, завтра колотушки – этак она живо подурнеет, и приветливость с нее слетит.

Мать уступила капризам дочери, позвала Розину и говорит:

– Не смей больше ходить с Ассунтой. Будешь теперь пасти коров и запасать для них траву, а еще будешь прясть в день по мотку кудели. Смотри у меня, если вечером вернешься без пряжи, а коров пригонишь голодными, задам тебе хорошую трепку. Мое слово твердое.

Розина от удивления и слова не могла вымолвить, но мачеха уже схватилась за палку, и девушке пришлось покориться.

Взяла она пряслице, полное кудели, и погнала коров в поле. Идет и приговаривает:

– Коровушки вы мои, коровушки! Как запасу я вам травы, когда мне надо прясть кудель? Хоть бы кто мне помог!

Тут самая старая корова повернула к ней голову и говорит:

– Не печалься, Розина. Иди за травой, а мы тебе кудель спрядем и смотаем. Ты только скажи:

Коровушка-коровка, Пряди мою кудельку, Рогами помогай, В клубок пряжу намотай!

Под вечер коровы напаслись вволю. Розина пригнала их домой и поставила в стойло. На голове она принесла большую охапку травы, а в руке держала клубок пряжи.

Как увидела это Ассунта, от злости чуть не задохнулась. Говорит она матери:

– Завтра опять пошлите Розину коров пасти, но дайте ей два мотка кудели, а если она не спрядет всего, пусть отведает палки.

Но и на этот раз довольно было Розине сказать:

Коровушка-коровка, Пряди мою кудельку, Рогами помогай, В клубок пряжу намотай!-и вечером коровы были сыты, трава запасена, и два мотка кудели спрядены и смотаны клубки. Ассунта вся позеленела от злости:

– Как это ты все успеваешь сделать за один день?

– А так,– отвечает Розина.– Есть ведь добрые сердца на свете. Мне помогают мои коровушки.

Ассунта скорей бегом к матери.

– Мама, пусть завтра Розина сидит дома и хозяйничает, а я с коровами пойду. Дайте и мне кудели.

Вот поутру Ассунта погнала пасти стадо. В руке она держала хворостину и хлестала коров что было сил. Как дошли они до луга, Ассунта навила кудель на рога коровам. А коровы стоят себе, не шелохнутся.

– Вы что! Прясть не хотите?-закричала Ассунта.– Вот я вас!

И давай хлестать их хворостиной пуще прежнего. Коровы замотали головами и вмиг спутали всю кудель. Остался от нее ком пакли. Неймется Ассунте. Вот и говорит она матери однажды вечером:

– Мама, что-то мне редьки захотелось. Пусть Розина надергает ее у соседа в огороде.

Чтобы угодить дочери, мать велела Розине пойти за редькой в соседский огород.

– Да что же это?-взмолилась Розина.– Неужто вы хотите, чтобы я воровала? Никогда я такого не делала! Ведь если сосед увидит, что к нему ночью через забор лезут, он вора убьет!

А Ассунте только того и надо. Стала она теперь сама в доме командовать и говорит сестре:

– Иди, иди, не то палкой угощу!

Побрела в темноте бедная Розина, перелезла через забор в чужой огород, но вместо редьки ухватила репу. Тянет-потянет она репу, наконец вытащила; шарит, а под ней кротовая норка, а в норке пять прехорошеньких маленьких кротов.

– Ой, какие миленькие!-сказала Розина и стала собирать их в передник.

Но тут ненароком уронила она одного кротенка на землю, и он зашиб себе лапку.

– Ох, прости меня, миленький, я ведь нечаянно,– сказала Розина.

И стала она кротовое семейство ласкать и гладить. Понравилась Розина тем четырем кротам, что сидели у нее в переднике, они и говорят:

– Милая девушка, ты такая добрая и ласковая, мы хотим сделать тебе подарок. Станешь ты прекраснее всех на свете и будешь сиять, как солнышко. Так тому и быть.

Но охромевший крот проворчал:

– Какая уж ласковая, я из-за нее чуть ноги не лишился! Пусть же, как только упадет на нее луч солнца, превратится она в змею, а человеком вновь станет, только когда попадет в горящую печь.

Вернулась Розина домой, было ей и радостно и боязно. А вокруг нее, хоть и ночь была, стало светло как днем-так ярко сияла ее краса. Глянули на нее мачеха и сестра, такую прекрасную и сверкающую, как солнце, да только рты разинули. Розина рассказала им все, что случилось на огороде.

– Нет здесь моей вины,-говорит она.– Только сжальтесь надо мной, не посылайте на солнце, не то я змеей стану.

С тех пор Розина выходила из дому только вечером или в пасмурный день. Она проводила все время в тени у окошка, работала и пела. А из окошка расходилось сияние далеко-далеко.

Однажды проезжал мимо королевич. Сияние озарило его, он поднял голову и увидел Розину. "Откуда такая красота в крестьянской лачуге?"– подумал королевич и вошел в дом.

Так они и познакомились. Розина рассказала принцу свою историю, рассказала и о заклятии, что нависло над ее головой.

Королевич и говорит:

– Будь что будет. Нечего такой красавице оставаться в лачуге. Вы станете моей женой – я так решил, и мое слово твердое.

Тут вмешалась мачеха:

– Ваше величество, будьте осторожны, а то в беду попадете. Сами посудите: как упадет на Розину луч солнца, она сразу превратится в змею.

– Это уж мое дело,– отвечает королевич.– Сдается мне, что не любите вы эту девушку. Приказываю отправить ее во дворец. А чтобы солнце не осветило ее по дороге, я пришлю закрытую карету. Смотрите, чтобы все было исполнено. А теперь – счастливо оставаться!

Мачеха с Ассунтой не посмели ослушаться королевича и стали собирать Розину в дорогу. Но в душе затаили злобу.

Наконец прикатила карета – старинная, совсем закрытая, только маленький глазок наверху, а на запятках слуга, весь в лентах, в шляпе с пером и со шпагой на перевязи.

Розина вошла в карету, и мачеха села вместе с ней-проводить во дворец. Но прежде отвела она слугу в сторонку и говорит ему:

– Добрый человек, если хочешь заработать десять паоло на чай, открой в карете глазок, когда солнце будет над головой.

– Хорошо, синьора,– ответил слуга.– Как прикажете!

И карета покатила. А в полдень, когда солнце стояло прямо над головой, слуга, не ведая тайны и злого умысла, открыл в карете глазок, и солнечный луч упал на голову Розины. В тот же миг девушка обратилась в змею и с шипеньем уползла в лес.

Распахнул королевич дверцу кареты у ворот своего замка, а Розины там нет! Как услышал он, что случилось, заплакал, закричал и чуть не убил мачеху. Но тут все наперебой стали говорить ему, что такова уж, видно, судьба Розины: не случись этого несчастья теперь, оно произошло бы позже. Перестал королевич убиваться, но остался грустен и безутешен.

А тем временем повара на королевской кухне давно пекли, варили и жарили в печах, на плитах и на вертелах кушанья для свадебного пира, и гости уже сидели за столом. Узнали они, что невеста исчезла, и рассудили так: «Раз уж мы здесь, попируем». И слугам было велено разогреть кушанья.

Тут из лесу принесли вязанку хвороста, и один из поваров бросил ее в горящую печь. Вдруг видит, в вязанке-то змея! Не успел он ее вытащить – хворост так и вспыхнул! Стал повар смотреть в печь, как сгорит змея, вдруг из пламени прыг на пол девушка, румяная, как роза, и сияет ярче солнца.

Повар просто онемел, а потом как закричит:

– Сюда! Сюда! Из печи девушка выскочила! На крик прибежал королевич, а за ним и все придворные. Узнал принц свою Розину и крепко обнял ее.

Тут же отпраздновали свадьбу. Розина зажила счастливо, и ее уже никто не обижал.




Обезьяний дворец


Жил на свете король, и было у него два сына-близнеца: Джовани и Антонио. Никто не знал, который из них появился на свет первым. При дворе кто думал так, кто этак, и король никак не мог решить, кого же сделать своим наследником.

– Вот что,– сказал он наконец сыновьям.– Чтобы все было по справедливости, ступайте-ка вы странствовать по свету да поищите себе ясен. Чья жена сделает мне лучший подарок, тому и корона достанется.

Братья вскочили на коней и поскакали в разные стороны.

Джовани через два дня доехал до большого города. Там встретил он дочь маркиза и рассказал ей про отцовский наказ. Приготовила она для короля запечатанный ларчик, и они обручились. Король не открывал ларчика, ждал, пока не получит подарка от жены Антонио.

А тем временем Антонио скакал все дальше и дальше, и не видел на своем пути никаких городов. Вот заехал он в непроходимый дремучий лес, которому конца-краю не было, и пришлось юноше прокладывать себе дорогу мечом. Вдруг впереди открылась поляна, а на поляне – мраморный дворец с хрустальными окнами.

Постучал Антонио в дверь.

И знаете, кто ему открыл?

Обезьяна! Да еще в ливрее! Она поклонилась Антонио и знаками предложила войти. Две другие обезьяны помогли Антонио спешиться, взяли коня под уздцы и отвели на конюшню.

Антонио вошел во дворец и поднялся по мраморной лестнице, устланной коврами. На перилах сидели обезьяны и молча отвешивали ему поклоны.

Вошел Антонио в залу, а там стоит карточный стол. Одна обезьяна пригласила его сесть, другие тоже уселись рядом, и пошла у них с принцем игра в карты. Потом обезьяны знаками спросили, не хочет ли Антонио поесть, и повели его в столовую. За накрытым столом сидели обезьяны, разодетые, в шляпах с перьями, и прислуживали тоже обезьяны,– на тех были передники. После ужина обезьяны с факелами проводили принца до спальни и оставили одного.

Антонио очень удивился и даже напугался. Но усталость взяла свое, и вскоре он крепко уснул.

В полночь его разбудил чей-то голос:

– Антонио!

– Кто здесь?-спросил он и сел на кровати.

– Антонио, чего ты ищешь по свету?

– Ищу жену, которая сделала бы моему отцу подарок, лучший, чем подарок жены моего брата Джовани. Тогда я стану наследником короля.

– Женись на мне, Антонио,– сказал голос,– будет тебе и подарок и корона.

– Ладно, женюсь на тебе,– прошептал Антонио.

– Вот и хорошо,– сказал голос.– Завтра же отправь письмо своему отцу.

Наутро Антонио написал отцу, что он жив-здоров и вскоре вернется с женой. Письмо отдали обезьяне, она резво поскакала с дерева на дерево и вскоре добралась до столицы. Король хоть и подивился диковинному гонцу, все же был рад доброй вести и оставил обезьяну у себя при дворе.

На другую ночь принца снова разбудил тот же голос:

– Антонио! Ты не передумал? Он в ответ:

– Нет, не передумал. А голос и говорит:

– Вот и хорошо! Завтра пошли отцу еще одно письмо.

Назавтра Антонио снова написал королю, что все хорошо, и отдал письмо другой обезьяне. И эту обезьяну король оставил при дворе.

Так каждую ночь неизвестный голос спрашивал Антонио, не передумал ли он, и просил написать отцу. И каждый день к королю отправлялась обезьяна с письмом. Прошел месяц, и обезьян в столице стало видимо-невидимо, они были всюду – на деревьях, на крышах, на памятниках. Заколачивает сапожник гвозди в подметки, а на спине у него обезьяна корчит рожи; делает врач операцию, а у него из-под рук обезьяна тащит ножи и нитки, которыми сшивают кожу; идут дамы гулять, а обезьяны сидят у них на зонтиках. Король уж не знал, что и делать!

Прошел месяц, и голос сказал Антонио:

– Завтра мы поедем к королю и поженимся. Утром выходит Антонио из дворца, а у ворот стоитроскошная карета. На козлах обезьяна-кучер, а на запятках – два лакея, тоже обезьяны. А кто же сидит внутри, на бархатных подушках, в драгоценностях-и в пышном уборе из страусовых перьев на голове?

Обезьяна!

Сел Антонио рядом с ней, и карета покатила.

Приехали они в королевскую столицу. Люди толпой бежали вслед за диковинной каретой, а как увидели, кто в ней сидит, перепугались: ну и чудеса, принц Антонио обезьяну в жены берет! Народ глаз с короля не сводил, а тот поджидал сына на ступенях дворцовой лестницы. Всем хотелось посмотреть, какую он скорчит мину, как увидит невесту.

Но король недаром был король: он и глазом не моргнул, словно жениться на обезьяне было самым обычным делом, и только сказал:

– Антонио ее избрал – он на ней и женится. Королевское слово твердое.– И принял от обезьяны запечатанный ларчик с подарком.

Оба ларчика решили открыть назавтра – в день свадьбы. Обезьяну проводили в ее комнату, и она пожелала остаться одна.

Утром Антонио пошел за невестой. Когда он вошел в комнату, обезьяна стояла у зеркала и примеряла подвенечное платье.

– А ну, посмотри, хороша ли я?-сказала она и обернулась.

Антонио слова не мог вымолвить от удивления: обезьяна превратилась в белокурую красавицу, высокую и стройную,– просто заглядение. Антонио стал протирать себе глаза и все никак не мог поверить чуду, а девушка говорит:

– Да, да, это я, твоя невеста!

И они бросились друг другу в объятия.

А у дворца тем временем собралась толпа поглазеть на свадьбу принца Антонио с обезьяной. Вдруг видят: выходит он рука об руку с писаной красавицей – все так и обомлели. Обезьяны тоже были неподалеку-на деревьях, на крышах, на карнизах и подоконниках. И когда молодая чета проходила мимо, они спускались, вертелись волчком и тут же превращались в людей: кто стал дамой в накидке и со шлейфом, кто – кавалером в шляпе с пером и при шпаге, кто – монахом, кто – крестьянином, кто – пажом • И все они двинулись вслед за женихом и невестой и проводили их к венцу.

После свадьбы король открыл ларчики с подарками. В ларчике жены Джовани оказалась живая птичка; просто чудо, как она могла просидеть взаперти так долго. Птичка держала в клювике орешек, а из орешка торчало золотое перышко.

Когда король открыл ларчик жены Антонио, оттуда тоже выпорхнула живая птичка. В клювике у нее была ящерка – и как только она там умещалась! А во рту у ящерки был орешек-и как только он туда попал! А внутри орешка лежало сто локтей узорчатого тюля!

Король уже собирался объявить Антонио своим наследником, и Джовани стоял рядом, пригорюнившись, но тут жена Антонио и говорит:

– Антонио не нужно отцовского королевства. Я приношу ему в приданое свое королевство: ведь он, когда женился на мне, избавил всех нас от колдовства!

И весь обезьяний народ – теперь уж в человечьем обличье – радостно приветствовал своего короля Антонио. Джовани унаследовал королевство отца, и все они зажили в мире и согласии.

Так и жили они без печали, а мне ничего не дали.




Массаро Правда


Жил когда-то король, и были у него коза, ягнёнок, баран да рыжая круторогая корова. Король очень гордился своим стадом. Коза, ягнёнок, баран и круторогая корова паслись в королевском саду,и король каждое утро кормил их из собственных рук.

Всё было бы хорошо, если бы не придворные дамы. Ониподнимали пронзительный визг при виде коровы, а ягнёнкатак целовали и тискали, что он от этих нежностей началхиреть.

Король не знал, что и делать. Тогда главный министрпосоветовал отправить стадо на горное пастбище.

– Это бы неплохо, – согласился король. – Но где же взять такого пастуха, которому бы я верил больше, чем своим министрам? Вы-то всегда у меня на глазах, а пастух день и ночь по горам бродит.

Принялись искать верного человека. Разослали во все стороны гонцов. Искали далеко, а нашли близко: у самой городской стены жил крестьянин, честнее которого не бывало ещё на свете. Ни разу в жизни этот человек не солгал, он говорил только правду. Его так и прозвали мастером правды,– Массаро Правда.

Призвал его к себе король и поручил ему свою любимую скотину.

– Каждую субботу, – сказал он пастуху, – ты должен приходить во дворец и докладывать, как идут дела.

Так и повелось. Каждую субботу Массаро Правда спу-сжался с гор, входил в королевские покои, снимал свою вой лочную шляпу и низко кланялся.

– Здорово, ваше королевское величество!

– Здорово, Массаро Правда! Как поживает мои козочка?

– Свежа, как розочка.

– Ну, а мой ягнёнок?

– Резвится, как ребёнок.

– Расскажи скорей про барашка.

– Барашек цветёт, как ромашка.

– А моя любимая корова?

– Уж она-то вполне здорова!

Король милостиво кивал головой, и Массаро Правда возвращался опять к стаду. /

Раньше королю не с кем было сравнивать своих министров. А теперь он то и дело подмечал, что министры нет-нет, да и проврутся. Поэтому король был недоволен своими министрами, а те, конечно, были недовольны королевским пастухом. И вот однажды главный министр сказал королю: .– Неужели вы думаете, ваше величество, что Массаро Правда всегда говорит правду? Таких людей не бывает на свете.

– Ну, уж нет! – воскликнул король. – Я готов прозакладывать его голову, что он никогда не солжёт.

– А я готов прозакладывать свою голову, – в запальчивости закричал главный министр, – что в первую же субботу он вас обманет!

– Хорошо, – сказал король, – если он обманет, я прикажу отрубить голову пастуху, а если не обманет, палач отрубит голову тебе.'Министр прикусил язык, но было уже поздно. Принялся он думать, как заставить Массаро Правду сказать неправду. Но чем больше думал, тем меньше мог придумать. До субботы оставалось всего три дня, и министр почувствовал, что голова его не так уж крепко держится на плечах. В четверг утром жена министра спросила мужа: – Что с тобой приключилось, чем ты так озабочен?

 

Оставь меня в покое, заворчал муж. Не хватает только, чтобы я советовался с женой о государственныхделах.

Но если уж женщину разберёт любопытство, она неуспокоится, пока не выведает всё, что ей нужно. Не прошло и часу, как главный министр рассказал своей жене о спорес королём.

– Только и всего!? – сказала жена. – Не беспокойся,я сделаю так, что твоя голова будет цела.

И она принялась наряжаться. Надела атласное платье с кружевами, на шею жемчужное ожерелье, на запястья – браслеты, на пальцы – кольца. Потом села в карету и поехала в горы. Доехала до горного пастбища и увидела Массаро Правду с королевским стадом.

Тут она вышла из кареты и помахала ему кружевным платком. Пастух так и разинул рот – никогда ещё он не видел таких разряженных и красивых дам.

– Ах, как здесь хорошо, – заговорила самым нежным голосом жена министра, – так хорошо, что я готова от радости расцеловать всех на свете.

– Так поцелуйте меня, ваше сияние. За один ваш поцелуй я отдам что угодно.

– Отдай эту козочку. Мне давно хотелось иметь такую.

– Э, – сказал Массаро Правда, – вот этого-то я и не могу! Попросите что-нибудь другое.

– Ну, тогда ягненочка.

– Давайте договоримся, ваше ослепительство, – сказал Массаро Правда, – я отдам всё, кроме козы, ягнёнка, барана да рыжей коровы. Скотина не моя, – значит, нечегооб этом и толковать.

– Ну и что же! Мало ли в горах крутых обрывов и глубоких ущелий, – принялась уговаривать его жена министра. – Ягнёнок всегда может оступиться.

– Так ведь он не оступился, – возразил озадаченныйМассаро.

– Но сказать это хозяину ты можешь. А я зато прибавлю к поцелую все свои перстни.

Массаро покачал головой.

Напрасно дама снимала кольца, браслеты, брошки, пряжки, а под конец даже жемчужное ожерелье. Пастух на всё это и смотреть не хотел. Разгневанная дама села в карету и укатила.

Дома она сказала мужу:

– Ну, и упрямец же этот пастух. Министр схватился за голову и застонал.

– Да ты не беспокойся о своей голове, – сказала жена – Ещё не всё потеряно. Ты должен знать по себе: если я чего-нибудь захочу, – будет по-моему.

На следующее утро жена главного министра оделась в лохмотья и побежала на горное пастбище.

– Горе мне, горе! – начала она причитать, завидев пастуха.

– Что с тобой, добрая женщина? – участливо спросил Массаро Правда.

– Умирает мой единственный сын, мой белый цветочек. Доктор сказал, что ему нужно целый год пить утром и вечером парное молоко. А я так бедна, что могу давать ему вволю одну только воду.

И она зарыдала ещё громче.

Тут сердце Массаро Правды не выдержало.

– Так и быть, отдам я тебе королевскую любимицу – рыжую корову.

– Спасибо тебе, пастух! – воскликнула женщина. – Да послушай моего совета, скажи королю.. .

– Ты не беспокойся, – отозвался пастух. – Я сам придумаю, что сказать королю.

Вернувшись домой, жена министра объявила мужу:

– Дело сделано. Твоя голова теперь крепко сидит на плечах. А вот за голову глупца пастуха никто не даст и сольдо.

– Но самая умная голова у тебя, дорогая жёнушка, ей бы и быть министерской головой, – сказал главный министр, целуя жену. – Сейчас я сведу корову во дворец и посмотрим, что завтра скажет королю пастух.

А тем временем Массаро Правда сидел на камне и думал, что он скажет завтра королю. Он взял пастуший посох, воткнул в землю, накинул на него плащ, а сверху нахлобучил свою войлочную шляпу. Потом он отвесил посоху низкий поклон.

. – Здорово, ваше величество! – сказал он посоху.

– Здорово, Массаро Правда, – ответил он за ко-роля; – Как поживает моя козочка?

– Свежа, как розочка.

– Ну, а мой ягнёнок?

– Резвится, как ребёнок.

– Расскажи скорей про барашка.

– Барашек цветёт, как ромашка.

– А моя любимая корова?

– Корова. . . Корова. Э, скажу уж вам, ваше королевское величество, корова упала... упала, говорю, корова с высокого обрыва. Нет, не то. . .

Массаро Правда выдернул из земли посох и воткнул его в другое место. Потом отошёл на три шага и начал всё сначала.

– Здорово, ваше королевское величество!

Пока речь не дошла до коровы, всё выходило гладко. Но только пастух спросил сам себя королевским голосом:

– А моя любимая корова? – как язык его начал заплетаться:

– Волки.. . её съели волки. . . Нет, опять не то.

Он снова взял посох и воткнул его в третье место. Но и это не помогло. Слова не ложились ни так, ни сяк.

В конце концов Массаро Правда сорвал с посоха плащ, завернулся в .него поплотнее и улёгся спать.

А когда Массаро открыл глаза, уже наступило субботнее утро и пора было отправляться к королю. Шёл он быстро, но к полудню ещё не добрался и до половины дороги. И всё из-за того, что перед каждым деревом он останавливался, отвешивал поклон и заговаривал с королём. Но из разговора ничего не выходило, и Массаро отправлялся к следующему дереву. И вдруг у. двадцатого дерева пастух придумал заме-нательный ответ. Он сразу повеселел и так побежал с горы, что камешки, которые он задевал ногами, не успевали его догонять.

Между тем король, окружённый придворными, давно уже поджидал пастуха. Вот Массаро Правда вошёл во дворец, снял войлочную шляпу, поклонился и сказал:

– Здорово, ваше королевское величество!

– Здорово, Массаро Правда. Как поживает моя козочка?

– Свежа, как розочка.

– Ну, а мой ягнёнок?

– Резвится, как ребёнок.

– Расскажи скорей про баранка.

– Барашек цветёт, как ромашка.

– А моя любимая корова? – спросил король и подмигнул главному министру.

Тут пастух и сказал то, что придумал дорогой:

– Эх, ваше королевское величество, нет у вас больше коровы. Казните меня или милуйте, а только я её отдал одной женщине. Выслушал я бедняжку, да и рассудил, что ей корова нужнее, чем вам. И это чистая правда.

Король захлопал в ладоши, а за ним и все придворные. Не хлопал один главный министр. Ведь он проиграл свою собственную голову, а этому радоваться трудно.

Король всё рассказал пастуху и под конец добавил:

– За то, что ты не побоялся королевского гнева, можешь просить королевскую награду.

– А что ж, – ответил Массаро, – и попрошу. Оставь голову главного министра на месте, на его плечах.

– Придётся оставить, раз я тебе обещал, – отвечал король. – Но растолкуй мне, почему ты просишь за него.

– Очень просто, – сказал пастух. – Вот уж сколько лет меня прозывают Массаро Правдой. Однако правду легко говорить, если врать не нужно. Так я и не знал, справедливо это прозвище или нет. А теперь, спасибо твоему главному министру, я твёрдо знаю, что я и вправду Массаро Правда.




Дары феи Кренского озера


В Ниольских горах, где так редко выпадают дожди, где от жары камни рассыпаются в песок, а земля становится твёрдой, как камень, лепились к склонам домишки маленького селения. Крестьяне в этом селении жили бедно, хоть и работали много. Если бы они так трудились где-нибудь в долине, они, пожалуй, жили бы припеваючи. И всё-таки даже эта бесплодная земля кое-как кормила их.

Но вот настал тяжкий год в Ниольских горах. Если ча землю и падали капли влаги, то это был только пот, что стекал по лицам крестьян, измученных напрасной работой. А дождя за всё лето так и не было. В селении начался голод. Больше всех голодал старый крестьянин, у которого было двенадцать сыновей и ни одного мешка муки в запасе. Однажды он сказал:

– Горько мне с вами расставаться, дети, но ещё горше видеть, как вы голодаете. Идите искать себе счастья в других краях.

– Хорошо, – ответили одиннадцать сыновей, – только пусть младший брат, Франческо, остаётся с тобой. У нас_ сильные ноги, пойдём мы быстро, где ему, хромому, угнаться за нами.

Тогда отец сказал:

– Парни вы рослые и ноги у вас здоровые, только вот умом вы не богаты. Франческо и ростом не вышел, и хром, а голова и сердце у него золотые. Пока он с вами, я за вас иитревожиться не стану. Берегите Франческо, сами целее будете.

Старшие не посмели перечить отцу. Поклонились все двенадцать родному дому и пошли.

Шли они день, другой, третий. Франческо-хромоножка никак не мог поспеть за братьями и плёлся далеко позади. Нагонял он их лишь на привале. Но выходило так: только Франческо доберётся до них, а братья уже отдохнули, встали и идут дальше. Бедный Франческо опять ковыляет вслед. Совсем измучился, чуть не падает от усталости.

На третий день старший брат сказал:

– Зачем нам такая обуза? Пойдём вперёд побыстрее. Тогда Франческо нас не нагонит.

Так они и сделали. Больше нигде не останавливались, ни разу назад не оглянулись.

Пришли они к берегу моря и увидели привязанную лодку. Один из братьев говорит:

– Что, если сесть в эту лодку и отправиться в Сардинию? Там, рассказывают, края богатые, деньги сами в руки просятся.

– Хорошо, поедем в Сардинию, – сказали остальные. Посмотрели братья – в лодке всего места на десятерых,одиннадцатому поместиться негде.

– Вот что, – приказал старший брат, Анджело, – пусть один из вас, хотя бы ты, Лоренцо, подождёт здесь, на берегу. Я потом вернусь за тобой.

– Ну уж нет! – закричал Лоренцо. – Не такой я дурак, чтобы ждать, пока вы вернётесь. Оставайся сам здесь.

– Как бы не так! – отвечал Анджело. – Оставаться, чтобы вы бросили меня, как Франческо. ..

И он прыгнул в лодку. Остальные, толкаясь и бранясь, полезли за ним. Отчалили от берега и поплыли.

В это время задул ветер, нагнал тучи, поднял в море волну. Не слушается перегруженная лодка руля, захлёстывают её гребни. Потом набежал огромный вал, ударил лодку о рифы и разбил её в щепки. Все братья один за другим по шли ко дну.

А Франческо-хромоножка спешил, как мог. Вот доплёлся он до Кренского озера. Посмотрел кругом – трава мягкая, деревья тенистые, вода в озере студёная и прозрачная. Приятнее места для отдыха не найти. Однако братьев нигде не видать.

Тут Франческо понял, что его бросили, и горько заплакал.

– Эх, братья, братья, зачем вы это сделали! Мне, хромому, без вас плохо, да и вам без меня лучше не будет. Были бы у меня здоровые ноги, не случилось бы такой беды!

Поплакал Франческо и уснул.

И только он уснул, из-за дерева вышла фея Кренского озера. Она всё слышала от первого до последнего слова.

Фея приблизилась к спящему юноше и дотронулась своей волшебной палочкой до его больной ноги. Дотронулась и опять спряталась за толстый ствол дерева. Стала ждать.

Долго спал измученный Франческо, но, наконец, проснулся.

Вскочил он и сам себе не поверил. Вот чудо! Обе ноги твёрдо стоят на земле, будто он и не был никогда хромым! Хочешь беги, хочешь пляши!

– Что за чудесный доктор вылечил меня! Я готов разыскать его хоть на краю земли, чтобы сказать спасибо! – воскликнул Франческо.

Тут фея показалась ему. Франческо даже глаза зажмурил, – такая она была красивая. Косы точно сплетены из солнечных лучей, глаза синие, как вода озера, щёки словно два лепестка шиповника.

– Что же ты не говоришь мне спасибо? – улыбаясь сказала фея. – Тебе для этого не надо сделать даже шага.

Но юноша не мог выговорить ни слова.

– Слушай, Франческо. Перед тобой фея Кренского озера. Ты понравился мне, и я решила исполнить три твоих желания. Одно уже исполнено – твоя больная нога стала здоровой. Остаётся ещё два. Скажи, чего ты хочешь.

Франческо ответил:

– Ты исполнила не одно, а два моих желания. Когда я был ещё маленьким мальчиком и слушал сказки, мне всегда хотелось увидеть фею. Вот я и увидел фею.

– Ну тогда тебе всё-таки остаётся ещё одно желание, – засмеялась фея.

– Что ж, – сказал Франческо. – Если уж ко мне явилась фея из сказки, так и желание моё будет словно в сказке: хорошо бы иметь волшебный мешок и волшебную дубинку. Чего бы я ни захотел, пусть мигом очутится в мешке, а дубинка, что ни прикажу, пусть то и сделает.

Фея взмахнула палочкой. И – хлоп! – мешок и дубинка лежат у ног Франческо.

Франческо обрадовался, а фея сказала ему:

– Человек, владеющий таким мешком и такой дубинкой, может сделать много зла и много добра. Смотри, Франческо, чтобы мне не пришлось пожалеть о своём подарке.

Сказав это, фея исчезла.

А Франческо привязал мешок к поясу, сунул дубинку под мышку и отправился в путь. Но перед тем он как следует закусил. Во-первых, он был голоден, во-вторых, ему не терпелось испробовать подарок феи. Мешок оказался в точности таким, каким должен быть волшебный мешок. Франческо только приказывал, а мешок, не медля ни минуточки, угощал его и жареной куропаткой, и овечьим сыром, и горячим круглым хлебцем, и бутылкой золотистого вина. Ну, а дубинку Франческо не стал испытывать. Если первый подарок хорош, – значит, и второй не хуже.

Весело шагает Франческо, распевает песню за песней.

Солнце перевалило за полдень, когда Франческо увидел бедную хижину в лесу. На пороге сидел мальчик и плакал.

Франческо решил его развеселить.

– Эй, приятель! – крикнул он. – Видно, лить слёзы твоё ремесло. Почём берёшь за дюжину солёных капель?

– Мне не до смеху, любезный синьор, – ответил мальчик.

– А что у тебя стряслось?

– Мой отец – дровосек, – сказал мальчик, – и один кормит всю семью. Сегодня он упал с дерева и вывихнул руку. Я побежал в город за доктором, но он и разговаривать со мной не захотел. Доктор ведь знает, что с сухого дерева не сорвёшь апельсина, а от бедняка не разбогатеешь.

– Ну, это всё пустяки! – сказал Франческо. – Я помогу твоему отцу.

– А разве вы доктор? – вскричал мальчик.

– При чём тут я? – удивился Франческо. – Тебе нужен доктор? Сейчас он будет тут. Как его звать?

– Доктор Панкрацио.

– Прекрасно! – воскликнул Франческо и хлопнул по мешку. – Эй, доктор Панкрацио, – в мешок!

Не успел мальчик сморгнуть слезу, как в воздухе что-то загудело. Это несся из города в мешок толстый доктор. Бац! И доктор в мешке. Ого, какой он был тяжеленный – Франческо так и пригнулся книзу. Хорошо, что он догадался отвязать мешок от пояса. Доктор шлёпнулся на землю и завопил:

– Я знаменитый учёнейший доктор Игнацио Панкрацио и не позволю разным голодранцам распоряжаться моей важной особой. Раз я сказал, что не пойду к дровосеку, – значит, не пойду.

– Так вам и ходить не надо, – сказал Франческо, – вы уже на месте. Остаётся только вылечить больного.

– Не буду лечить, – отвечал из мешка доктор.

– Я вижу, – сказал Франческо, – что доктор Игнацио Панкрацио сам тяжко болен и болезнь его называется упрямством и жадностью. Придётся сначала его полечить. Эй, дубинка, – за дело!

Дубинка не заставила себя просить дважды. Она принялась барабанить по толстой спине доктора.

– Я уже здоров! – закричал доктор. – Где больной? Ведите меня к больному.

Пока доктор вправлял дровосеку вывихнутую руку, Франческо велел мешку доставить припасов на целый месяц. Сложил всё это у порога и зашагал дальше.

 

Через некоторое время Франческо пришёл в город.

Время было к вечеру, и Франческо первым делом разыскал гостиницу. Хозяйка гостиницы подала ему ужин, а потом сказала:

– Ох, сынок, сынок, жалко мне терять такого хорошего постояльца. Однако послушайся моего совета: ночь переночуй, а утром пораньше уходи из города.

– Уж не чума ли в городе? – спросил Франческо.

– Чума-то не чума, да не лучше чумы, – принялась объяснять словоохотливая хозяйка. – Три месяца тому поселился у нас какой-то чужестранец – чтоб его разорвало на четыре части! Сбил он с толку всех юношей. И чем бы ты думал? Игрой в кости. Теперь игра идёт с утра до вечера и с вечера до утра. А кто проиграется дотла, тот и домой больше не показывается. Двенадцать юношей, скромных и послушных, как голуби, исчезли, словно сквозь землю провалились. И нет о них ни слуху, ни духу.

– Спасибо, добрая женщина, что предупредила меня,– сказал Франческо, а сам подумал: "Э, кажется, в этом городе найдётся работа мешку и дубинке!"В восемь часов утра Франческо попросил у мешка богатую одежду и сто тысяч золотых скудо. В десять часов утра уже весь город говорил, что к ним прибыл принц Санто Франческо, известный повсюду знатностью и богатством. А в полдень в комнату Франческо постучал человек в длинном плаще и в шляпе с перьями.

– Синьор Санто Франческо, – сказал он, – я живу в этом городе всего три месяца, но уже успел завести знакомство с лучшими молодыми людьми. Почту за великую честь, если и вы посетите мой дом. До меня дошли слухи, что вы замечательно играете в кости. Тут вы сможете показать ваше искусство.

– По правде говоря, – отвечал Франческо, – я даже не знаю, как держат кости в руках. Но чтобы ближе познакомиться с таким любезным синьором, я готов играть с утра до вечера. У столь опытного учителя я, конечно, сделаю быстрые успехи.

 

Гость был очень доволен. Он принялся кланяться так усердно, что, забывшись, выставил из-под плаща правую ногу. И что же увидел Франческо? Вы думаете, туфлю с бантом? Как бы не так! Он увидел чёрное мохнатое копыто.

«Эге-ге! – подумал Франческо. – Оказывается, сам дядюшка чёрт навестил меня. Вот и хорошо, он найдёт тут хлеб.ец как раз по своим зубам».

Вечером того же дня синьор Санто Франческо играл в кости с синьором чёртом. Он сделал быстрые успехи и проиграл двадцать тысяч скудо.

На второй вечер Франческо научился играть ещё лучше и проиграл тридцать тысяч скудо.

Ну, а в третий вечер он овладел игрой в совершенстве и поэтому проиграл пятьдесят тысяч скудо.

Тут чёрт решил, что обыграл юношу дочиста.

– Дорогой синьор Санто Франческо, – сказал он вкрадчивым голосом. – Мне очень жаль, что мои уроки стоили так дорого. Но я могу помочь вам. Я верну половину вашего проигрыша, чтобы вы могли отыграться.

– А если я не отыграюсь? – спросил Франческо.

– А если вы не отыграетесь, будем считать, что вы принадлежите мне со всеми потрохами, душой и прочими пустяками.

– Ах ты, чёртов чёрт! – воскликнул Франческо. – Теперь я знаю, куда делись двенадцать лучших юношей города. А ну, марш ко мне в мешок!

Чёрт и опомниться не успел, как голова его уже была в мешке, а копыта болтались в воздухе. Через миг исчез. [...?] и в мешке и копыта.

Тогда Франческо сказал:

– Этот весёлый синьор любит шутки шутить. Пошутим и мы. Спляши-ка, дубинка, парочку-другую хорошеньких танцев.

Дубинка начала с тарантеллы. И Франческо нашёл, что она пляшет прекрасно. Зато чёрту танец дубинки совсем не понравился.

– Я отдам вам, синьор Франческо, даром половину проигрыша! – вопил чёрт.– Нет, я отдам вам весь проигрыш. Ну ладно, я отдам все деньги, что выиграл в этом городе!

Между тем дубинка кончила тарантеллу и принялась отплясывать весёлый крестьянский танец трескон. Чёрт взмолился:

– Ради самого дьявола, заставьте её остановиться! Скажите, наконец, чего вы от меня хотите?

– Отдохни немножко, – приказал Франческо дубинке. – Так вот, слушай меня, чёрт. Прежде всего выпусти двенадцать юношей, которых ты уволок в преисподнюю. Потом проваливай сам, чтобы и духу твоего на земле не было.

– Всё будет исполнено, – закричал чёрт, – только выпусти меня из мешка!

Франческо развязал мешок, и чёрт выскочил оттуда, как кошка, на которую плеснули кипятком. Он топнул копытом, подпрыгнул и с треском провалился сквозь землю. А из-под земли появились двенадцать юношей.

– Ну, что, – сказал им Франческо, – может, сыграем в кости?

 

– Что вы, что вы! – закричали разом все двенадцать.– Мы теперь на эту чёртову игру и смотреть не хотим.

– Это дело! – похвалил юношей Франческо. – Больше всех выигрывает тот, кто ни во что не играет. Вот вам по тысяче скудо и бегите порадовать родителей. Они, ожидая вас, все глаза проплакали.

Юноши поблагодарили своего спасителя и разошлись по домам.

А Франческо подвязал к поясу мешок, сунул дубинку под мышку и ушел из города.

В каком бы месте ни остановился Франческо, везде находилось дело мешку и дубинке. Потому что всюду были обиженные, которым надо помочь, и обидчики, которых следует проучить.

В Италии дорог не счесть, по многим проходил Франческо, а привели его ноги всё-таки в родное селение.

Тут Франческо узнал, что голод в Ниольских горах стал ещё злее. Франческо решил помочь своим односельчанам. Он открыл харчевню. Удивительная это была харчевня – кормили там досыта, а платы не требовали. Всё время дубинка лежала без работы, зато у мешка – хлопот хоть отбавляй!

– Эй, цыплёнок на вертеле, живо в мешок! Эй, три круглых хлебца, – в мешок! Эй, бутылка вина,– в мешок!– то и дело кричал хозяин.харчевни.

Так продолжалось три года, пока в Ниольских горах длился голод. Наконец земля утомилась от безделья, и н? четвёртый год она одарила крестьян богатым урожаем.

В каждом доме запахло печёным хлебом, в кладовых на полках улеглись круги сыра, во дворах заблеяли овцы. А двери в харчевню всё не закрывались.

– Э, – сказал Франческо, – пора моему мешку отдохнуть. Довольно ему быть поваром. Кормить сытых – значит кормить их не хлебом, а ленью.

И он прикрыл харчевню.

Скоро Франческо постигло горе. Старик отец поболел недолго и умер.

Тут Франческе затосковал по своим братьям. Хоть и бросили они его когда-то одного посреди дороги, но Фран-ческо давно перестал сердиться на них – всё-таки братья родные.

И вот однажды вечером он сказал:

– Анджело, старший брат мой! Я тебя обижать не хочу, но иначе нам не свидеться. Иди в мой мешок.

Тотчас же мешок стал тяжелее. Франческо заглянул туда и отшатнулся. Там лежали лишь полуистлевшие кости. Франческо понял, что Анджело давно погиб.

– Джованни, брат мой, – позвал он второго брата. И снова в мешке оказались только кости.

И так все одиннадцать раз. Франческо узнал, что остался один на свете. Тогда он сказал:

– Что ж, мои верные помощники – мешок да дубинка, пойдём с вами странствовать по дорогам. Кому я сделаю добро, тот меня и назовёт братом.

От селения к селению ходил Франческо, то горными тропинками, то проезжими дорогами, а то и вовсе без троп и дорог. А впереди него шла молва. Заслышав весть о приближении Франческо, тряслись ночами злые начальники, жадные ростовщики, хитрые монахи. Зато радовались те, кто был несчастлив и обижен. Они и вправду называли Франческо братом.

Текли годы. И вот настало время, когда люди, обращаясь к Франческо, звали его уже не братом, а отцом. А ещё через десяток лет его стали звать дедушкой. Волосы у Франческо побелели, спина согнулась, лицо покрылось морщинами. Но он всё бродил по Италии со своими верными помощниками – мешком да дубинкой.

Однажды под вечер Франческо, тяжело дыша, поднимался в гору. Вдруг он услышал за собой шаги. Франческо оглянулся и увидел, что его нагоняет См.ерть. Дышала она ещё тяжелее, чем Франческо, потому что была очень стара. Так стара, как стар мир. К тому же она толкала перед собой тачку, покрытую рогожей.

Смерть подошла и сказала:

– Наконец-то я тебя догнала! Совсем замучилась. Девчонка я, что ли, за тобой по ста дорогам бегать! Сколько башмаков истоптала, полюбуйся. . .

И Смерть откинула рогожу с тачки. На тачке и вправду были кучей свалены рваные-прерваные башмаки.

Увидел Франческо, какую рухлядь таскает с собой старуха, и улыбнулся.

Смерть опять заворчала:

– Тебе хорошо ходить налегке, а я не могу тачку бросить, пока тебя не догоню. Ну, Франческо, много ты исходил дорог, теперь собирайся в самую дальнюю, последнююдорогу.

– Что ж, – ответил Франческо, – недаром говоритсяв пословице: дважды человек не может сказать да или нет – когда настала ему пора родиться и когда настала пора умирать. Но, видишь ли, мне нужно сперва кое с кем попрощаться.

Смерть засмеялась, будто заскрипело ржавое железо.

– Э, голубчик, ты, кажется, торгуешься, а я этого нелюблю.

И Смерть протянула к Франческо костлявые руки. НоФранческо успел крикнуть:

– Смерть, – в мешок!

Ох, и загремели же кости, когда Смерть свалиласьв мешок!

Франческо вскинул мешок на спину и отправился, куда хотел. Путь его лежал к берегам Кренского озера.

Вот пришёл он к Кренскому озеру, выпустил из мешкаСмерть и сказал ей:

– Жалко мне тебя, старуха! Верно, кости у тебя болят не меньше, чем у меня. Трава тут мягкая, присядь отдохни, пока я кончу свои дела.

Смерть была так напугана, что не осмелилась перечить Франческо. Она отошла в сторонку и кряхтя уселась поддеревом.

А Франческо подошёл к берегу озера и крикнул:

– Фея Кренского озера, покажись мне ещё раз!

И фея появилась. Она была так же прекрасна и молода, как много лет тому назад, когда был молод и сам Франческо.

– Ты позвал меня, и я пришла, – сказала она приветливо.

– Я хочу рассказать, что я сделал с твоими дарами. . .

– Не надо рассказывать, – прервала Франческо фея.– Я ведь вижу твоё лицо, это лицо доброго человека. Твои губы прячут добрую улыбку, а морщинки нд лбу говорят о мудрости. Я рада, что не ошиблась в тебе.

– Я делал, что мог, – ответил Франческо. – Но настала пора отдать тебе твои подарки. Видишь, там, у дерева, меня поджидает Смерть.

– Хорошо, что ты подумал об этом, – сказала фея. – Ведь даже волшебный мешок и волшебная дубинка ничего сами не могут, может лишь человек, который ими владеет. Попади они к злому человеку – и злых дел будет не сосчитать. Но феи не берут своих даров обратно. Разведи костёр и сожги мешок и дубинку. Прощай, Франческо!

Фея поцеловала старика и исчезла, будто растаяла.

Франческо собрал хворосту, разжёг большой костёр и бросил в огонь дары феи Кренского озера. Он придвинулся поближе к костру, чтобы согреть озябшие руки, и глубоко задумался.

– Пора, Франческо, – тихонько позвала его Смерть. Франческо не шевельнулся. От старости он стал плохослышать. Тогда Смерть подошла к нему сзади и дотронулась рукой до его плеча.

В это время пропел петух. Начался новый день. Но Франческо его уже не увидел.




Пряжки падре Бонифаччо


Слышали ли вы когда-нибудь о нашем священнике – падре Бони-фаччо? Неужели не слышали? Как же это может быть! У нас на Корсике все от мала до велика знают падре Бонифаччо, какой он умный, какой учёный, какой обходительный.

А о доброте его можно рассказывать с утра до вечера. Стоит узнать нашему падре, что кто-нибудь попал в беду, он ничего не пожалеет, чтобы помочь несчастному. Не деньгами, конечно, нет, падре Бонифаччо больше всего на свете не любит развязывать свой кошелёк. Зато у него для каждого имеется в запасе мудрый совет, благочестивое наставление. Мимо нищего падре Бонифаччо никогда-не пройдёт, не сказав ласкового слова. Если нужно, встанет среди ночи и в любую погоду потащится по горам, чтобы напутствовать умирающего и получить за это пару флоринов.

Только один совсем маленький недостаток и был у нашего падре Бонифаччо. Он без памяти любил свои пряжки. Да, да, не удивляйтесь, две прекрасные серебряные пряжки, которые он неизменно носил на туфлях. Когда туфли снашивались, он перешивал свою драгоценность на новую пару. В кармане сутаны у него лежала небольшая суконка, чтобы протирать любимые пряжки, едва их припорошит пыль или забрызгает грязь. И поэтому пряжки у падре Бонифаччо всегда сияли так, что глазам смотреть приятно.

Из-за этих-то пряжек и получилась вся история. Видите ли, Скамбарону. . . Впрочем, если уж вы не слы-хали о падре Бонифаччо, то о Скамбарону вы, конечно, и понятия не имеете. Тем более, что и звали его не Скамбарону. Придётся и тут начать по порядку.

Скамбарону – это попросту старый башмак. А у нас на Корсике так прозывают тех, у кого ничего нет, кроме истоптанных рваных башмаков. У Скамбарону, о котором идёт речь, была, правда, жена и куча детей, ну да ведь это не имущество. . . .

Вот этот самый Скамбарону и позарился на пряжки падре Бонифаччо, которые тот берёг пуще глаза своего. И как только у этого бездельника хватило совести! Ведь наш падре сделал ему так много добра. К примеру, позапрошлой зимой у Скамбарону сдох мул. С превеликим терпением падре Бонифаччо уговаривал его не предаваться нечестивому отчаянию, быть покорным и не роптать. И вы думаете, это помогло? Нисколько. Послушали бы вы, какими проклятьями сыпал Скамбарону, таская хворост на своей спине вместо мула. А присаживаясь отдохнуть, он размышлял о том, что серебряные пряжки почтенного наставника стоят не меньше, чем хороший мул. Однако падре Бонифаччо не спешил ради семейства Скамбарону расставаться со своими пряжками. И Скамбарону решил, что ему следует позаботиться об этом самому.

