На площади св. Марка вряд ли кто оглянулся, когда стражники вели старика к дожу. Старик был оборван и грязен, и можно было подумать, что это какой-нибудь портовый воришка.

– Этот человек, – доложил podesta vicegerente [1], остановившись перед троном дожа, – заявляет, что зовут его Джованни Фиальго и что он купец из Лиссабона; он утверждает, будто был владельцем судна и его со всем экипажем и грузом захватили в плен алжирские пираты; далее он показывает, что ему удалось бежать с галеры и что он может оказать большую услугу Венецианской республике, а какую именно – он может сообщить лишь самому его милости дожу.

Старый дож пристально разглядывал взлохмаченного старика своими птичьими глазками.

– Итак, – молвил он наконец, – ты говоришь, что работал на галере?

Схваченный вместо ответа обнажил грязные щиколотки; они опухли от оков.

– А на спине, – добавил он, – сплошные шрамы, ваша милость. Если желаете, я покажу вам...

– Нет, нет, – поспешно отказался дож. – Не надо. – Что хотел ты поведать нам?

Оборванный старик поднял голову.

– Дайте мне судно, ваша милость, – ясным голосом проговорил он, – и я приведу его в Офир [2], страну золота.

– В Офир... – пробормотал дож. – Ты нашел Офир?

– Нашел, – ответил старик, – и пробыл там девять месяцев, ибо нам нужно было чинить корабль.

Дож переглянулся со своим ученым советником епископом Порденонским.

– Где же находится Офир? – спросил он старого купца.

– В трех месяцах пути отсюда, – ответил тот. – Надо обогнуть Африку, а затем плыть на полночь.

Епископ Порденонский настороженно подался вперед.

– Разве Офир на берегу моря?

– Нет. Офир лежит в девяти днях пути от морского побережья и простирается вокруг великого озера, синего, как сапфир.

Епископ Порденонский слегка кивнул.

– Но как же вы попали в глубь страны? – спросил дож. – Ведь, говорят, Офир отделяют от моря непроходимые горы и пустыни.

– Да, – сказал корабельщик Фиальго, – в Офир нет путей. Пустыня кишит львами, а горы – хрустальные и гладкие, как муранское стекло [3].

– И все же ты преодолел их? – воскликнул дож.

– Да. Когда мы чинили корабль, сильно потрепанный бурями, на берег пришли люди в белых одеждах, окаймленных пурпурными полосами, и обратились к нам с приветом.

– Чернокожие? – спросил епископ.

– Нет, монсеньер. Белые, как англичане, а волосы их длинные, посыпанные золотой пудрой. Они очень красивы.

– А что, они были вооружены? – осведомился дож.

– У них были золотые копья. Они велели нам взять все железные предметы и обменять их в Офире на золото. Ибо в Офире нет железа. И они следили, чтобы мы взяли все железо: – якоря, цепи, оружие, даже гвозди, которыми был сбит наш корабль.

– И что же дальше? – спросил дож.

– На берегу нас ждало стадо крылатых мулов, числом около шестидесяти. Их крылья похожи на лебединые. Называют их пегасами.

– Пегас... – задумчиво проговорил ученый епископ. – Об этом до нас дошли сведения еще от древних греков. Похоже, что греки действительно знали Офир.

– В Офире и в самом деле говорят по-гречески, – заявил старый купец. – Я знаю немного греческий язык, потому что в каждом порту есть какой-нибудь вор с Крита или из Смирны.

– Это интересные вести, – пробормотал епископ. – А что, жители Офира – христиане?

– Да простит мне бог, – ответил Фиальго, – но они настоящие язычники, монсеньер. Почитают некоего Аполлона, или как там его называют.

Епископ Порденонский покачал головой.

– Что ж, это согласуется. Вероятно, они – потомки грехов, которых занесло туда морской бурей после завоевания Трои. Что же дальше?

