Холст, масло. 540x750 см
Государственная Третьяковская галерея, Москва
Идя вслед за алканием пророков, я остановился на Евангелии – Евангелии от Иоанна! Тут на первых страницах увидел я, что Иоанну Крестителю поручено было Богом приготовить народ к принятию учения Мессии, и, наконец, лично представить Его! Сей последний момент выбираю я предметом картины моей. Александр Иванов.
Первая мысль о ее сюжете возникла еще в 1833 г.: он задумал изобразить появление Иисуса Христа в тот момент, когда Иоанн Креститель совершал обряд крещения в реке Иордан. Постепенно художник стал проникаться сознанием значительности этого поворотного события в истории человечества, и замысел его начал приобретать черты грандиозности.
В картине он хотел соединить все: духовную идею с чувственным восприятием, религию – с точным знанием, старую живописную традицию – с новыми достижениями, христианскую мифологию – с мифологией античной.
В 1835 г. он начал писать картину на довольно большом холсте (172х147 см) и уже был близок к ее завершению, но в 1837 г. взял другой холст, в семь раз больше, и приступил к работе на нем. Прежний вариант он использовал как рабочий эскиз, при этом дотошно переносил в него все то новое, что возникало на большом холсте.
Картина поглотила художника целиком. Неожиданным и не вполне объяснимым исключением стали несколько прекрасных акварельных композиций из современной итальянской жизни, которые он создал в 1839-42 гг., оставаясь при этом принципиальным противником бытового жанра. Скорее всего тут сказалась его пылкая любовь к Италии, а еще, может быть, общение с великим реалистом Н. В. Гоголем, – общение настолько тесное, что Иванов написал в двух вариантах портрет писателя (1841) и, кроме того, придал его черты одному из персонажей своей картины.
Работа над картиной затянулась, и Иванов слал письма в ОПХ, прося отсрочки и заверяя в том, что скоро завершит работу. Когда же пенсионерство все-таки закончилось, он жил на пособия, которые ему удавалось выхлопотать (а то и просто выклянчить) у разных учреждений или меценатов. Жил он в крайней бедности, экономя на каждой мелочи, порой утоляя голод куском хлеба, а жажду – водой из уличного фонтана; добываемые деньги уходили на содержание громадной мастерской, покупку художественных материалов и оплату натурщиков. Стремясь к максимальной жизненной убедительности, Иванов много сил и времени отдавал исполнению натурных этюдов, отыскивая и уточняя в них лица и фигуры персонажей и окружающий пейзаж, вплоть до самых, казалось бы, незначительных деталей, вроде камней у реки.
|
|