Как же быть? Украсть пряжки? Но Скамбарону вовсе не собирался из-за каких-то там пряжек до конца дней своих ходить с нечистой совестью. Надо завладеть ими так, чтобы ни один человек, даже сам падре, не мог назвать Скамбарону вором. Долго он ломал голову и, наконец, придумал.

Однажды, рано утром, когда все добрые люди ещё сладко спали, Скамбарону принялся колотить в дверь дома падре Бонифаччо. На стук выбежала заспанная служанка. Увидев Скамбарону, она изругала его и хотела было захлопнуть перед его носом дверь, но куда там! Скамбарону поднял такой крик, что падре, спокойно почивавший в своей постели, проснулся и велел его впустить.

– Падре Бонифаччо, – заговорил Скамбарону, едва переступив порог спальни, – я бы никогда не осмелился по-беспокоить вас так рано, но мне приснился удивительный сон, и я скорее побежал к вам.

– Не стоило спешить, – хмуро заметил падре, – свой сон ты успел бы рассказать и попозже. Могу себе представить, какую нечисть видит по ночам такой грешник, как ты!

– Ах, святой отец, да ведь я видел вас. Ну просто совсем как живого. Вокруг вашей головы светилось сияние, а за плечами трепыхались два крыла, вроде куриных, только побольше. И так вы грустно на меня посмотрели, что я заплакал, проснулся и побежал к вам.

Скамбарону знал, что сказать. Всякому лестно услышать о себе такое, и сердце падре Бонифаччо растопилось, как воск от жаркого пламени.

– Подойди поближе, сын мой, – сказал он растроганным голосом. – Сон твой вещий и означает, что грехи переполнили тебя, как тесто, о котором забыла нерадивая хозяйка, переполняет квашню. Покайся, покайся, сын мой!

Скамбарону только этого и надо было. Он проворно стал на колени у самой постели падре Бонифаччо и, смиренно опустив глаза, чтобы получше видеть пряжки, – туфли-то стояли под кроватью! – начал свою исповедь.

– Э, святой отец, грехов у меня так много, что не знаю, с чего и начать.

– Начинай с самых крупных, – посоветовал падре.

– Ну, ладно. С неделю тому вывела у меня голубка пару голубят. Не прошло и дня, как ваша кошечка задрала одного голубёнка. Тут я, превеликий грешник, вместо того, чтобы отдать ей второго голубёнка, поймал эту гадину за хвост да так настегал, что она целый год на голубей и смотреть не захочет.

– Ах, сын мой, – укоризненно сказал падре, – ты не только согрешил, обидев невинное творение, но грешишь и сейчас, ибо язык твой произнёс бранные слова.

– Вот, вот, – подхватил Скамбарону, – я ещё и не то говорю. Не дальше как пять минут тому назад я обозвал вашу почтенную служанку старой перечницей.

 

– Ай, как нехорошо сын мой, – застонал падре и возвёл глаза к потолку.

В это самое мгновение Скамбарону одним рывком отодрал пряжки с туфель падре Бонифаччо и положил их в карман.

– Ну, с крупными грехами как будто покончено, – облегчённо вздохнул он. – Перейдём к мелким. Совсем недавно я украл у одного доброго человека пару серебряных пряжек.

Падре даже привскочил в постели.

– Как, сын мой, и это ты называешь мелким грехом! – закричал он в ужасе, представив, что было бы с ним самим, если б пряжки украли у него. – И они не прожгли тебе карман, нечестивец?!

– Пока не прожгли, – ответил Скамбарону, – но жгут ужасно. Не возьмёте ли вы их у меня, святой отец?

– Что ты, что ты! Да я никогда в жизни не притронусь к ним. Сегодня же отдай их законному владельцу.

– Не знаю, как и быть, падре Бонифаччо, – отвечал Скамбарону, почёсывая затылок. – Я, видите ли, уже пытался это сделать. Да хозяин их не берёт.

 

Это дело другое, – рассудил падре, – что же ты раньше не сказал? В таком случае можешь считать что пряжки ты не украл, а просто получил в подарок.

– Спасибо вам, падре, – сказал, поднимаясь с колен Скамбарону. – Вы облегчили мне душу! Она теперь свободна от грехов и пуста, словно бурдюк, из которого выпито всё вино до капли.

– Тогда иди с миром, сын мой, – благословил его падре Бонифаччо.

Скамбарону ушёл очень довольный. А был ли доволен наш падре, когда стал одеваться, судите сами.




Дрозды и скворцы


Сидели как-то двое влюблённых на берегу озера. Вдруг над ними звонко запели две птицы. Юноша и девушка прислушались.

– Какой чудесный голос у этих птичек! – сказала девушка.

– Твой голос ещё нежнее, – ответил юноша. – Никакие дрозды не сравнятся с тобой.

– Ты хотел сказать скворцы, – правда?

– Конечно, скворцы, если тебе так больше нравится, -сказал юноша.

Разве кто-нибудь на его месте ответил бы иначе?

– Нет-нет, – быстро сказала девушка. – Раз ты говоришь, что это дрозды, пускай будут дрозды.

Тут они взглянули друг на друга и забыли и о дроздах, и о скворцах, и обо всём на свете.

Скоро влюблённые поженились и зажили душа в душу.

Прошёл ровно год со дня их свадьбы. Ради такого праздника жена решила испечь пирог. Пока пирог пёкся, муж отправился выпить стаканчик-другой виноградного вина. Но едва он дошёл до винной лавки, как навстречу ему попался старик, весь увешанный клетками, в которых на тоненьких жёрдочках прыгали разноцветные птицы.

«Вот кстати, – подумал муж. – Обрадую жену, куплю ей подарок».

И он крикнул:

– Эй, птичий хозяин, что просишь за пару птичек в зелёной клетке?

Птички стоили четыре сольди. Но продавец ответил:

– Шесть сольди, синьор. На то он и был продавцом.

– Два сольди, – сказал муж.

На то он и был покупателем. Сошлись, конечно, на четырёх.

– Берите, синьор, эти птички принесут в ваш дом счастье, – сказал продавец, передавая клетку мужу.

Муж взял клетку, выпил стакан вина и пошёл домой.

Тем временем жена чисто убрала в доме и нарядилась в своё лучшее платье. Тут и пирог поспел. Только она поставила его на стол, как муж открыл дверь и крикнул с порога:

– Посмотри, жёнушка, какой я принёс тебе подарок. Не правда ли, замечательные дрозды?

– Замечательные, – ответила обрадованная жена. – Только это не дрозды, а скворцы.

– Нет, дрозды! – заспорил муж.

– Нет, скворцы! – заспорила жена.

– Дрозды! – стоял на своём муж.

– Скворцы! Скворцы! Скворцы!!! – затопала ногами жена.

– Ах, раз скворцы, так пойду продам моих дроздов на базаре! – закричал выведенный из терпения муж.

Тут жена вцепилась в клетку.

– Скворцы не.твои, а мои! Ты мне их подарил.

– Но я подарил тебе дроздов, – ответил муж и рванул клетку к себе.

Клетка затрещала и развалилась. Птички выпорхнули в окно и улетели. Жена громко заплакала от огорчения.

– Зачем ты упустил моих скворцов! – закричала она.

– Если бы не ты, дрозды не улетели бы! – закричал муж.

Помирились они только к вечеру, когда кончился праздничный день – годовщина их свадьбы.

Триста шестьдесят четыре дня они не могли нарадоваться друг на друга.

Пролетел год, наступила вторая годовщина свадьбы.

На этот раз муж подарил жене букет цветов. Жена поставила цветы в воду, поцеловала мужа, а потом они сели за праздничный стол.

– А помнишь, – сказала улыбаясь жена, – как год тому назад мы поссорились из-за сущего пустяка – из-за пары скворцов?

– Ужасно глупая ссора, – ответил муж. – Но всё-таки, дорогая жёнушка, то были не скворцы, а дрозды.

– Скворцы! – сказала жена.

– Дрозды! – сказал муж.

– Нет, скворцы! – заспорила жена,– Нет, дрозды! – заспорил муж. И всё началось сначала.

Так у них и повелось: весь год живут в полном согласии, а настанет годовщина свадьбы – непременно поссорятся.

Время в сказке проходит быстро. У жены появились морщинки вокруг глаз, у мужа засеребрились виски.

В двадцатую годовщину свадьбы жена сказала мужу:

– Сегодня я не стану печь пирог. День такой хороший, пойдём погуляем.

Они вышли из дому и пошли куда глаза глядят. Шли, шли и пришли к тому самому озеру, к тому самому месту, где сидели двадцать лет назад.

– Отдохнём? – спросил муж.

– Отдохнём, – ответила жена.

И они сели под тем самым деревом. Вдруг над их головами запели две птицы. Может, и не те самые, но точно такие же.

– А помнишь, – сказала жена, – как перед нашей свадьбой мы слушали здесь с тобой ск.. . скв. . . птичек?

– Разве я могу забыть таких чудесных др. . . дроз. . птичек! – ответил муж.

Они посмотрели друг на друга и засмеялись. Оказалось, что не так уж трудно, чтобы жена уступила мужу, а муж уступил жене.

С тех пор они никогда не ссорились, даже в годовщину свадьбы.




Чучело у колодца


Недалеко от Палермо стоят на двух холмах две деревни: Изнелло и Кьяна. Спросите наугад у любого жителя Кьяны – он вам скажет, что Изнелло хорошая деревня, только по воду ходить далеко. То же самое скажет вам о Кьяне любой житель Изнелло. И это будет сущая правда.

Известное дело, что повыше, то и к солнцу поближе, а солнце в тех краях жаркое. Вот оно и высушило холмы, словно два сухаря. Хоть насквозь их прокопай, до влаги не доберёшься. За каждой каплей воды и кьянцам и изнеллцам приходилось спускаться в долину между холмами.

Там был колодец, да такой глубокий и чистый, что воды в нём хватило бы ещё на три деревни.

Что и говорить, не так уж приятно таскаться в такую даль – вниз порожняком, в гору с водой. Мулы, как только к их бокам начинали приторачивать бочёнки или бурдюки, поднимали громкий рёв. Ну, а люди? Люди, представьте себе, не жаловались. Всякому ведь интересно узнать, какие новости в соседней деревне. Так, запросто, в будни к соседям не выберешься – времени нет, да по гостям без приглашения и не ходят. А у колодца что ни день встречались жители обоих селений. Женщины судачили о разных женских пустяках, мужчины, посасывая трубки, обсуждали дела поважнее. Самая ленивая девушка в любую минуту готова была бежать к колодцу с глиняным кувшином, оплетённым прутьями; самый бездельный парень только и норовил запрячь мула и отправиться за водой. Сколько свадеб затевалось подле колодца, сколько он видел ссор, сколько примирений – и пересчитать трудно! А для ребячьих игр лучшего места не сыскать.

Однажды рано утром жители Изнелло первыми приехали за водой. И что же они увидели? У колодца расположилась лагерем большая стая ворон. Вороны орали так оглушительно, что если бы и кьянцы и изнеллцы принялись кричать все разом, они бы не услышали своих голосов. Птицы прыгали, дрались и хлопали крыльями. Но все это ещё полбеды! Самое главное, что на чистой воде колодца пла-вали перья, щепки и мусор, а земля вокруг была покрыта птичьим помётом.

Что только ни делали изнеллцы – и уговаривали ворон, и стыдили, и грозились. . . Так нет же, проклятые птицы и не думали улетать. Тогда кто-то из людей бывалых, повидавших свет, предложил поставить у колодца чучело.

Сказано – сделано. Изнеллцы не пожалели ни жердей, ни соломы, ни тряпок. Ох и чучело же получилось! Огромное, высокое! Оно стояло над колодцем и махало рваными рукавами. Вороны испугались и разлетелись, а изнеллцы набрали воды и уехали.

Думаете, этим и кончилось? Нет, с этого только началось. Едва уехали изнеллцы, с противоположного холма стали спускаться кьянцы. Издали они увидели страшного великана. Голова как бочка, туловище с три бочки, руки – что мельничные крылья. Как тут не испугаться! Кьянцы попробовали усовестить великана:

– Эй, ты! Отойди от колодца. Дай людям воды набрать.

Но великан молчал и только размахивал руками, угрожая кьянцам.

Под горячим солнцем и люди рождаются с горячим нравом. Гнев ударил в голову кьянским смельчакам. Они смазали заржавленные ружья, залегли на склонах холма и принялись палить. Эхо так и отдавалось между холмами.

Какой переполох поднялся в Изнелло! Видно, враги напали на Кьяну, грабят, разоряют! Не миновать и нам, изнеллцам, беды. Надо спасаться, пока не поздно! Мужья приказали жёнам:

– Увязывайте скарб, выводите скотину! Сейчас уйдём.

Тут женщины подняли вой и плач. Всего не унести, а нажитое горбом бросать жалко.

Женщины вопили, мужчины кричали, и вдруг кто-то додумался.

– Зачем бросать нажитое, когда можно отъехать от страшного места с деревней вместе.

 

Мигом закипела работа. Связали все верёвки, какие нашлись в селении. Пошли в ход и уздечки, и пояса, и шнурки от ботинок. Едва канат был готов, изнеллцы обвязали холм и принялись тащить его в сторону моря.

Тем временем кьянцы устали палить, да и порох у них кончился. А великан как стоял, так и стоит!

– Надо позвать на помощь людей Изнелло, – решили кьянцы. – Ведь колодец-то общий!

Трое самых отважных и ловких парней отправились из Кьяны в Изнелло, далеко обходя стороной колодец с великаном. Вернулись они бледные, напуганные ещё больше, чем раньше.

– Всему конец! Совсем беда! – заговорили они, перебивая друг друга. – Никого в Изнелло нет. Холм обвязан толстым канатом, а за холмом слышно: «Тяни дружней, тащи сильней!» Уходят изнеллцы на новое место. Видно, этого великана никто победить не может. Надо и нам уходить.

 

Взялись и кьянцы за дело. Свили канат и принялись тащить свой холм в другую сторону.

Чем бы всё это кончилось, – неизвестно, если бы не Чикко и Беппо. Оба прожили на свете, считая на двоих, ровнёхонько восемнадцать лет и были парни хоть куда. Чикко жил в Кьяне, а Беппо в Изнелло, но это не мешало им быть закадычными друзьями. Если мальчишки нападали на Беппо, Чикко вступался за него. Если нападали на Чикко, вступался Беппо. Ну, а уж если никто не нападал, друзья дрались между собой.

Дня за три до страшных событий Чикко и Беппо нашли вдвоём бесценное сокровище – старый обруч от рассыпавшейся бочки. Они его и гоняли, и подбрасывали вверх, и заставляли вертеться волчком. А к вечеру, когда каждому надо было возвращаться в свою деревню, решили спрятать общее сокровище, чтобы никому не было обидно. Зарыли они его в песок неподалёку от колодца.

И вот, как только обе деревни собрались переезжать, мальчики вспомнили о сокровище.

«Непременно надо захватить обруч с собой!» – подумал Чикко.

«Как бы не забыть обруч!» – подумал Беппо.

И оба побежали к колодцу. Как же это они не побоялись? Э, в девять лет пугаются совсем не того, чего боятся взрослые.

Чикко и Беппо сошлись у колодца и заспорили, кому достанется обруч. Спорили, спорили и, конечно, подрались. Да так, как ещё никогда не дрались. В конце концов обруч они поломали и каждый с рёвом побежал к своей матери.

– Ты где запропастился, когда переезжать надо? – спросили у Чикко.

– У колодца, – ответил Чикко.

– Как у колодца! И великан тебя не съел? – удивились кьянцы.

– Какой там великан! Там чучело из соломы. Изнеллцы поставили ворон отгонять.

Канат выпал из рук кьянцев.

– Ты где был? – спросили у Беппо.

– У колодца, – ответил Беппо.

– Как у колодца! И вражеские войска тебя в плен не взяли?

– Какие там враги! Это кьянцы палили по нашему чучелу.

Изнеллцы переглянулись и молча разошлись по домам. Так все и остались на своих местах: и Кьяна, и Изнелло, и чучело у колодца.




Три сказки попугая


Все, о чем здесь рассказывается, случилось в давние времена. А в те времена было так: проедешь день и попадёшь в одно королевство, проедешь другой день – попадёшь в другое королевство. И, конечно, в каждом королевстве, большое оно или маленькое, был свой король. Потому что какое же это королевство, если в нём нет короля!

Так вот, в те давние годы в густом-прегустом лесу жил дровосек.

Было у него имущества ни мало, ни много: серый ослик, острый топор да весёлая песня. Ещё был у дровосека славный домик на поляне, а в домике приветливая жена. Как тут не быть счастливым? Он бы и был счастливым, если б жена не печалилась.

Уйдёт дровосек в лес или повезёт на ослике дрова в город продавать, а жене скучно, не с кем словом перемолвиться. Начнёт очаг разжигать – заговорит с огнём, пойдёт к колодцу – заговорит с водой, примется стряпать – заведёт разговор с ложками и мисками. А они все слушать слушают, отвечать не отвечают. Хоть плачь. И жена дровосека частенько вытирала слёзы фартуком.

Вот однажды приходит дровосек домой и говорит: – Смотри, жёнушка, что я в лесу нашёл! И подаёт жене куклу. Жена . дровосека глянула и залюбовалась. Она и не знала, что бывают на свете такие куклы. Вся в шелку и бархате, волосы чёрные, глаза голу-бые, щёчки розовые, губки алые – вот-вот заговорит. Засмеялась жена от радости.

С тех пор она ни разу больше не плакала. Муж уйдёт в лес, а жена хозяйничает и всё с куклой разговаривает. Кукла, правда, тоже только слушала, но зато смотрела голубыми глазами и улыбалась алыми губками. Вот женщине и казалось, что кукла всё понимает.

Время, что дорога – впереди всё меньше, позади всё больше.

Сидели как-то жена дровосека и сам дровосек за столом в своём домике и ужинали. Кукла тоже сидела за столом и смотрела на них своими круглыми голубыми глазами.

Вдруг кто-то постучал в окошко.

– Кто бы это мог быть? – удивилась жена дровосека. А дровосек ничего не сказал, поднялся и распахнулокошко. В комнату влетела птица и села на середину стола. Тут и дровосек удивился. Уж птиц-то он перевидал в лесу великое множество, но такой не встречал ни разу.

Птица отвесила поклон хохлатой головой и заговорила человеческим голосом:

– Пусть в вашем доме всего будет вдоволь, кроме слёз и горя.

– Спасибо за приветливое слово, – сказал дровосек, который часто бывал в городе на базаре и научился там любезному обхождению. – Но не скажете ли вы, крылатый синьор, кто вы такой?

– Я чудо-птица – говорящий попугай. А прилетел я к вам вот зачем. Нужна мне кукла, та самая, что сидит у вас за столом. Хозяйка моя, прекрасная Розалинда, не перестаёт скучать по ней с тех пор, как её потеряла. Белка, что живёт на сосне у крыльца, как-то увидала куклу в окошко, рассказала голубопёрой сойке, та – сороке, сорока же принесла эту весть на хвосте прямо ко дворцу, где живёт её кума – придворная ворона. Ну, а про что знают сорока да ворона, то известно всему птичьему народу. Вот я и прилетел за куклой.

 

– Эх, жёнушка,-сказал дровосек, – ведь и впрямь придётся отдавать куклу, раз нашлась хозяйка.

Но жена дровосека схватила куклу и крепко прижала её к груди.

– И не подумаю отдавать. Я её лелеяла, словно родную дочку, а теперь вдруг отдай какой-то неведомой Розалинде, о которой я и слышать никогда не слышала.

– Как? – удивился попугай. – Вы не слышали о мудрой и прекрасной Розалинде! Ну, так я расскажу вам о её славных и добрых делах. Слушайте же.

ПЕРВАЯ СКАЗКА ПОПУГАЯЖил богатый купец. Была у него дочь, прекрасная, как месяц и солнце, вышедшие разом на небо. Звали её Розалин да.

Однажды купец собрался в дальнее плавание, в заморские страны. Перед отъездом он спросил у Розалинды:

– Дочь моя, что привезти тебе в подарок из далёкихкраёв? Может, расшитое золотом платье, может, драгоценное ожерелье?

– Ах, отец, не надо мне ни платья, ни ожерелья. Если уж ты решил сделать мне подарок, привези чудо-птицу – говорящего попугая, что живёт в заморской стране. Ты приставил ко мне трёх старых нянек, но они только ворчат на меня да ссорятся между собой. Есть у меня любимая подружка, красавица кукла, но она не умеет говорить. Так что ты сам понимаешь, как мне нужен говорящий попугай.

Посмеялся купец над причудами своей дочки, нообещал исполнить её желание. Потом сел на корабль и отправился в дальний путь.

Розалинда осталась со своими тремя няньками. А надо вам сказать, что няньки так пеклись о ней, словно она была неразумным ребёнком. Шагу ей не позволяли ступить, пылинке на неё не давали упасть. За два дня надоели они Розалинде до смерти. Ведь ей уже исполнилось шестнадцать лет.

На третий день, когда няньки ещё крепко спали, Розалинда взяла свою любимую куклу и тайком убежала в лес погулять.

На лужайке она увидела глазастую стрекозу и решила её поймать. Побежала она, а кукла осталась под кустом. Розалинда – за стрекозой, стрекоза – от Розалинды, всё глубже и глубже в лес. Наконец стрекозе наскучила эта игра, она взвилась вверх и исчезла. Тут девушка огляделась – кругом глухой-глухой лес, ни тропинок, ниследов.

Принялась она искать дорогу к дому и ещё больше заблудилась. Вот и солнце начало клониться к закату. Устала Розалинда, прилегла под корнями дуба на опавшие листьяи заснула.

Село солнце, взошла луна. Закатилась луна, взошло солнце. А Розалинда всё спит да спит.

Зато не спал в это раннее утро молодой королевич. Он скакал по лесу на добром коне в погоне за белым оленем.

 

Вдруг конь королевича присел на всём скаку на задние копыта. Королевич рассердился, стегнул коня плёткой, тот ни с места. Смотрит королевич – у корней дуба спит девушка невиданной красоты. Разорвалось у него надвое сердце – одна половина стремится за оленем, другая велит навеки остаться возле девушки. Но потом королевич рассудил, что, пока девушка спит, он успеет подстрелить оленя и поднести красавице в подарок драгоценную добычу.

Вынул он шёлковый платок из-за пояса и прикрыл им лицо девушки, чтобы никто на свете, даже само солнце не глядел на её красоту. Потом он снова пришпорил коня и пустил его вскачь.

Пускай королевич гонится за оленем. Останемся возле Розалинды. Вот она проснулась и увидела, что лицо её прикрыто шёлковым платком, а кругом никого нет. Удивилась Розалинда, спрятала платок и снова отправилась искать дорогу.

Искала она её не день, не два и, наконец, нашла. Дорога привела её прямёхонько ко дворцу. Девушка немножко оробела – никогда раньше не приходилось ей бывать в королевском дворце. Но что было делать? Она так устала и проголодалась! Поэтому девушка тихонько постучала в чугунные ворота.

Сам король поспешил ей навстречу, взял за руку и, как дорогую гостью, повёл во дворец.

Три дня Розалинда прожила во дворце и так полюбилась старому королю, что он принялся её упрашивать:

– Останься со мной, дитя. Вот уже год, как пропала моя дочь. Ей было бы сейчас столько лет, сколько тебе. Когда я слышу твой звонкий смех, мне кажется, что она вернулась, и горе не так терзает моё сердце.

Розалинда спросила:

– Что же случилось с вашей дочерью?

Король, вздыхая, рассказал ей, как год назад явился во дворец какой-то старик и попросил у короля пристанища. Король не отказал старику и велел придворным обращаться с ним, как со знатным гостем. Но старику этого показалось мало. Он захотел примерить королевскую корону. Разумеется, король не позволил, ведь корона не старая шляпа. Тогда старик сказал: «Так не будет у тебя ни короны, ни дочери!» В тот же день старик исчез, а с ним исчезла и единственная Дрчь короля. Сколько её ни искали, так И не нашли.

Розалинда выслушала эту печальную историю и подумала: «Мой отец вернётся ещё не скоро, так что некому обо мне беспокоиться. Любимую куклу я потеряла в лесу. Значит, дома меня ждут только ворчливые няньки. Ну и пусть себе ждут! А этому старому королю я помогу хоть ненадолго забыть горе».

И она осталась.

Розалинда пела королю песенки или рассказывала смешные истории, чтобы позабавить его. А когда король занимался своими королевскими делами или спал – а поспать он любил, – девушка гуляла по дворцовым садам. Однажды она забрела в самый глухой угол старого парка, к полуразрушенному пруду. Над прудом стояла башня, закрытая на семь ржавых засовов. Неровные камни, из которых она была сложена, обросли диким мохом и лишайником.

Розалинда села у пруда и принялась смотреть, как паук плетёт паутину у двери в башню. Паук работал усердно. Не прошло и часу, а уже вся дверь была заткана серебристой частой сетью – ни комар, ни мошка не пролетит. Подивилась Розалинда мастерству восьминогого ткача и вернулась во дворец.

Пришла она к пруду и на следующий день. Смотрит – паутина вся порвана.

«Что за диво, -подумала Розалинда, – видно, кто-то входил в башню. Да чет, не может этого быть».

Розалинда просидела у пруда до самого вечера, но кругом было тихо и пусто. Другая девушка ушла бы себе, да и всё тут. Розалинда тоже ушла, но, ступая по траве, расправляла за собой каждый согнутым стебелёк, каждым примятый листик. А на следующее утро трава оказалась при-топтанной. Значит, всё-таки сюда кто-то приходил. Вот какая хитрая была Розалинда!

На этот раз она и вечером не вернулась во дворец. Спряталась за кустом шиповника и просидела там до самой полночи. Ровно в полночь послышался свист и на берег пруда прилетел дракон. Подполз к двери башни, ударился о землю и превратился в старика. Старик снял с шеи висевший на длинной цепочке золочёный ключик и повёл им по двери слева направо. И вот тяжёлая дверь с семью ржавыми засовами бесшумно распахнулась. Старик вошёл в башню. А бесстрашная Розалинда на цыпочках проскользнула за ним. И только она успела проскользнуть, как дверь так же тихо закрылась. Розалинда притаилась в тёмном углу и стала ждать, что будет дальше.

Старик зажёг светильник. Летучие мыши метнулись в стороны. Тут Розалинда увидела, что на соломенной подстилке сидит девушка не старше самой Розалинды.

– Что ты мне сегодня скажешь? – спросил волшебник, потому что всякому ясно, что старик был волшебник.-Но девушка молчала.

– Э, да ведь я забыл отомкнуть твои уста! -. воскликнул старик и провёл по губам девушки слева направо золотым ключиком.

– Ну, что же ты скажешь? – повторил он.

– Нет! – сказала девушка.

Волшебник так разозлился, что дважды стукнулся о землю. В первый раз он превратился в дракона, во второй – опять в старика.

– Гадкая, непослушная девчонка! – закричал он. – Рано или поздно ты скажешь «да».

– Нет, – сказала девушка.

– Ну ладно, ладно, проворчал волшебник.– Теперь поедим, я и сам порядком проголодался.

Он топнул ногой, и на этом месте появился столик, уставленный яствами и напитками. Старик и девушка принялись за еду. У Розалинды в тёмном углу просто слюнки потекли, она ведь тоже целый день ничего не ела.

 

Наевшись, старик сказал:

– После сытной еды меня всегда в сон клонит. Женщины любят поболтать. Если говорить не с кем, они разговаривают сами с собой. Поэтому я не стану сейчас замыкать тебе уста. Болтай, пока я сплю. Но, чтобы ты не убежала, я замкну тебе руки и ноги.

Волшебник снова топнул, столик исчез, а вместо него появилось мягкое ложе, покрытое коврами. Потом он взял свой ключик и провёл по рукам и ногам девушки справа налево.

И вот уже девушка, словно скованная тяжкими цепями, не может даже шевельнуться.

Волшебник повалился на ложе и в ту же минуту захрапел во всю глотку.

Тут девушка и вправду заговорила. Она принялась горько жаловаться на свою судьбу:

– Ах, я несчастная! Вот уже целый год, как я томлюсь в этой тёмной башне. Злой волшебник выпустит меня, если я соглашусь украсть для него корону моего отца. И каждую ночь я говорю ему «нет». Ведь если я скажу «да», волшебник примет облик короля, а мой бедный отец превратится в мула, на котором возят воду. Верно, я тут и умру, потому что никогда не скажу этого «да».

– Не плачь, сестричка, – прошептала Розалинда и подошла к девушке.

Она тихонько сняла с шеи спящего волшебника цепочку с ключиком и быстро замкнула руки и ноги старика. Она ведь всё видела, всё приметила из своего тёмного угла. Потом Розалинда освободила девушку и, открыв тем же ключиком двери башни, побежала вместе с ней во дворец.,Сколько было пролито счастливых слёз, когда король увидел свою дочь живой и невредимой!

На следующий день Розалинда сказала королю:

– Теперь у вас есть ваша собственная дочь, и я' вам больше не нужна. Очень прошу вас, дайте мне карету, чтобы я могла вернуться в дом отца.

Но король и дочь короля до тех пор упрашивали Розалинду не покидать их, пока она не согласилась погостить ещё немного.

Пошли тут балы и празднества. Девушки так подружились, что стали называть друг друга сестрами.

А волшебника король велел взорвать вместе с башней и на этом месте насыпать высокий холм.

Вот и всё.

Попугай важно поклонился и сказал:

– Теперь вы знаете, как умна, добра и прекрасна моя хозяйка Розалинда.

– Ах, какую интересную историю вы рассказали нам, синьор чудо-птица-говорящий попугай! – воскликнула жена дровосека.

Дровосек кивнул головой. Он ведь всегда соглашался со своей жёнушкой. А та продолжала:

– Конечно, я отдам Розалинде её куклу, но не раньше, чем услышу, что было дальше. Ведь вы, синьор попугай, ничего не сказали о королевиче. Мы с мужем даже не знаем, убил ли он белого оленя.

– Ну что ж, – сказал попугай. – Слушайте, что было дальше.

ВТОРАЯ СКАЗКА ПОПУГАЯИспанской королевне, дочери испанского короля, исполнилось шестнадцать лет. Пора было выдавать её замуж. Прослышали об этом женихи, и съехалось их с разных концов земли великое множество.

Был тут и индийский раджа, и наследник французского престола, и португальский принц, и персидский шах, а князей да герцогов не перечесть. Последним приехал турецкий султан, старый и кривоногий.

Королевна в щёлочку смотрела на женихов, которых отец принимал в парадном зале, и хохотала до упаду. Только дважды она не смеялась. Первый раз, когда увидела португальского принца, потому что он был статен, красив и очень понравился королевне. Второй раз она не засмеялась, когда увидела турецкого султана – очень уж он был страшен.

Отец королевны растерялся: все женихи знатны и богаты – как тут выбрать достойного! Ведь он любил королевну так сильно, как всякий отец любит свою единственную дочь, есть у него корона или нет. Думал он три дня и, наконец, придумал. Пусть королевна бросит наугад золотой мячик. В кого он попадёт, тот и станет её мужем.

Вот в назначенный день женихи собрались перед дворцом. Королевна вышла на балкон, и все женихи разом зажмурились, ослеплённые её красотой. Тут королевна и бросила свой золотой мячик. Метила она, конечно, в португальского принца. Да на беду рядом стоял турецкий султан. Увидев, куда летит мяч, он тесно прижался к португальскому принцу. Мячик коснулся плеча принца, но – увы! – он коснулся и плеча хитрого турка.

И вот оба предстали перед королём и его дочерью.

Король был в смущении. Ведь всю эту затею с мячом он придумал, чтобы не надо было выбирать. Да к тому же его любимая дочка, глядя на двух своих женихов, то плакала, то смеялась, и король никак не мог понять, за кого же ей хочется замуж.

– Ваше королевское величество, – сказал португальский принц, – я люблю вашу дочь и прошу её руки.

– Мне королевна нравится не меньше, – возразил турецкий султан.– Незачем такой прекрасной девице выходить замуж за желторотого юнца, который даже ни разу ещё не был женат. Иное дело я – у меня сто жён, и я хорошо знаю, как с ними обращаться. Так что не сомневайтесь, ваше королевское величество, отдавайте свою дочку за меня.

Но тут королевна твёрдо сказала:

– Моим мужем может стать только тот, у кого я буду одна, как сердце в груди.

И она посмотрела на португальского принца.

Король наконец понял, чего хочет его дочь и ответил:

– Ничего не поделаешь, ваше турецкое султанство, поищите себе сто первую жену в других краях, потому что свою дочь я вам не отдам.

Турецкий султан страшно разгневался. Он в ярости топтал свою чалму и приговаривал, что лучшего обращения она и не заслуживает, если её хозяина могли так унизить. Под конец он сказал королю:

– Коль твоя дочь не досталась мне, так пусть не достаётся никому.

С этими словами он подобрал свою чалму и ушёл.

А на следующий день испанская королевна тяжко заболела. Она худела и бледнела с каждым часом, глаза её глубоко ввалились. Болезнь сводила ей тело, и королевна то и дело сгибалась, словно вязальщица снопов. Лекари не знали, как назвать болезнь и как её излечить.

Тогда король в смятении ударил в колокол Совета.

– Синьоры Совета! – сказал он. – Моя дочь чахнет день ото дня. Скажите, что мне делать.

И мудрые синьоры Совета ответили:

Мы слышали, что в Италии при дворе одного из королей живёт девушка, по имени Розалинда. Она столь же прекрасна, сколь и мудра. Она разыскала пропавшую дочь этого короля и спасла её. Пошлите за ней, может быть, онаспасёт и вашу дочь.

– Прекрасно! – воскликнул король. – Ваш совет, синьоры Совета, пришёлся мне по душе.

Король хлопнул в ладоши и приказал тотчас снаряжать корабли. Послом к итальянскому королю он назначил старейшего синьора Совета.

Корабли уже поднимали якоря, когда король запыхавшись прибежал на берег.

– Ах, старейший синьор Совета, ведь я чуть не позабыл вручить вам железную перчатку. Если тот король не согласится отпустить Розалинду, бросьте к его ногам перчатку в знак объявления войны.

Посол поклонился королю, взял перчатку, и корабли отплыли.

Перчатка и в самом деле чуть не пригодилась. Потому что король, названый отец Розалинды, наотрез отказался отпустить свою приёмную дочь в Испанию. И быть бы войне, если бы сама Розалинда не вбежала в зал. Услышав, зачем приехал посол, она сказала-

– Не огорчайтесь, дорогой король, я съезжу в Испанию ненадолго. Может, я и помогу испанской королевне.

И она так уговаривала короля, что он согласился.

Вот приплыли корабли назад в Испанию. Сам испанский король и опечаленный португальский принц вышли встречать Розалинду.

Только Розалинда ступила на берег, она сказала:

– Ведите меня скорее к вашей дочери.

И было самое время, потому что королевна совсем истаяла.

«Это не простая болезнь, – сказала себе Розалинда, – тут что-то есть!». Она заперлась с королевной в её покоях и велела, чтобы никто к ним не входил три дня и три ночи. Испанский король своими королевскими руками наложил на двери, ведущие в покои дочери, семь больших восковых печатей.

И вот настал вечер. Розалинда хотела зажечь свечу, но у неё не оказалось ни кремня, ни огнива, ни трута. Она взглянула в окно и приметила далеко-далеко на холме тусклый огонёк. Розалинда, недолго думая, взяла свечу, выпрыгнула в окошко и побежала в ту сторону. Чем дальше она шла, тем ярче становился огонь. А когда Розалинда подошла совсем близко, она увидела большой костёр. На костре стоял огромный котёл, в котором что-то кипело. Старый кривоногий турок в чалме помешивал варево и приговаривал что-то не по-итальянски, не по-испански, а по-своему, по-турецки.

"Э, – подумала Розалинда, – не в этом ли котле тает жизнь испанской королевны?"И она сказала турку:

– Ах, бедняжка, отдохни немножко, ты очень устал.

– Я не могу отдохнуть, – ответил турок. – Я мешаю уже три месяца днём и ночью, ночыо и днём. Осталось уже недолго. Скоро я уеду в свою Турцию, а то как бы мои сто жён не перессорились между собой.

– Ну так давай я за тебя помешаю, – сказала Розалинда.

 

– Мешай, мешай, но клянусь бородой Магомета, если ты будешь плохо мешать, я и тебя сварю в этом котле.

Турок сел на землю, скрестив ноги, а Розалинда принялась усердно мешать сушёной совиной лапой вонючее варево.

– Хорошо я мешаю? – спросила она турка.

– Мешай, мешай, – провор'чал турок.

– А ты поспи, – сказала Розалинда. Турок заснул.

Тогда Розалинда взяла да и опрокинула котёл с волшебным зельем прямо на турка.

Ох, что тут было! Турок сразу стал худым, как щепка, весь ссохся и, наконец, превратился в кучу трухи.

А Розалинда зажгла свечу от тлеющих угольков и бросилась бежать ко дворцу.

Когда она вернулась, испанская королевна впервые замного дней спала спокойно, как дитя. На её бледных щеках проступил румянец. •В назначенный Розалиндой день испанский король сорвал семь печатей и открыл двери. На шею ему бросилась весёлая и здоровая дочь.

Король наградил Розалинду богатыми подарками и с почестями отправил в Италию. Испанская королевна крепко обняла её, расцеловала и просила не забывать, что в Испании у Розалинды есть названая сестра. А португальский принц, ее жених, добавил – и названый брат.

– Вот и всё, – сказал попугай.

– Как всё! – воскликнула жена дровосеки. – Нет уж, как хотите, синьор чудо-птица говорящий попугай, а я не отдам куклу, пока не узнаю всё до конца.

– Да, – задумчиво сказал дровосек, – даже на базаре не каждый день услышишь такие чудесные истории. Так что, пожалуйста, крылатый синьор, расскажите нам, что было дальше.

Попугай сказал:

– О моей хозяйке я готов рассказывать до утра. Уже как будто начинает светать. Как раз к восходу солнца я успею поведать вам самую короткую и самую радостную историю о прекрасной Розалинде.

ТРЕТЬЯ СКАЗКА ПОПУГАЯЖил в одном королевстве на юге Италии король. Был у него единственный сын, стройный, как кипарис, ловкий и сильный, как молодой лев, красивый, как месяц на небе. Больше всего на свете любил он охоту.

Вот однажды прослышал он, что на западе Италии, за десятью горами, за десятью долами, за девятью лесами в десятом лесу живёт белый олень. Взял королевич своих егерей и поскакал на дальнюю охоту.

Два месяца пропадал королевич, а когда вернулся, то король, его родной отец, не узнал своего сына. Злой недуг вселился в королевича и с каждым днем подтачивал его силы. Королевич не ел, не пил. Целыми днями он лежал на своей раззолоченной кровати и тяжко вздыхал.

Король расспрашивал егерей королевича, не случилось ли с ним чего в пути. Но те ничего не знали. Они лишь сказали, что королевич ускакал от них за белым оленем, а вернулся только к вечеру опечаленный и без добычи.

– О пресвятая Мадонна!-воскликнул король. – Так убиваться из-за какой-то лесной твари!

Король пустился на хитрость. Он приказал поймать и доставить во дворец оленя из ближнего леса. Тайком ото всех он собственноручно выкрасил этого оленя самой белой краской, какая только нашлась в королевстве. Потом выпустил его в дворцовый парк и побежал к сыну.

– Сын мой, вставай скорее, иди в парк и ты увидишь то, к чему рвётся твоя душа.

Королевич вскочил с кровати и, шатаясь от слабости, выбежал в парк. Когда он издали увидел белого оленя, стон вырвался из его груди. Что проку в олене, если он по собственной вине потерял прекрасную девушку и своё сердце!

С этого часа королевичу стало совсем плохо. Жизнь его таяла, как тоненькая свечка. Все доктора королевства уже сидели в дворцовой темнице, потому что ни один из них не мог вылечить королевича.

И вот в это горестное время дошла до короля весть .о мудрой Розалинде, спасшей двух королевских дочерей. Король снарядил послов, снабдил их на всякий случай железной перчаткой и отправил за Розалиндой.

– Что за несчастье! – сказал, всплеснув руками, названый отец Розалинды. – Видно, все короли решили по очереди показывать, какого покроя у них перчатки! Беспокойное дело быть твоим отцом, дорогая Розалинда.

– Вспомните, как вы сами горевали по дочери, – ответила девушка, – и не удерживайте меня.

И Розалинда отправилась с послами. Дорогой они рассказали ей всё, что знали сами о болезни королевича. Тут

Розалинда задумалась: ведь лес, где охотился королевич, был тот самый, в котором она сама заблудилась.

– А как зовут королевича? – спросила она у послов. Послы ответили:

– Королевича зовут Габриэль-Джованни-Марчелло-Альфонсо-Пьетро-Чезаре-Ан тонио-Карло-Марио – Доменико-Паоло-Джузеппе.

Розалинда украдкой вытащила из-за корсажа шёлковый платок, тот самый, которым кто-то неведомый прикрыл ей лицо в лесу. Она взглянула на платок и увидела, что по краю его были вышиты буквы:

Г. Д. М. А. П. Ч. А. К. М. Д. П. Д.

Розалинда тихонько усмехнулась.

Ехали, ехали послы с Розалиндой и, наконец, приехали.

Розалинду ввели в покои королевича. Сердце доброй девушки преисполнилось жалости, потому что королевич, такой молодой и такой красивый, был уже совсем близок к могиле. Он лежал закрыв глаза, словно мёртвый, и только по неровному дыханию можно было догадаться, что в нём ещё теплится жизнь.

– Откройте глаза, дорогой королевич, если хотите стать снова сильным и здоровым, – сказала Розалинда.

– Я не хочу открывать глаза, – ответил королевич. – Дай мне умереть спокойно.

– Не дам, – сказала Розалинда, – прежде чем вы не взглянете на то, что я держу в руке. – И она вынула из-за корсажа тот самый платок.

Но королевич даже не пошевельнулся. Тут Розалинда лукаво сказала:

– Отгадайте, дорогой королевич, что это: вчера твоё, сегодня моё, а завтра станет ничьим или нашим.

Как ни болен был королевич, а любопытство одолело его. Поэтому он приоткрыл один глаз. И что же он увидел? Свой шёлковый платок. Этим платком он прикрыл в дальнем лесу лицо спящей красавицы, которой он любовался одно мгновение, а потерял навеки.

Тут королевич открыл второй глаз и увидел ту, по комтомилось его сердце. Глаза у него заблестели, как у здорового.

Розалинда сказала:

– Теперь вы разгадали загадку и вам надо отдохнуть. Закройте глаза.

– Я не хочу закрывать глаза, – воскликнул королевич, – я боюсь, что опять потеряю тебя! Но я с удовольствием поел бы чего-нибудь, например крепкого бульона.

С этой минуты Розалинда только и делала, что кормила королевича бульоном.

По приказанию счастливого короля во дворцовой кухне всё время варили бульон. За три дня его сварили столько, что во всём королевстве вздорожало мясо.

Вскоре королевич совсем выздоровел и стал просить отца готовить всё к свадебному пиру.

Во все края полетела весть, что прекрасная Розалинда выходит замуж за королевича. Первым на свадьбу прибыл родной отец Розалинды. Он как раз вернулся из заморских стран и привёз любимой дочери подарок, который она просила, – чудо-птицу – говорящего попугая. Подарок пришёлся как нельзя кстати – всё равно надо было что-то дарить на свадьбу.

Приехали и названый отец Розалинды со своей дочерью, её дорогой сестричкой. Приплыли из-за моря испанский король и испанская королевна, а с ними португальский принц, который ни на день не хотел расставаться со своей невестой.

Пир удался на славу!

– Теперь вы узнали всё до самого конца! – сказал попугай.

– Нет-нет, – закричала жена дровосека, – ещё не всё!

– Как не всё, – возразил попугай. – Раз дело дошло до свадьбы, – значит, сказке конец.

– А как поживает сейчас Розалинда? – спросили разом дровосек и его жена.

– Очень хорошо, но ей не хватает её любимой куклы. Вот я и полетел её разыскивать.

Жена дровосека поблагодарила попугая за его правдивые истории и отдала куклу.

Может быть, вам жаль жену дровосека? Вы думаете, она скучает без куклы? Не беспокойтесь. Она утешилась, потому что у неё родилась дочка. А настоящая дочка гораздо лучше даже самой красивой куклы. -.

Ну что же, скажете вы, значит, куклой играет Роза-линда. Да ничуть не бывало. У неё родился сын, а сын ведь ничем не хуже дочки.

А у испанской королевны, что вышла замуж за португальского принца, родились сразу и сын и дочка.

Куклу отдали первой названой сестре Розалинды. Она пока ещё не вышла замуж.




Как шут Гонелла бился об заклад


Герцог Лоренцо Медичи, по прозванию Великолепный, никогда не садился за стол в одиночестве. – Только собака, – говорил он, – раздобыв кость, забивается с ней в угол и рычит на всех. А человеку должно быть приятнее угощать друзей, чем есть самому. К тому же занимательная беседа – лучшая приправа к любому блюду.

Поэтому во дворце Лоренцо каждый вечер собирались к ужину учёные, поэты, музыканты и знатные горожане. Иные приходили послушать умные речи, другие сами не прочь были поговорить. Напрашивались к нему в гости и просто любители вкусно поесть.

В один из таких вечеров за столом заговорили о том, что Флоренция богата не только прекрасными зданиями, фонтанами и статуями, но и искусными мастерами.

– Больше всего в нашем славном городе суконщиков, – сказал пожилой судья, который всегда одевался так пышно, что все над ним смеялись.

– Вздор, – ответил ему молодой дворянин, известный забияка, чуть что пускавший в ход свою шпагу, – во Флоренции больше всего оружейников.

– Ах, нет, – вмешалась в спор прекрасная дама, вся увешанная драгоценностями, – больше всего золотых дел мастеров. Чтобы достать вот это кольцо, я объехала сто двадцать восемь ювелиров.

– А ты что скажешь, Гонелла? – повернулся герцог

Лоренцо к своему шуту, который сидел подле пего на маленькой скамеечке.

– В Флоренции больше всего докторов, – ответил, не задумываясь, Гонелла.

Герцог очень удивился.

– Что ты! – сказал он. – В списках горожан Флоренции значится только три медика: мой придворный лекарь Антонио Амброджо и ещё два для всех прочих.

– Ай-ай-ай! Как мало знают правители о своих поддан ных! Если мессер Амброджо день и ночь печётся о вашем здоровье, которое и без того не так уж плохо, вам кажется, что остальные флорентийцы здоровёшеньки. Между тем они т-олько и делают, что болеют и лечатся. А кто их лечит? Говорю вам, Лоренцо, что во Флоренции каждый десятый – лекарь!

Герцог, который охотнее смеялся, когда Гонелла подтрунивал не над ним, а над его гостями, нахмурился.

– Твои слова стоят недорого. Я охотно заплатил бы сто флоринов, если бы ты подкрепил их доказательствами.

– Идёт! – отвечал Гонелла. – Я докажу вам, что каждое моё слово стоит гораздо больше флорина. Не позже завтрашнего вечера я представлю вам список лекарей.

Герцог отстегнул от пояса кошелёк, отсчитал сто золотых монет и положил их в серебряную вазу.

Гонелла стал на своей скамье во весь рост и поклонился сидящим за столом.

– Не хотите ли и вы, синьоры гости, участвовать в закладе? Вы так часто набиваете себе животы за столом герцога, что вам не мешает хоть раз заплатить за угощение если не самому хозяину, то хотя бы его шуту.

Гостям ничего не оставалось, как развязать кошельки. Серебряная ваза до краёв наполнилась монетами.

На следующее утро Гонелла обвязал щёку толстым шерстяным платком и вышел из дворца. Не прошёл он и ста тагов, как ему повстречался богатый купец, торговавший шелками.

– Что с тобой, Гонелла? – спросил купец.

– Ох, мои зубы! – застонал Гонелла. – Перец, расплавленное олово, пылающий огонь – вот что у меня во рту.