– Дальше? – заговорил Джованни Фиальго. – Дальше – погрузили мы наше железо на этих крылатых ослов. Троим из нас – мне, некоему Чико из Кадикса и Маноло Перейра из Коимбре – дали крылатых коней, и вот, предводительствуемые офирскими воинами, мы полетели прямо на восток. Дорога длилась девять дней. Каждую ночь мы спускались на землю, чтобы пегасы могли попастись и напиться. Они питаются только асфоделиями и нарциссами.

– Видно, что греческого происхождения, – проворчал епископ.

– На девятый день мы увидели озеро, синее, как сапфир, – продолжал старый купец. – Мы спешились на его берегу. В озере водятся серебряные рыбы с рубиновыми глазами. А песок вокруг этого озера, ваша милость, состоит из одних жемчужин, крупных, как галька. Маноло пал наземь и начал загребать жемчуг полными горстями; и тут один из наших провожатых сказал, что это – отличный песок, из него в Офире жгут известь.

Дож широко раскрыл глаза.

– Известь из жемчуга! Поразительно!

– Потом нас повели в королевский дворец. Он весь был из алебастра, только крыша золотая, и она сияла, как солнце. Там нас приняла офирская королева, сидящая на хрустальном троне.

– Разве в Офире царствует женщина? – удивился епископ.

– Да, монсеньер. Женщина ослепительной красоты, подобная некоей богине.

– Видимо, одна из амазонок, – задумчиво произнес епископ.

– А как другие женщины? – с любопытством спросил дож. – Понимаешь, я говорю о женщинах вообще – есть там красивые?

Корабельщик всплеснул руками.

– Ах, ваша милость, таких не было даже в Лиссабоне во времена моей юности!

Дож замахал рукой.

– Не болтай чепухи! Говорят, в Лиссабоне женщины черные, как кошки. Вот в Венеции, старик, в Венеции каких-нибудь тридцать лет назад – о, какие здесь были женщины! Прямо с полотен Тициана! [4] Так что же офирские женщины? Рассказывай...

– Я уже стар, ваша милость, – сказал Фиальго. – Зато Маноло мог бы вам порассказать кое о чем, если бы его не убили мусульмане, захватившие нас у Балеар.

– А он многое мог бы рассказать? – с интересом спросил дож.

– Матерь божия, – воскликнул купец. – Вы бы даже не поверили, ваша милость. Скажу лишь, что за две недели нашего пребывания в Офире Маноло исхудал так, что его можно было вытряхнуть из собственных штанов.

– А что королева?

– На королеве был железный пояс и железные браслеты. «Говорят, у тебя есть железо, – сказала она мне. – Арабские купцы иногда продают нам железо».

– Арабские купцы! – вскричал дож, ударив кулаком по подлокотнику трона. – Вот видите, эти бездельники выхватывают из-под носа все наши рынки! Мы не потерпим этого, дело касается высших интересов Венецианской республики! Железо в Офир должны поставлять только мы, и точка! Я дам тебе три корабля, Джованни, три корабля, наполненные железом.

Епископ поднял руку.

– Что же было дальше, Джованни?

– Королева предложила мне за железо золото того же веса.

– И ты, конечно, принял, разбойник!

– Нет, монсеньер. Я сказал, что продаю железо не на вес, а по объему.

– Правильно, – вставил епископ. – Золото тяжелее.

– Особенно офирское, монсеньер. Оно в три раза тяжелее обычного и цвет имеет красный, как пламя. Тогда королева приказала выковать из золота такой же якорь, такие же гвозди, такие же цепи и такие же мечи, как наши, железные. Поэтому нам и пришлось подождать там неделю-другую.

– Зачем же им железо? – удивился дож.

– Оно у них величайшая редкость, ваша милость, – ответил купец. – Из него делают украшения и деньги. Железные гвозди они прячут в шкатулках как сокровище. Они утверждают, будто железо красивее золота.

Дож прикрыл глаза веками, похожими на веки индюка.

– Странно, – проворчал он. – Это чрезвычайно странно, Джованни. Что же было потом?

