Хиросигэ Андо Селения Минова, Канасуги и Микавасима [1857]
Гравюра. Серия “Сто знаменитых видов Эдо”.
Серия «Сто знаменитых видов Эдо» – «Мэйсё Эдо хяккэй» – занимает особое место как в творческой биографии знаменитого художника Андо Хиросигэ, так и в истории японской гравюры в целом. Созданная в пятидесятые годы XIX века, она достойно вошла в число лучших произведений гравюры укиё-э (дословно: картины плывущего мира).
Эдо, бывший в то время столицей Японии, нельзя считать городом в современном понимании этого слова. Районы плотной застройки чердовались с обширными рисовыми полями, парками и фруктовыми садами. Ландшафт был разнообразен и живописен. Во всех сериях, которые Хиросигэ посвятил Эдо, мы обнаруживаем не только городские виды – улицы, площади, мосты, но также и картины сельской природы – поля, речные долины и водопады.
К последним относится и гравюра «Селения Минова, Канасуги и Микавасима». Заглавие листа составляют названия трех деревень, прилегающих к Ёсивара, а с другой стороны граничащих с Осюкайдо трактом, соединявшим столицу с северными провинциями. Особое предназначение территории Микавасима, изображенной на втором плане гравюры, заключалось в том, что это было место соколиной охоты сегуна на журавлей.
Японский красноголовый журавль, так называемый тантё (красная голова) – редкая в наши дни птица, занесенная в Красную Книгу. Журавль издревле, сначала в Китае, а потом и в Японии, считался символом долголетия, спутником даосских бессмертных (сянь) и их воплощением.
Впрочем, охота на журавлей отнюдь не носила хищнического характера: отстреливали всего одну-две птицы. Первого сокола спускал сам сегун. Трофей, им добытый, декоративно оформлялся и отправлялся в Киото – к столу императора. Подношение имело явно церемониальный характер: учитывая символику журавля, оно должно было означать пожелание долголетия.
Охотились на красноголовых журавлей только зимой, когда тантё прилетали в Японию с континента. Вообще же их охраняли и подкармливали, что собственно и изображено у Хиросигэ. В Микавасима в зимние месяцы устраивались площадки, обнесенные соломенной изгородью, часть которой видна у правой кромки листа, рядом с деревом. Здесь рассыпался корм для журавлей: по всей вероятности, его и несет на коромысле человек, изображенный в глубине гравюры. Жители Микавасима по очереди сторожили журавлиную кормушку с тем, чтобы птицам не мешали ни люди, ни собаки. Это дежурство называлось «собачья стража» (инубан). Забота о журавлях простиралась вплоть до того, что специальными указами запрещалось в тех местах, где они зимой гнездились, шуметь или запускать воздушных змеев.
Следует отметить, что композиция этой гравюры была «замечена» на Западе. В западноевропейском и русском прикладном искусстве, в особенности в фарфоре, нередки произведения, в которых используются элементы изображения: иногда – почти буквально, чаще опосредованно.