– Я тебе посоветую верное средство, – сказал купец. – В ночь под Новый год ты должен поймать на перекрёстке четырёх улиц чёрного кота и вырвать у него из хвоста три волосинки. Эти волосинки сожги и понюхай пепел. Зубную боль как рукой снимет!

– Благодарю вас, мессер Лючано! Жаль, что Новый год мы отпраздновали две недели назад. Но если мои зубы доболят до нового Нового года, я последую вашему совету. А пока разрешите его записать, чтобы я не забыл.

Вторым, кто встретился шуту, был настоятель флорентийского монастыря.

– Ах, святой отец, – заговорил Гонелла, едва завидев его, – грех произносить вслух бранные слова, но из-за этих проклятых зубов я всю ночь не спал.

– Хорошо, что ты встретил меня, – сказал настоятель. – Я знаю верное средство. Пойди домой и согрей красного вина. Набери полный рот и читай про себя молитву. Кончишь молитву, проглоти вино. Потом снова набери в рот вина и опять помолись. . .

– И много надо проглотить. . . я хотел сказать, прочесть молитв? – спросил Гонелла.

– Да чем больше, тем лучше, – ответил настоятель.

– Ваш совет мне нравится, – сказал Гонелла. – Я очень люблю красное вино. Пойду молиться.

Гонелла внёс имя настоятеля и его совет в свой список и отправился дальше.

Советы так и сыпались на него. Учёные, поэты, музыканты, знатные горожане, ремесленники и крестьяне – все останавливались, завидев обвязанного платком, охающего Гонеллу. Как бы эти люди ни спешили по своим делам, они не жалели, времени, чтобы растолковать шуту, каким способом избавиться от зубной боли.

Гонелла всех выслушивал и всё записывал. Скоро у него и в самом деле чуть не разболелись зубы.

Под вечер Гонелла, шатаясь от усталости, вернулся водворец. На дворцовой лестнице он встретил самого герцога Лоренцо, который собирался покататься верхом перед ужином.

– Мой бедный Гонелла! – воскликнул герцог. – У тебя болят зубы?

– Ужасно, ваше величество,– ответил шут.– Я даже хотел попросить у вас разрешения обратиться к вашему придворному врачу мессеру Антонио Амброджо.

– Зачем тебе Амброджо? Я понимаю в таких делах больше, чем он, и сам вылечу тебя. Возьми листья шалфея, завари их покрепче и делай горячие припарки. Хорошо бы ещё настоять ромашку и полоскать рот. Неплохо помогает нагретый песок в холщовом мешочке. Полезно также. . .

Герцог надавал столько советов, что у Гонеллы, пока он их выслушивал, начали подкашиваться ноги.

Вечером за столом герцога Лоренцо снова собрались гости. Герцог сидел во главе стола, а рядом примостился на своей скамеечке Гонелла. Повязку он уже снял.

– Ну, Гонелла, – сказал герцог, – что-то я не вижу обещанного списка медиков. Будем считать, что ты проиграл спор и заберём назад наш заклад.

Тут герцог придвинул к себе серебряную вазу и увидел, что она пуста.

– Не беспокойтесь, ваше величество,-сказал спокойно Гонелла, – я обменял золотые флорины на доказательство своей правоты. Вот вам список.

С этими словами он протянул герцогу длинный свиток. Герцог Лоренцо развернул его и начал читать вслух:

– Мессер Лючано, флорентийский купец, просвещённейший медик. Советует. .., Настоятель флорентийского монастыря, фра Бенедетто. . .

Стены пышного зала, казалось, вот-вот рухнут, так громко смеялись герцог и его гости. Не смеялся только тот, чьё имя произносил вслух герцог.

В списке уместилось триста имён и тысяча советов добровольных врачевателей.

Гости уже изнемогали от смеха, когда Лоренцо свернул свиток, сказав:

– Вот и всё.

– Как всё? – воскликнул Гонелла. – Вы кое-кого забыли!

Он схватил свиток и прочёл:

– Хоть и последний в списке, но первый из первых медиков нашего славного города – его величество герцог Лоренцо Медичи – по прозванию Великолепный. Недаром он носит фамилию Медичи*, – значит, в роду его были лекари. Лоренцо и сам утверждает, что лечит лучше, чем придворный врач Антонио Амброджо. Да. и как может быть иначе, ведь в гербе его красуется шесть пилюль.' При зубной боли герцог советует. . .


* Фамилия Медичи в самом деле происходит от слова «медики». В гербе Медичей помещено шесть кружочков, очень похожих на пилюли. Шут Гонелла историческое, лицод герой, множества легенд и рассказов.


Тут зазвенели даже хрустальные подвески на люстрах. Не удержался от смеха и сам герцог.

– Ну, Гонелла, ты выиграл! – воскликнул он.

– А как же иначе! – отвечал шут. – Я не был бы шутом, если б не видел людей насквозь. Уж я-то знаю: единственное, что люди любят давать бесплатно, – это советы.




Пастух из Кальтанисетты


Вот что рассказывают, вот что пересказывают в наших краях.

В селении Кальтанисетта жил молодой пастух, по имени Мартино. Носил он всегда заплатанную куртку из грубого сукна, рваные башмаки, старую войлочную шляпу, а через плечо – холщовую сумку. «Э, – скажете вы, – зачем нам слушать про такого бедняка. Мы их и без ваших россказней видели немало, да и у самих в карманах монеты не часто бренчат». Так-то оно так, да ведь Мартино был красив, как ясное солнце на голубом небе. Даже, может, красивее. Потому что на солнце и взглянуть больно, а на Мартино смотри, сколько хочешь, пока самому не надоест. Надо ещё добавить, что Мартино к тому же лучше всех умел играть на пастушьей дудочке и звонче всех пел песни.

Мартино нанимался в пастухи то в одном селении, то в другом. И повсюду девушки умирали от любви к нему, парни – завидовали, а старики ласково улыбались. Вот Мартино и загордился.

Шёл он однажды из одной деревни в другую и присел отдохнуть на большом камне посреди полянки. Задумался, вынул из сумы дудочку и заиграл песенку.

Услышала эту песенку лесная фея, и захотелось ей посмотреть, кто так хорошо играет. С маргаритки на клевер, с клевера на колокольчик, с колокольчика на гвоздичку – ведь феи порхают, как мотыльки, -добежала она до полянки.

– Ах, какой ты счастливый! – воскликнула фея, увидев Мартино. – Всякий, кто услышит тебя, – заслушается, всякий, кто взглянет, – залюбуется.

– Да что ты! Я самый несчастный человек на свете! Чтобы люди могли посмотреть на меня, мне приходится бродить, словно бездомной собаке, от деревни к деревне. А ведь я стою того, чтобы люди сами сбегались подивиться на меня. С такой красотой мне бы статуей быть. Тогда бы я стал счастливым!

– Ну, так я сделаю тебя счастливым. Мне это совсем нетрудно.

Тут фея дотронулась до Мартино своей волшебной палочкой. В тот же миг юноша превратился в прекрасную золотую статую. И войлочная его шляпа стала золотой, и заплатанная куртка, и ольховая дудочка. Золотым сделался даже камень, на котором сидел Мартино.

Фея захлопала в маленькие ладошки, радостно засмеялась и убежала – с гвоздички на колокольчик, с колоколь-чика на клевер, с клевера на маргаритку, а там и совсем скрылась в лесной чаще.

А золотой пастух остался сидеть посреди полянки на золотом камне.

Исполнилось желание Мартино. Из ближних и дальних сёл приходили люди полюбоваться на него. По вечерам на полянке собирались парни и девушки. Иногда они пели, иногда кто-нибудь из парней принимался играть на скрипке, а все остальные плясали.

Только Мартино оставался недвижным. А как ему хотелось петь и плясать со всеми вместе! Он пытался поднести дудочку к губам, но золотая рука не слушалась его. Пробовал запеть, но из золотого горла не вылетало ни звука. Собирался сплясать с какой-нибудь красоткой, но золотые ноги не отрывались от золотого камня. . . Даже крикнуть от горя он не мог, даже заплакать, потому что слёзы не вытекали из-под тяжёлых золотых век.

Так проходили день за днём, неделя за неделей, месяц за месяцем.

Ровно через три года на полянку – с цветка на цветок, с травинки на травинку – прибежала фея.

– Вот сидит счастливый пастух, – сказала фея. – Он получил всё, что хотел. Скажи мне, ты счастлив теперь? Да?

Статуя молчала.

– Ах, – воскликнула фея, – я и забыла, что ты не можешь ответить! Не сердись, я на минуточку сделаю тебя снова живым человеком.

Фея коснулась золотого пастуха своей волшебной палочкой.

И только она это сделала, Мартино соскочил с камня и бросился бежать вместе со своей ольховой дудочкой и холщовой сумкой.

– Постой! Постой! – кричала удивлённая фея.

Но чем звонче она кричала, тем быстрее мелькали рваные башмаки бедняги Мартино.




Кирпич и воск


Лежали рядом на кухонной полке кирпич и кусок воска. Кирпичу так и полагалось здесь находиться-ведь на нём хозяйка точила ножи. И острые же они становились после этого! А вот как воск попал на полку, этого никто не знал. Давным-давно кто-то положил его там, да и забыл.

По ночам, когда в кухне никого не было, воск и кирпич вели между собой длинные разговоры. Однажды воск спросил у кирпича:

– Скажи, сосед, почему ты такой твёрдый? Кирпич ответил:

– Я не всегда был таким. Я и мои братья сделаны из м'ягкой глины. Глину замесили водой, долго мяли, наготовили кирпичей, а потом сунули в огонь. Там-то мы и стали звонкими и твёрдыми.

– Ах, как бы я хотел походить на тебя! – вздохнул воск. – Когда ты примешься точить нож, приятно смотреть. Вжиг-вжиг! Только во все стороны искры летят. А попробуй я подставить ножу спину, он меня мигом изрежет на куски. Нет, нет, не уговаривай меня, мягким быть очень плохо.

Утром хозяйка растопила очаг. Пламя так и плясало по поленьям.

Тут воск вспомнил, что кирпич сделался твёрдым, побывав в огне. Он подвинулся к самому краю полки и скатился вниз на железный лист перед очагом. У, как жарко ему стало! Он весь обмяк и начал подтаивать. Верно, он рас-таял бы совсем, если бы в эту минуту в кухню не вошёл хозяин. А надо сказать, что хозяин был кукольник. Он ходил по дворам и давал со своими куклами из дерева и тряпок весёлые представления.

Хозяин нагнулся, чтобы разжечь трубку угольком из очага, и вдруг увидел воск, который хотел стать твёрдым, как кирпич, но вместо этого чуть не растаял.

– Вот замечательно, – воскликнул хозяин, – из этого воска я вылеплю новую куклу!

Так он и сделал – вылепил куклу и назвал её Пульчи-нелло.

Кукла получилась такая смешная, что кто ни взглянет на её вздёрнутый нос, рот до ушей и лукавые глаза, непременно рассмеётся.

Когда кончалось представление, хозяин выставлял из-за ширмы Пульчинелло. Пульчинелло раскланивался во все стороны, а хозяин говорил за него тоненьким голосом:

– Уважаемые синьоры! Было время, когда я завидовал кирпичу только за то, что он твёрдый. Из кирпича, закалённого в огне, можно построить дом, но из него нельзя сделать Пульчинелло. Из меня, конечно, дом не построишь, да и от огня меня следует держать подальше. Но зато я весел сам и веселю вас. Так что вы видите, старые, молодые и даже маленькие синьоры, что всяк хорош на своём месте.

Потом Пульчинелло прятался за ширму и зрители, довольные, расходились по домам.

А откуда же хозяин Пулвчинелло узнал, о чём беседовали кирпич и воск ночью на'полке? Да очень просто. Он сам выдумал эту сказку и рассказал нам. А мы рассказали вам.




Чёрная лошадка


Жил в деревне, невдалеке от Сан-Марино, крестьянин Джузеппе Франчози, а попросту Пеппе. Были у него клочок земли и две работящие руки. Руки – хорошие помощники в хозяйстве, но Пеппе всегда хотелось иметь ещё и осла. Сольдо да сольдо – два сольди, два сольди да сольдо – три сольди. Так и копил Пеппе, пока не скопил столько, что можно было отправляться на базар за ослом.

В первое же воскресенье Пеппе, наряженный, как на праздник, с цветком за ухом, зашагал на базар. Идёт он и распевает во всё горло:

– Я Пеппе,Джузеппе,Шагаю я вперёд,И вместеСо мноюВсё кругом поёт.

Тружусь яДо пота,Но жизнь мне мила.

Чтоб лучшеРаботать,Куплю себе осла.

Услыхал эту песенку священник и выскочил за ворота:

– Сын мой Джузеппе, если верить твоей песне, ты собираешься покупать осла?

– Вы угадали, прете!

– Ах, сын мой, ведь на базаре много обманщиков. Продадут какую-нибудь полудохлую скотину, что о каждый камень спотыкаться будет. Жаль мне тебя. Так и быть, уступлю я тебе лучшего друга, замечательного осла.

Пеппе обрадовался. Он ведь не знал, что такое осёл прете.

Они быстро сторговались. Священник вывел осла за ворота, а потом поспешно вошёл к себе в дом и заперся на засов.

Осёл тут же показал, какого бесценного помощника приобрёл Пеппе. Он приловчился и в одно мгновение лягнул нового хозяина по ноге и укусил за ухо. Потом он вдруг помчался вперёд, словно добрый скакун.

– Стой, стой! – закричал Пеппе и побежал вдогонку.

Но только Пеппе поравнялся с ослом, тот стал, как вкопанный. Пеппе его и уговаривал, и понукал, и принимался колотить. Осёл ни с места. Потом ослу, .видно, самому надоело стоять и он опять поскакал вперёд. Так они и добрались до дому. Двадцать шагов бегут, полчаса стоят.

Как же это Джузеппе Франчози дал себя обмануть? Да вот, говорит же пословица – чтобы раскусить мошенника, нужно полтора мошенника. А Пеппе мошенником никогда не был. Однако остаться в дураках ему тоже не хотелось.

В следующее воскресенье Пеппе снова отправился на базар. Только не покупать, а продавать. Он вёл за собой на поводу маленькую лошадку. Она была чёрная-пречёрная и блестела, как начищенный сапог.

Проходя мимо дома священника, Пеппе опять запел песню:

– Серый ослик, чёрная лошадка. Вот вам, прете, хитрая загадка. Если угадаете, что ж – моя беда, А не угадаете, посмеюсь тогда.

Священник выглянул из окошка и увидел прехорошенькую лошадку.

 

– Куда ты ведёшь её, сын мой?

– На базар, продавать.

– Пони вороной масти самые резвые, – заметил священник.

– Известно, – отозвался Пеппе, – скотину по шерсти узнают, а на этой не сыщешь ни одного светлого пятнышка.

– Я не прочь, пожалуй, купить твоего пони, – сказал священник.

– Как хотите, прете. Только смотрите, чтобы потом не обижаться. Тому, кто покупает, ста глаз мало, а тому, кто продаёт, и одного достаточно. Уж я-то хорошо знаю.

– Всё, что нужно увидеть, я уже увидел, – ответил священик, – а теперь я хочу услышать, что ты просишь за лошадку.

Пеппе запросил цену, за которую можно было купить четырёх ослов. Священник предложил цену, за которую можно было купить четверть осла. Принялись торговаться. Продавец уступал, покупатель набавлял. Не прошло и трёх часов, как они сошлись. Священник заплатил за вороную лошадку вдвое больше, чем Пеппе за осла.

Довольный священник решил, что лошадка станет ещё красивей, если её выкупать.

Он велел слуге вести пони к речке, а сам пошёл рядом, ' любуясь на свою покупку.

Вдруг пони брыкнул задними копытами и попробовал укусить священника.

– Э, – сказал слуга, – если бы этот пони не был таким чёрным, я бы подумал, что это наш серый осёл.

– Что ты, что ты, – прикрикнул на слугу священник, – просто лошадке захотелось порезвиться!

Тут они подошли к реке. Пони вошёл в воду по колена и остановился. Дальше он ни за что идти не хотел. Пока слуга тянул его за повод, а священник подталкивал сзади, вся вода вокруг стала чёрной, как чернила.

– Сдаётся мне, – сказал слуга, – что это всё-таки наш осёл. Посмотрите, прете, вода-то чёрная, а ноги у него серые.

 

– Как эти может быть, – заспорил священник, – ведь я заплатил за него столько, сколько стоят два осла. Знаешь что, лучше не будем его купать.

Но стоило ему выговорить эти слова, как пони рванулся вперёд, и все трое окунулись с головой в воду.

Потом они вынырнули – священник, его слуга и. . серый осёл.

– Вы только подумайте! – завопил прете. – Этот мошенник Пеппе продал мне моего собственного осла!

Но делать было нечего. Пришлось мокрому священнику тащить своего упрямого осла к себе домой.

С тех пор в Сан-Марино и сложили поговорку: обман возвращается в дом обманщика!




Маттео и Мариучча


Жили в городке Виджанелло девушка Мариучча и юноша Маттео. Девушка была так красива, что её никто не называл иначе, как «прекрасная Мариучча». А юноша был среди сверстников самым ловким, сильным и отважным. Мудрено ли, что, встретившись, молодые люди полюбили друг друга. Ну, а уж раз полюбили, так и за свадьбой дело не стало. В доме родителей Мариуччи уже всё было готово для свадебного пира. Зарезали белого, как снег, ягнёнка, двух баранов, зажарили дюжину зайцев и больше сотни куропаток. По-старому обычаю возле места, где должны были сидеть молодые, поставили две плетёные корзинки со сластями. После свадебного обеда жених и невеста станут осыпать друг друга конфетами, чтобы жизнь их была сладкой, как мёд, из которого сварены лакомства.

Родственники и гости сходились к дому со всех сторон. Вдруг по улице на взмыленном коне проскакал всадник. Он громко повторял только одно слово. Но слово это вселяло смятение в сердца горожан.

– Сарацины! Сарацины! – кричал всадник. И сейчас же с вершины холма, вздымавшегося над Виджанелло, зазвучал голос Коломбо и Пеллико – двух огромных морских раковин. В дни мира они молчали. Но как только Корсиканской земле грозила опасность, дозорные подносили их к устам. Тогда Коломбо и Пеллико тревожно пели над долинами, сзывая на битву сынов Корсики. Все муж-чины – от безусых юношей до седобородых старцев, – заслышав их призыв, спешили навстречу врагу. Ни один из них не уклонялся от священного воинского долга. А если бы и нашёлся такой презренный, ему не удалось бы смыть позорное клеймо труса до конца своих дней.

Так и на этот раз. Не успели умолкнуть Коломбо и Пеллико, как мужчины, покинув плачущих жён и детей, звеня на бегу оружием, устремились к берегу моря, где высадились сарацины. А впереди всех на добром скакуне мчался Маттео.

Бой был жестокий. Но мужество защитников не спасло города, потому что на каждого жителя Виджанелло приходилось десять сарацин. Вражеские полчища ворвались в город, всё уничтожая на своём пути.

Бедная, бедная Корсика! Лежат в развалинах сожжённые селения, опустошены плодородные долины, а твоих прекрасных дочерей уводят в рабство.

Не избежала печальной участи и Мариучча. Её красота поразила самого предводителя сарацин. Он схватил девушку и перекинул её через плечо, как волк полузадушенную овечку.

Скоро сарацины с награбленным добром двинулись назад к берегу, где покачивались на волнах их корабли.

А в это время Маттео лежал под огромной смоковницей, что росла у самой дороги. Из ран его струилась кровь, в глазах меркнул свет.

И вот мимо него прошли сарацины с богатой добычей, с прекрасными пленницами. Среди пленниц Маттео с ужасом увидел свою невесту.

Юноша вскочил, вытащил до половины острый клинок из ножен, но силы покинули его, и он упал.

А сарацины прошли, даже не взглянув на несчастного.

Скоро сумерки спустились над опустевшим Виджанелло. Настала ночь. И на поле, где днём звенели, скрещиваясь и высекая искры, мечи, появился властитель Царства мёртвых. Чёрные вороны с карканьем кружили над его головой. Властитель Царства мёртвых медленно переходил от одного павшего воина к другому и легко касался их своим жезлом. И те, кого он коснулся, становились его подданными. Приблизился он и к Маттео, но, заглянув юноше в лицо, сказал:

– Этот пока не подвластен мне. Он скоро оправится от ран, ему суждено прожить долгие-долгие годы.

– На что мне жизнь, – простонал Маттео, – когда родной город разграблен, а та, что дороже жизни, уведена в позорный плен!

– Не хочешь ли ты сказать, смертный, что любовь тебе милее солнечного света и тёплого хлеба?

– Без Мариуччи свет мне будет не мил и хлеб не нужен, – ответил Маттео. – И как я посмотрю в глаза сограждан? Ведь я не сумел за них отомстить. .

– А если я помогу тебе, ты согласишься умереть раньше назначенного срока?

– О чём ты спрашиваешь! Конечно, да.

– Так помни, ровно через год. ты умрёшь! – сказал властитель мёртвых и провёл рукой над распростёртым телом Маттео.

Тотчас раны юноши закрылись, он вскочил на ноги и рванулся в ту сторону, куда сарацины увлекли Мариуччу. ' Властитель мёртвых остановил его.

– Куда ты стремишься, неразумный! Один ты не одолеешь сарацин.

Он ударил жезлом по корявому стволу смоковницы. Дерево затряслось от корней до вершины, и с ветвей посыпались плоды и листья. Плоды с глухим стуком ударялись о землю, и на том месте вырастал воин, облачённый в доспехи. Листья становились чеканными щитами, черенки – острыми копьями. Перед Маттео выстроился отряд в тысячу воинов. А старая смоковница тяжело рухнула, подминая и ломая уже мёртвые ветви.

Маттео махнул рукой, и войско двинулось следом за ним.

Сарацины, опьянённые победой, расположились лагерем на берегу в виду своих кораблей. В этот предрассветныйчас они крепко спали у походных костров, выставив лишь дозорных.

Завидев рать, шедшую на них, дозорные подняли тревогу. Бой разгорелся. Он был жарким, но недолгим. Лишь горстка врагов успела добраться до кораблей, остальные полегли тут же на берегу.

Маттео бросился к связанным пленницам. Острым ножом он перерезал опутывавшие их верёвки. Вот и Мариучча! Юноша горячо обнял любимую и повернулся, чтобы поблагодарить своих соратников. Но воины исчезли, будто растаяли в воздухе. . .

Горе и радость смешались в городе Виджанелло. Радовались, потому что враг был разбит, потому что девушки вернулись в свои дома. Лили слёзы, потому что во многих семьях за столом во время трапезы пустовало место мужа или брата, или сына.

Но жизнь текла своим чередом. Забывалось горе, и печаль на лицах жителей Виджанелло всё чаще сменялась улыбкой.

И вот снова готовится свадьба Мариуччи и Маттео. Храброго юношу прозвали сыном Виджанелло, потому что он спас город. А если у юноши такой отец, какого ни у кого не бывает, – Целый город, то и свадьбу надо отпраздновать так, чтобы теперешние дети, став стариками, рассказывали о ней своим внукам.

День для свадьбы тоже выбирали всем городом и назначили в годовщину победы над сарацинами.

Маттео был так счастлив, что даже не вспоминал о слове, которое дал властителю мёртвых. Всё, что случилось в ту ночь, казалось ему далёким сном.

И вот настал назначенный день.

С самого утра улицы заполнились народом. Горожане разоделись в лучшие платья, лишь кое-где среди праздничного убранства темнели траурные одежды. Колокола возвестили, что свадебный обряд начался.

Маттео надел кольцо на палец невесте и сам протянул руку, чтобы она надела ему кольцо. Вдруг налетел страш-ный вихрь, чёрный смерч пронёсся над Виджанелло, подхватил Маттео и унёс с собою прочь.

Никто из стоявших вокруг не увидел того, что видела Мариучча: не смерч, а сам властитель Царства мёртвых похитил Маттео.

– Ах, Маттео, как ты мог оставить меня ни женой, ни невестой! – воскликнула девушка. – Ведь обряд венчания не кончен. Но я не уступлю тебя никому. Даже в Царстве мёртвых я найду тебя.

Девушки Корсики так же отважны и решительны, как и мужчины. Мариучча отправилась искать своего Маттео.

Вот кончились последние дома Виджанелло. Мариучча остановилась. Куда же идти? В какой стороне лежит Царство мёртвых?

Тут к Мариучче – прыг-скок боком – подскакала ворона.

– Кр-ра-сивое колечко. Подари мне колечко, девушка.

– Не могу, – сказала Мариучча. – Это кольцо надел мне на палец мой жених, Маттео.

Но ворона не отставала.

– Дай тогда другое колечко, ведь у тебя два.

– Ах, сертрица, второе кольцо я должна надеть на палец моему жениху Маттео в Царстве мёртвых. Я лучше подарю тебе серёжку.

Мариучча вынула из смуглого ушка серёжку и протянула её вороне.

Ворона схватила серёжку когтистой лапой и улетела. На лету она обернулась и крикнула:

– Цар-рство мёртвых в той стороне, где заходит солнце. Иди прямо на закат солнца, девушка. Никуда не сворачивай.

Мариучча повернулась спиной к востоку, лицом к западу и пошла.

Первые дни на её пути попадались деревни. Потом начались дикие места. Мариучча шла по спалённой солнцемпустой райнине. Острые камни изрезали ей ноги, горячий песок жёг их огнём.

День сменяется ночью, ночь – днём, день – сцова ночью. А девушка всё идёт и идёт.

Впереди видны горы. За них садится солнце, из-за них восходит луна.

Скоро или не скоро Мариучча подошла к первой горе, поросшей весёлым лесом. От дерева к дереву – она и сама не заметила, как очутилась на вершине. Тут, в небольшой котловине, лежало озеро, круглое и блестящее, как зеркало.

Мариучча наклонилась над водой, чтобы умыться, и тотчас же отшатнулась. Из воды на неё смотрела морщинистая старуха с седыми волосами.

– Да ведь это моё отражение! – вскрикнула Мариучча. – Неужто минули не дни, а годы, как я покинула родной дом? А может, горе состарило меня раньше времени. Как я, такая, покажусь Маттео?

Девушка опустилась на прибрежный камень и заплакала.

Она не знала, да и откуда ей было знать, что это озеро волшебное. Оно всё отражало наоборот. Посмотрится в него старуха – увидит себя молодой и прекрасной. Взглянет девушка – и испугается, как испугалась Мариучча. Будто ей и впрямь пора нянчить внуков, а не плясать на околице деревни с парнями.

Поплакала Мариучча, потом решила:

– Пусть разлюбит меня Маттео, но я всё-таки разыщу его в Царстве мёртвых.

Она утёрла слёзы и стала спускаться с горы.

В долинке у корней дерева пробивался родник. Мариучча не удержалась, посмотрелась в него и звонко засмеялась.

– Нет, Маттео не отвернётся от меня. Я по-прежнему хороша и молода!

Радость придала Мариучче силы, и она снова пустилась вперёд.

А сил надо было много, потому что перед ней вырославторая гора, выше первой. Гора была каменистая и крутая. Однако недаром Мариучча родилась на Корсике. Где пройдёт горная коза, там пройдёт и корсиканская девушка. Вот уже близка вершина, ещё два – три уступа, и Мариучча одолеет гору. Вдруг послышался гром и из-под земли поднялось стеной пламя. Тщетно Мариучча металась в поисках прохода. Она нигде его не находила.

Мариучча была храбрая девушка, но всё-таки девушка. Поэтому она снова горько заплакала. Одна её слезинка капнула в огонь. Огонь зашипел, прижался к земле и погас.

Мариучча достигла вершины и увидела, что за этой, второй, горой поднимается третья гора. Стоит она, как угрюмый великан, и голова её спряталась в тучах. Нет, никому не пройти по такой крутизне. Перелететь бы, да крылья за плечами у Мариуччи не выросли.

Тут Мариучча услышала жалобный крик. Посмотрела – это белый голубь бьётся в траве, запутался лапкой в длинной травинке, никак ему не распутаться. А над голубем кружит голубка, то припадёт к земле, то опять взовьётся и так жалобно кричит, будто плачет.

– Ах, бедняжка,– сказала Мариучча голубке, – у нас с тобой одно горе. Ты хочешь вызволить своего голубя, а я своего Маттео. Я помогу тебе, а мне, видно, никто не поможет.

Девушка нагнулась и осторожно разорвала травинку. Голубь взлетел, сделал большой круг рядом с голубкой и вернулся к Мариучче.

– Чем помочь тебе, девушка? – спросил он.

– Вы не можете помочь мне, – печально ответила Мариучча. – Мне надо вон за ту высокую гору.

Голубь взвился вверх и пропал. Не прошло и минуты, как воздух затрепетал от взмахов быстрых крыльев. Прилетела тысяча голубей. Они ухватили красными лапками Мариуччу за пояс и перенесли её через гору. Там они опустили девушку на землю у входа в ущелье.

– Счастливого пути! Счастливого пути! – закричали они, улетая.

Мариучча вступила в узкий проход между скалами.

Идёт девушка тесниной. Встали по бокам каменные утёсы, заслонили солнечный свет, сыро и темно в ущелье. Высоко над головой – бежит дорожка неба, ведёт Мариуччу дальше и дальше. Всё уже ущелье, всё глубже уходит вниз. Еле видна вверху дорожка неба.

Вдруг расступились скалы, и девушка вышла на берег реки. Река не струилась, не журчала, воды её тяжело колыхались, будто чёрная ртуть.

Мариуччу мучила жажда. Она хотела напиться, но вдруг вспомнила, что рассказывали у них в Виджанелло. Есть такая река, разделяющая Царство живых и Царство мёртвых: выпьешь глоток воды и сразу забудешь всё, что было. Может, это она, река забвения. И Мариучча не стала пить.

Тут к берегу причалила лодка. Вёл её старый-престарый старик-перевозчик.

– Здравствуй, дедушка, – сказала Мариучча, – перевези меня на ту сторону.

Старик ответил:

– Живым нечего делать в Царстве мёртвых. Я не повезу тебя.

– Но ведь я ищу своего Маттео, – стала просить его девушка. – Посмотри сам, вот это кольцо он надел мне на палец, а вот это кольцо я должна надеть ему на палец. Как же ты говоришь, что мне нечего там делать!

– Ну что же, – сказал старик, – садись в лодку. Да запомни мой совет: когда найдёшь своего жениха и поведёшь назад, молчи и не оглядывайся.

Старик поднял тяжёлое весло и, медленно загребая, повёл лодку поперёк реки. Весло поднималось и опускалось, но плеска воды не было слышно.

Когда Мариучча вышла из лодки на том берегу, она увидела ворота, а над воротами надпись: "Этот порог дважды не переступают!"Но девушка не испугалась. Она перешагнула через порог и очутилась в Царстве мёртвых.

Тут её обступили тени. Они были так похожи друг на друга, что Мариучча растерялась.

"Пресвятая Мадонна, – подумала она, – как я найду моего Маттео, как я его узнаю?"Долго скиталась Мариучча по сумрачному Царству мёртвых. Там не было ни дня, ни ночи, ни пения птиц, ни душистого запаха трав. Вдруг сердце девушки дрогнуло. Перед нею остановилась тень, такая же серая, как все другие, но что-то знакомое проступало в неясных чертах.

Мариучча быстро надела кольцо на палец тени. И вот чудо, – перед нею стоит не тень, а Маттео, её Маттео! Девушка схватила его за руку и побежала к выходу из Царства мёртвых.

Вот впереди завиднелся яркий свет дня, блеснули тяжёлые воды реки. Ворота были открыты, но выход стерегло чудовище о семи головах. Каждая из голов изрыгала дым и пламя.

Мариучча прижалась к Маттео, и они проскользнули мимо. Ещё три – четыре шага, и они вернутся в мир живых.

Вдруг девушка почувствовала за спиной палящее дыхание. Она оглянулась и увидела, что чудовище подняло среднюю, самую большую голову и тянется к Маттео, чтобы напасть сзади и проглотить его.

– Берегись, Маттео, любимый мой! – закричала в смертельном испуге Мариучча.

Ах, зачем она оглянулась, зачем крикнула! Тотчас чары, охранявшие их обоих, распались. Захлопнулись тяжёлые ворота, Маттео и Мариучча стали тенями. Буря подхватила их и закружила, словно опавшие листья.

Так и носятся они, гонимые ветром, не думая о будущем, не вспоминая о прошлом. Но они всё-таки вместе, они крепко держат друг друга за руки. На пальце Мариуччи сияет кольцо Маттео, а на пальце Маттео – кольцо Мариуччи.




Что важнее


Поспорили однажды два друга: от чего зависит счастье.

– И думать тут нечего! – воскликнул один. – Счастье приносят деньги. Ты ведь знаешь, как я стал поэтом. Никто не хотел печатать моих стихов. А вот умерла моя тётушка, оставила мне наследство, я сам их напечатал. С тех пор от издателей отбою нет. Если б не тётушкины деньги, никто и сейчас бы не знал, что я поэт.

– Вздор, – перебил его второй. – Всё решает судьба. Я теперь считаюсь лучшим певцом Италии. А давно ли меня и слушать никто не хотел. Вот я и пел только рыбам на берегу моря. Судьбе было угодно, чтобы сам граф Луиджи катался в этот час на лодке. Граф услышал меня и пригласил петь на балу в честь его невесты. С этого всё и пошло. При чём же тут деньги? Судьба, друг мой, судьба!

Спорили, спорили поэт и певец, ни до чего не доспорились и пошли гулять.

Вышли они из дому, и побрели, куда глаза глядят. На самой окраине города они увидели полуразвалившуюся хижину.

На пороге хижины сидел юноша, весь в лохмотьях, и играл на гитаре.

– Послушай, приятель, ты, я вижу, превесело живёшь! – окликнул юношу поэт.

– Какое тут веселье,– ответил тот, – когда человек второй день ничего не ел.

– Так зачем же ты играешь на гитаре? – спросил певец.

– Да видите ли, гитара ;– это всё, что мне оставил в наследство отец!

Друзья переглянулись, потому что оба разом подумали: «Это, пожалуй, то, что нам нужно! Тут-то мы и узнаем, что важнее».

Каждый вытащил из кармана по пятьдесят золотых монет и отдал их гитаристу.

– Целых сто скудо! – воскликнул юноша. – Спасибо вам, добрые синьоры.

– Прибереги свою благодарность. Ровно через год мы придём узнать, помогли ли тебе эти деньги, – сказали друзья и пошли назад.

Только они скрылись за поворотом дороги, Альчиде – так звали юношу – сказал сам себе:

– Для начала я куплю столько сосисок, сколько поместится в моём животе. А потом уже подумаю, как распорядиться нежданным богатством.

Он положил деньги за подкладку своего берета и отправился в лавку.

Не успел Альчиде пройти и десяти шагов, как вдруг – неслыханное дело! – с ветки оливкового дерева слетела большая лохматая ворона, вцепилась когтями в берет Альчиде и вместе с беретом взвилась вверх.

– Воровка! Отдай деньги!-закричал бедняга Альчиде.

Но ворона только быстрее захлопала крыльями и скоро скрылась из глаз.

Миновал год. Поэт и певец снова пришли к хижине Альчиде. Им и стучаться не пришлось, потому что Альчиде, как и в первый раз, сидел у порога и играл на гитаре.

– Как, – воскликнули друзья, – ты всё ещё бренчишь на гитаре?

– А что мне остаётся делать, – уныло ответил Альчиде, – если лохматая ворона унесла моё счастье вместе со старым беретом.

И он поведал короткую, но печальную историю.

– Ну, – повернулся к поэту певец, – разве я не говорил, что счастье и несчастье посылает судьба? Пускай какой-то там вороне захотелось спать в гнезде не на голых сучьях, а на мягкой тряпице. Но объясни мне, почему ей понадобился берет Альчиде именно в ту минуту, когда тот положил в него деньги.

– Вздор! – прервал певца поэт. – Если бы ворона не утащила деньги, Альчиде зажил бы припеваючи. Нет, дружище, деньги – это всё.

С такими словами поэт полез в карман, вытащил ещё сто скудо и протянул Альчиде.

Альчиде принялся горячо благодарить друзей, но те Махнули рукой, пообещали прийти ровно через год и ушли.

На этот раз Альчиде решил быть умней. Отправляясь в лавку за сосисками – не забывайте, что год тому назад ему так и не удалось полакомиться сосисками,– он засунул за щёку одну монету, а остальные девяносто девять хорошенько припрятал. Куда бы вы думали – в старый башмак, валявшийся в углу.

– Уж теперь никакая ворона не доберётся, – сказал он, очень довольный своей хитростью. – Да и вор на такое старьё не польстится.

А между тем, пока Альчиде ходил в лавку, случилось вот что: в хижину забрела соседская кошка, которую хозяева кормили только тогда, когда сами были сыты, а такого никогда не случалось. Кошка обшарила всю комнату, но, разумеется, ничего съестного не нашла. Тут вдруг из норки выскочила мышка. Кошка за ней. Мышка заметалась и юркнула в старый башмак. В тот самый, где Альчиде припрятал деньги. Кошка мигом перевернула башмак, монетки раскатились по полу, а мышка улизнула в норку. Тогда кошка принялась играть монетами. Она катала их лапой до тех пор, пока не закатила все до последней в ту же норку, в которую спряталась мышка.

Когда Альчиде вернулся из лавки, оказалось, что он небогаче, чем был вчера, – пропали деньги, да и только! Хорошо ещё, что он успел купить сосиски.

Поэтому нет ничего удивительного, что певец и его друг, явившись через год, застали Альчиде на пороге старой хижины за старым занятием.

– Ну, – воскликнул поэт, – это уже слишком! Может быть, ты станешь нас уверять, будто вторые сто скудо утащили мыши?

– Увы, мои добрые синьоры, – вздохнул Альчиде,– я не стану вас ни в чём уверять, потому что сам не знаю, куда делись деньги.

– Теперь ты, наконец, убедился, – сказал певец поэту, – что всё решает судьба, а не деньги.

– Наоборот, – ответил поэт, – я уверился ещё больше, что только деньги делают человека счастливым. Но доказывать свою правоту я уже не стану. Это обходится слишком дорого. Теперь доказывай ты.

– Попробую, – сказал певец.

Он порылся в карманах и вытащил небольшой свинцовый шарик. Признаться, певец и сам не помнил, что это за шарик и как он попал к нему в карман.

– Возьми, бедняга, – сказал певец, протягивая шарик Альчиде.– Может, он тебе пригодится больше денег.

Друзья попрощались и ушли.

Шарик долго лежал в кармане певца, но ещё дольше он провалялся в кармане Альчиде. Вспомнил он о шарике только тогда, когда у него совсем подвело живот от голода. Даже гитара перестала его веселить.

Вытащил Альчиде шарик, покатал на ладони и задумался:

«Продать? Да за него ни единого сольдо не дадут. Но раз кто-то его сделал, – значит, он на что-то годится».

Тут Альчиде хлопнул себя по лбу.

– Как же это я раньше не догадался! Ведь из него выйдет отличное грузило.

Он срезал гибкую, длинную ветку с ивы, согнул булавку крючком, подвесил на крепкой нитке шарик.. . Сло-вом, через час Альчиде сидел на большом камне у моря и удил.

Только рыба, как назло, не клевала. Альчиде просидел на берегу всё утро и весь день. Другой бы на его месте давно бросил эту затею. Но не таков был Альчиде. Если уж он за что брался, то держался крепко. Альчиде решил переупрямить рыб, И переупрямил.

На закате рыба стала ловиться. Молодой рыбак только успевал вытаскивать и вновь закидывать удочку. Ох и вкусная же получилась уха из наловленной рыбы! Нам бы такую попробовать!

Рыбы было так много, что половину её Альчиде рано утром продал на базаре. Потом он опять побежал к морю.

Так и пошло: целые дни Альчиде просиживал у моря со своей удочкой. Через полгода он завёл небольшую сеть. Ещё через полгода – лодку и стал заправским рыбаком.

А что же поэт и певец? О, у них было так много дела, что они совсем забыли о бедняге гитаристе. Оба уехалив дальние путешествия – один на запад, другой на восток – и встретились в родном городе только через пять лет. Тут-то они вспомнили об Альчиде и решили его навестить.

Пришли на старое место. Смотрят – хижины нет. Вместо неё стоит приветливый домик. У домика играют двое ребятишек. А с порога улыбается детям молодая хозяюшка.

Подошли друзья поближе и спросили у женщины:

– Не знаете ли, куда делся гитарист Альчиде?

– Как не знать! – ответила женщина, обернулась и крикнула: – Эй, муженёк, к тебе тут в гости пришли два важных синьора.

Муженёк вышел на зов, и друзья увидели, что это и вправду сам Альчиде. Начались расспросы. Все уселись на пороге, и Альчиде принялся рассказывать по порядку всю свою историю. Всё с самого начала мы слушать не станем, нам это уже известно. А то, чего не знаем, послушаем.

– ...Итак, дорогие синьоры, завёл я себе лодку, добротную сеть и стал заправским рыбаком. Потом приглянулась мне Джованна, ну и я, конечно, ей приглянулся. Признаться, немножко в этом деле помогла мне гитара. .. Словом, не прошло и трёх месяцев, как мы поженились. Ну, а молодой жене жить в развалившейся хижине не пристало. Задумали мы на этом месте поставить домик. Стали ломать хижину. . . Слушайте теперь внимательно, дорогие синьоры, это и вас касается. В старой трубе оказалось брошенное воронье гнездо, в гнезде берет, а в берете сто скудо. И я очень рад, что могу, наконец, отдать свой давнишний долг.

Альчиде сбегал в комнату и принёс рваный берет, в котором позванивали монеты. Он отдал певцу и поэту по пятьдесят скудо и продолжал свой рассказ.

– Это ещё не всё. Только в хижине сломали пол, как в углу, в мышиной норке, нашлись девяносто девять скудо. Сотый скудо я ведь тогда успел истратить на сосиски. Теперь я положил этот недостающий скудо обратно.

При этих словах Джованна, жена Альчиде, вынесладеньги в красиво связанном кошельке, и Альчиде отдал его поэту.

– Ну, а шарик, – сказал он, – я оставлю себе на память.

Едва Альчиде кончил, между друзьями разгорелся старый спор. «Судьба!» – кричал певец. – «Деньги!» – перекрикивал его поэт. Пошли в ход все старые доводы – и наследство тётки и знатный вельможа граф Луиджи.

Альчиде слушал, слушал и, наконец, вмешался в спор.

– Позвольте и мне сказать своё слово. Деньги деньгами, судьба судьбой, но поверьте мне, что главное – это труд и упорство. Может быть, и вправду тётушкино наследство вам помогло, синьор поэт, но ведь долгие годы вы были бедны и безвестны, однако не бросили писать стихи. Вас, синьор певец, прославил граф Луиджи, но ведь вы не переставали петь свои песни и до того счастливого часа, когда он проехал мимо вас на своей лодке. А что до меня, то всё, чего я достиг, – дело моих собственных рук.

Певец и поэт помолчали немного, потом разом воскликнули:

– Клянёмся Мадонной, кажется, он прав!




Королевский сокол


Эту историю рассказал мне один крестьянин за стаканом доброго вина. Слышал он её от своего деда, а дед слышал от своего, деда. А уж от кого тот дед слышал, никто не знает. То ли это с ним самим случилось, то ли с его братом, то ли с соседом. Ну да всё равно! А история презанятная. Если хотите, послушайте.

Жил когда-то король, и был у него любимый ловчий сокол. Любил его король за сильные крылья, зоркие глаза и крепкие когти. Три года служил сокол своему господину и ни разу не возвращался без добычи. И за это повесил ему король на шею маленький колокольчик наполовину из золота, наполовину из серебра. Как только птица поворачивала голову, колокольчик звенел то золотым, то серебряным звоном.

Однажды захотелось королю отдохнуть от своих королевских забот. Вот он и отправился на охоту. Сокол, как всегда, сидел у него на вытянутом пальце. Доехал король до ровного поля и выпустил сокола. Выпустил в первый раз, тот принёс ему перепела. Во второй раз сокол принёс куропатку. А в третий раз взлетел и больше не вернулся. Может, вспомнила птица вольную жизнь, может, погналась за быстрым голубем и улетела далеко прочь. Так или не так, а пришлось королю возвращаться в свой з?мок без любимого сокола.

На поиски птицы король послал семь оруженосцев.

Искали они семь дней, а на восьмой вернулись с пустыми руками. JТогда король повелел глашатаям объявить по всему королевству такой указ. Кто найдёт сокола и принесёт в королевский замок, тот получит награду – двести золотых флоринов, а кто найдёт сокола и утаит, тоже получит награду – верёвку на шею.

Пока король горевал о любимой птице, пока глашатаи скакали из конца в конец королевства, сокол долетел до дальних гор и опустился на дерево.

И надо же так случиться, чтобы как раз неподалёку от этого дерева пахал своё поле крестьянин. Он-то и был не то дедом деда того, кто рассказал мне эту историю, не то бра-том деда, не то соседом. Шагал он по борозде за ослом, запряжённым в плуг, и рассуждал вслух.

У крестьянина была жена и двое дочерей. Если в доме три женщины, так мужчине лучше молчать. Из женщин слова сыплются, как из рваного мешка мякина. Их не перекричишь. А на беду, крестьянин и сам любил поговорить. Приходилось ему отводить душу в поле с самим собой или со своим осликом.

– Хорошо тебе, длинноухий, – рассуждал он, – никаких у тебя забот нет. А мне двух дочерей пристраивать надо. Девушки они тихие, скромные, не больше десяти раз на дню ссоры затевают. Да вот женихи нынче стали слишком разборчивы. Красоты нет, так приданое им подавай, а где я его возьму, это приданое.

Вдруг крестьянин услышал тихий звон. Обернулся и увидел на дереве птицу. Крестьянин поднял руку и в шутку поманил птицу пальцем. И как же он удивился, когда птица размахнула широкие крылья и слетела к нему на палец, зазвенев колокольчиком.

– Э, – сказал крестьянин, – да ты птица не простая. Небось, моему работяге ослу никто на шею золотых побрякушек вешать не станет.

Тут он присмотрелся повнимательнее и разглядел на колокольчике тонко вырезанную корону.

– О такой шапке мы слыхали. Зимой она не греет, летом от солнца не укрывает. И поди ж ты, кто раз её на голову напялил, ни за что снимать не хочет. Бывает, конечно, что теряют эту шапку, да только вместе с головой. Ну, об этом лучше помолчать. Словом, птица, я тебя признал. Ты тот самый сокол, о котором неделю тому назад объявлял на деревенской площади глашатай. А ведь это неплохо, что ты попался мне в руки!

С этими словами крестьянин отправился домой, неся сокола перед собой на пальце.

– Ну, дочки, – сказал он, – вот ваше приданое,– и показал им птицу.

– Ты, отец, видно, смеёшься над нами! – разворча-лись дочери. – Сулишь в приданое какую-то птицу, которая и курицы хорошей не стоит.

– Много вы понимаете, – сказал крестьянин, повернулся и крикнул жене: – Эй, жена, собирай мужа в дорогу! Иду я в королевский дворец, а путь туда не близкий. Дай мне с собой три лепёшки, три маслины да три луковки.

Пока жена укладывала три лепёшки, три маслины да три луковки в мешок из-под овса, крестьянин снял недоуздок со своего ослика, один конец обмотал вокруг лапки сокола, другой вокруг руки. Потом вскинул мешок за спину и отправился.

День шёл, два шёл, на третий пришёл к королевскому дворцу.

В крестьянской лачуге двери всегда настежь – только порог переступи – и всё. А в королевском дворце каменные стены, чугунные ворота всегда на запоре. Но крестьянина это не смутило. Он подошёл поближе и принялся колотить по воротам ногой, потому что руки у него были заняты – одна придерживала мешок, на другой сидел сокол.