– Потом все это золото погрузили на крылатых мулов и отправили нас тем же путем на побережье. Там мы снова сколотили наше судно золотыми гвоздями, повесили золотой якорь на золотую цепь. Порванные снасти и паруса мы заменили шелковыми и с попутным ветром отплыли домой.

– А жемчуг? – спросил дож. – Жемчуга вы с собой не взяли?

– Не взяли, – ответил Фиальго. – Прошу прощенья – ведь жемчужин там было, как песчинок. Лишь несколько зерен застряло в наших туфлях, да их отобрали алжирские язычники, напавшие на нас у Балеарских островов.

– Этот рассказ, – пробормотал дож, – кажется весьма правдоподобным.

Епископ слегка кивнул.

– А что животный мир, – вдруг спохватился он. – Есть там, в Офире, например, кентавры?

– О них я не слыхал, монсеньер, – учтиво ответил корабельщик. – Зато там есть фламинго.

Епископ фыркнул.

– Ты, наверное, ошибся. Фламинго ведь водятся в Египте – известно, что у них только одна нога.

– Еще у них есть дикие ослы, – продолжал Фиальго, – ослы с черными и белыми полосами, как тигры.

Епископ подозрительно взглянул на старика.

– Послушай, не думаешь ли ты смеяться над нами? Кто когда видел полосатых ослов? Одно мне непонятно, Джованни. Ты утверждаешь, будто через офирские горы вы летели на крылатых мулах.

– Да, монсеньер.

– Гм, вот как. Но, как гласят арабские источники, в офирских горах живет птица Ног, у которой, как известно, железный клюв, железные когти и бронзовое оперенье. О ней ты ничего не слышал?

– Нет, монсеньер, – с запинкой ответил корабельщик.

Епископ Порденонскии презрительно качнул головой.

– Через эти горы, купец, нельзя перелететь, в этом ты нас не убедишь; ведь доказано, что там живет птица Ног. И это технически невозможно – птица Ног склевала бы твоих пегасов, как ласточка мух. Нет, милый мой, нас не проведешь! А скажи мне, мошенник, какие деревья там растут?

– Как какие деревья? – с трудом выговорил несчастный купец. – Известно какие, пальмы, монсеньер,

– Ну теперь ясно, что ты лжешь! – торжествующе молвил епископ. – Согласно свидетельству Бубона из Бискры, большого авторитета в этих вопросах, в Офире растут гранатовые деревья, у которых вместо зерен – карбункулы. Ты, приятель, выдумал преглупую историю!

Джованни Фиальго пал на колени.

– Вот как бог надо мною, монсеньер, разве мог я, необразованный купец, выдумать Офир?

– Да что ты мне толкуешь, – отчитывал ученый епископ купца, – я-то лучше тебя знаю – на свете есть Офир, страна золота; но что касается тебя, то ты лгун и мошенник. Твой рассказ противоречит надежным источникам и, следовательно, лжив. Ваша милость, этот человек обманщик.

– Еще один, – вздохнул старый дож, озабоченно моргая глазами. – Просто ужас, сколько теперь развелось этих авантюристов. Уведите его!

Podesta vicegerente поднял вопросительный взгляд.

– Как обычно, как обычно, – зевнул дож. – Пусть посидит, пока не почернеет, а там продайте его на галеры. Жаль, что он оказался обманщиком, – пробормотал он еще. – Кое в чем из того, что он наговорил, было некое ядро... Он, верно, слыхал это от арабов...

1932

[1] заместитель старосты (итал.).

[2] Офир – легендарная сказочная страна. Предание об Офире было широко распространено в итальянской средневековой литературе.

[3] Муранское стекло-стекло, выработанное в итальянском городе Мурано, старинном центре стекольной промышленности; славилось высоким качеством.

[4] Тициан Вечеллио (р. ок. 1477 г., по другим данным, в 1487-1488, ум. в 1576 г.) – знаменитый итальянский художник, крупнейший представитель венецианской школы живописи. Тициан с большим мастерством передает прелесть и очарование женской красоты.