Ворота распахнулись, крестьянин уже хотел войти, но не тут-то было. Двое стражников преградили ему путь длинными копьями, а третий стражник забил в колокол, будто на пожар сзывал. Тут из дворца выбежал толстый начальник стражи и стал допрашивать крестьянина.

– Куда идёшь, деревенщина?

– К королю иду, – отвечал крестьянин.

– А что у тебя на руке?

– Сокол.

Начальник стражи, конечно, сразу узнал птицу, но быстро успел смекнуть, что тут можно поживиться.

– Сокол-то сокол, а чей сокол? – спросил он.

– Королевский, – сказал крестьянин.

– Ах, негодяй! – закричал начальник стражи. – Да знаешь ли ты, что король от тоски по своему любимому соколу не ест, не спит. Наконец-то я изловил тебя, бессовестного вора. Эй, стража правой половины ворот, исполняй своё дело!

Стража потащила крестьянина направо, и он увидел прямо перед собой виселицу с болтавшейся наготове петлёй.

«Чего доброго, и впрямь повесят!» – подумал бедняга и завопил:

– Да что вы, совсем с ума спятили? Где это видано, чтобы вор краденое добро назад хозяину приносил!

– Подождите вешать, – приказал начальник стражи. – Так ты что же – этого сокола королю принёс?

– Конечно, королю, – отвечал обрадованный крестьянин.

– Ну так давай его мне, – сказал толстый начальник стражи, – а я снесу королю.

– Э, нет! Сокол-то мой!

– Ах, твой! – опять закричал начальник стражи. – Значит, ты всё-таки хочешь утаить королевскую птицу. Стража левой половины ворот, исполняй своё дело!

Крестьянина снова подхватили и поволокли налево. Налево тоже стояла виселица, видно родная сестра правой. Крестьянину она понравилась не больше, чем первая. Поэтому он вырвался из рук стражников и подбежал к начальнику.

– Милостивый господин, – заговорил он, низко кланяясь. – Что-то не хочется мне болтаться между небом и землёй. Не сговоримся ли мы как-нибудь иначе?

Начальнику только этого и надо было. Он подкрутил свои усы и важно сказал:

– Королевская служба не шутка. Что ни случись, за всё начальник стражи в ответе. Мне свою голову даром терять тоже неохота.

– Зачем же даром, господин начальник, – сказал крестьянин.

– Вот это разговор другой. Так и быть, пойдём вместе к королю. Только смотри, уговор такой: сокола мы поймал ! вдвоём. А раз вдвоём, так и награда на двоих.

– Будь по-твоему, – сказал крестьянин. – Идём к королю.

Король даже вскочил с трона, увидев своего любимого сокола. Крестьянин размотал ослиный недоуздок, и сокол перелетел с его пальца на палец хозяина. Тогда король спросил:

– Кто поймал?

– Я... – начал крестьянин,– и... он тоже.

– Да, я тоже, – подхватил начальник стражи.

– А кто же увидел моего сокола первый?

– Ну, увидел-то я первый, – ответил крестьянин. – Но поскольку ловили мы вдвоём, то всё, что ваше королевское величество пожалует, причитается нам поровну. Об одном только прошу у вашей королевской милости – не давайте нам награду золотыми монетами.

– А чем же? – спросил король.

– Я бы хотел получить плетьми. И сдаётся мне, что по пятьдесят ударов каждому будет в самый раз.

Король очень удивился. Но королю не полагается выка-зывать удивление. Он позвал придворного палача и велел отпустить по пятьдесят ударов.

Крестьянин подставил свою спину сам, и вид у него был предовольный. Зато начальника стражи тащили к палачу шестеро слуг, потому что от страха ноги его совсем подгибались.

А король тем временем просто умирал от любопытства, и так как король всё-таки человек, то он не выдержал и велел привести к себе крестьянина.

– Теперь, когда вы оба получили то, чего просил ты один,– сказал ему король, – объясни мне, почему ты выбрал такую удивительную награду.

– Потому что оба мы её заслужили, – принялся объяснять крестьянин. – Я за то, что дал себя провести, а господин начальник вашей стражи за то, что провёл меня.

– Как так?

Тут крестьянин рассказал всё по чистой правде.

– Конечно, – добавил он, – я бы предпочёл что-нибудь другое, тем более, что я бедный землепашец и у меня две дочки на выданье. А битая спина незавидное приданое. Но я человек справедливый и рассудил так: кто что заработал, то и получай.

Король расхохотался. Потом сказал:

– Ну, и я человек справедливый. Поэтому рассужу иначе. Начальнику моей стражи я велю прибавить ещё пятьдесят плетей. А ты возьми себе вот этот кошель. В нём ровно двести золотых. Неплохое будет приданое у твоих дочерей.

– Ну, если так, побегу их обрадую, -сказал крестьянин. Взял кошель, поклонился королю и пустился, весело распевая, в обратный путь.




Огонь, Вода и Честь


Тому, что тут рассказывается, можете верить, можете не верить. Но дослушайте до конца и вы согласитесь, что это самая поучительная история, какую вам когда-либо доводилось узнать. Однажды повстречались в пути Огонь и Вода. Огонь не любит сидеть на месте. Даже когда его запирают в печке или очаге, он только и думает, как бы выскочить. Вода тоже непоседа, вечно куда-то стремится. Вот они и решили прогуляться в свободную минуту.

Только они поздоровались, видят – идёт Честь. Удивились Огонь и Вода, никогда они раньше Честь на дороге не встречали. Не такая это легкомысленная синьора, чтобы бегать с одного места на другое да бродить по дорогам. Они ведь не знали, что сегодня ей пришлось покинуть одного знатного кавальере, совершившего бесчестный поступок.

– Синьора Честь, – сказали Огонь и Вода, – не окажете ли вы честь погулять с нами?

– Спасибо за приглашение, – отозвалась Честь. – Я уверена, что это будет приятное путешествие. Но, простите, в моих правилах всегда знать, чем занимаются мои спутники.

– О, не беспокойтесь, синьора Честь, – зажурчала Вода, – вам не придётся стыдиться того, что вы идёте со мною рядом. Я утоляю жажду путников, мою, стираю, оро шаю поля и верчу мельничные колёса.

Вода журчала истинную правду. Она умолчала только о том, что иногда её журчанье превращается в оглушительный рёв и твгда она рвёт плотины, заливает селения и разбивает в щепки корабли. Но кому же приятно говорить о себе такое, да ещё при первом знакомстве?

– А я, – сказал Огонь, – освещаю и согреваю жилища, варю обед и помогаю кузнецам ковать железо.

Огню не хотелось выглядеть перед Честью хуже Воды. Поэтому он тоже кое о чём умолчал. Например о том, что, разгулявшись, может сжечь целую деревню или, упав с неба, расколоть для забавы почтенный старый дуб, что простоял бы ещё лет триста.

Честь, которая была весьма щепетильна, но доверчива, пришла в восторг от таких спутников.

– Так пойдёмте же, друзья, гулять втроём!– воскликнула она.

– Постойте, – сказал Огонь, – в пути кто-нибудь из нас может свернуть в сторону или отстать. Надо условиться, по каким приметам мы разыщем друг друга. Меня вот издали можно узнать по дыму, потому что, как известно, нет дыма без огня.

Вода сказала:

– Не ищите меня там, где растения пожелтели и поникли, где земля растрескалась от зноя. Я там, где плакучие ивы, ольха, тростник и высокая зелёная трава.

– А что касается меня, – промолвила Честь, – то у меня нет особых примет. Если хотите дружить со мной, неустанно следите, чтобы я не потерялась. Берегите меня, как кривой бережёт свой единственный глаз. Потому что таково моё удивительное свойство, синьоры: кто меня потеряет, тот никогда не обретёт вновь.

И Честь, единственная из троих, сказала истинную правду, ни о чём не умолчав.




Весёлый сапожник


Жил на свете сапожник с большим-пребольшим горбом. Было у него семеро сыновей. Звали их Перротто, Джианотто, Ринальдотто, Эрминотто, Арриготто, Амбро-джиолотто и маленький Пеппи-но. Да ещё семеро дочерей. Звали их Нинеттаг Джилетта, Джованетта, Эрмеллинетта, Лауретта, Гелизетта и маленькая Кателлина.

Сосчитайте-ка – семь да семь, это будет четырнадцать детей. А сколько же у этих детей ног? Ух ты, целых двадцать восемь. А сколько же нужно башмаков? Думаете, двадцать восемь? Как бы не так. А самого сапожника и его жену сосчитали? На всю семью нужно тридцать два башмака. Вот сколько!

Сапожнику приходилось тачать так много башмаков для своей семьи, что едва хватало времени шить на заказ. Поэтому семья ела один день хлеб с водой, другой день – воду с хлебом.

Но сапожник не унывал. Это был очень весёлый сапожник. Работает – поёт, отдыхает – пляшет. Он и песенку про себя придумал:

Я молотком стучу – тук-тук – Не покладая рук. Работу кончу и тотчас Пущусь в весёлый пляс.

Однажды весёлый сапожник сшил три пары башмаков и решил их продать в соседнем городке на ярмарке. Закинул он башмаки за спину и зашагал по дороге. Идёт, а баш маки стук-бряк по горбу, стук-бряк по горбу.

«Всё бы хорошо, – думает сапожник, – только горб мне ни к чему».

Пришёл на ярмарку – с одним поговорил, с другим посмеялся. .. И забыл про горб.

Башмаки у него мигом расхватали. На вырученные деньги сапожник накупил кучу подарков своей семье, сложил их все в мешок, закинул за спину и пустился в обратный путь. Идёт, а мешок с подарками стук-бряк по горбу, стук-бряк по горбу.

«Нет, – думает сапожник, – всё-таки горб мне ни к чему».

Тем временем начало смеркаться. А до дому ещё далеко. Решил сапожник свернуть в лес и пойти к своему селению прямиком. Пока шёл лесом, совсем стемнело. Хорошо , ещё, что луна взошла. И вот при свете луны сапожник увидел. .. Кого бы вы думали? Лесную фею. Она была маленькая-маленькая. Фея сидела на пенёчке и плакала.

– Отчего ты плачешь? – спросил её сапожник.

– Мне скучно, – ответила фея.

– Скучно? А вот мне никогда скучно не бывает. И он запел:

Я молотком стучу – тук-тук – Не покладая рук. Работу кончу и тотчас Пущусь в весёлый пляс.

Фея утёрла слёзы и улыбнулась.

– Но это ещё не всё, – сказал сапожник. – Слушай дальше:

Тружусь, танцую-столько дел. Что некогда скучать...

Кто башмаки мои надел,Тот будет век плясать.

– Так сшей мне скорей башмачки! – воскликнула фея.

– Мигом сошью, – ответил сапожник.

Он сорвал два листика подорожника, вместо дратвыв дело пошёл сухой стебелёк, вместо иголки – сосновая хвоинка. Скоро башмаки были готовы. Фея начала их примерять. Сапожник посмотрел, а феи нет.

– Ой!-послышался голосок из левого башмака.– Они мне, кажется, велики.

– Да, немножко велики, – сказал сапожник. – Ну, ничего. Я сейчас сошью тебе другие.

Он нагнулся, сорвал два маленьких листочка клевера и сшил башмачки точно по ножке феи. Только она их надела, как сапожник запел свою песенку, и фея пустилась в пляс.

Всю ночь танцевали фея и сапожник. А когда занялась заря, фея сказала:

– Ох, и наплясалась же я! Славно ты меня повеселил. Скажи, что тебе дать за это?

– Дать? – удивился сапожник. – Да мне ничего не надо.

Потом он подумал немножко и сказал:

– А не можещь ли ты у меня взять? Я бы с удовольствием избавился от моего горба.

– Так за чем же дело стало! – ответила фея.

Она вскочила на пенёк и дотронулась волшебной палочкой до горба сапожника. Горб мигом исчез, словно его и не бывало.

– Вот спасибо! – воскликнул сапожник, расцеловал фею и отправился домой.

Едва он вошёл в селение, навстречу ему попалась старуха соседка. У неё тоже был горб. Только не сзади, а спереди. Увидела она сапожника, и глаза у неё разгорелись от зависти.

– Э, куманёк! Ты это или не ты? Где твой горб? Тут сапожник рассказал старухе, как всё произошло. На следующую ночь старуха отправилась в лес.

– Как хорошо, что ты пришла! – закричала фея, увидев старуху. – Мне не с кем сегодня поплясать.

– Только у меня и заботы, что плясать с тобой, – сердито ответила старуха. ' .

– А сапожник со мной плясал, – сказала фея. – Но если ты не хочешь, давай споём песенку.

– Ещё что выдумала! – проворчала старуха.

– А сапожник со мной пел, – сказала фея.

– Бездельник твой сапожник, да и ты бездельница. Вам бы всё петь да плясать. Поработай лучше своей волшебной палочкой.

– Хорошо, – согласилась фея. – Только знай: моя палочка может дать, может и взять. Так что же – дать или взять?

«Скажу – взять!» – подумала старуха. Раскрыла рот и крикнула:

– Дать! Дать! – Недаром она слыла самой жадной женщиной в селении.

– Ну что ж! Получай, – усмехнулась фея.

Она вскочила на пенёк и дотронулась до старухи волшебной палочкой. На спине старухи мигом вырос горб.

Старуха и кричала, и бранилась, – ничего не помогало.

Так и осталась старуха жить с двумя горбами-один спереди, другой сзади.




Как Кортезе заплатил за обед


Случилось это лет сто тому назад,, уж никак не меньше.

Шёл по дороге из Поло в Попильяно благородный кавальере. Звали его Кортезе. Почему шёл? Да очень просто – кони у него не было. На голове у кавальере шляпа с пером, на ногах туфли с пряжками, на плечах бархатный камзол, а в кармане камзола – ни одного сольдо. Со знатными господами это частенько бывает. Однако не только в кармане у Кортезе было пусто, пусто было у него и в животе. До того пусто, что он, пожалуй, съел бы печёный камень.

То-то он обрадовался, когда увидел при дороге харчевню.

– Пербакко! Неплохо бы тут перекусить, – сказал он сам себе и открыл дверь харчевни.

Хозяин бросился знатному гостю навстречу, усадил его на лучшее место и принялся подавать одно блюдо за другим: спагетти – длинные тонкие макароны, голубей в соусе, жареного поросёнка, бутылку белого вина и бутылку красного вина.

Съев всё это, Кортезе закинул ногу на ногу, открыл табакерку и, сделав добрую понюшку, громко позвал хозяина.

– Не знаешь ли, любезный, – начал он, – какие порядки в ваших краях? Если один человек даст другому хорошую затрещину, что скажет об этом судья?

Хозяин ответил:

– Хорошая затрещина стоит одного скудо штрафа,– А сколько стоит обед, который я съел? – продолжал спрашивать Кортезе.

– Без двух сольди скудо, – ответил, кланяясь, хозяин и протянул руку за платой.

– Так за чем же дело стало! – вскричал благородный кавальере. – Дай мне скорее затрещину, а два сольди оставь себе на чай.

Хозяин побагровел от злости.

– Хватит шутки шутить, синьор голодранец, плати за обед, а не то плохо придётся! – И хозяин стал засучивать рукава на своих огромных ручищах.

Однако Кортезе ничуть не испугался.

– Отнеси свой гнев в погреб, где ты хранишь своё прокисшее вино, – сказал он спокойно. – Там твоя злость поостынет. А не то я заставлю тебя бегать.

– То есть как это бегать?! – запыхтел хозяин,– Да так. Как зайца. Или ещё быстрее.

– Пятьдесят тысяч дьяволов, я не буду бегать! Но Кортезе стоял на своём.

– Клянусь кровью поросёнка, которым я только что закусил, ты будешь бегать.,– А если нет?

– А если да?

– А если я ни разу в жизни не бегал?

– Ну так побежишь в первый раз.

– А если я не хочу?

– Сейчас захочешь.

– Бьюсь об заклад на стоимость твоего обеда, что я не сдвинусь с места,– заревел выведенный из терпения хозяин.

Тогда благородный кавальере Кортезе поднял кулаки, вскочил и бросился.. . в открытую дверь.

– Держи его, держи! – закричал хозяин и устремился вслед за Кортезе.

Но кавальере отсчитывал плату за обед пятками с такой быстротой, что хозяин всё время оставался далеко позади. Когда Кортезе насчитал таким образом целый скудо, он остановился, поджидая хозяина.

– Ну что, куманёк, – сказал кавальере, – а ведь заклад-то выиграл я. Ты бежал побыстрее зайца. Так что не сердись, а понюхай лучше моего табачку.

И он поднёс раскрытую табакерку к носу хозяина. Хозяин рассмеялся. Что же другое оставалось ему делать?




Легенда о сокровище Кьяпаццы


У самого селения Кьяпаццы, там, где кончается его единственная улица, поднимается холм. На холме стоит старинный замок. Сейчас от него остались одни развалины и в его тёмных башнях гнездятся только совы да летучие мыши.

Жители селения рассказывают об этом замке удивительные истории. Лет сто тому назад, каждый день ровно в двенадцать часов отодвигался ржавый засов. Тяжёлые двери со скрипом растворялись, .и на порог выходил старик. Его длинная белая борода спускалась ниже пояса. Он был одет в куртку с пышными рукавами, короткие штаны, на голове у него был красный колпак, на ногах – туфли с пряжками. Старик кряхтя усаживался на ступенях лестницы, чтобы погреть на солнышке свои кости. А кости были очень-очень старые – никто не знал, сколько ему лет, да он и сам не смог бы их сосчитать.

В этот час к замку сбегались все дети селения Кьяпаццы. Они влезали старику на колени, теребили его бороду, стаскивали с головы красный колпак. Но старик не сердился на детей. А иногда, когда солнце припекало особенно жарко и кости старика переставали ныть, он лукаво подмигивал ребятам, и те начинали, приплясывая, просить:

– Покажи, дедушка!

– Пусти нас, дедушка!

– Дай, дедушка, поиграть!

Старик поднимался и входил в тёмные двери, ребятана цыпочках шли за ним. Они проходили гулкими залами, сводчатыми коридорами, потом долго спускались по узкой лестнице. Старик с трудом отодвигал железную дверь. Ребята переступали порог, и дверь захлопывалась за ними. И каждый раз рты и глаза их широко раскрывались от восхищения. Ведь в подземелье хранились сокровища Кьяпаццы. Грудами лежали золотые и серебряные старинные монеты, сундуки с откинутыми крышками были доверху полны драгоценными камнями. От камней шло такое сияние, что в тёмном подземелье казалось светло, как днём.

Старик позволял детям играть сокровищами. Мальчики в шутку устраивали сражение. Одни размахивали мечами с золотыми рукоятками, другие прикрывались огромными щитами с затейливым узором. Девочки украшали себя самоцветами, надевали дорогие уборы. .Платьица были у них старенькие, но девочки сразу будто превращались в маленьких принцесс.

А старик, глядя на всё это, тихонько посмеивался. Потом он брал в руки серебряный колокольчик и звонил. Принцессы снова становились маленькими оборванными девочками, храбрые воины – простыми мальчишками. Все быстро клали драгоценности на место и выходили из подземелья. И никогда никто из детей не уносил с собой ни одной монетки, ни одного камешка. Только один раз семилетний мальчик, который попал в подземелье впервые, положил в карман монету с квадратной дырочкой, чтобы сделать из неё грузило для удочки. И удивительное дело, железная дверь ни за что не хотела открываться. Тогда старик сказал:

– Кто взял, – пусть отдаст.

Мальчик, покраснев, бросил монетку в кучу монет. Дверь тотчас распахнулась.

Но в одну тёмную ночь в замок всё-таки пробрались три вора. Эти воры болели страшной болезнью – их сжигала жажда богатства. Пришли они издалека, потому что в тех краях, откуда они были родом, стало нечего красть. Всё, что можно было украсть, они уже украли,

Воры эти были ловкие, любые двери могли открыть без шума. Башмаки они обмотали войлоком, лица прикрыли масками. Но всё-таки старик проснулся. Он вышел им навстречу и спросил:

– Что вам нужно здесь, добрые люди?

Воры, увидев, что имеют дело с дряхлым, безоружным стариком,осмелели.

– Говорят, что в этом замке хранятся сокровища! – закричали они.

– Это правда, – ответил старик. – А зачем вам сокровища?

– Я построю себе дворец в сто комнат, заведу сто слуг и буду жить в нём один, – ответил первый вор.

Второй вор сказал:

– А я куплю большой корабль и объеду все страны. И в каждой я буду есть только то, что ест сам король, правящий этой страной.

– Ну, а я не так глуп, – сказал третий вор. – Я не стану растрачивать попусту свою долю богатства. Я спрячу золото и буду счастлив тем, что им владею.

– Позвольте и мне сказать слово, – заговорил старик. – Напрасно вы делите то, чего никогда не получите. Уходите, пока я не рассердился.

– Зачем мы даром теряем время, слушая бредни этого старого дурня! – крикнул первый вор. – Что он нам сделает!

– Сейчас узнаешь что!

И вор с ужасом почувствовал, какие могучие руки у этого дряхлого на вид старика. Старик сгрёб за шиворот всех троих и выволок за дверь. Словно неведомая сила подхватила первого вора и швырнула вверх. Хорошо ещё, что ему удалось ухватиться за тучу, проплывавшую мимо. Вернулся он на землю только через три дня, когда туча пролилась дождём.

Второго вора старик закинул егйё выше – на молнию. Так он и слетел вниз, сидя верхом на этой молнии, когда через неделю разразилась гроза.

А третьего вора старик забросил так высоко, что он до сих пор не вернулся на землю.

Откуда же появились сокровища в замке Кьяпаццы? Кто был старик, охранявший эти сокровища, и куда они делись? И об этом могут рассказать жители селения, если их очень попросить.

Говорят, что некогда замок Кьяпаццы принадлежал знатному роду владетельных синьоров. Последний в роду хозяин замка жил там редко и неподолгу. Он не задавал весёлых, шумных пиров, его не прельщали улыбки красавиц, не занимали беседы с учёными старцами. Больше всего на свете он любил скакать на добром коне с копьём наперевес навстречу врагу и скрестить свой меч с мечом противника в жаркой схватке. Одним словом, синьор владетель замка был воином.

Однажды до синьора дошла весть о том, что сарацины высадились на побережье и напали на приморский город. Хозяин замка без промедления собрал отряд своих солдат и поспешил туда. Но было уже поздно. Сарацины разграбили город,– сожгли его дотла и уплыли на своих кораблях, увозя богатую добычу.

Синьор в мрачной задумчивости ехал по разрушенной пылающей улице, как вдруг услышал жалобный плач, до-носившийся словно из-под земли. Синьор соскочил с коня и огляделся кругом. Не скоро он догадался заглянуть в заброшенный, пересохший колодец. При свете факела он увидел на дне его маленького мальчика. Как он туда попал, испуганный мальчик и сам не мог рассказать. Синьор пожалел ребёнка, посадил его перед собой на коня и увёз в свой замок.

Когда мальчик подрос, синьор сделал его своим оруженосцем. И не было у него слуги вернее и преданнее.

Ринальдо – так звали найдёныша – сопровождал своего господина во всех походах. Он всегда сражался бок о бок с синьором. Счастье изменчиво в жарких битвах. Но когда двое заботятся друг о друге, смерть пролетает мимо. Не раз Ринальдо прикрывал синьора своим телом, не раз синьор своим мечом отводил меч недруга, занесённый над головой Ринальдо.

Так продолжалось много лет. Однажды воины синьора преследовали в далёких горах врага. Вражьему отряду удалось скрыться в ущельях. Между тем спустилась ночь. Место было незнакомое, и синьор решил дождаться рассвета. Ринальдо приметил у подножия крутого утёса пеще-ру, натаскал туда веток и устроил удобное ложе для своего господина. Сам же Ринальдо улёгся поперёк входа в пещеру, положив рядом с собой оружие.

Ночью синьору, верно, не спалось. Оруженосец слышал его беспокойные шаги по каменному полу пещеры, а приподняв голову, видел дымное пламя факела, метавшееся в глубине под низкими сводами.

Утром синьор вышел из пещеры хмурый и озабоченный. Вместо того, чтобы преследовать врага, он повернул отряд обратно.

С тех пор жизнь Ринальдо потекла по-иному. Той ночью синьор открыл в пещере несметные богатства. Семь лет подряд он перевозил клад на белом хромом муле из пещеры в дальних горах в подземелье своего родового замка. А так как у синьора не было слуги вернее и преданнее Ринальдо, он поручил ему стеречь сокровища.

Ринальдо с грустью замечал, что нрав его господина, дотоле великодушный и благородный, круто изменился. Он стал скупым и недоверчивым, не спешил больше на выручку обиженным, забыл о ратной славе. Когда синьор бывал в замке, он целые дни проводил один, запершись в подземелье, где лежали сокровища.

На восьмой год синьор снова собрался в горы на своём белом хромом муле. Уезжая, он сказал Ринальдо:

– Помни: что бы со мной ни случилось, ты должен беречь сокровище. Заклинаю тебя огнём, который сжёг твой родной город и пощадил тебя, заклинаю тебя мечом, которым я трижды три раза отводил смертельный удар от твоей головы,– береги сокровище! Если хоть малая частица его увидит свет дня, ты умрёшь!

Синьор уехал и не вернулся. Ринальдо ждал его долго, потом перестал ждать. Он потерял счёт дням, месяцам и годам. Внизу под холмом, в селении Кьяпацце, умирали старики, женились молодые, рождались дети. Ринальдо издали видел то похороны, то крестины, то свадебный поезд. Только для него самого ничего не менялось. Он хранил сокровище.

 

Как-то ночью он услышал свист бури и вой ветра. Деревья трещали и ломались. За всю свою долгую-долгую жизнь Ринальдо не видел такой бури. Дождь лил не каплями, не струями, а потоками. Думы о том, что делается там, внизу, в Кьяпацце, не давали уснуть дряхлому оруженосцу.

Едва над землёй поднялся хмурый рассвет, старик встал и выглянул из бойницы. То, что он увидел, было страшнее поля битвы после долгого сражения. Там, где стояла Кьяпацца, бушевали мутные воды. Они крутили обломки брёвен и остатки домашней утвари. Кое-где над водой ещё чернели развалины домов. А на холме, у стен замка, толпились несчастные продрогшие жители селения.

Старик широко распахнул двери замка. В каминах, в которых столько лет не разжигался огонь, затрещали поленья.. Согревшись, дети с весёлыми криками принялись бе-гать по гулким залам, но лица их отцов и матерей оставались по-прежнему хмурыми. Одна бурная ночь унесла то, что наживалось целыми поколениями в тяжком труде. Они лишились крова, погиб урожай, утонул их скот,Старый оруженосец молча смотрел на плачущих женщин. Потом он заговорил:

– На сокровище Кьяпаццы лежит заклятье. Я охранял это сокровище много-много лет, потому что так мне велел мой синьор. Оно никому не принесло счастья – ни моему господину, ни мне самому, ни тем, кто владел им раньше. Но, может быть, настал час, когда золото и драгоценные камни помогут людям, которые этого заслуживают. Я не раскрою вам двери подземелья, это значило бы раскрыть двери зависти, грабежам и убийствам. Я дам вам столько, сколько надобно для того, чтобы построить заново Кья-паццу. Уезжая, синьор сказал: если хоть малая частица сокровища увидит свет дня, я умру. Ну и что ж! Ведь мне моя старая жизнь давно ни к чему. iСтарик спустился в подземелье и вынес оттуда мешок золота. Женщины утёрли слёзы, мужчины расправили плечи. Старый оруженосец улыбнулся им и сказал:

– А всё-таки я недаром хранил сокровище.

И это были его последние слова. В ту же минуту он упал на каменные плиты зала и умер.

Старый оруженосец подарил людям лишь малую часть сокровища. А что же сталось со всем кладом? Никто толком не знает. Говорят, оно превратилось в черепки и угли. Замок обветшал и почти разрушился. В нём никто не бывает. Лишь изредка какой-нибудь крестьянин посмелее спрячет там сено, чтобы его не намочили зимние дожди.




Пастух и месяц Март


Три года пас пастух помещичьи стада. А когда кончился срок, помещик дал ему козу и козла, овцу и барана..

Тут пастух сказал: – Больше не буду батрачить. У меня теперь целое стадо – коза и козёл, овца и баран. Стану сам себе хозяином.

Как он за своим стадом ухаживал, – и рассказать невозможно. По травинке собирал корм и приносил в полах куртки – корзины-то у него не было! А воду таскал из дальнего ключа в своей шапке – ведра-то тоже не было!

И вот через год коза принесла ему двух козлят, а у овцы родились два ягнёнка.

Ещё через год каждая из трёх коз принесла по два козлёнка и каждая из трёх овец – по два ягнёнка.

Так и пошло: что ни год – растёт и множится стадо. Стал пастух богачом. Живёт в новом хорошем доме, с бедными соседями и здороваться перестал. Раньше пастух был и на шутку скор, и на помощь другому щедр. А теперь ходит надутый, как индюк, всё время губами шевелит – про себя барыши подсчитывает.

Если и слышал от него кто ласковое слово, так это только братья месяцы. Известно – какая погода на дворе, такая и у пастуха на сердце. А откуда погода берётся? Да говорят, братья месяцы с собой в котомке её приносят.

Вот пастух и старался братьев задобрить. Каждому выходил навстречу, низко кланялся, перед каждым в похвалах рассыпался. Похвалит, похвалит, да и попросит, что ему нужно. То ему месяц Май должен траву погуще и повыше вырастить, то Июль жары поубавить, чтобы овцы не худели, то Январь морозы придержать, чтобы козы не дрогли. Попросит, а потом опять нахваливает.

И удивительное дело – верили, что ли, месяцы, будто он и впрямь их так любит, только были к нему всегда благосклонны. Чего он просил, то ему и посылали.

Но страшнее всего пастуху переменчивый месяц Март. Март для скота – месяц недобрый: польёт дождями, рассыплется градом, а не то и мор на стада нашлёт. Вот пастух и улещивал его больше, чем других.

Так и в тот год, о котором сказка рассказывает, как наступил месяц Март, пастух за своё принялся:

– Ты, месяц Март, и силён и красив. А уж долог как – ну куда до тебя Февралю!

С утра до вечера пастух Март выхваляет, а Март и уши развесил. Разразится градом – град стороной пройдёт, у соседей половину овец покалечит, а у пастуха всё стадо целёхонько. Разбушуется Март бурей – у соседей стада по горам размечет, пойди собери их потом! У пастуха та же буря овец и коз в кучу собьёт, им тепло, ни одна не потеряется.

Так и прошёл Март, ещё один последний денёк ему остался – тридцать первое.

Решил Март разгуляться напоследок. Засвистел, завыл на разные лады, закрутил снежные вихри.

Проснулся пастух, глянул в окно и даже затрясся от злости. А вышел на порог – сладко улыбнулся.

– Ох, и шутник же ты, месяц Март! Люди на тебя обижаются. А я всегда всем твержу: глупые вы, как такому богатырю не потешиться, не поиграть на воле.

Понравились Марту такие слова. Он ещё пуще разыгрался.

Вот и день кончился, вечер наступил. Скоро полночь, а Март не унимается. Тут пастух не выдержал.

– Ну чего ты бесишься! Ведь ты почти прошёл. Ох и надоел же ты, Март, за этот месяц март! Скажу тебе напрямик: самый ты что ни на есть дрянной месяц. И злюка-то ты, и пакостник. Поскорей бы ты проваливал!

Услышал это месяц Март, и от гнева у него дух захватило, даже метель сразу утихла, ветер улёгся. А когда опомнился Март, ему и вправду уже уходить пора! Взял он свои пожитки – ветры да метели, мокреть да гололедицу, сложил всё в котомку и отправился восвояси.

А навстречу ему Апрель идёт. Встретились братья на дороге ровно в полночь. Тут Март и говорит:

– Апрель, младший брат мой, уступи старшему брату три своих дня. У тебя нрав мягкий, весенние подарки ты успеешь раздать и за двадцать семь дней.

Месяц Апрель был и впрямь добрый, а уж для старшего брата и совсем ничего не жалел. Очень он его уважал за твёрдый характер.

Получил Март от Апреля три дня в подарок и принялся за дело. Мало ему показалось того, что в котомке за спиной лежит. Мигом облетел он землю. На вершинах гор разбудил уставшие от зимних трудов бури, погнал перед собой тучи с градом и ливнями. А как пролетал над гнилыми болотами, прихватил лихорадку. И всё, что собрал, обрушил на стада пастуха.

В первый день поливал их дождём, бил градом. Треть стада погибла.

Во второй день послал Март на работу бури. Засвистели ветры – разметали овец и коз по скалам и ущельям. Пропала ещё треть стада.

Под конец напустил Март лихорадку.

Вот кончился последний призанятый день, пришёл весенний месяц Апрель. Согрел землю, вырастил траву, повеял тёплым ветерком. Да к чему всё это пастуху? Ведь остались у него всего-навсего коза да козёл, баран да овца.

С чего пастух начал, при том и остался.




Гарпалиону – владыка львов


Жил на свете ослёнок. Его никак не звали, потому что от роду ему было всего три дня и хозяин ещё не успел придумать ему имя. Ослёнок был очень весёлый, очень любопытный и постоянно совал свой нос куда надо и куда не надо.

На четвёртый день своей жизни он гулял по двору и увидел маленькую ямку в песке. Это показалось ослёнку очень странным. Он расставил пошире копытца, наклонился и понюхал, чем тут пахнет. Вдруг из песка выскочило страшное чудовище – брюхо круглое, лап много-много и все так к ослёнку и тянутся! Это был жучок-паучок, муравьиный лев, что сидит в песчаной ямке, муравьев поджидает. Ослёнок, конечно, не муравей, но всё равно он перепугался и закричал во всю глотку.

На крик прибежал его хозяин. Увидел, в чём дело, и принялся хохотать.

– Вот так храбрец, букашки, муравьиного льва, испугался! Ну, теперь я знаю, как тебя назвать. Будешь зваться Гарпалиону – владыка львов. Так ослёнок получил имя.

Время шло, ослёнок рос, рос и вырос, наконец, в большого осла. Однажды стоял он в стойле и жевал сено. А пока жевал, в его ослиной голове бродили разные мысли.

«Наверно, я всё-таки необыкновенный осёл. Вот, к примеру, одного моего знакомого зовут Длинноухий, другого – Серый. Но нет на всей земле такого осла, которого бы звалиГарпалиону. Ослу с таким именем не пристало таскать кладь на спине да слушать понукания».

И наш осёл решил пойти по свету поискать лучшей доли.

Он дёрнул головой – оборвал недоуздок, лягнул копытами – разбил дверь и выбежал на волю.

Бежит осёл по полям и равнинам. Трава кругом высокая, чертополоху хоть отбавляй! Остановился он, замахал хвостом и заревел от радости так, что далеко кругом эхо раскатилось.

Проходил мимо лев, услышал ослиный рёв и захотел узнать, у кого это такой прекрасный голос. Выскочил из кустарника, увидел осла и удивился. Никогда он такого зверя не встречал. Голос почти что львиный, хвост с кисточкой совсем как у льва, а всё-таки не лев!

– Ты кто такой? Как тебя зовут? – спросил он у осла.

– Гарпалиону, – ответил осёл.

– Гарпалиону? – оторопел лев.

– Да, – с достоинством подтвердил осёл. – Я ведь сильнее всех на свете и умнее всех на свете.

– Очень рад с тобой познакомиться, если так. ДаЕ?ай будем товарищами, – предложил лев.

– Это мне подходит, – ответил осёл. И они пошли дальше вдвоём.

Скоро путь им преградила река.

– Сейчас начнётся самое неприятное, – сказал лев, поёживаясь. – Придётся замочить шкуру!

– Пустяки! – фыркнул осёл. – Только блохи боятся воды.

Лев рыкнул от обиды и бросился в реку. Осёл не торопясь тоже вошёл в воду. Ему частенько приходилось перетаскивать кладь вброд через мелкие речушки. И на этот раз всё было хорошо, пока он чувствовал под собой твёрдое дно. Но вот холодная вода защекотала ему брюхо, потом пришлось задрать морду, а дальше уже совсем худо – дно ушло из-под ног. Осёл сразу погрузился с головой и чуть не захлебнулся. Забил копытами, вынырнул, опять окунулся, опять вынырнул.

 

А лев тем временем давно уже выскочил из воды, отряхнулся и с недоумением смотрел на своего нового товарища, который всё ещё барахтался на середине реки.

Наконец и осёл выбрался на берег. Он сипел, хрипел, фыркал, кашлял и чихал.

– Что с тобой? – спросил лев. – Ты же говорил, что плавать – сущие пустяки!

– Так и есть, – сказал Гарпалиону. – Но видишь ли, я приметил в воде рыбу и подцепил её хвостом, чтобы угостить тебя обедом.,Глупая рыба не могла понять, какую ей оказывают честь, и упиралась изо всех сил. Вот и пришлось с ней повозиться.

– Где же рыба? – спросил лев.

– Да у самого берега я разглядел, что это всего-навсего костлявая щука, и бросил её.

Друзья немножко обсохли и отправились дальше. Шли, шли и подошли к высокой стене. Лев, недолго думая, перемахнул её одним прыжком. А бедняга осёл сначала поднял передние ноги, забросил их на верх стены, оттолкнулся задними и повис на брюхе – передние копыта по одну сторону, задние – по другую.

Лев очень удивился.

– Что ты там делаешь? – закричал он.

– Разве ты не видишь, что я взвешиваюсь? – еле выговорил осёл.

Тут он отчаянно брыкнул задними ногами и свалился на землю.

– Удивительное дело, – сказал он своему спутнику, – сколько раз ни взвешиваюсь, всегда одно и то же – перетягивает голова, да и только. Впрочем, это и понятно, у кого так много ума. ..

– Умён-то ты умён, – согласился лев, – а вот.. . Ты не обижайся, но силой ты, кажется, похвастал понапрасну.

– Ну знаешь, – возмутился осёл, – силы во мне не меньше, чем ума. Да зачем далеко ходить, давай померяемся силой на месте. Попробуй-ка разрушить эту стену.

Лев кивнул косматой головой, поднял лапу, размахнулсяи ударил по каменной стене. Стена как стояла, так и осталась стоять, а лев пребольно расшиб себе лапу.

За дело принялся осёл. Сначала он внимательно осмотрел кладку и приметил камень внизу стены, державшийся не очень прочно. Потом повернулся задом, примерился и лягнул стену раз, другой. Камень вылетел, и большой кусок стены рухнул, зашибив льву вторую лапу,– Да, – сказал с уважением лев. – До сих пор я думал, что сильнее льва зверя нет. Оказывается, я ошибался. А что ты умеешь ещё делать? – спросил он почтительно.

– А ещё я умею есть колючки, – сказал осёл, который к этому времени сильно проголодался.

– Ну, уж этому невозможно поверить! – воскликнул лев.

Гарпалиону огляделся кругом-, выбрал самый пышный куст чертополоха и с удовольствием принялся жевать колючие листья и колючие цветы.

– Теперь я вижу, ты действительно необыкновенный зверь и имя своё носишь не даром, – сказал лев. – Ты рождён, чтобы царствовать над всеми зверями. Идём скорее, я познакомлю тебя с моими сородичами. Уверен, что они будут счастливы назвать тебя своим владыкой.

– Это мне подходит, – согласился осёл.

Лев пустился огромными прыжками вперёд. Осёл еле поспевал за ним.

Скоро они достигли пустынной местности, где среди жёлтых песков вздымались скалистые утёсы. Лев взбежал на самый высокий и оглушительно зарычал. В ответ послышалось такое же грозное рычание, и со всех сторон стали собираться косматые сородичи.

Наш осёл, признаться, оробел при виде львиного племени. Но потом вспомнил, что его зовут Гарпалиону, и приосанился – захлопал ушами и отставил хвост в сторону.

Лев сказал:

– Собратья, я привёл к вам удивительного зверя. Думаю, что лучшего владыки нам нигде не найти.

– А зачем нам владыка? – спросили львы.

– Но вы не знаете, что он умеет делать. Он ловит рыбу хвостом, он так умён, что голова его всегда перевешивает зад, и так силён, что от удара его могучих ног рушатся каменные стены. Но самое главное – это то, что он может есть колючки. К тому же его зовут Гарпалиону.

– Ну, если так, – сказали львы, – пусть будет нашим королём.

И осёл Гарпалиону стал владыкой львов.




Эй, вводи лошадь!


Женился возчик Петруччо. Привёл после свадьбы в дом молодую жену и говорит ей:

– Теперь мы с тобой, Розина, хорошо заживём! Я буду работать, ты хозяйничать. Работы я не боюсь. Хоть с рассвета дотемна прикажи мне лошадь погонять – и то ничего. Но уж зато как приеду домой – баста! Всё остальное твоё дело. Только остановлю повозку у ворот да крикну: «Эй, вводи лошадь!» – ты скорее выбегай.

– Вот ещё! – сказала Розина. – Стану я с лошадью возиться.

– Как же с ней не возиться, ведь её распрячь, накормить, напоить нужно! Так вот, только я крикну: "Эй, вводи лошадь! .."– Да говорю тебе, – перебила мужа Розина, – что я к лошади и не притронусь. Не этому меня в доме у отца с матерью обучали.

– Ты не беспокойся, – сказал Петруччо, – я тебя всему обучу. Введёшь ты во двор лошадь. . .

– Не введу!

– То есть как это не введёшь, если я крикнул: «Эй, вводи!..»?

– Ты крикнешь, а я ни с места.

– Ох, Розина, – сказал Петруччо, – не серди меня, лучше введи лошадь.

– Не введу! – закричала Розина.

 

Тут закричал и Петруччо.

– Вводи сейчас же!

– Не введу!

– Вводи!

– Не введу!

На шум прибежали соседи и принялись расспрашиватьмолодожёнов:

– Что это у вас делается? Из-за чего спор? Петруччо начал объяснять соседям:

__ Да вот жена не хочет мне помогать. Я ей говорю:

«Введи лошадь», а она говорит: «Не введу. . .».

__ И не стыдно вам из-за этого ссориться? – сказалстарый Джузеппе. – Давайте я введу вашу лошадь. Где онау тебя?

– Да, видите ли, – замялся Петруччо, – пока еще лошади у нас нет. Я её только собираюсь купить.




Буйвол и барабан


Встретились как-то два приятеля.

Завернули в харчевню, уселись застолик и заказали по стаканувина.

– Э, – заговорил первый,-давненько мы с тобой не видались. А за это время случилось мне побывать в Неаполе. Столько я в пути всякого насмотрелся, что и удивляться перестал. А один раз всё-таки удивился. Шёл я, шёл по дороге, вдруг вижу – барабан. Огромный-преогромный! Я его едва за три дня кругом обошёл. А на барабане выстроена деревня. Когда жители этой деревни выгоняют скот на пастбище, копыта коров такую дробь выбивают, что на пятьсот миль слышно.

– Бывает, – отвечал, зевнув, второй приятель. – Кое-что и я повидал. Сам знаешь, я заправский охотник. Дичи перестрелял – и не сосчитать. А однажды случилось мне убить буйвола. Вот это был буйвол! Передние его копыта упирались в вершину одной горы, а задними он стоял на другой горе. Вместо травы этот буйвол жевал вековые деревья со всеми сучьями и корнями. . .

– Ну! – возмутился первый. – Уж это ты приврал. Не может быть такого буйвола.

– Как так не может быть! Ведь барабан, о котором ты рассказывал, как раз и сделан из шкуры этого буйвола.

Пришлось вралю прикусить язык.




Тайна Флорио


Случилась эта история в славном городе Флоренции. В каком же другомгороде она могла случиться? Речь ведь пойдет о прекрасных статуях. Аведь как раз Флоренция и прославилась на весь мир великими ваятелями,художниками и зодчими.

Так вот, жил в славном городе Флоренции молодой скульптор Флорио. Застатуи, высеченные его резцом из мрамора или отлитые из бронзы, платилиогромные деньги. А между тем Флорио оставался жалким бедняком, чуть лине нищим. Да и имени его почти никто не знал.

Зато не сходило с уст ценителей искусства имя его учителя, мастераФабиано. Фабиано и впрямь был когда-то хорошим ваятелем и живописцем. Совсех концов Италии к нему приезжали молодые художники, чтобы учиться унего мастерству. Но слава вскружила голову Фабиано. Он слишком много ду-мал о блеске своего имени и о богатстве. Дружбу он старался водитьтолько со знатными синьорами и добился знаков внимания даже от самогогерцога. Все реже он брался за резец или кисть. В эту пору и поступил кнему в ученики пятнадцатилетний юноша Флорио.

– Скажи, мастер, – спросил он в первый день, – как изваять статую,чтобы она была прекрасной?

– Очень просто! – засмеялся Фабиано. – И очень трудно. Я отвечу тебесловами величайшего из мастеров – словами самого Микеланджело. Возьмиглыбу мрамора и отсеки от нее все ненужное.

Флорио много думал над этим советом, а еще больше трудился.

Прошел год, второй и третий. Как-то Фабиано, поздно вечером вернув-шись с шумного карнавала, заглянул в свою мастерскую. В дальнем углу го-рела одинокая свеча. При ее свете работал Флорио, Фабиано неслышно подо-шел сзади и замер, восхищенный – так прекрасно было изваяние, вышедшееиз-под резца юноши. Фабиано с горечью подумал, что ученик опередил его.

Восхищение сменилось завистью, потом страхом. Он словно слышал, как пов-сюду говорят о Флорио, а о нем, Фабиано, молчат. Веселая карнавальнаямаска выпала у него из рук. Флорио вздрогнул и обернулся. Увидев Фабиа-но, он поклонился и сказал:

– Взгляните, мастер! Достиг ли я чего-нибудь?

– Что ж, работа неплоха, – ответил небрежно Фабиано. – Ты не напраснотрудился. Но доверься моей опытности. На творения безвестного художника,как бы хороши они ни были, никто и смотреть не захочет. Толпа поклоняет-ся громким именам. Но я помогу тебе. Я согласен вырезать свое имя напьедестале статуи. Я сделаю больше: я уплачу тебе за нее сто флоринов,хотя никакой прорицатель не скажет, выручу ли я даже десятую часть это-го.

– Спасибо, учитель! – воскликнул простодушно Флорио. – Как вы добрыко мне! Лучшая для меня награда, что мою статую увидят люди и, может,она принесет кому-нибудь радость.

– Если ты будешь работать не хуже, я, пожалуй, соглашусь поставитьсвое имя и на других статуях. И за каждую из них я буду щедро платитьтебе по сто флоринов. Но помни, никто не должен знать о нашем договоре.

– Клянусь своим резцом, – ответил юноша, – из моих уст никто об этомне услышит.

Вот почему Флорио оставался нищим и безвестным, а слава Фабиано зас-няла новым ярким светом.

У Флорио был друг – молодой поэт Симоне. Хотя один работал резцом, авторой сплетал слова в причудливые узоры стихов, мыслями они были близ-ки, как кровные братья. Долгие часы они проводили вместе, гуляя в ок-рестностях Флоренции. Симоне часто читал свои стихи и стихи иных поэтов,Флорио же всегда говорил о творениях других мастеров и никогда о своих.

И Симоне не раз спрашивал себя, почему Флорио, который, как чуткая стру-на, отзывается на прекрасное, прозябает в подмастерьях и сам, как видно,ничего не создает. Удивлялся он и другому.

– Во имя Вакха – бога веселья, объясни мне, как этот придворный блю-долиз Фабиано может извлекать из мрамора полные жизни и мысли статуи!

Говорю тебе, Флорио, тут кроется какая-то тайна.

Флорио только грустно улыбался в ответ.

Но однажды случилось так. Флорио условился встретиться с Симоне, нотот не пришел в назначенный час. А Симоне как раз сочинил новый сонет инепременно хотел прочесть его другу. И вот, недолго думая, Симоне отпра-вился в мастерскую Фабиано. Однако двери мастерской были заперты. ТогдаСимоне вспомнил о том, что как будто в доме есть еще и второй ход, дляслуг. Он прошел во внутренний дворик с фонтаном, поднялся по узкой лест-нице на галерею и через кухню вошел в дом. Навстречу ему не попалось ниодной живой души, да и в мастерской было пусто. И все же Симоне чувство-вал, что в доме кто-то есть. Пройдя множество комнат и коридоров, он во-шел в пристройку, находившуюся в самом отдаленном углу здания.

Наконец Симоне разгадал тайну Флорио и Фабиано.

Флорио стоял перед статуей. Она, казалось, была уже закончена. НоФлорио снова и снова касался резцом белого камня. И каждый раз Симонепоражался необходимости прочерченной линии. Статуя изображала девушку,почти девочку, смотрящуюся в зеркало. Ее лицо, руки, плечи – все говори-ло о том, что она предчувствует счастье, сама еще не зная, каким будетэто счастье. Статуя не была похожа ни на одно творение, когда-либо ви-денное Симоне, и в то же время она была будто родной сестрой всех техстатуй, которые принесли настоящую славу Фабиано и на которых стояло егоимя.

– Теперь я знаю правду! – воскликнул Симоне. – Какой же он негодяй!

Флорио оглянулся и побледнел.

– Молю тебя, молчи, если ты не хочешь сделать меня бесчестным челове-ком. Я поклялся ему свято соблюдать договор.

– Но ведь ты мне ничего не говорил. Я увидел сам, – возразил Симоне.

– Фабиано этому никогда не поверит, – покачал головой Флорио.

И он так просил своего друга хранить случайно раскрытую тайну, чтоСимоне согласился.

Спустя неделю Фабиано объявил флорентийцам, что он закончил новуюстатую и что каждый, кто хочет, может прийти на нее посмотреть. В среду,ровно в двенадцать часов, он снимет с нее покрывало.

В среду, ровно в двенадцать часов, в мастерской Фабиано собралосьмного народу. Тут были художники, музыканты, знатные горожане. Сам гер-цог с придворными пришел посмотреть новую работу ваятеля. Был здесь, ко-нечно, и Симоне. А в стороне от всех стоял безвестный подмастерье Фло-рио. Многие из присутствующих даже не знали, как его зовут.

Вот Фабиано сдернул холст, закрывавший статую. Толпа, собравшаяся вмастерской, замерла в восхищении. Первым заговорил герцог, ведь он былсамым знатным, и ему подобало сказать первое слово.

– Благодарю тебя, мой Фабиано, за доставленную нам радость. Лукаваяпрелесть этой девушки возвращает нас к далеким дням нашей юности, когдавсе еще было у нас впереди и все было неведомым и манящим. Твоя статуяполна жизни. Не хватает только, чтобы она заговорила.

– О, ваше величество, я счастлив вашей похвалой, – отвечал, низкокланяясь герцогу, Фабиано. – Льщу себя надеждой, что это заслуженнаяпохвала. Если бы статуя и в самом деле могла заговорить, она рассказалабы, скольких бессонных ночей и дней, полных труда, она стоила своемусоздателю.

Все разразились рукоплесканиями в ответ на эту короткую речь, полнуюскромного достоинства. Не рукоплескал один Симоне. Он смотрел на своегодруга. Глаза Флорио были полны слез. Тогда Симоне шагнул вперед и обра-тился к статуе:

От нежного лица струится тихий свет...

Ты – юность, и мечта, и тайна, Ты тщетно ищешь в зеркале ответ, Разгадку красоты твоей нежданной.

А мы стоим смущенною толпой, На мраморное глядя изваянье.

Скажи нам, молчаливая, открой, Чье ты созданье?

И вдруг статуя заговорила. Она не сделала ни одного движения. Толькочуть приоткрыла изогнутые, словно лук стрелка, губы. Статуя сказала:

В тиши ночей медлительный резец Меня из камня вывел к свету.

Не Фабиано, нет, мне Флорио отец, Безвестный Флорио, хоть он молчит об этом.

Произнеся эти слова, статуя сомкнула губы. Но тут гневными голосамизакричали другие статуи, ее сестры и братья: Сотрите с нас неслыханныйпозор! Нас создал Флорио! А Фабиано – вор!

И снова в мастерской наступила тишина. Все стояли, словно пораженныегромом. Потом огляделись по сторонам, ища глазами Фабиано. Но его уже небыло в комнате. Бежал ли он от упреков своей нечистой совести, испугалсяли заслуженного гнева герцога и презрения сограждан – неизвестно. Тольконикто никогда его больше не видел.

– Флорио! Эввива Флорио! Да здравствует Флорио! – дружно закричалисобравшиеся в мастерской.

А герцог сказал:

– Кто пасет своих овец на чужом пастбище, рано или поздно потеряетвсю отару. Все лисы когда-нибудь да встретятся в лавке меховщика. Есличерт прикроет рога, его выдаст хвост; если он подберет хвост, его узнаютпо копытам. Пусть негодяй Фабиано теперь твердит про себя эти поговорки.

Но объясни мне, Симоне, какой силой ты заставил заговорить мрамор? Я ду-мал, что в наш просвещенный век чудес не бывает.

Симоне ответил.

– Но тут и не было чуда! Посмотрите на статуи, ваше величество. Онибезмолвны, но и сейчас они кричат о том, кто их изваял. Всякое истинноепроизведение искусства, будь то картина, скульптура, музыка, говорит го-лосом своего творца. Я постарался лишь сделать этот язык более внятным.




Храбрый Мазино и ведьма


Случилось все это в Покапалье – маленьком горном селении. Его домишкитолпятся на самой макушке высокого холма. Склоны холма до того круты,что, когда курам приходит время нести яйца, жители Покапальи каждой не-сушке подвязывают полотняный мешочек. А не подвяжи – яйца так и покатят-ся вниз по склону, прямо к подножию холма, поросшему густым лесом. Пощому этому видно, что жители Покапальи вовсе не такие лежебоки, какимиони слывут.

О беднягах вообще много чего рассказывают. Сложили даже поговорку: «ВПокапалье все наоборот – осел погоняет, хозяин ревет». Но поговорку этупридумали крестьяне из долины. Ведь жители долин только и ждут случаяпосмеяться над жителями гор. А над покапальцами смеялись особенно охот-но. «За что же?» – спросите вы. Да только за то, что те были людьми пок-ладистыми и никому ни в чем не перечили.

– Э-э, – отвечали они насмешникам, – дайте срок, вернется наш Мазино,посмотрим тогда, кто заревет громче – мы или вы!

Но покапальцы знают, кто такой Мазино, а вы не знаете? Ну так вот.

Мазино – это любимец всего селения. Не подумайте, что он какой-нибудьбогатырь. Вовсе нет.

Мазино родился сущим заморышем, маленьким и хилым. Мать испугалась,что он совсем раздумает жить на свете, и решила выкупать его в тепломвине. Отец Мазино докрасна раскалил на огне подкову и сунул ее в лоханьс вином, чтобы оно нагрелось. После такого купанья Мазино и стал хитрым,как вино, и крепким, как железо. А в люльку маленького Мазино положилискорлупки незрелого каштана. Ведь всякому известно, что горькие зеленыекаштаны делают человека умным. И верно, Мазино ума занимать не надо было – своего хватало.

Вот каков Мазино! Откуда же он должен был приехать? Из Африки. Он тамслужил в солдатах.

А между тем в Покапалье начало твориться что-то непонятное. Каждыйвечер ведьма Мичиллина похищала из стада покапальцев то корову, то быка.

Страшная ведьма Мичиллина жила в лесу у самого подножия холма. Стоилоей только дунуть – и коровы как не бывало. Крестьяне, слыша, как с нас-туплением темноты ведьма шуршит и возится в лесу, стучали от страха зу-бами и падали на колени, призывая всех святых. Они даже стихи сложили:

Осел погоняет, Хозяин ревет, Внизу под горой Мичиллина живет.

Мы ночью боимся Ступить на порог:

Чихни Мичиллина – Мы валимся с ног.

Глухими ночами Все снова и снова У нас исчезают Быки и коровы.

Ужасная ведьма Всех бедствий причина!

Дрожите, бегите, – Идет Мичиллина!

Раньше в Покапалье коровы паслись, сколько хотели и когда хотели, аночевали где придется. Теперь их на ночь сгоняли на полянку, выставлялидозорных и разводили огромные костры. Но и это не помогало. Потому чтостоило проклятой ведьме Мичиллине зашевелиться в кустарнике, как дозор-ные жались к костру, затыкали себе уши пальцами и зажмуривали глаза. Ачуть рассветет, глядь – опять в стаде не хватает одной, а то и двух ко-ров. Тут дозорные принимались вопить и плакать, трясли кулаками и посы-лали ведьме проклятья.

Не подумайте, что коров не искали. Крестьяне Покапальи устраивали да-же облавы, только, разумеется, днем. Но ни коров, ни самой Мичиллины онитак ни разу и не видели. С наступлением дня Мичиллина исчезала, оставляятолько следы огромных сапог на сырой земле да пряди длинных черных волосна колючих ветках кустарника.

Пришлось бедным покапальцам запереть своих коров в хлевах и ни на шагне выпускать оттуда.

Шли недели и месяцы. Коровы взаперти совсем захирели. Они так отоща-ли, что вместо скребницы их можно было чистить граблями – зубья грабелькак по мерке приходились между торчавшими ребрами.

Никто не отваживался водить скотину на пастбище, никто не ходил влес, и грибы, которых никто не собирал, вырастали величиной с зонтик.

Жители Покапальи каждый вечер сходились на деревенской площади, чтобырешить, что же им делать. Вечера в горах холодные, и покапальцы разводи-ли костер. Сидя у огня, они чесали затылки и на все лады кляли свою нес-частную судьбу, а заодно и ведьму Мичиллину.

Чесали они затылки семь дней, чесали дважды семь дней, чесали триждысемь дней и, наконец, надумали просить защиты у самого графа.

Граф жил в круглом замке на вершине соседнего холма. Замок был обне-сен высокой каменной стеной, густо утыканной поверху гвоздями и битымстеклом.

Вот в одно прекрасное утро покапальцы подошли к воротам замка. Онисняли свои круглые рваные шляпы и только потом осмелились постучать вворота. Им открыли, и покапальцы очутились во дворе замка. Они увиделимножество графских наемных солдат. Солдаты сидели на земле и мазали своипышные рыжие усы оливковым маслом. А посреди двора в бархатном креслевосседал сам граф. Четыре солдата, могучие, как молодые дубы, стара-тельно расчесывали графу его длинную-предлинную черную бороду четырьмягребешками. Чесали они ее с самого верху до самого низу, а потом опять ссамого верху до самого низу.

Старший из покапальцев долго переминался с ноги на ногу, наконец наб-рался храбрости и заговорил:

– Мы пришли, чтобы просить у вашей светлости помощи.

Граф не промолвил ни слова.

– Проклятая ведьма Мичиллина, – продолжал старик, – совсем нас заму-чила.

Граф не промолвил ни слова.

– Мы хотим, – добавил старик, – просить вашу светлость о великой ми-лости. Прикажите своим солдатам изловить ведьму Мичиллину, чтобы мы спо-койно могли пасти наших коров.

Тут граф открыл рот.

– Если я пошлю в лес солдат, мне придется послать и капитана... -Крестьяне радостно заулыбались. – Но если я пошлю капитана, – сказалграф, – с кем же я буду играть по вечерам в лото?

Крестьяне упали на колени.

– Смилуйтесь, синьор граф, помогите нам!

А солдаты вокруг зевали во всю глотку и мазали рыжие усы оливковыммаслом.

Граф сказал:

– Я граф и стою троих. Поэтому скажу вам – нет, нет и нет. Да и вооб-ще, раз я не видел вашу ведьму Мичиллину, – значит, никакой ведьмы нету.

Тут солдаты зевнули в последний раз, взяли ружья наперевес и сталимедленно наступать на покапальцев. Те пятились, пятились и сами не заме-тили, как очутились за воротами.

Ничего другого не оставалось покапальцам, как снова собраться вечеромна площади, развести костер и чесать затылки. Через час кто-то изкрестьян сказал:

– А не написать ли нам Мазино?

Все обрадовались. Написали письмо и отправили.

И вот как-то вечером Мазино явился на побывку.

Сколько тут было шуму и радости! Мазино обступили со всех сторон. Егорасспрашивали наперебой и рассказывали наперебой. Через каждые два словапоминали ведьму Мичиллину.

Мазино всех выслушал, а потом заговорил сам:

– В Африке я видел людоедов, которым приходилось питаться саранчой,потому что люди не соглашались, чтобы их ели. В море видел я рыбу, обу-тую в туфлю и башмак; она хотела стать царицей рыб только потому, что уее подруг не было ни туфли, ни башмака. Видел я в Сицилии женщину, у ко-торой было семьдесят сыновей и всего один котелок для супа. Видел, как вНеаполе люди мчатся по улице, не двигая ногами, потому что если двое не-аполитанцев остановятся посудачить на углу, от их крика поднимается та-кой ветер, что на всех четырех улицах невозможно устоять на месте. Виделлюдей черных и белых, желтых и красных, видел худых, как буйвол, и толс-тых, как щепка, видел немало храбрецов, а еще больше трусов. Но такихтрусов, как в моей родной Покапалье, я еще не встречал.

Односельчане слушали речи Мазино, развесив уши и разинув рты. Однакокогда он дошел до конца, рты их захлопнулись, и они в первый раз приза-думались, не следует ли им обидеться.

Но Мазино не дал им времени подумать об этом как следует. Он загово-рил снова:

– Сейчас я задам вам три вопроса, а когда пробьет полночь, я отправ-люсь ловить вашу ведьму Мичиллину.

Где уж тут было обижаться!

– Спрашивай! Спрашивай! – хором закричали покапальцы.

– Пусть первым отвечает цирюльник. Много ли бород пришлось ему бритьи стричь за последние полгода? И цирюльник ответил:

Бороды мягкие, бороды жесткие, Бороды длинные, бороды плоские, Холеные бороды, бороды грязные, Курчавые бороды, бороды разные Стригу я и брею без счета, – Такая уж наша работа!

– Так я и думал, – сказал Мазино. – Теперь пусть скажет сапожник.

Много ли сапог заказывали тебе за последние полгода?

– Айме! – вздохнул сапожник.

Я звонкие цокколи Делал, бывало, И туфли С резным каблуком...

Видать, Покапалья Совсем обнищала:

Сижу я без дела, Хожу – босиком!

– И это похоже на правду! – сказал Мазино. – На третий мой вопроспусть ответит веревочник. Много ли веревок продал ты за последние полго-да?

И веревочник ответил:

Веревки прочные, плетеные, Веревки крепкие, крученые, Бечевки, дратву и канат, Тесемки, нитки и шпагат За прошедшие недели У меня скупить успели...

– Теперь, пожалуй, все, – сказал Мазино. – Очень уж я устал с дороги.

Вздремну часок-другой. Разбудите меня ровно в полночь, и я схожу заведьмой.

Мазино улегся у костра, надвинул на глаза свою солдатскую каску изахрапел. До самой полночи покапальцы сидели не шевелясь, даже вздохнутьбоялись, чтобы не разбудить солдата.

Ровно в полночь Мазино вскочил на ноги, выпил котелок теплого вина,трижды сплюнул в костер и, не взглянув ни на кого, зашагал по дороге клесу.

Односельчане принялись ждать. Понемножку все поленья в костре превра-тились в уголь. Потом все угли превратились в пепел. Потом пепел сталчернеть, чернеть...

К этому времени и вернулся Мазино. Он тащил... Кого бы вы думали? Са-мого графа! Мазино тащил его за длинную черную бороду, а граф просил,вопил, упирался и лягался.

– Вот вам ваша ведьма! – сказал Мазино и, оглядевшись кругом, озабо-ченно спросил: – А куда же вы поставили горячее вино?

Хотя от костра еще шло тепло, граф весь сжался в комочек, словно мухав осеннюю стужу.

А покапальцы смотрели то на графа, то на Мазино и слова не могли вы-говорить от удивления.

– Ну, чему тут удивляться!? – прикрикнул на односельчан Мазино. – Всеочень просто. У ведьмы Мичиллины была длинная борода. А цирюльник ска-зал, что все вы исправно бреетесь. Значит, ни один из жителей Покапальине мог быть ведьмой Мичиллиной и оставлять на кустах клочья бороды.

Ведьма Мичиллина обувалась в добрые сапоги. А сапожник говорил, что по-капальцы забыли, как башмаки надевают на ноги. Значит, опять-таки никтоиз вас не был ведьмой Мичиляиной и не оставлял на земле следов огромныхсапог, подбигых гвоздями. А если бы ведьма Мичиллина была и вправдуведьмой, зачем бы ей, скажите на милость, покупать столько веревок? Ведьнечистой силе не надо привязывать краденую жотину... Да куда же запро-пастилось горячее вино?!

Тем временем граф пытался спрятаться в свою собственную бороду, пото-му что прятаться больше было некуда.

Мазино спросил:

– Что же с ним сделать?

Покапальцы, которые до сих пор молчали, теперь принялись кричать всеразом:

– Удавить его собственной бородой!

– Поставить в огород вместо пугала!

– Посадить в мешок с шестью собаками и шестью кошками.

– Э, – сказал Мазино, – от всего этого мало толку. Прежде всего пустьвернет всех украденных быков и коров. Пусть вычистит хлева, в которыхиз-за него заперт скот покапальцев. Ну, а потом пусть пасет стадо до техпор, пока ребра коров не покроются мясом и жиром.

Так и сделали.

А Мазино, устроив дела односельчан, снова отправился служить в солда-тах.




Прекрасная Розалинда


В испанской королевне, дочери испанского короля, исполнилось шестнад-цать лет. Пора было выдавать ее замуж. Прослышали об этом женихи, исъехалось их с разных концов земли великое множество.

Был тут и индийский раджа, и наследник французского престола, и пор-тугальский принц, и персидский шах, а князей да герцогов не перечесть.

Последним приехал турецкий султан, старый и кривоногий.

Королевна в щелочку смотрела на женихов, которых отец принимал в па-радном зале, и хохотала до упаду. Только дважды она не смеялась. Первыйраз, когда увидела португальского принца, потому что он был статен, кра-сив и очень понравился королевне. Второй раз она не засмеялись, когдаувидела турецкого султана – очень уж он был страшен.

Отец королевны растерялся: все женихи знатны и богаты – как тут выб-рать достойного! Ведь он любил королевну так сильно, как всякий отец лю-бит свою единственную дочь, есть у него корона или нет. Думал он три дняи, наконец, придумал. Пусть королевна бросит наугад золотой мячик. В ко-го он попадет, тот и станет ее мужем.

Вот в назначенный день женихи собрались перед дворцом. Королевна выш-ла на балкон, и все женихи разом зажмурились, ослепленные ее красотой.

Тут королевна и бросила свой золотой мячик. Метила она, конечно, в пор-тугальского принца. Да на беду рядом стоял турецкий султан. Увидев, кудалетит мяч, он тесно прижался к португальскому принцу. Мячик коснулсяплеча принца, но – увы! – он коснулся и плеча хитрого турка.

И вот оба предстали перед королем и его дочерью.

Король был в смущении. Ведь всю эту затею с мячом он придумал, чтобыне надо было выбирать. Да к тому же его любимая дочка, глядя на двухсвоих женихов, то плакала, то смеялась, и король никак не мог понять, закого же ей хочется замуж.

– Ваше королевское величество, – сказал португальский принц, – я люб-лю вашу дочь и прошу ее руки.

– Мне королевна нравится не меньше, – возразил турецкий султан. – Не-зачем такой прекрасной девице выходить замуж за желторотого юнца, кото-рый даже ни разу еще не был женат. Иное дело я – у меня сто жен, и я хо-рошо знаю, как с ними обращаться. Так что не сомневайтесь, ваше коро-левское величество, отдавайте свою дочку за меня.

Но тут королевна твердо сказала:

– Моим мужем может стать только тот, у кого я буду одна, как сердце вгруди.

И она посмотрела на португальского принца.

Король наконец понял, чего хочет его дочь и ответил:

– Ничего не поделаешь, ваше турецкое султанство, поищите себе стопервую жену в других краях, потому что свою дочь я вам не отдам.

Турецкий султан страшно разгневался. Он в ярости топтал свою чалму иприговаривал, что лучшего обращения она и не заслуживает, если ее хозяи-на могут так унизить. Под конец он сказал королю:

– Коль твоя дочь не досталась мне, так пусть не достается никому.

С этими словами он подобрал свою чалму и ушел.

А на следующий день испанская королевна тяжко заболела. Она худела ибледнела с каждым часом, глаза ее глубоко ввалились. Болезнь сводила ейтело, и королевна то и дело сгибалась, словно вязальщица снопов. Лекарине знали, как назвать болезнь и как ее излечить.

Тогда король в смятении ударил в колокол Совета.

– Синьоры Совета! – сказал он. – Моя дочь чахнет день ото дня. Скажи-те, что мне делать.

И мудрые синьоры Совета ответили:

– Мы слышали, что в Италии при дворе одного из королей живет девушкапо имени Розалинда. Она столь же прекрасна, сколь и мудра. Она разыскалапропавшую дочь этого короля и спасла ее. Пошлите за ней, может быть, онаспасет и вашу дочь.

– Прекрасно! – воскликнул король. – Ваш совет, синьоры Совета, при-шелся мне по душе.

Король хлопнул в ладоши и приказал тотчас снаряжать корабли. Послом китальянскому королю он назначил старейшего синьора Совета.

Корабли уже поднимали якоря, когда король запыхавшись прибежал на бе-рег.

– Ах, старейший синьор Совета, ведь я чуть не позабыл вручить вам же-лезную перчатку. Если тот король не согласится отпустить Розалинду,бросьте к его ногам перчатку в знак объявления войны.

Посол поклонился королю, взял перчатку, и корабли отплыли.

Перчатка и в самом деле чуть не пригодилась. Потому что король, наз-ваный отец Розалинды, наотрез отказался отпустить свою приемную дочь вИспанию. И быть бы войне, если бы сама Розалинда не вбежала в зал. Услы-шав, зачем приехал посол, она сказала:

– Не огорчайтесь, дорогой король, я съезжу в Испанию ненадолго. Мо-жет, я и помогу испанской королевне.

И она так уговаривала короля, что он согласился.

Вот приплыли корабли назад в Испанию. Сам испанский король и опеча-ленный португальский принц вышли встречать Розалинду.

Только Розалинда ступила на берег, она сказала:

– Ведите меня скорее к вашей дочери.

И было самое время, потому что королевна совсем истаяла.

«Это не простая болезнь, – сказала себе Розалинда, – тут что-тоесть!» Она заперлась с королевной в ее покоях и велела, чтобы никто к ним невходил три дня и три ночи. Испанский король своими королевскими рукаминаложил на двери, ведущие в покои дочери, семь больших восковых печатей.

И вот настал вечер. Розалинда хотела зажечь свечу, но у нее не оказа-лось ни кремня, ни огнива, ни трута. Она взглянула в окно и приметиладалеко-далеко на холме тусклый огонек. Розалинда, недолго думая, взяласвечу, выпрыгнула в окошко и побежала в ту сторону. Чем дальше она шла,тем ярче становился огонь. А когда Розалинда подошла совсем близко, онаувидела большой костер. На костре стоял огромный котел, в котором что-токипело. Старый кривоногий турок в чалме помешивал варево и приговаривалчто-то не по-итальянски, не по-испански, а по-своему, по-турецки.

«Э, – подумала Розалинда, – не в этом ли котле тает жизнь испанскойкоролевны?» И она сказала турку:

– Ах, бедняжка, отдохни немножко, ты очень устал.

– Я не могу отдохнуть, – ответил турок. – Я мешаю уже три месяца днеми ночью, ночью и днем. Осталось уже недолго. Скоро я уеду в свою Турцию,а то как бы мои сто жен не перессорились между собой.

– Ну так давай я за тебя помешаю, – сказала Розалинда.

– Мешай, мешай, но клянусь бородой Магомета, если ты будешь плохо ме-шать, я и тебя сварю в этом котле.

Турок сел на землю, скрестив ноги, а Розалинда принялась усердно ме-шать сушеной совиной лапой вонючее варево.

– Хорошо я мешаю? – спросила она турка?

– Мешай, мешай, – проворчал турок.

– А ты поспи, – сказала Розалинда.

Турок заснул.

Тогда Розалинда взяла да и опрокинула котел с волшебным зельем прямона турка.

Ох, что тут было! Турок сразу стал худым, как щепка, весь ссохся и,наконец, превратился в кучу трухи.

А Розалинда зажгла свечу от тлеющих угольков и бросилась бежать кодворцу.

Когда она вернулась, испанская королевна впервые за много дней спаласпокойно, как дитя. На ее бледных щеках проступил румянец.

В назначенный Розалиндой день испанский король сорвал семь печатей иоткрыл двери. На шею ему бросилась веселая и здоровая дочь.

Король наградил Розалинду богатыми подарками и с почестями отправил вИталию. Испанская королевна крепко обняла ее, расцеловала и просила незабывать, что в Испании у Розалинды есть названая сестра. А порту-гальский принц, ее жених, добавил: и названый брат.




Злая судьба


Жили когда-то семь сестер, семь королевских дочерей. Росли сестры во дворце, не зная заботы и горя. Недаром говорит пословица: богатому да счастливому и свеча, как солнце, светит.

Но едва старшей дочери исполнился двадцать один год, а младшей, Сантине, пошёл пятнадцатый, счастье покинуло королевскую семью. На королевство напало вражеское войско. Король потерял свою армию, потом свой трон, а потом и самого его взяли в плен. А королеве с семью дочерьми пришлось бежать в чужое королевство и укрыться в глухом лесу, в тёмной хижине, в которой когда-то жил угольщик.

Теперь королевская семья узнала вторую половину пословицы – бедному да несчастному и солнце, как сальная свечка, чадит. Вместо мягких Пуховиков и атласных одеял у них были голые доски, чуть прикрытые сухой травой. Вместо золотых и серебряных блюд – одна глиняная миска и восемь деревянных ложек. А в миске что? Иногда похлёбка из грифов, а иногда и вовсе ничего. Так вот и жили.

Однажды вечером королева-мать вышла из'хижины посидеть у порога. Тут к ней подошла старая-престарая старушка с корзиной в руках и спросила:

– Не купите ли вы у меня немного винных ягод?

– Ах, добрая женщина, – ответила, вздохнув, королева, – ещё недавно я могла бы купить у тебя хоть сто таких корзин. Но сейчас у меня нет ни одного сольдо. Возьми этот гребень и дай мне за него семь винных ягод для моих семидочерей.

__ Не надо мне гребня, – сказала старушка, – я и такдам тебе-ягод. Поведай мне о своём горе. Может, я и сумею помочь.

Королева рассказала старушке обо всём, что случилось с ними за последний год.

Старушка выслушала, покачала головой и сказала:

– Бедная королева! У одной из твоих дочерей злая судьба. Все ваши несчастья от этого. Пока с вами девушка Сфортуна – девушка Неудача – не ждите удачи.

– У которой же из моих дочерей злая судьба? – спросила королева.

– У той, что спит, скрестив на груди руки, – ответила старушка. – Прогони её, и всё пойдёт хорошо.

Потом она подняла с земли корзину и исчезла за деревьями.

Королева вошла в хижину, зажгла свечу и склонилась над старшей дочерью. Та спала, вытянув руки. Вторая дочь закинула их за голову, третья подложила ладони под щёку, четвёртая – под подушку, пятая рукой прикрывала глаза, у шестой рука свесилась вниз. И всякий раз королева облегчённо вздыхала. Но вот мать поднесла свечу к младшей дочери, Сантине, и чуть не вскрикнула, – младшая дочь спала, скрестив на груди руки.

Королева стала на колени у её постели и горько зарыдала. Слёзы так и мапали из её глаз. Одна горячая слеза упала на щёку девушки. Она проснулась и услышала, что говорит мать.

– Ах, моя доченька! Ты такая любящая и ласковая, неужели ты и вправду можешь приносить несчастье! Нет, нет, моя бедная Сангина, никогда я не назову тебя Сфорту-ной, что бы ни говорила старуха. Я никогда не прогоню тебя. Лучше мы будем делить с тобой всё, что накличет твоя злая судьба.

Горько было слышать это юной королевне, но она лежала тихо, как мышка, и ничем не показала, что проснулась.

 

Когда же мать, наплакавшись, задремала, Сантина встала, связала в узелок свои пожитки – старенькое платьице, гребёнку да деревянную ложку, глянула в последний раз на спящих сестёр и мать и покинула хижину.

До самого рассвета шла она лесом, а чуть поднялось солнце, вышла на равнину. Куда ни глянь, ни холмика, ни кустика, только один дом и возвышался на равнине. Королевна приблизилась к дому и заглянула в окно. Она увидела трёх женщин, которые сидели за ткацкими станами и ткали. Одна ткала золотыми нитями, другая – серебряными, а третья, ткала алой нитью по синей основе. Под искусными пальцами мастериц нити ложились такими красивыми узорами, что королевна не могла отвести глаз.

Вдруг та, что ткала золотом, подняла голову и заметила девушку. Ткачиха встала и открыла дверь.

– Не хочешь ли войти? – спросила она.

– Если позволите, – ответила королевна.

– А как тебя зовут?

Королевна подумала: «Если я и вправду приношу неудачу, пусть меня и зовут Неудачей – Сфортуной». Так она и сказала ткачихам, а потом добавила:

– Оставите меня в этом доме, – буду вам прислуживать. А не оставите, – пойду дальше.

– Ну что ж, – сказали ткачихи. – Оставайся.

И Сфортуна принялась за работу. Она подмела пол, развела огонь в очаге и начала стряпать.

К полудню обед был готов. Ткачихи поели, похвалили искусную повариху и снова уселись за станы.

Когда солнце стало клониться к закату, старшая из мастериц, та, что ткала синие и алые узоры, сказала:

– Сегодня мы приглашены в гости. Путь туда не близкий, и вернёмся мы только к утру. Хорошенько охраняй без нас дом. Ведь пряжа наша сделана из серебра, золота и шёлка, а ткани, что сходят с наших станов, заказал сам король для свадебных нарядов невесты. Запри дверь за нами на засов, а мы ещё снаружи навесим большой замок. Ткачихи надели праздничные платья и ушли.

 

Сфортуна всё чистенько прибрала, вымыла посуду, потом положила в угол соломенный тюфячок и, задув свечу, заснула.

Проснулась она ровно в полночь. Ей показалось, будто кто-то ходит по комнате. Что-то звякало и шуршало.

– Кто там? – вскрикнула девушка.

В ответ из темноты послышался скрипучий старушечий голос:

– Это я, твоя судьба. Утром увидишь, какой хорошенький подарочек я тебе приготовила. – И судьба пронзительно захихикала.

Потом всё стихло. Сфортуна подумала: «Дверь крепко заперта изнутри и снаружи, никому не войти в дом. Верно, мне это снится».

Подумала так, повернулась на другой бок и закрыла глаза.

Утром вернулись ткачихи и громко застучали в дверь.

Королевна вскочила и открыла хозяйкам. Луч солнца ворвался в комнату. Сфортуна побледнела, ткачихи так и ахнули. Дорогая пряжа была спутана и изорвана, а золотые и серебряные ткани изрезаны на куски. Вот что наделала злая судьба Сфортуны.

– Ах, негодница! – закричали ткачихи на бедную девушку. – Так-то ты платишь за нашу доброту! Убирайся вон!

Пинки и толчки посыпались градом. И вот снова молодая королевна бредёт, сама не зная куда.

К вечеру пришла она в какое-то селение. Во всех окнах уже светились приветливые огоньки. В этот час семья собирается у очага за ужином после дня, проведённого за работой. Но ни в одном из этих домов нет места для Сфортуны. Она так и не решилась постучаться в какую-нибудь дверь. Сфортуна добрела до площади и села на каменную ступеньку крыльца богатого дома.

Скоро хозяин вышел закрывать ставни и увидел девушку.

 

– Что ты здесь делаешь? – спросил он.

– У меня больше нет сил идти, – ответила Сфортуна. – Пожалуйста, не прогоняйте меня.

– Ты, девчонка, видно, не знаешь, с кем имеешь дело. Ведь я поставляю вино самому королю. Я не могу позволить тебе сидеть здесь на ступеньках. Вставай и входи в дом.

Сфортуна вошла.

– Залезай на эти бочки с вином и спи, – сказал хо-зяин. – Им ничего не сделается, это простое вино. А то, чтоприготовлено к свадьбе короля, запечатано в десяти бочонках и хранится вот тут, в погребе.

И хозяин хвастливо постучал по дверце люка в полу.

Уставшая Сфортуна крепко заснула. Под утро ей приснился удивительный сон. Будто она сидит над ручьём. Ручей бежит по камешкам, журчит и лепечет, как ребёнок. Его бы песенку слушать да слушать, а Сфортуне почему-то страшно.

Тут она проснулась в испуге и вдруг услышала, как кто-то бормочет скрипучим голосом:

– Десять красных ручейков, собирайтесь в озеро! Я своё дело знаю, а девчонке от меня не отвязаться.

Бедная Сфортуна поняла, что её злая судьба опять натворила беды. Королевна громко закричала:

– На помощь! На помощь!

Прибежал заспанный хозяин со свечой. И что же он увидел? Никого в лавке нет, кроме девушки. Крышка люка откинута. В погребе так и плещется вино. Десять пустых бочонков плавают сверху.

Что могла сказать бедная Сфортуна! Молча она вытерпела брань и побои.

Вдоволь накричавшись, хозяин вытолкал её за дверь.

Заливаясь горькими слезами, Сфортуна опять побрела, куда глаза глядят. К полудню она вышла на берег речки и увидела женщину, стиравшую бельё.

– Э, – сказала женщина, – к прачке Франчиске пришла помощница. Не так ли, девушка?

 

– Если вы позволите, – ответила Сфортуна, – я охотно помогу вам.

– Ну, так берись за дело, – сказала прачка Франчиска. – Я буду намыливать, а ты полощи.

Живо пошла у них работа. Солнце ещё не устало припекать, а бельё уже было всё развешано. Только оно подсохло, Сфортуна уселась на траве и начала штопать дырки. Принялась помогать ей и Франчиска, но у неё выходилокуда хуже.

– Подумать только, – сказала прачка, – двадцать летя стираю и штопаю бельё нашему молодому королю и всегда думала, что никто на свете не может сделать это лучше меня. А теперь я вижу, что гожусь тебе в подмастерья. Вот что, дитя, оставайся жить со мной.

– Ах, добрая женщина, – ответила девушка, – я не смею даже переступить порог твоего дома. Недаром я прозываюсь Сфортуной. Моя злая судьба насылает несчастья на меня и на дом, в который я вхожу.

– Ну, это пустяки! – сказала Франчиска. – Судьба, конечно, особа важная Да ведь и человек не флюгер, чтобы вертеться, куда ветер подует. Можно и против ветра повернуть, можно и злую судьбу подобрее сделать. Посиди здесь,я скоро вернусь.

Не прошло и часа, как прачка вернулась. Она принесладва больших румяных кренделя.

– Возьми эти крендели, – сказала она Сфортуне, – и иди вниз по течению речки. Речка приведёт тебя к морю. Стань на берегу моря позови мою судьбу.

– Как же можно позвать судьбу? – удивилась Сфортуна.

– Да очень просто. Крикни погромче: «Ого-го-го!

Судьба Франчиски-и-и!» И так три раза. Тут моя судьба и покажется. Ты с ней обойдись повежливей, ну да, впрочем, тебя этому учить не надо. . . Отдай моей судьбе один крендель, поклонись от меня да расспроси её, как разыскать твою судьбу. Второй крендель подари своей судьбе.

Шла, шла Сфортуна и вышла к берегу моря. Три раза позвала она судьбу Франчиски, и та появилась перед ней.

– Синьора судьба Франчиски! Франчиска посылает вам привет и вот этот крендель. И ещё, если будет на то ваша милость, научите, как мне разыскать мою .судьбу.

– Научить я тебя могу,– сказала судьба Франчиски.– Только ты этой встрече не обрадуешься. Твоя судьба презлая старушонка. Но,"если хочешь, слушай. Видишь вьючную тропинку, ведущую в горы? Ступай по ней. Как дойдёшь до ущелья, сверни в первую расселину между скалами. В самом тёмном углу стоит печка, у печки хлопочет старуха. Это и есть твоя судьба. А уж разговаривай там, как сама знаешь, потому что с ней и сам чёрт сговориться не может,Сфортуна поблагодарила судьбу Франчиски и пошла искать свою судьбу.

Вот и ущелье, вот и расселина, вот и печка. А вот и судьба Сфортуны. Ох, что у неё был за вид! Седые волосы висели грязными космами, крючковатый нос перепачкан в саже, платье изодрано в клочья. Молодой королевне было уже почти шестнадцать лет, и можно было поклясться, что за все эти годы её судьба ни разу не умывалась.

– Зачем пришла? – заворчала старуха, увидев Сфор-туну. – Когда мне понадобится, я и сама тебя разыщу. А пока убирайся прочь.

– Я сейчас уйду, дорогая синьора моя судьба. Возьмите только в подарок вот этот крендель.

– Очень мне нужны твои подарки! – сказала судьба и повернулась спиной к девушке.

Но Сфортуне показалось, что голос старухи стал чуть помягче.

Девушка положила крендель на печку и тихонько ушла.

А тем временем прачка Франчиска отнесла бельё королю. Молодой король посмотрел на бельё и воскликнул:

– Нья Франчиска. . .

Король называл прачку нья Франчиска – кума Франчиска – потому, что сколько помнил себя, столько помнил и её, ведь она стирала ещё его пелёнки. Так вот, увидев бельё, он воскликнул:

– Нья Франчиска, никогда вам не удавалось выстирать лучше, чем сегодня. Какое оно белое! А штопки! Они красивее кружев на моих рубашках. Вот вам десять скудо сверх положенной платы.

Франчиска очень обрадовалась и накупила на эти деньги всякого добра – платье для Сфортуны, башмаки для Сфортуны, а на голову ей чёрную кружевную шаль.

Целую неделю прожила Сфортуна у прачки Франчиски. Вот прошло воскресенье, настал понедельник, а по понедельникам у Франчиски всегда бывала большая королевская стирка. Они принялись за дело вдвоём. К полудню всё выстирали, а потом Сфортуна ночь напролёт штопала и гладила.

Наутро, когда прачка принесла королю бельё, тот сказал:

– Э, нья Франчиска, с каждым разом ты становишься всё искуснее. Как заглажены складки! А белые воротнички вздымаются, словно морская пена.

И король дал прачке целых двадцать скудо сверх положенной платы. Нья Франчиска поблагодарила короля и снова отправилась за покупками. На этот раз она опять купила платье, башмаки, красивый головной платок. Но это ещё не всё, она купила мыло, губку, гребёнку и целый пузырёк с драгоценным розовым маслом.

Прачка принесла покупки домой и сказала Сфортуне:

– Смотри, какие подарки я приготовила твоей судьбе. Сейчас я испеку крендель, и ты пойдёшь к ней в гости. Одень её во всё новое, да сперва вымой хорошенько.

Судьба Сфортуны была такой же грязной, как и раньше, но встретила она девушку поприветливей.

– Крендель принесла? – спросила она, завидев Сфор-туну.

– Конечно, принесла, дорогая синьора моя судьба. И она протянула старухе крендель.

Только судьба подошла к Сфортуне, девушка крепко схватила её за руки и потащила к ручью. Ну и вопила же старуха, когда Сфортуна тёрла её намыленной губкой.

– Не хочу мыться! Не хочу мыться! – кричала она, вырываясь.

Но Сфортуна не обращала внимания на её крики. Она чистенько вымыла свою судьбу, причесала её, надела новое красивое платье, обула в новые скрипучие башмаки и вылила на неё весь пузырёк с розовым маслом.

Ах, какая милая добрая старушка стояла теперь перед ней! А пахло от неё, как от десяти кустов роз. Известное дело, все женщины, даже самые старые, любят новые наряды. Судьба налюбоваться на себя не могла. Она то и дело оправляла оборочки на юбке, поскрипывала новыми ботинками, примеряла шаль.

– Умница ты моя, – сказала она Сфортуне. – Так уж повелось: если у человека злая судьба, он только и знает, что жалуется да клянёт её. Вот она и становится ещё злее. Никому и в голову не придёт, что надо самому постараться сделать свою судьбу краше. Ты, моя голубка, так и поступила. Теперь всё у тебя пойдёт хорошо. Спасибо тебе за подарки, прими и от меня подарочек.

И судьба дала Сфортуне маленькую коробочку. Девушка расцеловала старушку в обе щёки и поджала к Фран-чиске.

Вместе с Франчиской они открыли коробочку. И что же там лежало? Всего-навсего кусочек галуна, длиною с палец.

– Не очень-то щедрая у тебя судьба, – сказала Фран-чиска и засунула коробочку в ящик комода.

Ну, а в понедельник, как всегда, Сфортуна с Франчиской выстирали бельё, и во вторник прачка понесла его во дворец.

На этот раз король даже не взглянул на бельё, так он был озабочен.

– Ваше величество, – сказала прачка, – нья Франчиска осмеливается спросить вас, чем это вы обеспокоены?

– Ах, нья Франчиска, у меня тысяча бед и сто неприятностей. Видишь ли, советники подыскали мне невесту в заморском королевстве. Невесту я никогда и в глаза не видал и жениться мне вовсе на ней не хочется. Но если советники что-нибудь вобьют себе в голову, они ни за что не отстанут. Я и согласился.

– Что ж тут плохого? – сказала Франчиска. – Свадьба – дело весёлое.

– Ну, а мне совсем не весело. Во-первых, у меня к свадьбе нет вина. Какая-то девчонка забрела к моему поставщику и выпустила всё лучшее вино из бочек...

– Это ещё не беда! – сказала Франчиска. – Когда гости напляшутся, они не разбирают, каким вином утоляют жажду.

– Во-вторых, – продолжал король, – невеста потребовала, чтобы я подарил ей три платья – из золотой, серебряной и сине-алой парчи. Три ткачихи наткали парчи. А какая-то девчонка забрела к ним и изрезала все драгоценные ткани.

– Э, ваше величество, – сказала Франчиска, – самый красивый наряд для невесты – это белое платье.

– Так я и сам решил. Платье из белого шёлка уже готово. По подолу его обшили галуном. Но вот горе! Представь себе; нья Франчиска, галуна не хватило. Совсем маленького кусочка, этак с палец длиной. А такого галуна нет больше во всём государстве.

– Ваше величество! – вскричала прачка. – Подождите, я сейчас вернусь.

Франчиска побежала домой, порылась в комоде и принесла королю коробочку с галуном. Его и не отличить было от того галуна, которым обшивали платье невесты.

– Ну, нья Франчиска! – воскликнул король. – Ты спасла меня от позора перед заморской королевной. За это я отвешу тебе столько золота, сколько весит твой галун.

Стали взвешивать кусочек галуна. Сперва на маленьких весах, потом на средних, потом на самых больших. Но, сколько ни сыпали золота, галун оказывался тяжелей.

– Нья Франчиска,– спросил король, – скажи правду: чей это галун?

Франчиска рассказала о Сфортуне. Король пожелал взглянуть на девушку.

И вот Сфортуна в своём новом платье пришла во дворец. Только король и Сфортуна увидели друг друга, , как сразу влюбились. И нечему тут удивляться, ведь оба они были молоды и красивы.

Король тотчас же позвал советников и сказал:

– Вы искали мне невесту за морем. А я нашёл её в собственном королевстве. Если кому-нибудь из вас больше нравится заморская королевна, пусть женится на ней сам.

И король приказал готовить всё к свадьбе.

Потом он велел позвать трёх ткачих и поставщика вина. Те так и обмерли, увидев невесту короля.

Король заплатил им за изрезанную парчу и пролитое вино и отпустил с миром.

 

Теперь королевну никто не называл Сфортуной, ведь она уже не была девушкой-Неудачей. Звали её теперь тем именем, которое дали ей отец и мать, – Сантина.

За три дня до свадьбы Сантина сказала своему жениху:

– Ах, ваше величество, как бы мне хотелось узнать о моей дорогой матери и сестрах, о моём несчастном отце.

– Успокойтесь, милая Сантина, – отвечал король, – в тот день, когда я впервые увидел вас, я послал гонцов в соседнее королевство. Сегодня гонцы вернулись и привезли радостную весть. Король, ваш отец, бежал из плена, собрал войско и вернул себе трон. Королева, ваша мать, и королевны, ваши сестры, находятся сейчас в пути. Они едут сюда.

Радости Сантины не было конца.

Настал день свадьбы. За пышным столом, на самом почётном месте сидели молодые, а по бокам отец, мать и шестеро сестёр Сантины. Была тут, конечно, и нья Фран-чиска.

А за креслом невесты стояла ещё одна гостья. Она радостно кивала каждый раз, когда слышала смех Сантины. Но никто не видел эту гостью, кроме молодой королевны, потому что эта была её собственная судьба.




Как монах спасал свои уши


Жили муж и жена. Во всём бы у них было полное согласие, если бы. . . Стоило жене приготовить на обед что-нибудь повкуснее, как муж выскакивал на улицу и тащил первого попавшегося прохожегоза стол. Такой уж он был человек, что кусок, не приправленный разговорами и шутками, не лез ему в горло.

Ну, а жена? Чего ж ей радоваться, когда на её долю доставались от обеда только обглоданные косточки. Приправу-то она получала наравне с мужем, да одними шутками сыт не будешь. Она и уговаривала мужа, и сердилась, и грозилась. Но муж ей только отвечал:

– Дорогая жёнушка, разве я виноват, что ты такая хорошая хозяйка? Мне всему свету хочется показать, как ты чудесно стряпаешь.

Какая женщина устоит перед такой похвалой! Услышав эти речи, жена переставала сердиться.

Но вот однажды она купила на рынке пару прежирных перепелов. Вернулась домой и говорит мужу:

– Сегодня, пожалуйста, никого не зови. Перепелов только два, как раз нам с тобой. Сейчас я их распотрошу, наточи мне нож поострее.

– Хорошо, жёнушка, будь по-твоему, никого не позову, – ответил муж, взял нож и вышел на улицу, чтобы отточить его о камень у крыльца.

Как на грех, проходил мимо толстый монах. Муж не удержался и пригласил его на обед.

 

Он ввёл его в комнату и сказал:

– Займи, жёнушка, святого отца достойной беседой, пока я доточу нож.

Тут терпению жены пришёл конец, и она решила проучить мужа.

– Ах, святой отец, – сказала она тихонько монаху, – страшно и подумать, что сейчас вы лишитесь лучшего вашего украшения. Вы знаете, зачем этот злодей точит нож? Он зазывает невинных людей в дом, отрезает им уши, жарит и ест.

Услышав такое, монах подхватил полы сутаны и, хотя был жирнее борова, понёсся по улице, как легконогий олень.

– Что с ним случилось? – закричал удивлённый муж.

– С ним-то ничего не случилось, – отвечала жена, – зато перепела наши улетели. Унёс их с собой монах, даже спасибо не сказал.

Тогда муж бросился догонять монаха.

– Эй, святой отец, – кричал он на бегу, – разве это по-честному! Зачем тебе одному два? Отдай хоть штучку!

Но монаху не хотелось лишаться даже одного уха. Поэтому он припустил ещё быстрее.

– Послушай, святой отец, я помирюсь хоть на половинке!

Напрасно кричал бедняга. Монах скоро совсем скрылся с глаз.

Муж был так огорчён, что сел на камень у дороги и просидел до самого вечера. А жена тем временем зажарила перепелов и съела всё до последней косточки.

С тех пор муж стал приглашать к обеду только добрых друзей, да и то по праздникам.




Ответ папы римского


Жили в Сан-Марино два дурака. Сами-то они не считали себя дураками, да жители Сан-Марино каждый день говорили им об этом. Но дураки всё не верили. Вот сошлись как-то оба и принялись советоваться, как бы им узнать – дураки они или нет. Думали они, думали – у кого спросить.

– У судьи, – предложил первый дурак.

– Э, нет, – ответил второй. – К судье я не пойду. Примерно этак с месяц назад я подал жалобу на соседа за то, что тот избил меня палкой. А судья вместо того, чтобы наказать этого негодяя, обозвал меня дураком и прогнал прочь.

– А за что тебя бил сосед? – спросил первый дурак.

– Не 'знаю. Это, видишь ли, мне приснилось. Я только хотел соседа спросить, за что он меня колотит, да в эту минуту и проснулся. Пойдём-ка мы лучше к лавочнику. Про него говорят, будто он так умён, что самого чёрта перехитрит.

– Э, к лавочнику я не пойду, – ответил первый дурак. – Прошлое воскресенье захотел я купить себе башмаки. Дал мне лавочник башмаки. Поглядел я, они разные: у одного носок в одну сторону смотрит, у другого – в другую. Нет, думаю, меня не проведёшь. И попросил у него два одинаковых башмака. Тут лавочник говорит: «Если тебе вздумалось два левых носить, так плати и за два правых. А не хочешь, пошёл вон, дурак». Ну, я и пошёл,

– Что же нам делать? – сказал второй дурак.

Стали опять думать. Думали, думали и решили отправиться к самому папе римскому. Ведь падре в церкви говорил, что папа римский никогда не ошибается.

Пошли дураки в Рим к папе римскому. Поцеловали у него туфлю по обычаю и принялись жаловаться.

– Пресвятой папа, рассуди ты нас с жителями Сан-Марино. Прозвали нас дураками, а мы не верим. Если мы и вправду дураки, – значит, дураки, а если не дураки, так вели соседям называть нас умными.

– Ну что ж, рассужу, – согласился папа римский. –

Только ты мне скажи, – повернулся он к одному из дураков, – за что тебя в первый раз назвали дураком.

– А вот за что, – ответил тот. – Лет пять тому назад послала меня утром мать за водой. Взял я ведро, пришёл к ручью и стал наливать воду палкой. Окуну палку – стряхну капельку, окуну палку – стряхну капельку. До самого вечера набирал воду, а ведро всё ещё не полное. Тут прибежала мать и изругала меня дураком. Ну, а соседи и услыхали. С тех пор и пошло: дурак да дурак! А что же мне было – пальцем наливать? Да я бы его в холодной воде совсем заморозил.

– А тебя за что в первый раз дураком назвали? – спросил папа римский у второго.

– Э, такой пустяк и вспоминать неохота. Послала меня бабушка в погреб за кувшином молока. Отравился я, да дверца там оказалась низкая. Весь прохожу, а голова не проходит. Я попросил бабушку двери в погребе повыше сделать. А она вместо этого обозвала меня дураком. С того и пошло.

Выслушал их папа с самого начала до самого конца и подумал:

«Дураку объяснять, что он дурак, – всё равно, что на ветру муку просеивать. Но недаром я зовусь папой римским – я их не отпущу без ответа».

Он велел своему прислужнику поймать мышку и посадить её в шкатулку. Шкатулку он дал дуракам и сказал:

– Вот вам мой ответ. Не заглядывайте в шкатулку, пока не вернётесь в Сан-Марино. Но знайте: если упустите ответ, – значит, вы последние дураки.

Дураки взяли шкатулку, поцеловали папе туфлю по обычаю и отправились той же дорогой назад.

Вернулись домой – заперлись в комнате, наглухо закрыли двери и окна. Потом приподняли крышку шкатулки, а оттуда что-то как выскочит!

Бросились дураки ловить ответ папы римского, а мышка юркнула в норку – и нет её.

– Слушай-ка, – говорит один дурак, – какой же это ответ? Это, кажется, мышь.

 

– Мышь? Вот уж не знаю, – сказал второй дурак. – Я никогда мыши не видал. А ты?

– Я видал. Она маленькая, серенькая, с хвостиком и сзади у неё кошка.

– А тут маленькое было, серенькое было и хвостик был. А кошки не было. Выходит, это не мышь.

Посмотрели дураки друг на друга и говорят:

– Ничего не поделаешь. Упустили мы ответ папы римского. Значит, мы и вправду дураки.




Шестеро братьев


У одного отца было шестеро сыновей. Пять глупых, а шестой дурак. Отец на них нарадоваться не мог. Вот однажды отец говорит: – Пойдите в город, купите, что понравится.

Пошли братья в город. Зашли в лавку. Стали покупать. Пятеро братьев купили ружья без ствола, а шестой – без дула. Повесили ружья на плечо, пошли назад.

Вдруг, откуда ни возьмись, бегут им навстречу шесть зайцев. У пяти зайцев ушки на макушке, а у шестого торчком. Завидев братьев, пять зайцев помчались прочь, а шестой пустился наутёк.

Братья мигом вскинули ружья и прицелились. Пятеро закрыли глаза, а шестой зажмурился. Выпалили все, как один, только пятеро промахнулись, а шестой не попал.

Тогда братья бросились за зайцами вдогонку. Пятерых схватили, а шестого поймали. Вот так удача!

Пришли домой. Решили зайцев в напёрстке варить. Пять зайцев в напёрстке не помещаются, а шестой не влезает.

Отец сказал:

– Сходите к соседям, попросите шесть кастрюль, чтобы всех зайцев сварить разом.

Пошли братья к соседям. Пятеро соседей были скупые, а шестой жадный. Дали соседи, что кому не жалко – пять кастрюль дырявых, а одну без дна.

Принесли братья кастрюли домой и поставили зайцев варить. Под пятью кастрюлями огонь забыли развести, а под шестой и не разжигали.

Варились зайцы, варились. Пять не сварились, а шестой остался сырым.

Стали зайцев есть. Пятеро братьев разжевать не могут, а шестому и не откусить.

Принялись братья отца угощать. Отец пять зайцев съел, шестым подавился.

Привели братья шесть докторов. Пять докторов невежды, а шестой и совсем ничего не знает. Осмотрели доктора отца и заспорили. Пятеро сказали, что он нездоров, а шестой, что болен.

А чем же дело кончилось? Пока неизвестно. Доктора ещё спорят. Вот как придут к согласию, тогда и дальше можно рассказывать.




Новая юбка


Жили муж и жена. Жили не то, чтобы богато, а просто сказать – бедно. У жены была одна-единст-венная юбка, драная-предраная,. ношеная-преношеная. Целыми днями она только и делала, что ставила на неё заплаты. Под заплатами и юбки не видно. Вот пришёл муж домой, а жена плачет.

– Посмотри – опять дыра на юбке! И залатать нечем. На следующий день муж на все заработанные деньгикупил жене новую юбку. Принёс домой и сказал:

– Хоть без ужина, да с обновкой. Жена очень обрадовалась.

Муж лёг спать, а она принялась за дело.

Проснулся муж, видит – жена всю новую юбку на куски изрезала, на старую юбку новых заплат наставила. Ахнул он, а жена говорит:

– Спасибо тебе, муженёк, все прорехи я починила да ещё вон сколько кусков осталось, на целый год хватит.




Похлёбка из камней


Жили две сестры – Анна-Мария и Виттория. Анна-Мария вышла замуж за богатого лавочника, Виттория – за угольщика. Уголь жечь – не то, что товары в лавке продавать да барыши подсчитывать. Угольщик работает много, зарабатывает мало. Но в маленьком домике, что стоял на опушке леса, всегда было весело, потому что угольщик вставал с песней и спать ложился с песней, да не с одной и той же, а всё с разными. И откуда он их брал! Дети у Виттории – две девочки и три мальчика – росли румяные, послушные и весёлые.

А у Анны-Марии был всего один сын, да и тот злой и плаксивый. Как мать ему ни угождала, как ни баловала, он только худел и бледнел от злости. Вот богатая Анна-Мария и завидовала бедной Виттории.

Настал год, когда в местности, где жили сестры, появилась чёрная лихорадка со своей подругой – костлявой смертью. Они заглядывали то в один дом, то в другой. Не миновали страшные гостьи хижины угольщика, постучались и в дом лавочника. В один день сестры вышли замуж, в один день стали вдовами.

Осталась Виттория с пятью маленькими детьми. Уголь обжигать не женское дело, а другой работы Виттория, как ни искала, найти не могла. Тогда решила она пойти к своей сестре Анне-Марии.

– Помоги мне, сестра, – попросила Виттория – Дай хоть немного хлеба, чтобы накормить детей.

 

– Навязались на мою голову дармоеды! – закричала Анна-Мария. – Ну, так и быть, бездельница, прибери в доме, вычисти хлев, накорми скотину, выполи огород, тогда и просить будешь.

Виттория прибрала в доме, вычистила хлев, задала корм коровам, подоила их, все сорняки в огороде выдергала.

– А теперь испеки хлеб, – приказала Анна-Мария. Когда хлеб испёкся, она выбрала самый маленький хлебец и дала сестре.

– Можешь приходить завтра опять, – сказала лавочница, а про себя подумала: "Недолго же будут румяными твои дети, если ты разделишь на пятерых такой хлебец!"Виттория пришла и на следующий день. Сестра задала ей работу ещё тяжелей, а вечером положила перед ней хлебец меньше вчерашнего. Только на этот раз Виттория оказалась похитрей – вымесила тесто, а руки мыть не стала. Пришла домой, поставила котёл на огонь и всю приставшую к ладоням муку стряхнула в воду. Получилась вкусная мучная похлёбка. Дети поели её и почти сытые легли спать.

Так и стала делать Виттория. И румянец на щеках её детей разлился ещё ярче, чем раньше.

Однажды Виттория во дворе у сестры молола на ручной мельнице зерно. Вдруг в ворота вошёл нищий старик.

– Дай мне кусочек хлеба, добрая женщина, – сказал он, – я голоден.

Виттория ответила:

– И рада бы накормить тебя, да я здесь не хозяйка. Попроси у моей сестры.

Тут Анна-Мария выбежала из дома и принялась браниться:

– Убирайся, бродяга, пока я собаку на тебя не натравила!

А за Анной-Марией выскочил её сыночек. Он собрал камешки под ногами и давай швырять их в старика.

Нищий повернулся, чтобы уйти, но Виттория успела шепнуть ему:

 

– Вечером жди меня у поворота дороги, где растут большие оливы.

Виттория кончила работу и пошла домой. На камне у поворота дороги сидел нищий и ждал Витторию. Она вынула из корзинки свой хлебец, разломила его на шесть равных частей и одну протянула старику. Старик взял хлеб и спросил:

– Чью же долю ты мне отдала, женщина?

– У меня пятеро детей, – ответила Виттория, – шестая я сама. Вот я и отдала свою долю. Ты не беспокойся, я сегодня много поработала и скоро усну. А во сне человеку есть не хочется.

– Что ж, спасибо. Может, и я тебе когда-нибудь помогу, – сказал старик.

Прошло ещё немного времени. Как-то сын Анны-Марии увидал парящего в небе орла и захотел с ним поиграть. Анна-Мария так любила сына, что будь у неё крылья, она непременно полетела бы за орлом. Однако крыльев у неё не было, и она стала уговаривать милого сыночка поиграть другими игрушками. Но милый сыночек хотел только орла. Он разинул свой большой рот и принялся вопить. Да так, что к вечеру все в доме оглохли от его крика, а сам он заболел.

– Ну, а твои дети, – спросила Анна-Мария у Витто-рии, – здоровы?

– Здоровы, – ответила Виттория.

И тут Анну-Марию начала грызть чёрная зависть. Она послала сестру работать в поле, а сама побежала к ней в дом. Когда Анна-Мария увидела, какие румяные и весёлые дети у Виттории, она чуть не заплакала от огорчения.

– Э, милые племянники, добра бы вам не видать, чем кормит вас мать, что у вас такие круглые щёки? – И она больно ущипнула младшего мальчика.

– Мы едим мучную похлёбку, – ответил старший.

– Мучную похлёбку? А где же мать берёт муку?

– Как только мама приходит домой, она стряхивает над котлом муку, приставшую к ладоням, – сказала девочка.

. . '"Ах вот оно что!" – подумала Анна-Мария.

В тот же вечер она велела своей сестре хорошенько вымыть руки перед уходом и прогнала её, не дав ни кусочка хлеба.

Виттория пошла домой с пустой корзинкой. На повороте дороги она остановилась и задумалась. Что она скажет голодным детям, чем их накормит?

Тут Виттория увидела у обочины три камня. Она подняла их, положила в корзинку и сверху прикрыла передником.

К её возвращению дети, как всегда, наносили воды, вымыли котёл и разожгли огонь в очаге. Когда Виттория пришла, вода в котле уже закипала.

– Ну, детки, – сказала она, – сегодня у нас будет похлёбка, да не мучная, а из хорошего мяса.

С этими словами Виггория опустила в котёл три камня.

– А мясо долго варится? – спросили дети.

– Долго, детки, видите, какое оно твёрдое, – и Виттория постучала деревянной ложкой по камням в котле. – Когда оно станет мягким, похлёбка будет готова. А пока поиграйте.

Дети побежали играть. Мать села у котла, в котором варились камни, и горько заплакала.

"Час уже поздний, – думала она, – дети поиграют и уснут, позабыв о еде. Сегодня я их обманула, а что с нами будет завтра? Удастся ли мне найти работу?

Но вот двери распахнулись и в комнату вбежали дети. Они привели с собой – кого бы вы думали? – того самого старика-нищего, которого Виттория недавно накормила хлебом.

– Мама, мама, – закричал старший сын, – дедушка сказал, что он тоже голоден! Накорми и его нашей мясной похлёбкой.

– Почему же не накормить? – проговорила Виттория. – Но мясо ещё твёрдое. Пусть дедушка погреется у очага и подождёт, а вы побегайте немного.

Дети убежали. Тогда женщина сказала старику:

 

– Не сердись, добрый человек. В прошлый раз я отдала тебе свою долю. А сегодня у меня ничего нет.

– Что же варится в котле? – спросил старик.

– Камни, – отвечала печально Виттория.

– Зачем ты обманываешь меня? Я чувствую запах мяса.

– Клянусь тебе, там нет ничего, кроме камней, – сказала бедная женщина и, подбежав к котлу, черпнула из него большой деревянной ложкой.

Как же она удивилась, увидев в ложке большой кусок варёного мяса!

– Я же говорил, что пахнет мясом, – сказал старик. – Зови детей ужинать.

– Но похлёбку ещё нужно посолить, а у меня нет соли.

– У тебя красные глаза. Значит, ты плакала. Может, одна слезинка попала в котёл. Нет ничего солонее материнских слёз.

Виттория попробовала похлёбку. И правда, она была солона в меру.

– Детки, идите есть! – закричала она обрадованно и налила похлёбку в большую миску.

– Дай детям по куску хлеба к похлёбке, – сказал старик.

Виттория покачала головой.

– В доме нет хлеба.

– Ты опять меня обманываешь,– ответил старик, усмехаясь. – Посмотри на полке в шкафу.

Виттория послушно открыла дверку шкафа и увидела, что на полке лежат семь паньолу – маленьких круглых хлебцев.

Все сытно поели. Потом старик сказал:

– Теперь неплохо бы выпить стаканчик доброго вина и закусить ломтиком броччо. Спустись-ка, женщина, в погреб.

Виттория, не говоря ни слова, спустилась в погреб, хотя знала, что там совсем пусто, даже мышам поживиться нечем.

 

Но чудеса не кончились. В погребе стоял бочонок вина, и рядом лежали головки броччо – соленого овечьего сыра, а с толстого крюка на потолке свисали копчёные окорока и гроздья колбас. После ужина ребятишки уснули.

– Ах, синьор нищий, – воскликнула Виттория, – да вы, видно, волшебник!

– Так оно и есть, – ответил старик. – Сделать всё, что я сделал, сущие для меня пустяки. Видишь ли, за последнюю тысячу лет я порядком устал. В лесу в горах стоит старый дуб, мой ровесник; в его дупле я всегда отдыхаю, когда мне хочется. Сейчас я решил немножко вздремнуть, годков этак сто. А перед тем как отправиться в горы, хочу рассчитаться со всеми долгами. Всё, что я подарил, останется при тебе. В котле не переведётся мясо, в шкафу – хлеб, в погребе – вино, сыры и колбасы. А теперь я пойду. Есть у меня ещё один должок – твоей сестрице и её сынку. Платить его не так приятно, но что поделаешь!

И старик, кряхтя, поднялся со скамейки. Виттория догнала его у двери и схватила за край одежды.

 

– Ах, добрый синьор волшебник, прошу вас, пощадите мою сестру!

– И рад бы, да не могу. У нас, у волшебников, тоже свой закон – за всё платить по заслугам. Кто чего заслужил, то и получит.

Старик ушёл.

А Виттория так и не заснула до света. Хоть и злая у неё сестра, а всё-таки сестра. Утром побежала она к Анне-Марии.

Смотрит – Анна-Мария, целая и невредимая, вышла встречать её на крыльцо.

– Беда, сестрица! – закричала она. – Вчера вечером приходил ко мне тот самый проклятый ста. . . Ой, ой, ой! – и Анна-Мария схватилась за щёку. – Тот самый добрый старичок и сказал, что всякий раз, когда я начну браниться, у меня заболят зубы. А как не браниться, чтоб его черти уне. . . Ой, ой, ой! Храни его пресвятая Мадонна!

Тут вбежал во двор и сынок Анны-Марии с палкой в руке. У крыльца спокойно сидела собака. Милый сынок хотел было замахнуться на собаку палкой, но палка извернулась змеёй и ударила его по лбу.

– Золотой мой персик, – стала причитать, увидев это, Анна-Мария, – и тебя не пощадил старый ду. . . Ой, ой, ой! Подумай только, сестрица, бедному ребёнку теперь и поиграть нельзя! Камень бросит-в себя же попадёт. То и дело к его синякам и царапинам примочки прикладываю.

Виттория засмеялась и повернула домой.

Тут бы можно и кончить сказку, да вот что надо ещё сказать.

С той поры, как случилась эта история, прошло без малого сто лет. Скоро проснётся в своём дупле старый волшебник и опять пойдёт бродить по свету. Может, и вы, ребята, встретитесь с ним. Вы его не бойтесь. Он старик хороший. Не забывайте только, что он за всё платит по заслугам: кто чего заслужил, то и получит.




Сны Гуалтьеро


Жил некогда во Флоренции молодой дворянин, по имени Гуалтьеро. Был он здоров, красив и не беден, так что, как говорится, друзья за него не тревожились, а враги ему завидовали. Однако, если бы Гуалтьеро рассказал о себе побольше, друзья опечалились бы, а враги обрадовались.

А всё потому, что несчастный Гуалтьеро каждую ночь видел страшные сны. Дошло до того, что он боялся ложиться спать. С прогулки верхом он, шатаясь от усталости, отправлялся на бал, после бала снова шёл гулять. . . Но без сна человек жить не может. В конце концов Гуалтьеро, словно подкошенный, валился на свою постель.

И тут его начинали мучить кошмары. Гуалтьеро кричал во сне, обливался холодным потом, просыпался со стоном и больше не мог заснуть.

Однажды юношу навестил старый друг его отца, синьор Рикардо. Синьор Рикардо жил в загородном доме, вдали от шумной Флоренции, и очень редко приезжал в город. Он так ласково заговорил с Гуалтьеро, что тот рассказал ему о своей беде. Внимательно выслушав юношу, синьор Рикардо сказал:

– Видишь ли, в моём уединении я часто читаю старинные рукописи, и мне открылись тайны, неведомые другим. Иные назвали бы меня волшебником, однако это совсем не так – я ведь никогда не пользуюсь тем, что узнал. Но твоего отца я любил, как брата, а тебя люблю, как сына. Поэтому я попробую помочь тебе. Слушай же: дождись ночи, когда нарождается молодой месяц, и сорьи в лесу три ветки папо-ротника. Одну брось в текучую воду, вторую – в пылающий огонь, а третью, перед тем как уснуть, положи под подушку. Что бы тебе ни привиделось, не бойся. Будь во сне таким же храбрым, как наяву. Да вот ещё что. . . Ты ведь знаешь – в самом страшном сновидении нам подчас является что-то прекрасное. Дотронься до этого и скажи:

– То, что я вижу, – я вижу во сне, Но ты наяву приходи ко мне!

Вот всё, что я могу тебе посоветовать. А там посмотрим, что будет. . .

С этими словами синьор Рикардо попрощался со своим юным другом и уехал.

Гуалтьеро в точности исполнил всё, что велел ему Рикардо. И в ту же ночь ему приснился такой сон. Он очутился, на балу, в большом, пышно убранном зале. Тут собралось множество разодетых дам и кавалеров. Все они пели, танцевали, смеялись, но, едва к ним подходил Гуалтьеро, они отшатывались, словно он был шелудивой собакой. Дамы брезгливо подбирали шлейфы, а мужчины так и норовили дать ему пинка. Ах, каким несчастным и униженным чувствовал себя Гуалтьеро!

Вдруг дамы и кавалеры расступились, и Гуалтьеро оказался перед высоким синьором. В зале было очень светло, но Гуалтьеро, как ни силился, не мог разглядеть лица этого человека. И это было так страшно, что юноша покрылся холодным потом. Человек сказал глухим голосом:

– Пора покончить с этой тварью!

Он вытащил из золочёных ножен меч с рукояткой, осыпанной драгоценными камнями. Гуалтьеро, точно заворожённый, не смел отвести глаз от меча, который медленно и неотвратимо поднимался над его головой. Ещё мгновение – и смертельный удар обрушится. Тогда Гуалтьеро собрал всё своё мужество. Он бросился вперёд, дотронулся до блистающего лезвия и сказал:

 

То, что я вижу, -я вижу во сне. Но ты наяву приходи ко мне!

Тотчас же всё исчезло. Погасли огни в зале, словно растаяли дамы и кавалеры, сверкнул и пропал меч., .

Гуалтьеро спокойно проспал до утра.

А утром.. . Гуалтьеро не мог поверить своим глазам. Меч с рукояткой, осыпанной драгоценными камнями, висел у его изголовья.

На следующую ночь Гуалтьеро приснилось, что он бежит по бесконечному полю, как загнанный заяц. А за ним скачет на вороном скакуне всадник в развевающемся плаще, с копьём наперевес. Ноги у юноши подкашивались, сердце стучало о рёбра. Всадник настигал его. «Сейчас мне конец!» – подумал юноша и упал на колени, покорно ожидая своей участи. Тут он вдруг вспомнил наставления синьора Рикардо. Гуалтьеро вскочил на ноги и обернулся к преследователю. Лицо всадника было закрыто плащом, но конь... Пресвятая Мадонна, как хорош был конь! Чёрный, без единой отметины, тонконогий, с пышной гривой! Гуалтьеро дотронулся до него и быстро произнёс своё заклинание. И опять всё исчезло.

Гуалтьеро проснулся утром. Он оглядел комнату – ничто не изменилось. Но, когда юноша выглянул в окно, он увидел, что у крыльца бьёт копытом чёрный, без единой отметины, конь, тонконогий, с пышной гривой.

– Зачем мне конь! Зачем мне меч! – воскликнул Гуалтьеро. – Ведь я не мечтаю о воинской славе. Моё сердце хочет только покоя, а сны продолжают мучить меня, как и раньше.

Однако он всё-таки решил ещё раз исполнить совет синьора Рикардо. Когда пришло время спать, он снова положил под подушку лист папоротника.

В ту ночь ему приснилось, что он бродит в тёмной пещере. Гуалтьеро хотел из неё выбраться, и не мог найти выхода. Он шёл в одну сторону и натыкался на глухую каменную стену. Шёл в другую – и снова попадал в тупик. Ему казалось, что он провёл под этими низкими сводами целую вечность. Тогда он в отчаянии ударил по стене кулаком. Камни раздвинулись, и на Гуалтьеро потоком хлынули ослепительно сиявшие драгоценности – золотые монеты, рубины и изумруды. Они сбили Гуалтьеро с ног и всё сыпались и сыпались. Задыхаясь под их тяжестью, юноша из последних сил прокричал заклинание.

Едва Гуалтьеро открыл утром глаза, как тотчас снова зажмурил их: так ярко играли солнечные лучи в груде самоцветов. Целая куча их, словно насыпанная после молотьбы пшеница, лежала посреди его комнаты.

Гуалтьеро, приподнявшись на локте, смотрел на красные, зелёные и синие переливающиеся огни. Вдруг в дверь постучали. И не успел Гуалтьеро крикнуть: «Войдите!» – как дверь медленно раскрылась и в комнату вошёл маленький важный человечек. У него была такая длинная борода, что кончик её, словно метла, подметал пол, нос похож былна сосновую шишку, а глазки – как два буравчика. Одет человечек был с такой пышностью, что ему позавидовал бы любой придворный щеголь.

Как ни удивился Гуалтьеро, он не мог удержаться от смеха.

А человечек тем временем ловко, словно белка, влез по ножке на кровать и взобрался на колено Гуалтьеро. С этого высокого места он отвесил поклон и заговорил пронзительным голосом:

– Синьор Гуалтьеро! Мой властелин, его величество король страны сновидений, весьма обеспокоен тем, что происходит в его королевстве. Вы присвоили себе меч такой красоты, какая только может присниться во сне! Вы увели скакуна, который скачет быстрее мысли. А сегодня ночью вы опустошили королевскую сокровищницу, и она теперь пуста, как сон новорождённого младенца, который ещё не умеет видеть снов. Так дольше продолжаться не должно. Мой король прислал меня, чтобы договориться с вами.

– Ах вот как! – закричал в ярости Гуалтьеро. – А как ваш король обращается с несчастными людьми, которые против своей воли попадают в королевство сновидений! Наконец-то я расквитаюсь с ним! Столько лет я боялся закрыть глаза по ночам, а теперь пусть он дрожит, когда я ложусь спать. Тот, кто пляшет, должен платить волынщику, кто разрезал дыню, должен купить её, кто доит корову, тот.её и кормит. Не было ещё собаки, которая укусила бы меня и не получила бы от меня пинка. А ваш король дразнил, изводил, терзал, мучил меня, пил кровь из моего сердца и слёзы из моих глаз. Осиное гнездо – вот что такое ваше королевство, в ваших реках течёт не сладкая вода забвения, а луковый сок! . .

Тут Гуалтьеро остановился, чтобы перевести дыхание. Тогда человечек, оглушённый этой бурей слов, быстро сказал:

– Но мой король обещает не посылать вам больше дурных снов.

– Дёшево же он хочет от меня отделаться! – отвечал Гуалтьеро.

 

– Ну, так мы можем договориться иначе, – сказал по сол. – Вы отдадите всё, что уже забрали у моего короля, и поклянётесь не уносить у него никогда ни одной вещи. А ко роль взамен будет вам посылать самые отборнейшие снови дения, из тех, которые любит смотреть он сам.

– Идёт! – ответил, развеселившись, Гуалтьеро.

– В таком случае приятнейших снов! – пискнул человечек и мигом исчез.

Вместе с ним исчезли драгоценные камни, не стало меча, опустела конюшня.

С этого времени Гуалтьеро зажил спокойно. Он весело проводил дни, а ложась спать, заранее радовался снам. Сны и вправду были самые приятные. Иногда смешные, так что юноша, вспомнив их днём, вдруг начинал смеяться; иногда такие чудесные, что жалко было проснуться.

Так прошло три года. И вот Гуалтьеро однажды ночью увидел себя на цветущем лугу. Рядом с ним шла девушка. Никогда Гуалтьеро не был так счастлив, как сейчас. Он слушал её нежный голос, глядел в лучистые глаза и чувствовал, что сердце его согревается горячей любовью. Внезапно он вспомнил, что это только сон, и опечалился. Он сказал:

– Идём помедленнее! Я боюсь, что, когда мы дойдём до края луга, ты исчезнешь. Я всегда с радостью ждал наступления дня, но сегодня мне хотелось бы, чтобы солнце не всходило и ночь не кончалась. Словом, я люблю тебя. . .

– Ведь в твоей власти сделать так, чтобы мы не расставались! – воскликнула девушка. – Что же ты медлишь? Скорее дотронься до меня и скажи свои волшебные слова.

– Но я поклялся вашему королю никогда не уносить из его страны ни одной вещи.

– Разве я вещь? – удивилась красавица. – Я лёгкое облачко, тающее в вышине, сонная грёза, уходящая с зарёй. И если ты дотронешься до меня, я ведь тоже не стану вещью. Я буду живой девушкой, которая любит тебя.

– Ты любишь меня! – вскричал Гуалтьеро. Позабыв обо всём на свете, он крепко обнял свою любимую и проговорил:

 

– То, что я вижу, – я вижу во сне,Но ты наяву приходи ко мне!

Тающая в небе тучка, сонная грёза стала явью. Гуалтьеро женился на девушке, и они зажили счастливо.

Но вот удивительное дело – Гуалтьеро с той поры не видел снов, ни плохих, ни хороших. Верно, король страны сновидений повелел стражам не впускать его в своё королевство. Однако Гуалтьеро не печалился. Ведь с ним была та, которую он встретил во сне и любил наяву.




Озеро Гандзирри


Приехал как-то в Мессину богач. Он был так богат, что и сам толком не знал, сколько у него богатства. Пошёл он прогуляться на берег озера Гандзирри и залюбовался его красотой. А, у богачей такая привычка – уж если им что-нибудь понравится, они непременно захотят купить. Стал богач спрашивать:

– Чьё это озеро?

– Королевское, – отвечают ему. Богач пошёл к королю.

– Ваше величество, не продадите ли вы мне озеро?

– Отчего не продать! – сказал король. – Если сойдёмся в цене, продам.

– Какая же будет цена?

– Да я возьму недорого. Устелите дно Гандзирри золотыми монетами. А потом поделимся – монеты мне, озеро вам.

– Идёт! – воскликнул богач.

Увидев, как легко согласился покупатель, король испугался, что продешевил. Поэтому он поспешно добавил:

– Но я сказал ещё не всё. Монеты должны стоять ребром.

– Нет, ваше королевское величество, это слишком дорого. Пусть монеты лежат плашмя.

– Ребром! – заупрямился король.

– Плашмя! – заупрямился богач.

 

Так в этот вечер они и не сошлись в цене. Но утром богач увидел восход солнца над озером Гандзирри и прямёхонько побежал к королю.

– Э, ваше королевское величество, пускай будет по-вашему.

А ещё через день богач начал возить монеты. Караван в сто мулов, каждый с двумя перемётными сумками на спине, приходил утром и уходил вечером ровно двадцать дней. На берегу озера выросли золотые горы. Потом монеты стали укладывать на дно.

Король сам следил, чтобы их ставили ребром, плотно одна к другой. Золотые горы быстро таяли, а дно озера Гандзирри сияло теперь, как чешуя золотой рыбки.

И вот в последний день, в последний час, в последнюю минуту, когда богач уже считал озеро своим, оказалось, что не хватило одной-единственной монетки.

– Ну, да это неважно, – сказал богач. – Что там один золотой!

– То есть как это неважно! – воскликнул король. –

Вы что же, думаете, что я отдам такое великолепное озеро даром? Подавайте сейчас же монету!

А по правде говоря, у богача от его богатства ровным счётом ничего не осталось. Однако признаваться королю он не хотел.

– Не стану я гонять целый караван мулов из-за одной монеты, – сказал он. – Если вы так настаиваете, одолжите мне эту недостающую монету.

Теперь уж придётся открыть всю правду до конца. У короля тоже не было ни одной золотой монеты. Пиры да маскарады, да богатые подарки придворным дамам опустошили казну. Королевская казна была пуста, как большой барабан. Но король-то тем более не мог в этом признаться. И он сказал:

– Я король, а не какой-нибудь грязный меняла, чтобы давать в долг. Когда нет денег, не покупают озеро Гандзирри!

Богач очень рассердился.

– Ну, раз так, – крикнул он, – то мне и не нужно ваше озеро Гандзирри. За такую цену я, пожалуй, куплю себе небольшое море.

И богач велел вытащить со дна монеты и погрузить их обратно на мулов.

Так у них ничего и не вышло.

Купил ли богач себе море, – неизвестно. А вот король до самой смерти жалел, что у него в казне не было одной-единственной золотой монеты. Только подумать, ведь он мог стать богатым королём!




Дурман-трава


Настала ночь бродячего торговца в пути. Вот он и свернул в деревенскую тратторию. Торговец поставил в угол короб, в котором носил товары, и попросил хозяйку приготовить ужин.

Хозяйка отправилась в кухню, чтобы зажарить яичницу со свининой. Разжигает хворост в очаге, а сама думает: «Хотела бы я знать, что у постояльца в коробе».

Жарит яичницу, а про себя приговаривает: «Короб-то, видно, полон всякой всячиной. Когда его торговец в угол ставил; пол так и задрожал».

Подаёт хозяйка сковородку постояльцу, а сама на короб косится. "Какой кому прок от этого короба! Одна хозяйка ленточку купит, другая – пряжку. . . Весь товар и разойдётся по мелочам. А если бы всё это да в одни руки. . . В мои, например!"Тем временем постоялец съел яичницу, вытер сковороду коркой хлеба и задремал тут же на скамье.

А хозяйка побежала к своему мужу и зашептала:

– Ох, если б ты знал, чего только нет в коробе у торговца! И тебе на куртку да штаны хватило бы, а обо мне и говорить нечего! Уж я бы себе нашила платьев! Как сделать, чтобы торговец ушёл, а короб остался?

– Ничего нет проще, – ответил муж. – Подлей ему настоя дурман-травы. Кто хоть каплю этого настоя выпьет, у того память так и отшибёт. Постоялец уйдёт, а короб забудет. Вот он нам и достанется.

.

Жена очень обрадовалась. Побежала она на луг, нарвала дурман-травы, заварила её в чайнике и влила в стакан вина три капельки настоя.

А торговец всё спит да спит на скамейке. Хозяйка растолкала его и говорит:

– Проснитесь, синьор, я вам принесла стакан вина.

– Так ведь я вина не заказывал, – удивился торговец.

– У нас в траттории такой порядок, – объяснила хозяйка, – кто закажет яичницу, тот бесплатно получает и вино.

– Хороший у вас порядок! – воскликнул торговец и залпом осушил стакан.

Потом он лёг поудобнее и захрапел опять.

Хозяин и хозяйка тоже улеглись, но сон к ним не шёл. Всю ночь они шептались, как распорядятся нежданным богатством. Заснули оба только под утро. А проснулись от того, что солнце так и било им в глаза.

Хозяйка встала, заглянула в комнату, где спал постоялец, и принялась бранить мужа.

– До седых волос дожил, а всё чужим россказням веришь и мне голову морочишь. Старый ты дурак! Скажи, что твоя дурман-трава стоит! Нет ведь короба, унёс его постоялец.

– Ну, короб унёс, – значит, что-нибудь другое забыл, – сказал муж. – Дурман-трава своё дело непременно сделает.

– Да говорю тебе, – ничего он не забыл! – закричала жена.

– Не может этого быть, – твердил муж, -. раз отвара хлебнул, должен забыть.

Тут жена хлопнула себя по лбу.

– Так оно и есть!

– Вот видишь, я прав, – сказал довольный муж. – Что же он такое забыл?

– Забыл заплатить за ужин и ночлег, вот что он забыл!




Богатое приданое


Захотела Метелица-Бореа выйти замуж. Полетела она к Сирокко – южному ветру – и говорит: – Дон Сирокко, не хочешь ли на мне жениться?

А Сирокко о женитьбе и не думал. Он любил вольную жизнь. То в Африку слетает, то над морем носится – на что ему жена! Поэтому он ответил: – Э, донна Бореа, когда два бедняка женятся, они богаче не становятся. У меня ничего нет, да и ты приданым не богата.

– Как это не богата! – обиделась Бореа. – У самого богатого короля нет столько золота, сколько у меня серебра.

И тут Бореа принялась дуть изо всех сил, так что у самой дух захватило. Ну, а всякому известно, что бывает, когда задует Метелица-Бореа. Дула она три дня и три ночи. Покрыла снегом холмы и долины, припорошила крыши домов и деревья. Блестят на солнце снежинки, искрится иней, словно чистое серебро.

– Ну, что, дон Сирокко, разве бедное у меня приданое? Разве мало у меня серебра?

Сирокко ничего не ответил, только усмехнулся и тоже принялся дуть. Дул он всего один день и одну ночь. И растопил весь снег до последней снежинки.. А потом спрашивает:

– Так как же, донна Бореа, пойдёшь за меня замуж?

– Что ты! Что ты! Мне нужен муж бережливый. А ты всё моё приданое за одни сутки промотал. Не пойду за тебя.

С тех пор Бореа рассыпает своё серебро только тогда, когда Сирокко носится где-то далеко.




Учёный кот


Рассказывают и пересказывают, что некогда жил в Палермо принц, который похвалялся, что может весь свет переделать по-своему. И правда, во дворце его творились диковинные вещи. Лошадь он научил есть мясо, собака у него жевала сено, а осёл плясал тарантеллу, колотя по бубну копытом.

Но больше всего гордился принц своим котом. Десять учёных в пышных париках и чёрных мантиях потратили десять лет, чтобы обучить принца всем наукам, приличествующим его высокому званию. А принц положил ещё больше труда, чем десять учёных за десять лет, чтобы кот позабыл о том, что он кот. Когда принц, наконец достиг, чего хотел, он сказал своим друзьям:

– Приходите ко мне завтра на ужин и вы убедитесь, что, если очень постараться, можно превозмочь природу. Это докажет вам мой учёный кот.

Друзья приняли приглашение. Один из них, человек умный и догадливый, подумал так: «Если речь идёт о коте, то не плохо на всякий случай запастись мышкой!» Так он и сделал.

На следующий день все собрались в парадном зале дворца. Там был накрыт пышный стол. А посреди стола неподвижно, как деревянная статуя, стоял на задних лапах учёный кот и держал зажжённую свечу.

Когда гости уселись за стол, слуги начали вносить на золочёных блюдах кушанья, приготовленные из мяса, дичи и рыбы. От блюд поднимался такой вкусный запах, что у приглашённых потекли слюнки. А кот? Кот даже усом не повёл. Не шелохнувшись, он продолжал держать горящую свечу.

Принц обвёл всех торжествующим взглядом.

– Ну, что я вам говорил! – воскликнул он. – Не правда ли, искусство выше природы!

– Конечно, конечно! – закричали восхищённые гости. Только один из них промолчал. Он положил рядомс собой широкополую шляпу, украшенную перьями, и незаметно пустил под неё мышку.

Мышка, почувствовав себя на свободе, живо высунула из-под: шляпы остренькую мордочку. Едва кот завидел мышку, как забыл разом всё, чему обучил его принц с таким трудом. Свеча полетела в сторону, зазвенели разбитые бокалы, а кот схватил мышку и убежал с ней, задрав хвост.

Так принцу и не удалось не то что весь свет, а даже кошачью природу переделать на свой лад.




Королевские узники


В давние времена в Италии было так: что ни город, то королевство, а что ни королевство, то и король.

Вот в одном таком городе умер старый король и его корону надел сын. Первым делом молодой король решил осмотреть свои владения.

В сопровождении первого министра и главного советника он объехал на белом коне своё государство, благо оно было невелико. Выехал он в полдень, а вернулся в замок, когда солнце ещё не закатилось.

Молодой король сел на трон и спросил:

– Всё ли мы осмотрели?

– Нет, не всё, – ответили первый министр и главный советник. – У вашего королевского величества есть ещё королевская темница, а в ней королевские узники.

– Я непременно должен сейчас же осмотреть её! – воскликнул король, вскакивая с трона.

– Но ведь уже стемнело, – возразил первый министр.

– Вздор, – ответил король, – если это настоящая темница, то в ней и днём темно. Прикажите слугам зажечь факелы и ведите меня.

Гремя цепями, оборванные, измождённые узники выстроились в ряд перед королём.

– За что ты осуждён? – спросил король у первого.

– О, ваше королевское величество, я ни в чём не виноват. Меня схватили на улице и бросили в темницу.

 

– Какое преступление совершил ты? – спросил корольу второго.

– Никакого, – ответил узник, обливаясь слезами. – Меня схватили, когда я мирно обедал в кругу своей семьи,и бросили в темницу.

– Ну, а ты? – спросил король у третьего.

– Небо видит, что я заточён понапрасну. Меня подняли среди ночи с постели и бросили в темницу.

Четвёртого, пятого, десятого спросил король, и все они клялись, что не знают за собой никакой вины.

Наконец король подошёл всё с тем же вопросом к последнему узнику.

– Ваше королевское величество, – сказал тот, – я совершил много преступлений. Я крал, грабил и убивал. . .

– Ах, негодяй! – закричал король. – Как же ты смеешь находиться среди хороших, честных людей. Я не позволю тебе портить моих королевских узников. Убирайся изтемницы!

И король приказал снять с него цепи и выгнать вон.




Человек, который выходил только ночью


В давние времена жил бедный рыбак с тремя дочерьми на выданье.

Один парень хотел жениться на какой-нибудь из дочерей. Но парень этот выходил из дому только ночью и люди сторонились его. Старшая наотрез отказалась выйти за него; средняя – и слышать не желала о нем; а младшаясогласилась.

Свадьбу сыграли ночью. И как только молодыеостались одни, муж говорит:

– Открою тебе тайну: я заколдован. Только ночью я человек, днем же обречен быть черепахой. И чтобы избавиться от этого колдовства, есть лишь одно средство: после свадьбы я должен разлучиться со своей женой и отправиться в кругосветное путешествие, ночью в образе человека, а днем в виде черепахи. Если До моего возвращения ты останешься мне верна и во имя любви перенесешь все невзгоды – злые чары Рассеются, и я навсегда обрету человеческий облик.

– Я готова,– ответила жена.

Тогда муж надел ей на палец перстень с алмазоми сказал:

– Этот перстень во всем тебе поможет. Нопользуйся им для доброго дела.

Занялась заря, и муж обратился в черепаху. Медленным черепашьим шагом отправился он вокруг земли. А молодая жена пошла в город искать работы. Дорогой ей повстречалась женщина с мальчиком, который не переставая плакал.

– Дайте мне карапуза на руки, я его успокою, -сказала она матери.

– Хорошо, если бы вам это удалось,– отвечала та.– Он плачет целыми днями.

– Волшебная сила алмаза,– прошептала молодая женщина,– пусть мальчик смеется, танцует и прыгает.

И тут же мальчик засмеялся, стал танцевать и прыгать.

Потом она зашла в лавку булочника и обратилась к хозяйке:

– Возьмите меня на работу – не пожалеете... Хозяйка согласилась, и молодая женщина принялась за дело, приговаривая:

– Волшебная сила алмаза, пусть все приходят за хлебом только в эту лавку, пока я здесь работаю!

С этого дня от покупателей не стало отбоя. Однажды пришли в лавку трое молодых горожан, увидели молодую красавицу и влюбились в нее.

– Открой мне ночью дверь,– сказал один,– дам тысячу франков.

– А я,– говорит второй,– две тысячи.

– А я,– три... – выпалил третий.

Она взяла деньги у третьего и ночью потихоньку впустила в лавку.

– Подожди,– шепнула женщина,– я только поставлю тесто.– И потом: – Сделай одолжение, помеси немножко.

Мужчина принялся месить и месил, месил до самой зари. Это волшебная сила алмаза не дала ему оторваться от теста.

– Наконец-то управился! Долго же ты провозился,– усмехнулась женщина и выгнала гостя вон.

Потом она согласилась впустить второго мужчину, взяла две тысячи франков и попросила:

– Подуй-ка немного на огонь, чтобы печь не погасла.

Дул бедняга, дул на огонь... Щеки у него раздувались, как кузнечные мехи. Волшебная сила камня так и не дала ему отойти от печи до зари.

– Пришел ко мне, а всю ночь огонь раздувал,– попрекнула его утром женщина,– хорош, нечего сказать,– и выгнала вон.

Следующей ночью она впустила того мужчину, который обещал ей тысячу франков.

– Я поставлю тесто,– сказала она ему,– а ты закрой дверь.

Мужчина закрыл дверь, но волшебная сила камня распахнула ее. И так всю ночь до зари он закрывал дверь, а та распахивалась снова.

– Ну как, закрыл ты наконец дверь? А теперь открой и убирайся.

Обозлились трое мужчин и подали в суд. В те времена были не только стражники мужчины, были также стражницы. Они-то и арестовывали женщин. И вот к хлебной лавке подошли четыре стражницы арестовать виновную.

– Волшебная сила алмаза,– прошептала та,– пусть стражницы поссорятся и дерутся до утра.

Вот стражницы и давай яростно колотить и царапать друг друга.

На поиски стражниц, которые долго не возвращались с арестованной, были посланы четыре стражника.

Женщина увидела их, и волшебная сила алмаза заставила всех четверых играть в чехарду: один подставляет согнутую спину, а другой козлом прыгает через него и подставляет спину третьему...

Тут к дому подползла черепаха. Это был муж, который обошел вокруг земли. Едва черепаха увидела нашу женщину, как тут же обратилась в прекрасного мужчину.

Таким и оставался он до конца своих дней...

 

Лигурия




Вот тебе семь!


У одной женщины была очень рослая и прожорливая дочь. Когда мать давала ей суп, она съедала тарелку за тарелкой и просила еще и еще. И мать наливала ей, наливала и приговаривала:

– Три... четыре... пять...

А когда доходило до семи, мать давала дочери крепкий подзатыльник и кричала:

– Вот тебе семь!

Однажды проходил мимо их дома богатый юноша. Он увидел в окно, как мать колотит свою дочь, приговаривая:

– Вот тебе семь, вот тебе семь!.. Понравилась ему рослая красавица. Он вошел в доми спросил:

– Семь? Чего семь?..

Матери стыдно было признаться, что дочь ее так много ест, она и ответила:

– Семь?.. Семь веретен пряжи. Такая она у меня работящая, что скоро и овец ей не хватит. Сегодня она уже напряла семь веретен, и все ей мало! Вот я и наказала ее. Пусть хоть отдохнет.

– Раз такое дело,– говорит юноша,– отдайте ее мне в жены. Но прежде я проверю, правда ли, что она так трудолюбива.

Отвез он девушку к себе и оставил в комнате, полной кудели.

– Я капитан,– сказал он,– и сейчас ухожу в далекое плаванье. Если к моему возвращению ты спрядешь всю эту кудель, мы сыграем свадьбу.

Кроме кудели, в комнате капитан оставил роскошные платья и драгоценности. Он был очень богат.

– Когда мы поженимся, все это станет твоим,– сказал он девушке при расставании.

Целыми днями невеста примеряла платья, надевала драгоценности и смотрелась в зеркало. Служанки с утра до вечера приносили ей кушанья, а кудель оставалась нетронутой.

 

Между тем наступил последний день: наутро ожидали капитана. Запечалилась девушка, никогда ей не быть капитаншей, и горько заплакала. Но вдруг в окно влетели какие-то лохмотья, упали к ее ногам и тут же обернулись старухой с длинными ресницами.

– Не бойся меня,– сказала старуха,– я пришла помочь тебе: я буду прясть, а ты наматывай нитки наверетено.

Никто на свете еще не видел такой быстрой пряхи, как эта старуха! Не прошло и четверти часа, как она спряла всю кудель.

А ресницы ее за это время удлинились и стали длиннее носа и даже длиннее подбородка...

Когда работа была окончена, девушка спросила:

– Чем отблагодарить тебя, добрая женщина?

– Ничего мне не нужно – только не забудь пригласить меня на свадьбу, когда выйдешь за капитана.

– Но где тебя найти?

– А ты только позови: «Колумбина»,– и я буду тут как тут. Но горе тебе, если забудешь мое имя и не пригласишь,– вся твоя пряжа снова обратится в кудель.

На следующий день вернулся капитан и увидел, чтопряжа готова.

– Прекрасно,– сказал он,– кажется, я нашел жену, какую искал. Смотри, какие платья и драгоценности я тебе привез. Но теперь я снова ухожу в плаванье, и тебя ждет новое испытание. Я оставлю кудели в два раза больше, чем в первый раз, и если к моему возвращению из нее будет готова пряжа, я женюсь натебе.

Как и в первый раз, девушка целыми днями примеряла платья и драгоценности, ела то суп, то макароны, а кудель так и осталась нетронутой. И давай невеста плакать.

Но вдруг в камине послышался шум, в комнату влетели какие-то лохмотья и обратились в старуху с отвисшими губами. Так же, как и первая старуха, она пообещала помочь девушке и принялась прясть еще быстрее, чем та, с длинными ресницами. И чем быстрее она пряла, тем больше отвисали ее губы. Не прошло и получаса, как вся пряжа была готова. Старуха даже слушать не стала благодарностей девушки, попросила только пригласить ее на свадебный обед:

– Ты только скажи: «Колумбара!» Но не забудь моего имени, а не то горе тебе: сгинет моя работа...

Наутро возвратился капитан и еще с порога спросил:

– Готова ли пряжа?

– Еще бы, давно готова! – ответила девушка.

– Тогда вот тебе платья и драгоценности. Если к моему возвращению из последнего плаванья ты сделаешь свою последнюю работу, а ее будет еще больше, чем прежде, обещаю: мы отпразднуем нашу свадьбу.

Как и раньше, девушка только в самый последний день вспомнила о работе: за все дни она не притронулась к веретену. И вот из водосточной трубы вывалились какие-то лохмотья и обернулись старухой с торчащими наружу зубами. Она с ожесточением принялась прясть. И пока она пряла, все длиннее становились ее зубы. Кончив работу, старуха сказала:

– Не забудь пригласить на свадебный обед, скажи только: «Колумбун!» – и я приду. Ну а забудешь,– лучше бы нам не встречаться.

Вернулся капитан, увидел, что пряжа готова, и остался очень доволен.

– Ну вот,– сказал он,– теперь ты будешь моей женой.– И приказал готовиться к свадьбе и звать гостей со всей округи.

А невеста совсем не думала о трех старухах – так была увлечена приготовлениями.

Утром, в день свадьбы, девушка вспомнила о старухах. Но только она захотела позвать их, как почувствовала, что имена старух совсем исчезли из ее памяти. Думала она, думала, но так и не вспомнила ни одного имени. Куда только делась ее веселость. Невеста стала такой грустной, что капитан наконец спросил, что с ней. Но она словно воды в рот набрала.

 

Ничего не добившись, жених решил перенести свадьбу на следующий день. Но невеста назавтра стала еще печальнее, а еще через день – совсем молчалива и грустна. И по нахмуренному лбу ее было видно, что какая-то дума не дает ей покоя. Жених пытался развеселить ее, шутил с ней, рассказывал забавные истории – все было напрасно. Видя, что утешать бесполезно, он решил сам немного развлечься и утром отправился на охоту. В чаще его застала сильная гроза, и юноша укрылся в старой заброшенной хижине. В темноте ему послышались голоса:

– О Колумбина!

– О Колумбара!

– О Колумбун!

– Пора готовить поленту*, где наша кастрюля! Эта проклятая невеста, видно, уж никогда не пригласит нас на обед!


* Полента – кушанье из кукурузы.


Капитан присмотрелся, видит – три старухи: одна с ресницами до пола, другая с губами до башмаков, третья с зубами до самых колен.

"Теперь я знаю, чем рассмешить невесту,– подумал капитан.– Если и это ее не развеселит, она уже никогда не будет смеяться!"Возвратившись домой, он сказал девушке:

– Сегодня в лесу я спрятался от дождя в заброшенной хибаре. Смотрю – и что же: сидят три старухи – одна с ресницами до пола, другая с губами до башмаков, третья зубами чешет колени. Они кричали друг другу: «О Колумбина!» – «О Колумбара!» – "О Колумбун!"Лицо у невесты в тот же миг прояснилось, она рассмеялась и воскликнула:

– Сейчас же устраивай свадебный пир! И я прошу тебя, разреши пригласить этих старух на наш праздник – очень уж они рассмешили меня.

Так и сделали. Для старух приготовили круглый столик, такой маленький, что за ресницами одной, губищами другой и зубищами третьей еды совсем не было видно.

После обеда жених спросил Колумбину:

– Скажи мне, добрая женщина, почему у тебя такие длинные ресницы?

– Оттого что я напрягала глаза, когда пряла самую тонкую нить.

– А у тебя? Почему у тебя такие отвисшие губы?

– Оттого что я все время проводила пальцем по губам, когда сучила нить,– ответила Колумбара.

– А у тебя? Почему у тебя такие огромные зубы?

– Оттого что перегрызала на нитях много узелков,– говорит Колумбун.

– Так вот оно что,– воскликнул капитан и, обращаясь к жене, сказал: – Принеси-ка мне веретено! – и, как только она принесла веретено, бросил его в пылающий камин.

– Никогда в жизни я больше не заставлю тебя прясть.

И с тех пор его рослая жена зажила спокойно и счастливо.




Деньги делают всё


Жил некогда молодой принц, у которого казна была неисчерпаема, как море. И затеял он выстроить себе дворец – как раз напротив дворца самого короля, но только еще красивее. Когда дворец был готов, принц приказал высечь на воротах надпись: «Деньги делают все».

Как-то раз король гулял, и эта надпись попалась ему на глаза. Король приказал немедленно позвать к себе принца; тот недавно поселился в городе и еще не был представлен ко двору.

– Поздравляю! – сказал ему король.– Дворец, который ты построил,– настоящее чудо. В сравнении с ним мой кажется хижиной! Поздравляю!.. Однако скажи, это ты приказал сделать надпись: «Деньги делают все»?

Юноша начал понимать, куда завело его тщеславие.

– Государь мой! – ответил он.– Если вашему величеству надпись не нравится, я прикажу тотчас же соскоблить ее!

– Нет, зачем же! Объясни мне только, что значит эта надпись? Ты полагаешь, что с помощью своих денег смог бы убить меня?

Принц понял, чем это пахнет.

– О-о! Ваше величество, простите меня... Я немедленно уничтожу эту надпись! А если вам не нравится дворец, одно ваше слово, и я обращу его в щебень.

– Я же сказал, что нравится. Пусть себе остается. Но уж если ты считаешь, что с деньгами все возможно, докажи мне это. Даю три дня сроку, сумей за это время поговорить с моей дочерью. Сможешь-женись на ней. Не сможешь – прикажу отрубить тебе голову.

Согласен?

Отчаяние охватило принца. Он не ел, не пил, не спал, день и ночь думая только об одном: как спасти свою голову. Увидеть дочь короля не было никакой надежды – она жила в замке под охраной ста солдат. На второй день принц сел писать завещание.

Пришла в тот день к юноше его кормилица, старая мамка. Она ухаживала за ним, когда он был ребенком, и принц оставил ее жить во дворце. Увидев его печальным, старушка спросила, что с ним. Слово за слово он рассказал ей, в какую беду попал.

– Ну и что же,– промолвила мамка.– Ты решил, что все пропало? Ей-богу, смешно!.. Предоставь-ка этодело мне!

Она тут же заковыляла к самому известному в городе серебряных дел мастеру и велела ему сделать полого серебряного гуся, чуть побольше человека. И чтобы гусь этот мог открывать и закрывать клюв и чтобы непременно был готов к завтрашнему дню.

– К завтрашнему дню? Ты с ума сошла! – воскликнул мастер.

 

– Непременно к завтрашнему дню! – И старуха показала большой кошелек с золотыми монетами.– Возьми задаток, а завтра я вручу тебе остальное.

Мастер даже рот открыл от удивления.

– Ну, это другое дело,– вымолвил он.– Можно постараться.

На следующий день гусь был готов – не гусь, а чудо.

Старуха и говорит принцу:

– Возьми свою скрипку да полезай внутрь гуся. Как только мы будем на улице, начинай играть.

И вот они отправились по городу. Старуха тащила за ленту серебряного гуся. Принц, сидя внутри, играл на скрипке.

Люди от удивления рты открывали. Все спешили посмотреть чудо.

Докатился слух о серебряном гусе до замка, где жила дочь короля, и попросила она у отца разрешения взглянуть на старуху с гусем.

– Завтра истекает срок, данный хвастунишке, тогда сколько хочешь выходи на улицу и смотри на гуся.

Но принцесса уже слышала от кого-то, что на другой день старуха с гусем покидает город. Чтобы дочь смогла его увидеть, пришлось королю позволить внести гуся в замок. Этого только и нужно было старой мамке.

Как только принцесса осталась наедине с серебряным гусем и стала, как зачарованная, слушать музыку, лившуюся из его клюва, гусь вдруг раскрылся, и оттуда выпрыгнул человек.

– Не пугайтесь,– сказал он.– Я тот принц, который должен поговорить с вами, чтобы завтра утром не лишиться головы по приказанию вашего отца. Вы спасете меня, если скажете, что говорили со мной...

На следующий день король приказал позвать принца.

– Ну как? Помогли тебе деньги поговорить с моей дочерью?

– Да, ваше величество,– ответил юноша.

– Спросите у нее сами.

 

Позвали принцессу, и она рассказала, что юноша находился внутри серебряного гуся, которого король сам разрешил внести в замок.

Снял король свою корону и надел ее на головупринца.

– У тебя есть не только деньги, но и тонкий ум. Так будь же счастлив – я отдаю тебе в жены свою дочь.

 

Генуя




Бесстрашный Джованино


Жил-был когда-то парень, который не боялся ничего на свете. Вот и прозвали его Джованино Бесстрашный. Как-то раз, бродя по свету, зашел он на постоялый двор и попросился переночевать. У нас места нет,– говорит хозяин,– но если ты не из робкого десятка, я покажу тебе дорогу к замку.

– А чего бояться!

– Там голоса... живым оттуда никто не уходил. Я сам не раз видел, как утром к замку направляется похоронная процессия с гробом для храбреца, который отважился провести там ночь.

И знаете, что сделал Джованино?! Взял свечу, флягу вина, добрый кусок колбасы и отправился ночевать в замок.

Ровно в полночь, когда он сидел за столом и ужинал, из камина послышался голос:

– Бросить?

– Что ж, бросай! – ответил Джованино. Из камина выпала человеческая нога. Джованино выпил стакан вина.

А голос снова:

– Бросить? Джованино:

– Что ж, бросай! Вывалилась вторая нога.

 

Джованино откусил большой кусок колбасы.

– Бросить?

– Бросай! Вываливась рука. Джованино принялся насвисты-вать.

– Бросить?

– Бросай! Вывалилась вторая рука.

– Бросить?

– Бросай! Упало туловище. Руки и ноги тут же прирослик нему. И человек без головы встал на ноги.

– Бросить?

– Бросай! Выкатилась голова и – на плечи. Перед Джованиностоял великан.

Парень поднял стакан и говорит:

– Ваше здоровье!

– Бери свечу и следуй за мной,– сказал великан. Джованино взял свечу, но – ни с места.

– Иди первым,– сказал великан.

– Сам иди,– ответил Джованино.

– Ты! – сказал великан.

– Ты! – ответил Джованино.

Великан пошел впереди. Так они прошли весь замок. Джованино шел сзади со свечой в руке. Наконец они пришли под лестницу, где была маленькая дверца.

– Открывай,– говорит великан парню.

А Джованино:

– Сам открывай.

Великан толкнул плечом дверцу – она распахну-лась. Глубоко вниз уходила винтовая лестница.

– Спускайся,– сказал великан.

– Спускайся сначала ты,– ответил Джованино. Спустились в подземелье, и великан указал наогромную каменную плиту на земле.

– Подними ее.

– Сам поднимай! – сказал Джованино, и великан поднял плиту, словно она была не каменная, а из пемзы.

ПоД плитой лежали три горшка с золотом.

 

– Неси наверх,– говорит великан.

– Сам неси,– ответил Джованино. Великан понес все золото наверх.

Когда они снова оказались в зале с камином,великан говорит:

– Джованино, чары рассеялись.– У великана отвалилась нога и исчезла в камине,– Один горшок с золотом возьми себе.– В камине исчезла рука.– Другой – отдай людям, которые придут за тобой, думая, что ты мертв.– Отвалилась вторая рука и последовала за первой.– Третий горшок отдай бедняку, который пройдет мимо.– Отделилась вторая нога, и туловище село на пол.– Замок возьми себе: владельцы его давно умерли, и род их угас.– Голова отделилась от тела и упала рядом с ним на пол.

Туловище поднялось и исчезло в камине. Вслед за ним улетела и голова.

На рассвете послышалось пение: "Miserere mei!..."* Это похоронная процессия с гробом направлялась к замку за телом Джованино. А он стоял у окна и попыхивал трубкой.


* Начало погребальной католической молитвы: «Помилуй мя...» (лат.)


С тех пор Джованино счастливо и богато зажил в замке. И жил ровно до тех пор, пока однажды с ним не приключилось... Что бы вы думали? Оглянулся, увидел свою тень да так испугался, что тут же умер.




Серебряный Нос


Жила-была прачка. Осталась она вдовой с тремя дочерьми.

Как мать и дочери ни гнули спину, как ни старались побольше заработать – все жили впроголодь. Вот старшая дочь и говорит:

– Лучше уж служить самому дьяволу, чем жить в этом доме.

– Не говори так,– испуганно прошептала мать.– Накликаешь ты беду на свою голову.

Прошло несколько дней, и вот явился к ним синьор, одетый во все черное. Он вежливо и приятно говорил, только нос у него был серебряный.

– Я знаю, что у вас есть три дочери,– обратился он к матери.– Отпустите одну ко мне в услужение.

Мать хоть сию же минуту готова была отпустить любую из дочерей, но ее смущал серебряный нос. Отозвала она в сторону старшую дочь и говорит:

– Решай, дочка, сама. Какой-то он странный: у всех людей носы как носы, а у него серебряный. Не пришлось бы тебе потом раскаиваться...

Но девушке так опостылел родной дом, что она согласилась идти с незнакомцем хоть на край света. Путь их был долгим. Они прошли уже леса и горы. И вот показалось впереди яркое зарево.

– Что это там, внизу? – забеспокоилась девушка.

– Не пугайся,– сказал Серебрянный Нос.– Это мой дом, туда мы и направляемся.

Девушка пошла дальше с Серебряным Носом, но в ее сердце закралась тревога.

Дом Серебряного Носа оказался огромным замком. Хозяин тут же повел девушку по своим хоромам, где одна комната казалась чудесней другой, и от каждой давал ключ. Наконец они остановились у двери последней комнаты.

– Таков мой дом,– сказал Серебряный Нос.– Здесь ты полновластная хозяйка, но не вздумай отпереть вот эту дверь. Отопрешь – пеняй тогда на себя.– И протянул ей последний ключ.

Девушка взяла ключ и подумала: «Верно, там что-то очень интересное. Вот останусь в доме одна, непременноотопру».

Ночью, когда девушка крепко спала в своей комнате, неслышно вошел Серебряный Нос, приблизился к ее постели и приколол к волосам живую розу. После чего так же бесшумно вышел.

На следующее утро Серебрянный Нос ушел по своим делам. Девушка осталась в замке одна, схватила всю связку ключей – и прямо к запретной двери. Но едва она приоткрыла ее, как оттуда вырвались языки пламени и клубы дыма: там, в огне и дыму, корчились обреченные души. Теперь она все поняла. Серебряный Нос – дьявол, а за этой дверью – ад. В ужасе она вскрикнула, захлопнула дверь и побежала прочь от этой адской комнаты, но пламя уже опалило розу в ееволосах.

Возвратился Серебряный Нос домой, смотрит,а роза в волосах девушки увяла.

– А-а! Ты осмелилась ослушаться меня! – закричал он. Потом схватил девушку, распахнул дверь ада и бросил ее в пламя.

На следующий день он снова появился в домикевдовы.

– Твоя дочь просила передать, что ей очень хорошо у меня. Только вот работы многовато, и она нуждается в помощи. Не могла бы ты отдать мне в услужение своюсреднюю дочь?..

Во дворец Серебряный Нос возвратился со средней сестрой. И ей он отдал все ключи и показал все комнаты, за исключением самой последней, которую запретилоткрывать.

– Вот еще,– сказала девушка,– стану я ее открывать, какое мне дело до ваших секретов!

А вечером, когда она легла в постель и уснула, Серебряный Нос прокрался к ней в комнату и к волосам приколол живую гвоздику.

На следующее утро, как только Серебряный Нос ушел, девушка не выдержала и открыла запретную дверь. Оттуда вырвались дым и языки пламени. Там вопили грешники. В огне она узнала и свою сестру.

– Сестра, сестра, спаси меня из этого ада! – услышала она ее голос.

Девушка обмерла, захлопнула дверь и бросилась бежать. Она бежала и не знала, куда спрятаться. Все ясно, Серебряный Нос – сам дьявол. Нет ей спасенья!

Вернулся Серебряный Нос во дворец. Видит, цветок в волосах девушки увял. Схватил он грешницу и, не говоря ни слова, тоже бросил в пекло.

На следующий день Серебряный Нос в платье важного вельможи снова появился в доме прачки.

– Работы в моем доме так много, что две ваших дочери не могут с ней справиться. Отпустите ко мне и младшую дочь!

Так во дворце оказалась и младшая сестра, Лючия, самая хитрая из всех.

Дьявол и ей показал весь замок, отдал ключи и запретил открывать последнюю дверь. Едва Лючия смежила веки, как он приколол к ее волосам цветок жасмина. Утром девушка подошла к зеркалу расчесать косы и увидела цветок.

«Подумать только,– улыбнулась она,– Серебряный Нос приколол к моим волосам цветок жасмина. Как это мило! Поставлю-ка я его в воду»,– и поставила цветок в стакан с водой. Она не спеша причесалась и, когда убедилась, что осталась во дворце одна, подумала: «А теперь посмотрим, что за таинственной дверью».

Приоткрыла она дверь, из-за нее вырвались дым и языки пламени. В огне она увидела страдальческие лица мучеников и среди них обеих своих сестер.

– Лючия! Лючия! – кричали они.– Спаси нас! Вырви нас отсюда!

Лючия прежде всего хорошенько прикрыла дверь, а затем стала думать, как спасти сестер.

К возвращению дьявола Лючия снова приколола к волосам цветок жасмина, и вид у нее был такой, словно ничего не случилось. Серебряный Нос взглянул на жасмин и невольно воскликнул:

 

– О, как он свеж!

– Конечно, а почему бы ему увянуть! Кто же носитв волосах увядшие цветы?

– Разумеется, разумеется,– поспешил ответить Серебряный Нос.– Это я так... А ты славная девушка,– продолжал он,– если так пойдет и дальше, мы с тобой поладим. Нравится тебе у меня?

– Очень! Да не дает мне покою одна забота.

– Какая же?

– От матери что-то нет весточки. Когда мы простились, она неважно себя чувствовала.

– И это все, что тебя тревожит? – спросил дьявол.– Сегодня же я загляну к ней.

– Спасибо, хозяин. Но уж если вы так добры ко мне, загляните к ней завтра, я бы собрала мешок грязного белья. Если мать чувствует себя лучше, она все постирает. Но не будет ли вам тяжело?

– Какие пустяки,– рассмеялся дьявол,– понятно, донесу, сколько бы мешок не весил.

Как только Серебряный Нос вышел из замка, Лючия открыла дверь ада, вытащила старшую сестру, посадила в мешок и наказала:

– Сиди спокойно, Карлотта, сейчас вернется дьявол и на своем горбу отнесет тебя домой. Но если ты почувствуешь, что он собирается опустить мешок на землю, скажи: "А я вижу! А я вижу"Когда пришел Серебряный Нос, Лючия сказала:

– В этом мешке белье для стирки. Так вы на самом деле отнесете его моей матери?

– Ты не веришь? – удивился дьявол.

– О, что вы, конечно верю. Тем более что у меня есть особая способность: я вижу так далеко, как никто на свете. Если вдруг вы опустите мешок на землю, я непременно это увижу.

Дьявол усмехнулся,– он не очень-то поверил в ееспособность видеть так далеко.

– А тяжеловато грязное белье,– крякнул он,взвалив мешок на спину.

– Еще бы,– спокойно ответила девушка.– Сколько лет вы не отдавали его в стирку?

 

И Серебряный Нос зашагал по дороге. Пройдя полпути, он подумал: «Не заглянуть ли в мешок? Чего доброго, под видом стирки красавица задумала опустошить мой дом?» И он уже хотел сбросить мешок на землю и посмотреть.

– А я вижу! А я вижу! – сразу же закричала старшая сестра из мешка.

– Проклятие! Она и в самом деле видит так далеко, как никто на свете,– пробурчал Серебряный Нос, снова взвалил тяжелый мешок и – прямой дорогой к дому прачки.

– Дочь тут прислала вам стирку и велела спросить, как вы поживаете.

Оставшись одна, прачка развязала мешок. Можете представить себе ее радость и удивление – перед ней стояла ее старшая дочь.

Через неделю Лючия снова прикинулась грустной и попросила дьявола принести ей весточку от матери. Она послала его домой со вторым мешком грязного белья.

Так Серебряный Нос потащил домой и среднюю сестру и снова не посмел заглянуть в мешок. Всякий раз, как он собирался опустить мешок на землю, слышался голос: "А я вижу! А я вижу!"Теперь уже прачка знала, кто таков этот Серебряный Нос, и страшно перепугалась, когда он снова к ней ввалился. А вдруг спросит о чистом белье! Но дьявол положил мешок на пол и сказал:

– Чистое белье заберу в другой раз. Этот треклятый мешок здорово намял мне спину, домой я хочу вернуться налегке...

Серебряный Нос ушел, а встревоженная прачка развязала мешок и давай обнимать среднюю дочь. Но тревога за Лючию не давала ей покоя, ведь девушка оставалась в руках нечистого.

А что делает Лючия? Прошло немного времени, и снова повторилась просьба девушки принести ей весточку от матери.

Дьяволу уже порядком надоело таскать мешки с грязным бельем, но девушка была так послушна и исполнительна, что нельзя было отказать ей. Накануне вечером Лючия притворилась больной и рано ушла спать.

– Я оставлю мешок с бельем около дверей. Если завтра утром почувствую себя плохо и не встану, заберите его.

Здесь надо сказать, что Лючия сшила из лоскутьев большую, с себя ростом, куклу, положила ее в свою постель и покрыла одеялом. Затем отрезала себе косы и пришила их к голове куклы, а сама спряталась в мешок.

Утром дьявол видит, девушка лежит в постели под одеялом, и отправился в путь с мешком на плечах.

«Сегодня она больна,– решил он,– и не будет следить за мной! А ну-ка, проверю, действительно ли в мешке грязное белье».

Осторожно снял он мешок и уже собрался развязать его, как послышался голос Лючии:

– А я вижу! А я вижу!

– Проклятие! Голос так близко, будто она сама здесь! С этой девушкой лучше не шутить.– Он снова взвалил мешок на спину и пошел дальше. Постучал к прачке и говорит:

– Белье заберу потом. Тороплюсь домой, Лючия заболела...

Так вся семья снова собралась вместе, а поскольку Лючия не забыла захватить из дома дьявола добрую мошну денег, мать и сестры зажили в счастье и довольстве. А чтобы не явился дьявол, перед дверью поставили крест.

 

Ланге




Крестьянин-звездочёт


Король потерял драгоценный перстень. Долго он искал, но перстень как в воду канул. Тогда король приказал возвестить повсюду, что звездочета, который поможет найти перстень, король обогатит на всю жизнь, голос глашатая и крестьянин по имени Гамбара, что означает – рак. Он не умел ни читать, ни писать и был так беден, что за душой у него не было ни сольдо.

«Так ли уж трудно быть звездочетом? – подумал он.– А что, если попытать счастья?» – и пошел к королю.

Король приказал запереть его в комнате, где были только кровать, стол да стул. На столе лежала толстая книга по астрологии и рядом с ней – бумага, перо и чернила. Гамбара уселся за стол и начал перелистывать толстую книгу. Он не понимал в ней ни слова, но все же взял перо и стал делать пометки. А поскольку он не умел писать, знаки выходили такими странными, что слуги, которые два раза в день приносили ему еду, решили, что это мудрейший из звездочетов.

Надо сказать, что эти самые слуги и украли королевский перстень. Совесть их была нечиста. Всякий раз, когда Гамбара бросал в их сторону суровые взгляды, как заправский звездочет, слуги дрожали от страха,– они думали: он все знает!

Их поклонам и послушанию не было конца: – Слушаюсь, синьор звездочет! Что прикажете, синьор звездочет?

Гамбара не был астрологом, но он был крестьянином, и хитрости его не нужно было учить. Он сразу же сообразил, что слуги знают о перстне, и решил устроить им ловушку.

Однажды в тот час, когда обычно приносили обед, он спрятался под кровать. Вошел слуга – в комнате никого. А из-под кровати Гамбара громко сказал:

– Первый!

Слуга испугался, выронил тарелку и – за дверь.

 

Вошел второй слуга и слышит голос, который, казалось, доносился из-под земли.

– Второй!

И этот слуга в испуге убежал. Вошел третий слуга...

– Третий!

Слуги стали советоваться:

– Что делать? Все открылось. Если звездочет расскажет о нас королю, мы пропали.– И решили они пойти к астрологу и во всем признаться.

– Мы бедные люди,– начали они.– Если вы расскажете о нас королю – мы погибли. Вот вам кошелек с золотом, только не выдавайте нас!

Гамбара взял кошелек и говорит:

– Хорошо, я ничего не скажу, но вы сделайте так, как я повелю: видите, по двору гуляет индюк? Пусть он проглотит перстень. Остальное предоставьте мне...

На следующий день Гамбара пошел к королю и сказал, что после долгих расчетов ему удалось наконец узнать, где перстень.

– Где же? – спросил король.

– Его проглотил индюк.

Индюка выпотрошили и перстень нашли. Король щедро наградил звездочета и дал в его честь обед, на который пригласил всех графов, маркизов, баронов и грандов королевства.

Среди множества кушаний подали блюдо раков. Надо сказать, в этой стране раков не знали. Сейчас их видели впервые – это был подарок короля другойстраны.

– Ты звездочет,– обратился король к крестьянину.– А ну, скажи, что это такое?

О подобных животных наш бедняга – звездочети не слыхивал.

– О Гамбара, Гамбара, пришел твой конец! -прошептал он.

– Браво! – воскликнул король, не знавший имени крестьянина.– Ты угадал, это действительно раки. Ты величайший звездочет в мире.

 

Мантуя




Тело-Без-Души


Жила-была вдова с сыном, которого звали Джуанин. Когда ему исполнилось тринадцать лет, захотел он побродить по свету, поискать счастья.

– Мал ты еще бродить по свету,– сказала ему мать.– Вот когда возмужаешь и ударом ноги свалишь сосну, что растет за нашим домом, тогда отправляйся.

С этого дня каждое утро, едва встав с постели, Джуанин бежал к дереву и изо всех сил ударял в ствол обеими ногами. Но дерево оставалось неподвижно, а мальчик отлетал от него и шлепался на спину. Вставал Джуанин, отряхивал землю со спины и уходил восвояси. Наконец в одно прекрасное утро он собрался с си-лами, ударил – дерево дрогнуло, наклонилось и пова-лилось на землю, обнажив вырванные из земли корни.

Джуанин позвал мать. Посмотрела она на пова-ленное дерево и говорит:

– Теперь, сын мой, иди куда угодно. Джуанин попрощался с матерью и отправился в путь. Долго он шел и наконец добрался до одного города. У короля в этом городе был конь по имени Ронделло. Никто не мог его обуздать. Каждому удавалось проехать всего несколько шагов: конь всех сбрасывал на землю. Джуанин заметил, что он пугался своей тени, и вызвался объездить Ронделло. Около конюшни он стал гладить коня, ласково называл по имени и вдруг неожиданно вскочил в седло и вывел Ронделло на улицу, стараясь ехать навстречу солнцу: Ронделло не видел своей тени и шел спокойно. Джуанин натянул поводья, пришпорил коня и помчался галопом. Через четверть часа конь был смирен и послушен, как ягненок, но никому не давал на себя садиться, кроме Джуанина. Король в тот же день взял Джуанина на службу и так полюбил, что другие царедворцы начали завидовать и злиться. И стали они думать, как бы от него избавиться.

А у короля была дочь, которую несколько лет назад похитил маг Тело-Без-Души. С тех пор никто не знал, где она и что с ней.

Вот слуги пришли к королю и сказали, будто Джуанин хвастался, что может освободить его дочь. Король велел позвать Джуанина. На бедного Джуанина это известие обрушилось как гром среди ясного неба – он впервые слышал об этом. Но у короля при одной мысли, что кто-то может пошутить над его несчастьем, глаза потемнели от гнева.

– Или ты освободишь ее,– сказал он,– или я прикажу отрубить тебе голову!

Видя, что король все равно ему не поверит, Джуанин велел принести заржавленный меч, который висел у него на стене, оседлал Ронделло и отправился в путь. В лесу повстречался ему лев и приказал остановиться. Испугался Джуанин, но бежать было стыдно. Он сошел с коня и спросил, чего лев хочет.

– Джуанин,– сказал лев,– нас четверо: я, собака, орел и муравей. Нам нужно разделить убитого осла; у тебя есть меч, разруби тушу на куски и подели между нами.

Джуанин отрубил голову осла и отдал ее муравью.

– Возьми,– сказал Джуанин, она будет тебе хорошим домом, а внутри ты найдешь столько еды, сколько душе угодно.

Затем он отрубил ноги осла и отдал их собаке:

– Грызи на здоровье.

Потом вырезал внутренности и отдал орлу:

– Это – тебе пожива. Неси ее к себе на верхушку дерева.

Тушу осла Джуанин отдал льву, который был самым большим и дожидался своей доли. Затем Джуанин вскочил на коня и собирался уже ехать дальше, как вдруг услышал, что его снова зовет лев. «Эх! – думает он,– должно быть, я неправильно разделил осла». Но лев сказал:

– Ты хорошо рассудил спор. И сослужил нам Добрую службу. Мы хотим отблагодарить тебя. Возьми вот этот коготь. Наденешь его на палец и станешь самым грозным львом на земле.

 

– Вот тебе мой ус,– сказала собака.– Вставишь его себе в усы – сразу станешь самой быстроногой собакой на свете.

– Возьми перо из моего крыла,– сказал орел.– С ним ты станешь самым большим и сильным орлом, какой только летал под облаками.

– А я дам тебе одну из моих лапок,– сказал муравей.– Приставь ее к своему телу и ты станешь малюсеньким муравьем, которого нельзя разглядеть даже в увеличительное стекло.

Джуанин поблагодарил всех четверых, взял подарки и уехал. Только не знал он, верить в их волшебную силу или нет. Ведь над ним могли и подшутить. Отъехал Джуанин подальше и решил попробовать. Сначала он превратился в льва, собаку, орла и муравья, потом – в муравья, орла, собаку и льва, затем – в орла, муравья, льва и собаку и снова – в собаку, муравья, льва и орла,– так он убедился, какова волшебная сила подарков, и, очень довольный, поскакал дальше.

Как только кончился лес, он увидел озеро и посреди него замок. Это был замок мага Тело-Без-Души. Джуанин превратился в орла и взлетел на карниз перед закрытым окном. Затем превратился в муравья и через небольшую трещинку прополз во дворец. Там он попал в красивую спальню, где на постели под балдахином спала королевна. Джуанин-муравей принялся спокойно расхаживать по ее щеке, пока она не проснулась. Тогда он отнял от своего тела муравьиную лапку, и дочь короля увидела перед собой прекрасного юношу.

– Не бойся,– прошептал Джуанин, дав знак, чтобы она молчала.– Я пришел освободить тебя! Выведай у мага, в чем его смерть.

Когда маг появился в спальне, Джуанин снова стал муравьем. Королевна встретила мага ласковыми словами, усадила у своих ног и положила его голову к себе на колени.

– Мой дорогой маг, я знаю, что твое тело без души и ты не можешь умереть. Но меня страшит мысль, как бы кто не узнал, где спрятана твоя душа, и не убил тебя. Вот меня что тревожит.

 

– Тебе-то я скажу, где моя душа,– отвечал маг.– Ты у меня за семью замками, и никогда никому неоткроешь тайну.

Чтобы убить меня, нужен лев, который победил бы черного льва в моем лесу. Если черного льва убить, из него выскочит черная собака, и догнать ее сможет только самая быстроногая собака в мире. Из убитой черной собаки вылетит черный орел. Не знаю, есть ли на свете орел, который посмел бы сразиться с ним! В черном орле – черное яйцо. Кто разобьет это яйцо о мой лоб – выпустит из него мою душу, и я умру. Как ты думаешь, легко это сделать? Будешь ли ты теперь тревожиться за мою жизнь?

Джуанин своими маленькими муравьиными ушками слышал весь разговор и через щель выполз обратно на карниз. Там он снова стал орлом и улетел в лес. В лесу он превратился в льва и стал рыскать в зарослях, пока не нашел черного льва. Черный лев бросился на льва Джуанина. Джуанин был самым сильным львом в мире и растерзал черного льва.

У мага, который все это время был в замке,закружилась голова.

Из черного льва выскочила черная собака и стремглав бросилась прочь, но Джуанин превратился в самую быстроногую собаку в мире и догнал черную собаку. Вцепились они друг в друга зубами, покатились по земле, и черная собака испустила дух.

В замке в это время маг слег в постель.

Из собаки вылетел орел, но тут Джуанин превратился в самого сильного орла на свете. Они закружили в небе, ударяя друг друга клювами и терзая когтями, пока черный орел камнем не упал на землю. Мага в замке в это время трясла лихорадка, и он дрожал под грудой одеял. А Джуанин снова обратился в человека, выпотрошил орла и достал черное яйцо. Затем он отправился в замок и отдал яйцо дочери короля, к великой ее радости.

– Как ты его достал? – воскликнула она.

– Дело не трудное,– сказал Джуанин.– А теперь все зависит от тебя.

 

Дочь короля вошла в комнату мага.

– Как ты себя чувствуешь?

– А-а,– простонал маг.– Кто-то добивается моей смерти. Горе мне!

– Я принесла тебе чашку бульона. Выпей. Маг приподнялся и наклонился над чашкой.

– Подожди, я положу в бульон яйцо. Это очень полезно.– С этими словами королевна разбила черное яйцо об его лоб. Тут же маг Тело-Без-Души расстался с жизнью.

Джуанин привел к королю его дочь. Все были счастливы, и король тут же отдал ее Джуанину в жены.

 

Лигурия




Принц-краб


Жил-был рыбак. На деньги, вырученные за улов, ему никак не удавалось накормить свое большое семейство даже полентой. Тащит он раз из моря сети и чУвствУет, что они очень тяжелы. Насилу вытащил. Смотрит – краб, да такой огромный, что взглядом его не охватишь.

– Вот это – улов,– обрадовался рыбак.– Теперь-то я накормлю полентой своих малышей!

Пришел он домой и велел жене поставить на огонь кастрюлю: скоро, мол, будет мука для поленты. А пойманного краба потащил к королю во дворец.

– Ваше величество,– начал он,– явите вашу милость, купите у меня вот этого краба. Жена уже кипятит воду для поленты, а у меня нет денег.

– На что мне твой краб? Продай его еще кому-нибудь, – ответил король.

Но тут вошла принцесса. – Ах, какой красивый, какой дивный краб! Папочка, дорогой, купи краба, купи, прошу тебя! Мы его пустим в бассейн вместе с кефалями и золотымирыбками!

Принцесса очень любила рыб. Она часами просиживала у бассейна в саду, все смотрела, как плавают кефали и золотые рыбки. И король, не чаявший души в своей дочери, конечно исполнил ее просьбу.

Рыбак пустил краба в бассейн с рыбками и получил кошелек золота. Теперь он целый месяц мог кормить своих детей полентой.

Принцесса любила смотреть на краба и подолгу не отходила от бассейна. Она уже знала все его повадки и заметила, что ровно в полдень он куда-то исчезает на три часа. И вот однажды, когда она сидела у бассейна и любовалась своим крабом, раздался звон колокольчика. Принцесса вышла на балкон и увидела нищего, просившего милостыню. Она бросила ему кошелек с золотом, но нищий не сумел его поймать, и кошелек упал в глубокий ров, наполненный водой.

Нищий спустился в ров в надежде найти кошелек, нырнул и поплыл под водой. Подземный канал вел из рва в бассейн и уходил еще дальше, а куда – неизвестно. Продолжая плыть под водой, нищий оказался в прекрасном водоеме, посреди большой подземной залы, украшенной великолепными коврами. В зале был накрыт стол. Нищий выбрался из воды и спрятался за ковер. Ровно в полдень из воды показалась русалка на спине огромного краба. Русалка коснулась краба волшебной палочкой. В тот же момент из крабьего панциря вышел красивый юноша. Он сел за стол, а русалка коснулась волшебной палочкой стола, и тут же блюда наполнились всевозможными яствами, а бутылки – вином. Закончив трапезу, юноша снова вошел в крабий панцирь; русалка коснулась его волшебной палочкой, села крабу на спину, и они оба скрылись под водой.

Нищий вышел из-за ковра и тоже нырнул в водоем, поплыл под водой и очутился в бассейне принцессы. В это время она любовалась своими рыбками. Увидела королевская дочь нищего и страшно удивилась. – Что тебе здесь нужно?

 

– Тише, принцесса, я расскажу вам удивительную историю.– Он вылез на край бассейна и рассказал все, как было.

– Теперь я знаю, куда ровно в полдень на три часа уходит мой краб,– промолвила принцесса.– Хорошо, завтра в полдень мы вместе отправимся туда.

На следующий день через подземный канал она вместе с нищим добралась до залы с водоемом и спряталась за ковром. Ровно в полдень появилась русалка на крабе. Волшебной палочкой она коснулась крабьего панциря, появился прекрасный юноша, и тут же направился к столу. Принцесса давно уже любовалась крабом в своем бассейне, но стоило ей увидеть юношу, который вышел из панциря, как она тут же влюбилась. Она подкралась к панцирю и незаметно забралась в него.

Когда юноша вернулся в панцирь, он увидел там принцессу.

– Что ты сделала? – прошептал он.– Если русалка об этом узнает, мы оба погибли.

– Мне хочется освободить тебя от злых чар,– прошептала в ответ принцесса.– Скажи, чем тебе помочь!

– Вряд ли ты мне чем-нибудь поможешь. От злых чар меня избавит только девушка, которая полюбит больше жизни.

– Я готова на все,– промолвила принцесса. Пока внутри панциря шел такой разговор, русалкауселась на краба, и он, перебирая лапками, вынес ее подземным каналом в открытое море. Русалка и не подозревала, что в панцире спряталась и дочь короля. Русалка уплыла в море, и принцесса с юношей остались одни. Крепко обнявшись, они отправились в обратный путь. По пути принц – а это был настоящий принц – рассказал возлюбленной, как его освободить.

– Найди на берегу моря большую скалу, встань на нее и пой и играй там на скрипке, пока в волнах не появится русалка,– она обожает музыку. Выйдет она из воды и скажет: «Играй, красавица, мне так хорошо!» .А ты ответь: «Ладно, буду играть, а ты мне дай цветок, который у тебя в волосах». Когда этот цветок попадет в твои руки, я буду свободен: в нем мое спасение.

Краб возвратился в бассейн и отпустил принцессу.

Нищий тоже возвратился из подземной залы в бассейн и, не найдя принцессы, решил, что она попала в беду. Но тут дочь короля вышла из бассейна, поблагодарила нищего и щедро вознаградила. Затем она пошла к отцу и сказала, что желает учиться музыке и пению. Король никогда не отказывал дочери ни в одном ее желании. Он тут же велел позвать лучших певцов и музыкантов.

Научилась принцесса петь и играть и говорит королю:

– Мне хочется пойти к морю и, стоя на большой скале, поиграть на скрипке.

– На скале, на берегу моря? Ты с ума сошла,– воскликнул король. Но, как всегда, исполнил ее желание. Вместе с ней он послал восемь горничных в белых одеждах, а вслед за ними, на случай нежданной опасности,– отряд воинов и велел им не спускать с принцессы глаз.

Принцесса стала на большой скале, а восемь ее фрейлин – на восьми скалах вокруг нее.

Едва раздались звуки скрипки, в волнах появилась русалка.

– Какая изумительная музыка! Играй, играй, мне так хорошо!

– Я буду играть, но подари мне цветок, который у тебя в волосах. Больше всего на свете я люблю цветы!

– Достанешь этот цветок оттуда, куда я его заброшу – он твой.

– Достану,– сказала принцесса и снова стала петь и играть. Кончила и говорит русалке: – А теперь дай мне цветок.

– Держи,– сказала русалка и кинула его далеко в море.

Принцесса бросилась в воду и поплыла навстречу волнам, туда, где покачивался прекрасный цветок.

– Принцесса! Принцесса! На помощь! – закричали все восемь фрейлин, стоя на скалах. Ветер развевал их белые одеяния. Но принцесса плыла и плыла: она то исчезала, то вновь появлялась среди волн. И когда силу начали оставлять ее, набежала волна и принесла цветок прямо ей в руки. Из-под воды донесся голос:

– Ты спасла меня. Теперь ты станешь моей женой. Ничего не бойся, я помогу тебе, сейчас мы выйдем на берег. Но никому ни слова, даже родному отцу. Сегодня я порадую своих родителей, а завтра попрошу у короля твоей руки.

– Да, да конечно! – только и вымолвила принцесса, переводя дыхание. И краб подплыл с нею к берегу.

Дома принцесса только и сказала королю, что ей было очень весело, и ни слова больше.

А на другой день ровно в три часа перед королевским дворцом послышался стук копыт, звуки труб и грохот барабанов. Посланец из другого государства возвестил, что сын их короля просит принять его.

Принц попросил у короля руки его дочери, а затем рассказал все, как было. Король сначала рассердился, что от него все скрыли, но затем приказал позвать дочь. Принцесса бросилась в объятия принца.

– Мой возлюбленный муж!

И король понял, что ничего другого не остается, как сыграть свадьбу.

 

Венеция




Одна ночь в раю


В одном селении жили два парня. Они были большими друзьями и так крепко любили друг друга, что дали клятву: кто из них первым женится, должен позвать приятеля к себе на свадьбу дружкой, будь тот хоть на краю света. Спустя немного времени один из них умер. Другой собрался жениться и отправился за советом к духовнику.

 

– Плохо дело,– говорит священник,– слово надо держать. Пойди на могилу и пригласи друга, хоть он и умер. А явится он или нет – его дело.

Парень пришел на могилу и сказал:

– Настало время. Приходи ко мне на свадьбудружкой.

Земля расступилась, и друг его выпрыгнул наружу.

– Иду, иду,– говорит,– я обязан сдержать слово. А не то мне придется кто знает сколько проторчатьв чистилище.

Пошли они домой, а оттуда в церковь, на венчание. Потом был свадебный обед, и покойный друг рассказывал всякие истории, но о том свете не проронил ни словечка. У жениха язык чесался задать ему вопрос, но он так и не решился. После обеда покойный друг встал и говорит.

– Так вот, дружище, доставил я тебе удовольствие – пришел. Не проводишь ли теперь меня?

– А то как же? Но только недалеко. Сам понимаешь, сегодня – первая ночь, и жена моя...

– Ну само собой, недалеко! Новобрачный поцеловал жену и говорит:

– Я отлучусь на минутку и скоро вернусь,– и ушел С покойником.

Болтая о том о сем, дошли они до могилы.

Обнялись. Тут живой и подумал: «Коли сейчас не спрошу – другого такого случая уж не будет». Набрался храбрости и говорит:

– Послушай-ка, ты ведь покойник, не расскажешь ли, как там у вас, на том свете?

– Что рассказывать,– отвечает умерший,– пойдем со мной, сам посмотришь.

Открылась могила, и живой пошел за мертвым прямо в рай. Покойник повел друга в красивый хрустальный дворец с золотыми дверями. Во дворце танцевали блаженные души, ангелы играли на лютнях, а святой Петр – на контрабасе. Живой глядел разинув рот, и кто знает, сколько бы он простоял здесь, да надо было посмотреть и все остальное.

– Пойдем дальше,– сказал покойник и повел друга в сад; там на деревьях вместо листьев сидели разноцветные птички и сладко распевали на все голоса.

– Да идем же, ну что ты тут стоишь, как зачарованный!-Друзья вышли на лужайку, где веселились ангелы, нежные и веселые, словно влюбленные.

– А теперь посмотрим на звезды!

Ах, какие звезды, прямо глаз не отведешь! А реки! В них вместо воды струилось вино, а берега были из сыра.

Наконец живой спохватился:

– Кум, а кум, я уж давно здесь, пора домой: жена, наверно, беспокоится.

– Надоело тебе?

– Надоело?! Да что ты? Будь моя воля...

– Да останься, ты еще такое увидишь...

– Верю, да только мне пора.

– Ну, как знаешь. Покойник проводил друга до могилы и исчез. Живой вышел из могилы и не узнал кладбища: повсюду памятники, статуи, высокие деревья. Вышел он с кладбища и вместо прежних домишек из неотесанного камня увидел огромные здания, трамваи, автомобили, аэропланы...

"Что за дьявольщина, куда я попал? Ошибся, что ли, дорогой? Как странно одеты все эти люди! " Спрашивает он у старика:

– Почтеннейший, это деревня такая-то?

– Да, да, только это город, а не деревня. «Черт знает, куда я попал».

– Не скажете ли, где дом того, кто вчера женился?

– Вчера? Я здешний пономарь и могу тебя уверить, что вчера никто не женился.

– Как? Да ведь женился я сам.– И он рассказал пономарю, как ходил в рай с умершим другом.

– Да ты спятил,– засмеялся старик.– Эту историю рассказывают с давних пор: новобрачный ушел с кумом к могиле и не вернулся, а молодая жена умерла с горя.

– Да ведь я и есть тот самый муж!

 

– Послушай, тебе нужно потолковать с нашим епископом.

– С епископом? Да в этой деревне только и есть, что приходский священник!

– Какой там священник! Уж сколько лет здесь у нас епископ.

И повел его к епископу.

Когда парень рассказал епископу, что с ним случилось, тот вспомнил, что эту историю он слышал еще ребенком. Достал он церковные книги и стал их листать. Тридцать лет назад – ничего; пятьдесят лет – ничего, сто – нет, двести – нет. Долго рылся епископ в бумагах и наконец на одном старом и выцветшем листке нашел имена парня и его невесты.

– Это было триста лет назад! Молодой супруг действительно пропал на кладбище, а жена его умерла с горя. Вот прочти, если не веришь!

– Да ведь это я! Я и есть тот самый человек!

– Так ты вернулся с того света? Что ж ты молчишь? Рассказывай, рассказывай скорее!

Но парень побледнел как смерть, упал на землю и тут же умер. Так и не успел он рассказать о том, что увидел.

 

Фриули




Хлеб, вино и соль


У одного короля были три дочери: одна – черноволосая, другая – рыжая, а третья – белокурая.

Старшая была дурнушка, средняя – не очень красивая, а младшая – добрая и собой хороша. Оттого старшие сестры ей завидовали. Было у короля три трона: один – белый, другой – красный, а третий – черный. Когда король бывал весел, он садился на белый трон, когда не очень весел – на красный, а когда гневался, то на черный.

 

Вот однажды рассердился он на старших дочерей! и уселся на черный трон. Они давай возле отца вертеться да ластиться к нему. Старшая и говорит:

– Синьор отец, хорошо ли вам спалось? Не на меня ли вы сердитесь, раз сели на черный трон?

– Да, на тебя сержусь.

– За что же, синьор отец?

– За то, что ты меня совсем не любишь!

– Я? Да что вы, синьор отец, ведь я вас так крепко люблю!

– А как крепко?

– Как хлеб!

Нахмурился король, но ничего не сказал, очень уж ему ответ понравился.

Подошла вторая дочь и говорит:

– Синьор отец, хорошо ли вам спалось? Отчего это вы на черном троне? Уж не сердиты ли на кого?

– Да, сердит. На тебя.

– За что же, синьор отец?

– За то, что ты меня совсем не любишь!

– Я! Да я ведь вас так крепко люблю...

– Ну как?

– Как вино.

Пробурчал король что-то сквозь зубы, но, видно, остался доволен.

А тут приходит и третья дочь, веселая и ласковая.

– Синьор отец, хорошо ли вам спалось? Отчего это вы на черном троне? Может, на меня сердитесь?

– Да, на тебя, ведь и ты меня не любишь!

– Что вы, я очень вас люблю.

– Как же ты меня любишь?

– Как соль.

Услышал король такой ответ, да как закричит:

– Что такое?! Как соль?! Ах ты негодная! Прочь с глаз моих, и чтоб я тебя больше не видел!

Приказал он увести дочь в лес и там убить.

Королева меньшую дочь очень любила. Узнала она про королевский приказ и стала думать, как бы ее спасти. Во дворце был серебряный подсвечник, такой большой, что Циццола – так звали младшую принцессу – могла в нем спрятаться. Королева и велела ей залезть в подсвечник.

– Продай этот подсвечник,– сказала она своему верному слуге.– Как станут с тобой торговаться, с бедняка спроси подороже, а со знатного синьора подешевле, да и отдай подсвечник.

Обняла мать младшую дочку, благословила ее и положила в подсвечник сушеных фиг, шоколада и печенья.

Слуга вынес подсвечник на площадь. Стали тут люди прицениваться, но никто слуге по душе не пришелся, и он заломил небывалую цену. Тут подошел принц из королевства Высоких Башен, осмотрел подсвечник и спросил, сколько он стоит. Слуга назвал пустяковую цену, и принц велел отнести подсвечник к себе во дворец. Там его поставили в обеденную залу, и все придворные дивились его красоте.

Вечером принц пошел в гости. Он не любил, чтобы во дворце его дожидались, а потому слуги приготовили ему ужин, оставили на столе и ушли спать. Видит Циццола, что в зале никого нет, выпрыгнула из подсвечника, съела ужин и снова спряталась.

Принц вернулся, а на столе ни крошки! Зазвонил он во все колокольчики и давай распекать слуг. Те клянутся, что ужин оставили, выходит – его кошка или собака съела.

– В другой раз всех выгоню вон,– пригрозил принц, велел принести другой ужин, съел его и ушел спать.

На другой вечер зала была заперта на все замки, но случилось то же самое. Рассердился принц и так раскричался, что того и гляди дом обрушится. А потом притих и говорит:

– Посмотрим, что завтра будет.

А назавтра он вот что сделал. Скатерть до самого пола свисала, вот он под нее и спрятался. Пришли слуги, поставили блюда с кушаньями, выгнали из комнаты кошку с собакой и заперли дверь на ключ. Едва они вышли, из подсвечника выпрыгнула прекрасная Циццола. Подбежала она к столу и давай уплетать за обе щеки. Выскочил тут принц и схватил ее за руку. Стала она вырываться, да только он держал крепко. Тогда Циццола бросилась перед принцем на колени и рассказала ему обо всем.

Принц влюбился в нее без памяти. Успокоил он девушку и говорит:

– Скоро ты будешь моей женой. А пока спрячься снова в подсвечник.

Всю ночь принц глаз не мог сомкнуть, так сильно он влюбился. А утром велел перенести подсвечник в свою комнату: он-де так прекрасен, что жаль расставаться с ним и ночью. Потом принц приказал подавать ему в комнату побольше кушаний, потому что у него аппетит разыгрался. Принесли ему кофе, потом завтрак, а там и обед, и все – на двоих. Едва слуги вносили блюда, как принц запирал дверь на ключ, выпускал из подсвечника прекрасную Циццолу, и они весело пировали вместе.

Королева-мать, которой теперь приходилось кушать одной, стала жаловаться:

– Чем я сыну не угодила, почему он со мной за стол не садится? Что я ему сделала?

Принц все просил, чтоб она потерпела,– у него, мол, важное дело есть. А в один прекрасный день и говорит матери:

– Хочу жениться!

– А кто же невеста? – спрашивает королева, а сама рада-радешенька.

Принц в ответ:

– Хочу жениться на подсвечнике!

– Да ты с ума сошел,– ахнула королева и закрыла лицо руками.

Но принц стоял на своем. Мать и так и сяк его вразумляла, просила подумать, что люди скажут. Но он не слушал и велел, чтобы через неделю все было готово к свадьбе.

В назначенный день выехало из ворот дворца великое множество карет. В первой ехал принц, а рядом с ним стоял подсвечник. Приехали в церковь. Принц велел нести подсвечник к алтарю. Открылся подсвечник – и оттуда выпрыгнула Циццола, одетая в шелк и бархат, в драгоценном ожерелье и сверкающих сережках.

Обвенчались они, вернулись во дворец и обо всем поведали королеве.

Королева была женщина умная, она и говорит:

– Положитесь на меня, уж я сумею ее отца проучить.

Устроили они свадебный пир и послали приглашения всем соседним королям. Позвали и отца Циццолы. Для него королева приказала приготовить особый обед: все кушанья без соли. Гостям королева сказала, что новобрачная нездорова и не может выйти к столу.

Принялись гости за еду. А у короля, отца Циццолы, суп оказался совсем пресный, он и давай ворчать себе под нос:

– Ну и повар, забыл суп посолить! И не съел ни ложки.

Стали подавать ему другие кушанья, тоже без соли. Король и вилку отложил.

– Отчего вы не кушаете, ваше величество? Вам не нравится?

– Нет, нет, что вы, все очень вкусно!

– Почему же вы не кушаете?

– Да так, знаете, мне что-то не хочется. Отведал он мяса, жевал-жевал, да несоленый кусокв горло не идет. Тут-то вспомнил он слова своей дочери, что она любит его так крепко, как соль. Раскаялся он, заплакал и говорит сквозь слезы:

– Ах я несчастный, что наделал!

Королева спросила, какая беда с ним приключилась, и рассказал ей про Циццолу. Встала тут королева с места и велела позвать новобрачную. Кинулся король обнимать дочь, плачет, спрашивает, как она сюда попала, каким чудом воскресла.

Послали за матерью Циццолы и стали опять праздновать свадьбу – что ни день, то новый пир. Наверное, они и до сих пор пляшут.

 

Болонья




Яблоко и кожура


Жили-были муж и жена, очень важные вельможи. Хотелось им иметь сына, но сына как на грех все не было и не было. Однажды вельможа встретил на улице волшебника:

– Синьор волшебник, как нам быть? Уж так мы хотим сына!

Волшебник протянул ему яблоко и сказал:

– Дай это яблоко своей жене, и ровно через девять месяцев у нее родится чудесный мальчик.

Муж возвратился домой и отдал яблоко жене.

– Съешь это яблоко, и у нас будет прекрасный мальчик. Так сказал волшебник.

Жена обрадовалась, тотчас позвала служанку и приказала очистить яблоко. Та очистила, а кожуру взяла себе и потом съела сама.

В один и тот же день у знатной дамы и у служанки родилось по сыну: у служанки – румяный, как яблочная кожура, а у дамы – белолицый, как очищенное яблоко. Вельможа любил Яблоко и Кожуру, словно оба были его сыновьями. Мальчики вместе росли, вместе ходили в школу и любили друг друга, как родные братья.

Время шло, и Яблоко с Кожурой стали взрослыми.

Как-то они услышали, что у одного волшебника есть дочь, прекрасная, как солнце, но увидеть ее невозможно: она никогда не выходит из дому и даже не выглядывает в окошко.

Яблоко и Кожура велели отлить из бронзы большого коня, пустого внутри, и спрятались в нем, захватив трубу и скрипку.

В ногах коня были колесики. Юноши стали вертеть их изнутри и поехали ко дворцу волшебника. Приблизившись, они заиграли на трубе и на скрипке. Волшебник увидел в окно музыкального бронзового коня и впустил его во дворец потешить свою дочь. А ей чудесный конь и правда очень понравился. Но едва девушка осталась одна, как из коня выскочили Яблоко и Кожура. Она было испугалась юношей, но Яблоко и Кожура ее успокоили:

– Не пугайтесь. Мы пришли полюбоваться вашей красотой! Если вы нам прикажете, мы сейчас же уйдем. Но если наша музыка вам по душе, мы останемся и поиграем еще. Потом мы спрячемся в коня, и никто не узнает, что здесь кто-то был.

Яблоко с Кожурой долго развлекали дочь волшебника, а она не хотела их отпускать.

– Идемте с нами! Станьте моей женой! – вырвалось у Яблока.

Девушка согласилась; все трое спрятались в чудесном коне и – прощай замок волшебника!

Старик волшебник позвал дочь, но она не откликнулась. Он стал искать ее – нигде нет. И привратник ничего не знал... Тогда волшебник понял, что его обманули, и страшно рассердился. Он выбежал на балкон и прокричал вслед беглянке три проклятия:

– Пусть моей дочери встретятся три лошади: сивая, гнедая и вороная! Пусть ей понравится сивая лошадь, в этой лошади она найдет свою погибель!

– Пусть ей встретятся три щенка – белый, рыжий и черный! Пусть ей понравится черный – она возьмет его на руки, и ее постигнет смерть!

– Пусть она умрет в первую брачную ночь, когда в ее спальню вползет огромная змея!

В это время под балконом проходили три старухи, три феи, и все слышали. Устали феи с дороги и решили завернуть на постоялый двор. Вошли они туда,и говорит одна:

– Так вот где дочь волшебника! Знай она о трех проклятиях, которые бросил ей вслед отец, не спала быона так сладко.

А дочь волшебника, Яблоко и Кожура тем временем спокойно спали тут же на лавке. Но только Кожура спал не совсем крепко: то ли сон не шел к нему, то ли он знал, что в таких случаях лучше спать только одним глазом. Так или иначе, он слышал, как одна фея сказала:

– Волшебник проклял дочь и пожелал ей встречис тремя лошадьми – сивой, гнедой и вороной. Она вскочит на сивую, и та погубит ее.

– Но,– возразила другая,– если кто-нибудь успе-ет отрубить этой лошади голову, ничего не случится.

– А кто узнает о предсказаниях волшебника и расскажет другому человеку,– превратится в мраморную статую.

– Маг пожелал ей встречи с тремя щенками – белым, рыжим и черным,– продолжала первая фея.– Черного щенка дочь волшебника возьмет на руки. И ее постигнет смерть.

– Но,– возразила вторая,– если кто-нибудь успеет отрубить щенку голову – ничего не случится.

– А тот, кто узнает об этих предсказаниях и расскажет другому человеку,– превратится в мраморную статую.

– И еще он сказал, что в первую брачную ночь в спальню вползет огромная змея, и дочь волшебника умрет.

– Но если кто-нибудь отрубит змее голову – ничего не случится.

– А тот, кто узнает об этом и расскажет другому человеку,– превратится в мраморную статую.

Так Кожура узнал три страшных тайны и никому не мог раскрыть их, а не то обратился бы в камень.

На следующий день юноши и дочь волшебника прибыли на почтовую станцию, а там уже ждали три лошади – сивая, гнедая и вороная. Их выслал отец Яблока.

Девушка тут же вскочила на сивую.

Но Кожура выхватил меч и отрубил лошади голову.

– Ты сошел с ума! Зачем ты это сделал?

– Простите, но мне нельзя об этом говорить.

– Яблоко, у Кожуры жестокое сердце. Я не поеду с ним дальше.

Но Кожура сказал, что и сам не знает, зачем отрубил лошади голову. Так, что-то нашло на него. И дочь волшебника простила его.

Путники подъехали к дому, и навстречу им выбежали три щенка: белый, рыжий и черный. Девушке захотелось взять на руки черного, но Кожура выхватил меч и отрубил ему голову.

– Немедленно убирайся прочь, жестокий ты человек! – вскричала она.

В это время подошли родители Яблока и с большим радушием встретили сына и его невесту. И когда они узнали о ее ссоре с Кожурой, так горячо стали просить за него, что девушка снова все простила и помирилась с ним. Во время пира все веселились – один только Кожура сидел в стороне от праздничного стола. Он был озабочен и задумчив. Но никто так и не узнал, отчего он печалится.

– Да нет! Ничего не случилось,– отвечал он всем, и раньше всех отправился спать. Но вместо своей комнаты он пошел в спальню молодых и спрятался там под кроватью.

Вскоре молодые легли в постель и уснули. Но Кожура не спал и вдруг слышит, что разбилось стекло. Видит – через окно вползает огромная змея. Ударом меча Кожура отсек ей голову. Шум разбудил невесту. Она видит Кожуру перед кроватью с обнаженным мечом, а змея тем временем исчезла.

– Убийца! Хватайте его! Кожура хочет нас убить! Дважды я прощала его, но на этот раз он заплатит своей жизнью.

Кожуру схватили и бросили в темницу, а через три дня повели на виселицу.

– Нечего делать... Все равно умирать,– сказал Кожура и попросил исполнить его последнее желание. Хотел он перед смертью сказать несколько слов жене Яблока.

– Помните,– начал Кожура,– как мы остановились на постоялом дворе?

– Да, помню,– ответила жена Яблока.

– Когда оба вы спали, вошли три феи. От одной я услышал, что волшебник бросил вслед своей дочери три проклятия. Он предсказал вам встречу с тремя лошадьми, и сивая, если бы вы на нее сели, погубила бы вас. Но другая фея сказала, что надо отрубить лошади голову – тогда ничего не случится. А третья фея сказала, что если кто-нибудь узнает о предсказаниях волшебника и передаст другому человеку – превратится в мраморную статую.

При этих словах у несчастного Кожуры окаменели ноги.

– Довольно, довольно,– закричала молодая женщина. Она все поняла.– Ничего мне больше не рассказывай!

– Все равно умирать! – возразил Кожура.– Так знайте же все. Три феи сказали, что вы встретите трех щенков.– И он рассказал о втором предсказании волшебника и окаменел до шеи.

– Я все поняла! Бедный Кожура, прости меня! Не говори больше ни слова,– умоляла молодая женщина.

Но он слабеющим голосом, потому что и шея у него окаменела, и челюсти стали превращаться в мрамор, рассказал о последнем ужасном проклятии волшебника – о змее.

– Но... кто об этом расскажет... превратится в мраморную статую,– и замолчал, окаменев с головы до ног.

– Что я натворила,– в отчаянье плакала жена Яблока.– Теперь эта верная душа обречена... Но, может быть?.. Да, только мой отец спасет его!

Взяла она бумагу, перо и чернила и написала письмо, где умоляла отца навестить ее.

Волшебник любил свое дитя больше всего на свете. Он тут же сел в карету и во весь опор помчался к дочери.

– Отец, дорогой,– сказала дочь, обнимая волшебника.– Прошу тебя о милости! Видишь этого бедного мраморного юношу? Он спас меня от трех твоих проклятий и обратился в камень. Оживи его!

– Ради моей любви к дочери,– вздохнул волшебник,– я прощаю его.– Вынул он из кармана пузырек бальзама, окропил мраморную статую, и Кожура ожил, стал румяным и здоровым, как прежде, и его торжественно, с музыкой и пением повели домой. И народ приветствовал его:

– Да здравствует Кожура! Да здравствует Кожура!

 

Венеция




Пастух при дворе


Однажды мальчик пас стадо овец. Один ягненок свалился в глубокую канаву с водой и утонул.

Родители не любили сына, и когда паренек возвратился домой, били его и ругали, а потом выгнали из дому, хотя была уже темная ночь. Долго мальчик бродил в слезах по горам. Потом нашел расщелину в скале и набросал туда листьев. Он закоченел от холода, но напрасно пытался согреться в них и уснул.

Глубокой ночью к его убежищу пришел человек и сказал:

– Ты занял мою постель, дерзкий! Что ты здесь делаешь в эту пору?

Мальчик вне себя от страха рассказал, как его выставили из дому, и упросил оставить здесь на ночь.

– Ты натаскал сюда сухих листьев,– сказал человек,– а мне этого никогда не приходило в голову... Ладно, оставайся.– И улегся рядом.

А мальчик сжался в комок, чтобы не мешать незнакомцу, и лежал, не шевеля ни единым пальцем. Он делал вид, что спит, но не закрывал глаз и все посматривал на своего соседа. А тот тоже не спал и бормотал себе под нос, думая, что мальчик уснул.

– Что бы мне подарить этому мальчугану, ведь он принес сухих листьев в мою расщелину, а сейчас устроился в сторонке, чтобы не беспокоить меня? Подарю-ка я ему скатерть. Стоит только расстелить ее, как на ней появится столько еды, сколько пожелаешь... А еще подарю шкатулку. Всякий раз, как ее открываешь, внутри появляется золотая монетка... И, пожалуй, губную гармонику. Стоит на ней заиграть, как все тут же запляшут...

Под это бормотание паренек уснул. На заре он проснулся. Сначала он подумал, что все это приснилось. Но около себя нашел скатерть, шкатулку и губную гармонику. Незнакомца не было, он даже не помнил его в лицо!

 

После долгого пути пришел наш герой в город, где готовились к большому турниру. Победителю турнира король обещал руку принцессы и все богатства королевства.

«Вот теперь самое время испытать мою шкатулку,– подумал пастушок.– Если она действительно чеканит деньги, я тоже приму участие в турнире».

И он принялся открывать и закрывать ее. Всегда, едва он открывал ее, внутри шкатулки появлялась блестящая монетка. Пастух купил лошадей, богатые доспехи и одежду принца, завел оруженосцев и слуг и распустил слух, что он сын португальского короля. Он победил во всех состязаниях, и король должен был объявить его женихом своей дочери.

Однако парень вырос среди овец, и при дворе сразу об этом догадались: ел он руками, вытирал их о скатерть, а графинь фамильярно похлопывал по плечу. Все это вызвало подозрение у короля. Он послал гонцов в Португалию. Скоро они привезли известие: португальский принц никуда не уезжал из своего дворца, так как был болен водянкой. Тогда король приказал, чтобы обманщика сейчас же бросили в тюрьму. Королевская тюрьма находилась как раз под пиршественным залом. Как только за пастухом за- , хлопнулись тюремные двери, девятнадцать узников встретили его хором насмешек, они уже слышали о женихе принцессы, но пастух не обращал на них никакого внимания.

В полдень тюремщик принес узникам миску фасолевой похлебки. Юноша подбежал к миске опрокинул ее ногой и вылил всю похлебку на землю.

– Сумасшедший! Что же мы теперь будем есть? Ты нам дорого заплатишь за это!

А он им в ответ:

– Молчите и смотрите,– вынул из кармана скатерть и говорит: – На двадцать персон! – и развернул ее.

И в мгновение ока на скатерти появился великолепный обед на двадцать человек: суп, жаркое, сладости и великолепное вино. Все пришли в восторг.

 

Миску с фасолью узники каждый день опрокидывали вверх дном, а были сыты и веселы, как никогда раньше. Тюремщик рассказал обо всем королю. Его охватило любопытство. Он спустился в тюрьму и спросил, что тут происходит.

Пастух выступил вперед:

– Знайте, ваше величество, это я кормлю и пою моих товарищей! Они едят лучше, чем вы за королевским столом. И с вашего разрешения я приглашаю ваше королевское величество откушать с нами и уверен, вы останетесь довольны.

– Ладно! – согласился король. Пастух развернул скатерть и сказал:

– На двадцать одного, да по-королевски! Появился обед, роскошнее которого еще никто невидывал. Король широко открыл глаза, потом сел за стол вместе с преступниками и с великим удовольствием принялся за еду. Как только обед кончился, король сказал:

– Продай мне эту скатерть!

– А почему бы и нет, ваше величество? – ответил пастух.– Но при одном условии, что вы позволите мне провести одну ночь с вашей дочерью, моей невестой.

– А почему бы и нет, узник? – ответил король.– Но с условием: всю ночь ты пролежишь на краю постели безмолвно и недвижимо, в присутствии восьми стражников, при открытых окнах и при зажженных свечах; устраивает это тебя – прекрасно, не устраивает – до свиданья.

– А почему бы и нет, ваше величество? По рукам! Таким образом, король получил скатерть, а юношапровел всю ночь с принцессой, не коснувшись ее пальцем и не проронив ни слова. Наутро он снова был в тюрьме.

Когда заключенные увидели, что он вернулся, они стали громко смеяться над ним:

– Посмотрите-ка на принца Португальского! А знаешь ли ты, осел, что теперь мы снова будем есть пустую похлебку из фасоли. Хорошую сделку ты заключил с королем, нечего сказать!

 

– А разве мы не сможем купить на деньги все, что нам захочется? – ответил тот, будто ничего не случилось.

– Деньги? А у кого из нас есть деньги?

– Успокойтесь,– сказал пастух и начал доставать из шкатулки золотые монеты. С этого дня узники стали заказывать вкусные обеды в соседней остерии, а похлебку из фасоли, как и раньше, выливали на землю.

Тюремщик снова обо всем рассказал королю. Король спустился в темницу, узнал секрет шкатулки и захотел купить ее.

– Не продашь ли ты мне шкатулку? – спросил он.

– А почему бы и нет, ваше величество? – И пастух снова предложил королю те же условия, и король снова согласился.

Так пастух отдал свою шкатулку и провел всю ночь с принцессой, не дотронувшись до нее и не сказав ни слова.

Узники, как только увидели его, опять стали издеваться:

– Теперь-то мы никуда не уйдем от фасоли. То-то будет весело!

– Весело должно быть всегда. Нечего есть – танцевать будем.

– Как это прикажешь понимать?

Парень вынул из кармана губную гармонику и заиграл. Тут все узники заплясали вокруг него, зазвякали своими кандалами. Менуэты, гавоты, вальсы... Остановиться они не могли. На шум прибежал тюремщик, но услышал музыку и тоже пустился в пляс, звеня связкой ключей.

В это время король и его гости уселись за стол. Но как только из темницы раздались звуки губной гармоники, все вскочили на ноги и заплясали. Танцевали они как одержимые: дамы – с лакеями, кавалеры – с кухарками. Танцевала даже мебель, рюмки сталкивались с тарелками и со звоном разбивались, а жареные цыплята расправляли крылья и улетали. И уже нельзя было разобрать, кто из танцующих налетал головой на стену, а кто подпрыгивал и стукался головой о потолок. Приплясывая, король кричал, чтобы все немедленно прекратили танцы. Неожиданно юноша перестал играть, и танцоры попадали на пол. У всех дружилась голова и дрожали ноги.

Запыхавшийся король спустился в темницу.

– Кто этот шутник? – кричал он гневно.

– Это я, ваше величество,– вышел вперед пастух.– Не хотите ли увериться в этом? – Едва он заиграл, король поднял ногу, чтобы сделать первое па.

– Перестань, перестань,– взмолился король.– Лучше продай мне гармонику.

– А почему бы и нет, ваше величество? Но на каких условиях?

– На тех же, что и раньше.

– Э-э, ваше величество. Здесь нужен новый уговор, или я снова заиграю!..

– Не надо! Не надо! Говори, чего хочешь?

– Разрешите мне ночью разговаривать с принцессой.

Король подумал и согласился.

– Только я удвою стражу,– сказал он,– и прикажу зажечь две люстры.

– Как вам будет угодно, ваше величество. Вечером король позвал свою дочь и по секретушепнул:

– Запомни хорошенько – на все вопросы этого разбойника ты должна отвечать только «нет». И смотри мне, ничего другого, кроме «нет».

Принцесса обещала.

Пришло время ложиться спать. Пастух, как и раньше, вошел в освещенную и полную стражи спальню принцессы и растянулся на краю кровати на почтительном расстоянии от своей невесты.

– Супруга моя,– сказал он,– нравится ли вам, что в такую холодную погоду мы должны спать с открытыми окнами?

– Нет,– ответила она.

– Стража, слышали? – крикнул юноша.– По желанию принцессы немедленно закройте окна!

И стража закрыла окна.

 

Не прошло и четверти часа, как юноша снова:

– Супруга моя, нравится ли вам, что мы лежимв постели, окруженные стражей?

– Нет,– ответила она.

– Стража! Слышали? По желанию принцессы убирайтесь вон и больше не показывайтесь здесь!

Стража, не веря своим ушам, вышла из спальни принцессы и отправилась спать.

Еще через четверть часа:

– Супруга моя, а нравится вам лежать в постели вот так, при обеих люстрах?

– Нет...

Тогда он потушил люстры, и стало темно-темно Он лег, как и прежде, на край постели и сказал:

– Дорогая моя, мы – законные супруги, а далеки друг от друга, словно нас разделяет изгородь из терновника. Нравится тебе это?

– Нет,– ответила принцесса.

Тогда он сжал ее в своих объятиях и поцеловал Когда наступило утро и король вошел в комнату принцессы, она сказала:

– Я сделала все так, как вы приказали мне, но что случилось, то случилось,– этот юноша все-таки стал моим мужем. Простите нас...

Королю ничего не оставалось, как устроить пышную свадьбу с балом и состязаниями на турниреТак пастуху выпало счастье: он стал сначала наследником короля, а затем – королем.

 

Монтале




Саламанский виноград


Жил когда-то король, и была у него дочь-невеста необыкновенной красоты. А у его соседа, тоже короля, было трое юных сыновей. И все трое влюбились в принцессу.

– Для меня все вы одинаковы,– сказал братьям отец принцессы.– Никому из вас я не могу отдать предпочтения. Но чтобы вы не ссорились из-за руки моей дочери, поступим так. Отправляйтесь странствовать по свету. Кто из вас через полгода вернется с самым лучшим подарком, тот и станет моим зятем.

Отправились братья в путь, и там, где большая дорога расходилась на три, расстались.

Миновал один месяц, другой, третий, а старший брат все еще не нашел подарка, достойного прекрасной невесты.

И вот шел уже шестой месяц, как вдруг принц, пребывая в одной очень дальней стороне, где он остановился в гостинице, услышал зычный голос:

– Ковры, ковры самой искусной работы! Принц выглянул в окно, торговец ему и говорит:

– Не хотите ли купить чудесный ковер?

– Только ковра мне и не хватает,– усмехнулся принц.– В моем дворце столько ковров, что их стелют даже на кухне.

– Но таких вот ковров, с секретом, нигде не найдете.

– А что же это за секрет?

 

– Стоит сесть на мой ковер, как он взовьется в воздух. В день вы можете пролететь сто миль!

В восторге принц щелкнул пальцами.

– Это как раз то, что мне нужно! Сколько же вы хотите, любезный?

– Сто скудо, ни больше, ни меньше.

– Так по рукам,– сказал принц и отсчитал сто скудо.

Едва он ступил на ковер, как тот птицей взлетел к облакам, понесся над горами и долинами и опустился возле остерии, где братья условились встретиться через полгода. Но его братьев там еще не было.

Средний брат все еще был в пути. Он побывал во многих странах, но не нашел подходящего подарка. И вот однажды он встретил бродячего торговца, который выкрикивал:

– Подзорные трубы, лучшие подзорные трубы! Молодой синьор, не хотите ли купить подзорную трубу?

– К чему мне она? – сказал принц.– Дома у меня много подзорных труб самого лучшего качества.

– Готов спорить, что подзорной трубы с таким секретом, как у этих, у вас нет ни одной,– сказал торговец.

– А что в ней особенного?

– В такую подзорную трубу видно все, что делается на расстоянии ста миль, и даже сквозь стены!

Обрадовался принц:

– Тогда это как раз для меня! Сколько же это стоит?

– Ровно сто скудо.

– Вот сто скудо. Дай мне одну трубу.

Купил средний брат подарок и поспешил к месту встречи. Там он застал первого брата, и они .вместе стали поджидать младшего.

А самый младший все шесть месяцев искал подарок, но так ничего подходящего ему и не попалось. Отчаявшись, он отправился в обратный путь, но тут ему встретился торговец фруктами, который выкрикивал:

– Кому саламанского винограда! Купите салама-ский виноград!

 

Принц никогда не слышал о саламанском виноград на родине у него такого не было. Вот он и спросил у торговца:

– Что это за виноград у тебя?

– Саламанский виноград, это самый вкусный виноград, и обладает он чудесной силой.

– Что же эта за сила?

– Одна виноградина возращает к жизни умираю-щего.

– Сколько же стоит твой виноград?

– Вам, синьор, я уступлю по сто скудо за виноградину.

В кармане у принца было триста скудо,и он купил только три ягодки, бережно завернул каждую, положил в шкатулку и отправился туда, где его ждали братья.

Встретились братья и стали спрашивать друг друга, кто что купил.

– Я? ...– говорит старший.– Да так. Один коврик.

– А я – подзорную трубу,– говорит второй.

– А я – немного фруктов. Больше ничего,– сказал третий.

– Что-то сейчас у нас дома и во дворце принцессы? – сказал., один из них.

Средний брат взял подзорную трубу и как бы невзначай направил ее в сторону родного дома. Там все было по-старому. Он посмотрел в сторону соседнего королевства, где был дворец их возлюбленной, и ужаснулся.

– Что ты увидел? – спросили братья.

– Знаете, что я вижу? У дворца нашей принцессы много карет, люди плачут и рвут на себе волосы. А во дворце доктор и священник у изголовья чьей-то .постели... Да это постель принцессы! Вот и она, бледная и неподвижная. Она умирает!

– Что же нам делать? Ведь нам осталось больше пятидесяти миль!

– Не беспокойтесь, успеем! – сказал старший.– Живо на мой ковер!

Ковер мигом примчал их ко дворцу, влетел черезокно в комнату принцессы и опустился у ее постели

Младший брат вынул из шкатулки три саламанских виноградины и одну из них вложил в бледные уста принцессы. Едва проглотила она ягоду, как сразу же открыла глаза. Принц, не теряя ни секунды, дал ей вторую. На лице принцессы заиграл румянец. А после третьей она глубоко вздохнула и потянулась. Принцесса была спасена. Затем невеста встала с постели и приказала служанкам принести самое красивое платье.

Все очень радовались, и младший брат сказал:

– Ну вот я и победил! Принцесса станет моей женой: не будь саламанского винограда, она бы умерла.

– Нет, братец,– возразил средний,– не будь моей подзорной трубы и не скажи я, что принцесса умирает, виноградины были бы ни к чему. Я женюсь на принцессе.

– Простите, братья,– заявил старший,– никто не может отнять у меня принцессы. Что ваши заслуги в сравнении с моей? Мы прилетели сюда вовремя на моем ковре, а не на подзорной трубе и не на виноградинках.

Чтобы прекратить их ссору, королю пришлось отдать руку принцессы четвертому жениху, который явился во дворец без подарка.

 

Монтале




Хитрая крестьянка


Как-то один крестьянин обрабатывал в своем винограднике землю, и вдруг его мотыга звякнула обо что-то твердое. Нагнулся он – лежит красивая ступка. Поднял ее, обтер полой и видит, что вся она из чистого золота.

– Да это ступка достойна самого короля! – воскликнул крестьянин.– Отнесу-ка я ее во дворец, может мне что за это и перепадет.

Дома крестьянина ждала его дочь Катерина; показал он ей ступку и сказал, что хочет отнести во дворец.

– Очень красивая ступка,– проговорила Катерина,– ничего не скажешь. Но, если вы ее понесете королю, он придерется, что здесь чего-то не хватает. И вам же будет плохо.

– Чего же здесь не хватает? Не к чему тут придраться даже королю. Чего ты мелешь, басурманка?

И Катерина ответила:

– Вот что он скажет:

 

Хорошая ступка, большая.

А вот где пест, мужик, ты не знаешь?

Крестьянин пожал плечами.

– Прямо так и скажет? Глупенькая, он ведь поумнее тебя.

Взял он ступку под мышку и отправился в королевский дворец. Сначала стража не хотела пускать крестьянина, но он сказал, что несет королю чудесный подарок, и его провели в королевские покои.

– Ваше величество,– проговорил крестьянин.– Эту тяжелую золотую ступку я нашел в своем винограднике и подумал, что место ей только в королевском дворце. Вот я и принес ее в подарок вашему королевскому величеству, если вы, конечно, соблагово-лите принять ее.

 

Король взял ступку и стал вертеть да рассматривать ее со всех сторон. Потом покачал головой и говорит:

Хорошая ступка, большая. А вот где пест, ты не знаешь?

Все как говорила Катерина, только король не сказал слово «мужик», потому что был человек образованный. И крестьянин не удержался, чтобы не воскликнуть:

– Она угадала! Она угадала!

– Кто и что угадал? – спросил король.

– Простите,– извинился крестьянин,– моя дочь. Она угадала, что ваше величество мне так и скажет, а я не верил.

Тогда король заметил:

– Ваша дочь, наверное, большая умница. Давайте-ка проверим ее способности. Вот нате этот лен и передайте ей, пусть она соткет для моих воинов рубашки, да поскорее.

Озадачил крестьянина такой приказ, но ведь приказ-то был королевский. Взял он протянутые пасмы льна, поклонился его величеству и пошел домой. А ступка осталась у короля, и тот не дал за нее крестьянину ни одного сольдо.

– Дочь моя,– сказал крестьянин Катерине,– ты навлекла на свою голову большое несчастье,– и передал ей приказ короля.

– Ничего страшного,– ответила Катерина. Взяла лен и ну его трепать.

Все знают, что даже в хорошо прочесанном льне всегда есть костра. И вот три костры выпали из льна на землю. Они были так малы, что их едва было видно. Подобрала Катерина костру и говорит отцу:

– Идите к королю, передайте ему эти три костры и скажите, что я изготовлю полотно для рубашек, но у меня нет ткацкого станка, пусть он сделает мне его из этой вот костры, тогда я исполню все, что король пожелает.

Страшно было идти крестьянину к королю, но Катерина так его упрашивала, что он наконец решился.

 

Захотелось королю увидеть хитрую Катерину и говорит он крестьянину:

– Молодчина ваша дочь! Пришлите ее ко мне во дворец, я с удовольствием поговорю с ней. Да передайте, чтобы пришла она ко мне не голая и не одетая, не голодная и не сытая, не днем и не ночью, не пешком и не верхом. Если она не выполнит моего желания, не сносить вам своих голов.

Возвратился крестьянин домой ни жив ни мертв. А дочь говорит как ни в чем не бывало:

– Отец, я все уже знаю. Сделать это очень просто, только достаньте мне невод.

Утром Катерина поднялась до рассвета, накинула на себя невод (и стала не голой и не одетой), съела один боб (и стала не сыта и не голодна), взяла козу, села на нее – одна нога земли касается, а другая повисла в воздухе (не пешком, не верхом), и в таком виде на рассвете (ни днем, ни ночью) прибыла во дворец короля. Стражники приняли ее за сумасшедшую и не хотели было впускать, но когда узнали, что Катерина выполняет приказ короля, проводили ее к его величеству.

– Ваше величество, вы приказали мне явиться, вот она я.

Король не мог удержаться от смеха и говорит:

– Ну и Катерина! Вот такая девушка мне и нужна. Хочу я на тебе жениться и сделать тебя королевой. Но при условии, что ты никогда не будешь вмешиватся в мои дела (король понимал, что Катерина смыслила больше него).

Рассказала Катерина все это отцу, он и говорит.

– Если король в самом деле хочет на тебе жениться, так нечего думать да гадать. Только поступай разумно да не забудь, что его величество сегодня скажут одно, а завтра другое (короли непостоянны в своих желаниях).

На всякий случай оставь свою домотканую одежду, я повешу ее здесь на гвозде, воротишься домой, так будет во что переодеться.

Катерина была на седьмом небе от радости. Через несколько дней сыграли свадьбу, и праздновало ее все королевство.

В городе была тем временем ярмарка, и крестьяне, которым негде было ночевать, спали прямо на улице, чуть не под самыми королевскими окнами.

Какой-то крестьянин пригнал для продажи стельную корову и не знал, куда деть ее на ночь. Тогда хозяин гостиницы посоветовал поставить корову под навес и привязать веревкой к чужой телеге. Ночью корова отелилась.

Обрадовался крестьянин и пошел за коровой с телёнком. Но тут появился владелец телеги и говорит:

– Корову свою бери, но теленка не тронь – он мой.

– Как твой, если этой ночью отелилась моя корова?

– Ну так что,– сказал владелец телеги,– корова была привязана к телеге, а телега моя; значит, и теленок мой.– И разгорелся между ними спор, от слов к делу, и ну они дубасить друг друга. На шум собрался народ, прибежали королевские стражники, развели спорщиков и потащили на королевский суд.

Когда-то в этом городе был обычай, что на суде имела право высказать свое слово и жена короля. Но теперь, когда королевой стала Катерина, король хоть не выносил приговора, она всегда была против. Скоро это надоело его величеству, и он сказал жене:

– Я тебя предупреждал, чтобы не вмешивалась в государственные дела, отныне я запрещаю тебе показываться в суде.

Итак, крестьяне предстали на суде перед одним королем.

Выслушав обоих крестьян, король вынес решение:

– Теленок принадлежит телеге.

Хозяин коровы остался очень недоволен таким несправедливым решением, но побоялся заявить об этом королю. Ведь король сказал, что распоряжается он, а его слово закон для всех. Хозяин гостиницы посоветовал обиженному крестьянину пойти к королеве – уж она-то поможет ему.

И крестьянин отправился в королевский дворец, подошел к слуге и спрашивает:

 

– Добрый человек, скажи, нельзя ли мне поговорить с королевой?

– Нельзя,– ответил слуга.– Король запретил королеве принимать людей.

Тогда крестьянин стал ходить под оградой королевского сада.

Увидел он королеву, перепрыгнул ограду и в слезах рассказал ей о несправедливости ее мужа. И королева ответила:

– Вот мой совет. Завтра король едет на охоту. Там, где он будет охотиться, есть озеро, сейчас оно пересохло, и в нем нет ни капли воды. Сделай так: переоденься рыбаком, возьми невод и делай вид, что ловишь рыбу. Увидит это король, сначала рассмеется, а потом спросит, как можно ловить рыбу там, где нет воды. Тогда ответь ему: «Ваше величество, если телега может телиться, то почему нельзя ловить рыбу на суше».

На следующее утро оделся крестьянин в рыбачью одежду, взял невод и пошел на озеро, где не было ни капли воды. Уселся на берегу, забросил сеть и ну ее тянуть, словно там рыба. Появился тут король со своей свитой. Увидел он крестьянина, рассмеялся и спросил, не сошел ли тот с ума. А крестьянин ответил королю так, как ему советовала королева.

Услышав такой ответ, король воскликнул:

– Добрый человек, эта мука не из твоего мешка. Наверняка ты был у королевы.

Крестьянин промолчал, а король пересмотрел приговор и велел отдать крестьянину теленка, потом позвал Катерину и говорит:

– Ты нарушила мой запрет и вмешалась в мои дела. Так вот, возьми себе во дворце то, что тебе дороже всего, сегодня же вечером уходи к отцу и продолжай крестьянствовать.

А Катерина смиренно отвечает:

– Как будет угодно его величеству, не могу не подчиниться. Но прошу только об одном: нельзя ли мне уйти завтра. Сегодня это было бы слишком стыдно и для вас и для меня – в народе пойдут кривотолки.

 

Тогда король говорит:

– Ну так уж и быть. Поужинаем в последний раз вместе, а завтра утром уходи.

Что же сделала хитрая Катерина? Она приказала поварам, чтобы те приготовили жареное мясо, ветчину и другую еду, которая не только вызывает жажду, но и отяжеляет, и принесли к столу из королевских погребов самые лучшие вина. За ужином король наелся до отвала, а Катерина все подливала и подливала ему вина. Сначала у короля помутились глаза, потом он начал сопеть и, наконец, захрапел, как боров, прямо на троне.

Тогда Катерина сказала слугам:

– Берите трон вместе с королем и ступайте за мной. И об этом молчок.

Далеко за полночь Катерина подошла к дому отца.

– Отец, откройте, это я,– позвала она. Старый крестьянин, услышав голос своей дочери,тотчас же вскочил:

– Что это ты так поздно? Я ведь тебе говорил! И хорошо сделал, что сберег твою старую одежду. Она вот тут, в твоей комнате, висит на крючке.

– Открывайте, да поскорее! – закричала Катерина.– Хватит разговаривать.

Крестьянин открыл дверь и видит, слуги несут трон, а на троне – спящий король. Катерина велела внести его в комнату, раздеть и уложить в свою постель. Потом отпустила слуг и легла рядом с королем.

В полночь король проснулся: ему показалось, что матрац не такой мягкий, как всегда, и простыни не такие нежные. Заворочался он, чувствует, рядом с ним жена. Король и говорит ей:

– Катерина, разве не говорил я тебе, чтобы ты отправлялась домой?

– Да, ваше величество,– отвечает та,– но день еще не настал. Спите спокойно.

И король уснул, а рано утром его пробудил рев осла, блеяние овец и луч солнца, проникший сквозь крышу. И спросонья не узнает он королевских палат. Спрашивает жену:

 

– Катерина, где это мы? А она отвечает:

– Вы же мне сказали, ваше величество, чтобы я возвращалась к себе домой и захватила то, что мне дороже всего? Я так и сделала, я взяла с собой ваше величество.

Король рассмеялся и помирился с Катериной. Вернулись они во дворец и живут там по сей день. С тех пор король больше никогда не появлялся в суде без жены.




Проделки Камприано


Жил один крестьянин по имени Камприано. Была у него жена и осел. Работал он в поле, а мимо часто проходили чичоране и обычно спрашивали его: – Что делаешь, Камприано? Пойдем с нами пройдемся.

И Камприано брал своего осла и плелся за ними. Как-то утром Камприано положил несколько золотых монет под хвост ослу. Как всегда, мимо проходиличичоране.

Камприано и говорит:

– Постойте, и я с вами.– Навьючил осла и побрел вместе с чичоранами.

Была весна, зеленела травка. По дороге осел так ее наелся, что стал опорожнять желудок, выбрасывая наружу все то золото, которое Камприано засунул ему под хвост.

Чичоране страшно удивились и спрашивают:

– Камприано, дружище! Твой осел делает деньги? А Камприано в ответ:

– В нем все мое богатство. Не будь у меня этого осла, давно бы я протянул ноги.

Чичоране и говорят:

 

– Продай нам осла, Камприано! Продай!

– Э, нет, разве такого осла продают!

– Ну, а если бы он продавался, сколько бы он, по-твоему, стоил? Сколько?

– Я все равно его не продам, сули вы мне хоть золотые горы. Но если б вы дали мне триста скудо, тогда бы...

Чичоране порылись в карманах, и все вместе; набрали триста скудо. Забрали осла – и домой. А дома приказали женам разостлать в стойле белые простыни, утром-де соберем золотые деньги, сделанные ослом за ночь. На рассвете прибежали чичоране в стойло и видят на простынях что-то желтое. Хвать, а это навоз.

– Камприано обманул нас! Убьем Камприано! – Схватили вилы, заступы и кинулись к дому Камприано.

В окно выглянула его жена.

– Камприано нет дома, он в винограднике.

– Вот мы его заставим оттуда выйти,– кричали чичоране и побежали к винограднику.– Камприано, выходи! Мы тебя убьем!

Среди виноградных лоз показался Камприано.

– За что? – спросил он.

– Ты продал нам осла, а он не делает денег. Камприано и отвечает:

– Нужно сначала посмотреть, как вы его кормите.

– Хорошо кормим: свежей травой и сладким пойлом.

– Несчастный осел! Да вы его совсем уморили. Он приучен к грубой пище, от нее-то и сила делать деньги. Понятно! Придется мне пойти с вами и осмотреть осла. Если он здоров, я заберу его с собой, а если плох – оставлю вам. Погодите, я сейчас,– добавил Камприано.– Я только забегу домой.

– Ладно! Забеги, да поскорей возвращайся, мы подождем тебя здесь.

Камприано прибежал к жене и говорит:

– Поставь на огонь кастрюлю фасоли. А когда я и чичоране вернемся и войдем в дом, сделай так, будто вынимаешь кипящую фасоль из шкафа. Ясно?

И Камприано пошел с чичоранами в хлев. Осел стоял на простынях, а кругом горы навоза.

 

– Удивляюсь, как это он не сдох,– сказал Камприано,– но для работы он уже не годится. Ах, что вы с ним сделали! Если б я знал, что вы будете с ним так обращаться! Бедный осел!

Чичоране смутились:

– Что нам делать?

– Что делать? Ладно уж, молчите!

– Да, да, мы сами виноваты!

– Ну, вот что: пойдемте ко мне обедать, помиримся и не будем поминать прошлого.

Пришли к дому. Камприано и видят – дверь заперта. Камприано постучал, а жена выходит из стойла с таким видом, бу,д;то бы откуда-то только что вернулась.

Вошли в дом. Смотрят, огня в очаге нет, Камприано и говорит жене:

– Как, разве ты не готовила обед?

– Я только что пришла с поля,– отвечает жена.– Но ты не волнуйся.

Накрыла та стол – и к шкафу, а там кастрюля с кипящей фасолью.

– Вот так чудо! – удивились чичоране.– Кастрюля кипит в буфете? Без огня, и кипит!

– Не будь у нас этой кастрюли,– заметил Камприано,– туго бы нам пришлось. Мы со спокойной душой уходим на поле и знаем, что обед будет готов.

– Кампри ано,– воскликнули чичоране,– продай нам эту кастрюлю!

– Ни за что на свете!

– Камприано, мы влипли с ослом, но кастрюлю ты нам все-таки продашь. Вот тебе триста скудо.

Камприано продал кастрюлю за триста скудо, и чичоране ушли. Тогда жена и говорит Камприано:

– За осла чичоране тебя чуть не убили. А теперь что ты будешь делать?

– Погод и, я сейчас вернусь,– сказал Камприано. Пошел он к мяснику, купил бычий пузырь, велелнаполнить его свежей кровью, а потом и говорит жене:

– Спрячь, этот пузырь на груди и не пугайся, когда я брошусь н;а тебя с ножом.

Приехали чичоране с палками и с дрекольем:

 

– Мы хотим убить тебя! Отдай наши деньги, или мы отдубасим тебя до смерти.

– В чем дело? Что случилось? Ну, выкладывайте!

– Ты нам сказал, что кастрюля кипит без огня. Мы пошли на работу с нашими женами, вернулись, а фасоль сырая, как и раньше.

– Успокойтесь, успокойтесь! Тут что-нибудь натворила моя жена. Сейчас мы ее спросим: она, должно быть, дала вам не ту кастрюлю.

Позвал он жену и говорит:

– А ну, признавайся, ты дала этим людям не ту кастрюлю.

А жена отвечает:

– Вот ты раздаешь вещи без моего ведома, а потом еще посылаешь на поле. Не дам я кастрюлю.

А Камприано как закричит:

– Ах ты такая-сякая! – схватил нож и вонзил его прямо в пузырь, спрятанный у нее на груди. Кровь как брызнет во все стороны. Окровавленная женщина упала и не шелохнется.

Чичоране побледнели от ужаса.

– За какую-то кастрюлю ты убил свою жену, Камприано?

А Камприано посмотрел на жену в луже крови и сделал вид будто стало ему жалко ее:

– Ах, бедняжка! Ну, она сейчас оживет.– Вытащил из кармана тростинку, положил в рот жене, дунул три раза, и женщина встала, здоровая и невредимая, как и прежде.

Чичоране заморгали глазами.

– Камприано, продай нам эту тростинку!

– Ну, уж нет,– заявил Камприано.– Мне столько раз приходится убивать свою жену. Чем же я буду ее оживлять?

Но чичоране не унимались, и Камприано продал им тростинку за триста скудо. Дома затеяли чичоране с женами ссору и всех перерезали. Стражники забрали чичоран, когда они еще дули в тростинку, и суд приговорил их к каторжным работам.

 

Лукезия



Главная   Фонд   Концепция   Тексты Д.Андреева   Биография   Работы   Вопросы   Религия   Общество   Политика   Темы   Библиотека   Музыка   Видео   Живопись   Фото   Ссылки